Кошмары из детства

Я считаю это - промежуточной главой. Мне показалось, она нужна. - Так, все, вытаскивайте трубку! - Приказа экстубировать не поступало! - А я сказал, вынимайте! Он очнулся, и теперь ему трудно дышать с этой пластиковой херней! Она царапает ему горло, ему, между прочим, больно, а вы тут бюрократией страдаете! Доставайте, прямо сейчас освободите уже парня, ну?! Молодой врач выдернул бумаги из трясущихся рук медсестры, пытавшейся выйти из палаты, и, пробежав глазами по кривым строчкам, положил на тумбу. На кровати с десятками различных трубок лежал юноша, очень хрупкий с виду, со светлыми легкими волосами, частично выбритыми у лба слева, где красовались четырнадцать узких стежков. Веки подрагивали, из-под них показались мокрые дорожки от слез, связанных с дискомфортом. Подоспевшие помощники перевернули парнишку на бок, придерживая голову, бережно вытащили дыхательную трубку, вытерли внезапных поток слюней и аккуратно подложили подушку. - Все, все парень, дыши. Блондин с трудом раскрыл глаза, выдохнул, откашливаясь в подставленную салфетку и сплевывая. Горло саднило от противной пластиковой трубки, но без нее заметно полегчало. - Лучше? Полежи пока на боку, чуть позже перевернешься и устроишься по-удобнее. А нет, нет, постарайся не сгибать руки, капельницы собьешь. Потерпи, врач появится на рабочем месте через полчаса… - С-с… - губы парня зашевелились, и интерн приблизился, чтобы расслышать реплику. - Что-то болит? Слушай, если совсем плохо, я приведу дежурного врача… Пациент сглотнул, облизывая пересохшие губы. - Где… Сехун? – пролепетал он, напрягая голосовые связки. Flashback В машине скорой помощи тесно из-за расстеленной каталки, пахнет спиртовым раствором, то ли йод, то ли перекись, и сирена, воющая прямо над головой, ничуть не спасает, долбит по ушам со всей силы, и руки сами тянутся прикрыть их. Фельдшеры переговариваются, отвечают по рации, сообщая о состоянии больного, передавая кое-какие координаты, так, на всякий пожарный. Медсестра возле пациента, державшая два пальца на пульсе, просит остановить, где-нибудь на ровном месте, чтобы оперативно поставить укол и, затем, ловко ввести иглу от капельницы в вену. Водитель тормозит, давая возможность запустить в кровеносную систему пациента поддерживающие препараты, и резко стартует после сигнала женщины сзади. Машина двигается по свободной встречной полосе , со скоростью превышающей положенную раза в два, а то и три. В салоне – юноша, двадцать один год. Рваная рана в области головы закрыта плотной марлевой повязкой, прикрепленной пластырями к коже, на лице кислородная маска, глаза полуприкрыты, его потрясывает в такт движению автомобиля. Пострадавшего держит за руку друг, высокий юноша с непроницаемым лицом, комкая одноразовую простынку, всю дорогу молчит и с опаской наблюдает за действиями фельдшера. В приемном покое царит хаос, парень хватается за край каталки, чтобы не потерять из вида друга, накидывает сверху свою толстовку, не хочет позволять чужим разглядывать худое искалеченное тело со вздымающейся грудной клеткой. На теле поступившего много других ран, синяков, ссадин и крупных царапин. Плечи в тонких шрамах, на запястьях ожоги, но все закрыто от посторонних глаз теплой кофтой. - Вы кто? - В смысле? - Вы пациенту кто? Родственник? - Нет. - Тогда как вас записать? - Пишите парень, или нет, муж… - Хм, ладно, садитесь, ждите. End Flashback Медбрат ловко подхватил упрямого пациента, в который раз слезающего с больничной койки босыми ногами на пол. Уложил обратно, поправляя тонкое одеяло и успокаивающе похлопывая по бедру. Мальчишка рвался ходить, точнее выходить. Каждый день его ловили в разных углах больницы при попытках выползти нетвердой походкой на улицу. После того, как пациент пришел в себя, он спрашивал про какого-то Сехуна, которого ждал утром, днем, вечером и даже ночью, ворочаясь без сна в постели. Парнишка мучился кошмарами, если засыпал, то на его крики сбегался почти весь свободный персонал, врачи посоветовали не вкалывать снотворное, дабы не усугублять ситуацию. По документам его имя было – Лухан, большего от него не добились, кроме истошных воплей, а после ничего кроме тишины. Психотерапевт не смог вытянуть еще информации, только получал суровые взгляды и по рукам, когда подумал, что телесный контакт поспособствует лечению. Лухан заговорил только однажды, спустя сутки после изъятия трубки, очень тихо, жалобно попросил телефон, набрал чей-то номер, видимо того самого Сехуна, не услышав ответа, разозлился и отшвырнул пластмасску в стену. Старшая медсестра долго отчитывала молчуна за разбитый казенный аппарат, несмотря на то, что он не моргая изучал одну единственную точку на стене и вовсе ее не слушал. Когда ему снимали швы, мальчик заворожил интернов, которым доверили это дело, тем, что сидел неподвижно, послушно подставив голову для манипуляций. Студентам безумно понравился тихий пациент, девушки за глаза называли его – куколка. Как раз особям женского пола Лухан позволял практически все, они часто приходили к нему в палату, приносили свежие цветы, разговаривали с ним, одной удалось причесать парня, скрыв тем самым шрам на лбу. Отодвинув от себя поднос с обедом, Лухан сполз с койки, выбрался в коридор, и , успешно миновав пост медсестер, спустился по шершавым каменным ступенькам во двор, наплевав на босые ноги. Земля холодила кожу, парень мялся и не знал в какую сторону смотреть, откуда ждать его Сехуна. - Так парень, ты достал уже со своими побегами! Иди обратно! Ты еще и босиком? Совсем сдурел? Ладно, слушай, он придет, я уверен , он придет… Просто прекрати сбегать… Flashback Сехун сидит возле своего так называемого возлюбленного, ему позволяют остаться в палате на ночь, быть рядом. Лулу выглядит очень бледным, конечно, потерять столько крови. - Лу…Почему ты опять меня оставил, снова бросил… Никто не отзывается ответ, парень без сознания. Так проходит несколько дней, и все это время Сехун приходит, располагается возле раненого, читает ему вслух книги и вырезки из газет, бережно гладит по щекам, огибая пластиковые приспособления. Ноль реакции. Почему Лулу не просыпается…? Врачи объясняют это большой кровопотерей и остальными травмами, которые ему нанесли ранее. Почти все тело покрыто отметками насилия. Сехун постоянно вертится неподалеку, запрещает раскрывать избитого друга перед студентами-медиками. Но потом ему говорят, что сотрясение мозга сильное, больной может и не очнуться. - Лухан, я не могу больше так. Я… я теряю надежду…Прости, я больше не приду… End Flashback - Здравствуйте, я – О Сехун, к больному в палате 303. - Паспорт, будьте добры, подпись. Возьмите пропуск. - Спасибо. - Парень, забери его, он остальных пугает, сбегает во двор. - Он пришел в себя? - Еще три дня назад, когда ты в последний раз приходил. - О, черт… Парень со всех ног побежал от стойки регистрации вглубь больницы, задевая по пути встречных людей, как посетителей, так и пациентов. Возле заветной двери пригладил кое-как волосы и вошел. Спиной к нему на кровати, свесив ноги, отдаваясь в руки беспечной молодой студентки с ее расческой, сидел Лухан. Девушка коротко взглянула на вошедшего и , схватив сумку, освободила помещение. Лу медленно повернул голову и потер кулачками глаза, дабы избавиться от наваждения, но Сехун не исчез, более того, парень приблизился. Затем протянул пальцы, дотрагиваясь до одежды, что была на его посетителе, и притянул к себе, обхватывая за талию. - Сехун-а, у меня на голове лысина… - Ну, она зарастет.