Сквозь гудящий шум в голове и бегающие под веками белые точки мужчина отдаленно слышал шум волн, бьющих о скалы и холодящие ноги. Вакуум будто сдавливал все вокруг, не давая ни единой мысли пробиться через эту нерушимую стену. Он не помнил, где находится, как здесь оказался, и что было в его жизни в принципе. Сил не было даже на попытку подумать об этом. Где-то в подкорках он понимал, что лежит на берегу, что он - мужчина, и что он довольно долго находится без сознания. Овладевшее телом противное ощущение разбитости и боли, накрывало так же стремительно, как и возвращающееся к нему сознание. Однако одно имя, которое он сразу посчитал своим, будучи в этом почему-то точно уверенным, сипло сорвалось с его губ сразу после отступающей тьмы - Гарретт.
Глухо закашлявшись от попытки заговорить и прикрыв лицо рукой от слепящего солнца, он медленно открыл глаза, осматриваясь. В районе груди неприятно саднило, а правый глаз сразу обожгло вспышкой боли, отчего брюнет хрипло вскрикнул и зажмурился. За эти доли секунды он только и успел увидеть высокую башню почти у себя над головой.
Все тело сковало холодной, насквозь мокрой тканью, и Гарретт из последних сил попытался отползти от берега, кряхтя и хватая ртом воздух. Легкие сковал жгучий, соленый воздух, почти прожигая и не давая нормально вдохнуть. Открыв здоровый глаз, заприметил высокие кусты прямо у подножия башни и, встав с третьей попытки, побрел к ним, то и дело жмурясь и стискивая зубы от боли в груди, закрывая рукой ноющее место.
Добравшись до куста и расположившись в его тени, он попытался разлепить второй глаз и проморгавшись стряхнул остатки болезненного жжения, которое никак не хотело его отпускать. Подняв дрожащие руки, он наконец решил себя осмотреть.
На шее висел потрепанный платок, а на руках были перчатки, обнажающие длинные и хрупкие пальцы мужчины. В потайных отделах этих самых перчаток, были обнаружены какой-то разновидности отмычки, явно самодельные. Почти вся одежда была сделана из кожи, если судить по тому, какой она была на ощупь. Видимо потому она так неприятно стягивала и поскрипывала от влаги.
Приложившись затылком о стену позади себя, оказавшееся тем самым подножием башни, мужчина шумно выдохнул, проведя рукой по волосам. Неопределенно фыркнув, он сразу отметил выбритый висок и длину волос примерно по плечи. Ухмылка сама по себе исказила губы и он глухо хмыкнул.
Смотреть на то, что так раздирало его ключицу как-то не особо хотелось, но взыгравшая природная упертость, заставила его опустить глаза. Как он и думал, на ключицах и частично на груди отсутствовал приличный кусок одежды и виднелся глубокий разрыв на коже. Будто кто-то в буквальном смысле пытался вырвать ему сердце. Ошметки когда-то бывших ремешков безвольно болтались на куртке, а талию и часть грудной клетки плотно обхватывал корсет. Почему-то наличие корсета на себе не сильно удивило Гарретта, он только пожал плечами, тут же зашипев и снова приложившись о стену, откинув голову. Соль, пропитавшая одежду попадала на рану и достаточно сильно жгла почти при любом движении.
Прикрыв глаза и отдышавшись, он начал себя ощупывать на предмет интересных вещей и повреждений. Вторых не обнаружилось, зато на поясе нашлась странного вида дубинка. Взмахнув ею в воздухе каким-то только его телу понятным движением эта самая дубинка разложилась в тройной коготь. Вскинув бровь, он снова хмыкнул, тем же движением сложив его обратно и отложив в сторону.
- Непонятно. - прохрипел, еле продрав голос и закашлявшись. Судя по всему, тело в отличие от памяти помнило гораздо больше. И мужчина никак не мог заставить эту самую память шевелиться хоть немного. Зато он начал отмечать про себя самого некоторые повадки, хмыкать и ухмыляться, например.
Вскинув голову вверх, он немигающим взглядом долго смотрел на верхушку башни, в которой виднелось окно. Странное чувство зашевелилось где-то под ребрами, но Гарретт это проигнорировал, раздумывая, где бы спрятаться хотя бы на ночь. Ибо судя по наплывающим тучам на, и без того серое небо, должен был начаться дождь.
Пару раз тяжело выдохнув, он прицепил обратно на пояс дубинку и осторожно привстал, держась за стену. В глазах все на секунду потемнело и поплыло, от чего мужчина накренился в сторону, припав к стене плечом. Почему-то немного мутило и в голове опять гулко зашумело. Сипло чертыхнувшись, придерживаясь за стену, он побрел вдоль нее, пытаясь найти, как бы взобраться повыше, к тому окну. Чутье подсказывало, что там пусто, а душа отчего-то требовала высоты. Отголоски прошлого? Может и так. Но на каком-то подсознательном уровне он отмечал все выступы на стенах, хотя логичней было бы найти лестницу. При всем желании, сейчас он чисто физически не сможет взобраться скалолазным путем.
Пройдя вдоль стен, он таки обнаружил вход с тяжелой, металлической дверью. Не найдя сил даже на улыбку, он поднялся по невысоким ступенькам и, приложив все оставшиеся силы, толкнул ее. На удивление, дверь легко поддалась, со скрипом пропустив брюнета внутрь, который от неожиданности чуть не повалился на пол, охнув. В нос разом ударил затхлый запах полусгнившей ткани, и сладковатый, похожий на разложение. Даже не похожий, это точно он и был, судя по торчащей из-за коробок руке в дальнем углу.
Поморщившись, он на автомате натянул платок на нос, висящий на шее и опять задрал голову. Вихрем вверх тянулась металлическая лестница, заканчивавшиеся где-то под потолком. Вновь недоверчиво покосившись на руку, под которой он разглядел чернявую лужу крови и прожилки черных вен под почти прозрачной кожей, скривился.
- Чертовщина какая-то. - прохрипел Гарретт, опять закашлявшись и, ощутив жжение в легких, на секунду опустил голову. Видимо, прибывая в свободном плавании без сознания, он наглотался соленой водой, которая теперь так и раздирала его изнутри. Попытка задержать дыхание не обвенчалась успехом и он протяжно закашлялся, а к горлу комом подступила тошнота. Прикрыв рот рукой, он согнулся пополам и уперся второй рукой в полусогнутое колено. Глубокий вдох - медленный выдох, постепенно начинало отпускать. Ничему жизнь не учит, подумал он сам про себя, закатывая глаза.
Разогнувшись, он последний раз окинул помещение беглым взглядом, отметив, что потом надо будет вынести тело и пошарить по округе в поисках полезных на первое время вещей. На глаза кому-либо попадаться сейчас отчего-то не хотелось.
Не без труда поднявшись по крутой, шатающейся и скрипящей под весом взрослого мужчины, лестнице, он толкнул еще одну дверь и почему-то вышел на улицу. Уже там, на опасной высоте, пройдя еще немного вверх по подобию мостика, он оказался на другой стороне башни, что смотрела на море. Обнаружив ещё одну дверь и открыв её, мужчина попал в помещение, похожее на спальню. Вскинув бровь и склонив голову к плечу, Гарретт стянул с лица платок, и прошел в середину комнаты, закрыв за собой дверь. Вдоль стены стояла кровать, на удивление не пыльная и заправленная, напротив стоял стол, а у стен шкафы с книгами и прочими безделицами. По обе стороны, друг напротив друга были двери, ведущие на странного вида мостик, который в окружную шел по башне и вел в нижнее помещение. Так же у стены напротив кровати стоял стол, над которым было окно, с шикарным видом на море и на далекие заводы, от которых серыми клубами расползался дым по небу.
Еще немного постояв у окна и подышав "свежим" воздухом, брюнет отошел к столу, принявшись все такими же дрожащими руками, будто на автомате развязывать корсет. Стянув его, с шипением, через голову, отложил на стол. Глубоко вздохнув, выжидая, когда боль в груди ослабнет, присел на хлипковатый стул. Расстегнув куртку и рубашку под ней, нервно отложил на тот же стол, опустив глаза к ключице. Теперь вид открывался совсем не приятный. Рана была глубокой, очень глубокой и рваной, местами все еще кровила, видимо после отдирания от нее рубашки.
Зашипев и прикусив губу, беглым взглядом прошелся по комнате. Но сам по себе глазами остановился на прикроватной тумбе, прищурившись. Сейчас работала интуиция, и он опять не понимал, от куда она взялась такая.
Поднявшись с места и пошатнувшись, он прошел к кровати и присел на ее край, открыв тумбу. Интуиция и правда сейчас сработала отменно, ибо в тумбе оказалась бутыль чего-то спиртного. Выдохнув и проведя по волосам рукой, вытащил бутылку, зубами выдернув пробку. Втянув терпкий запах виски, недолго думая, сделал смелый глоток и поморщился, придя к выводу, что он либо вел трезвый образ жизни, либо просто не любил пить. Почти сразу после глотка вылил небольшое количество на ключицу, зажмурившись и стиснув зубы. Казалось, что рана тянулась до костей, и Гарретт махом покрылся испариной от болевого шока и тяжело задышал, вновь ощутив тошноту. Найдя силы отставить бутылку, завалился на спину, только болезненно захрипев. Он еще помнил, что говорить пока не стоит.
Брюнет решил не включать найденных им ламп, просто наскоро освободившись от одежды и развесив ее над окном. Уже забравшись в теплую постель, последний раз окинул взглядом комнату и как только закрыл глаза, сразу провалился в сон.
***
Вокруг все грохотало, тут и там слышался скрежет когтей и непонятное стрекотание на грани рыка. Гарретт стоял среди отступающей тьмы, сжимая в руках странного вида лук. Он чувствовал на себе множество взглядов пустых, горящих глазниц, заставляющих внутренне мелко дрожать. Брюнет не был трусом, даже больше, он отчего-то знал, что был горделивым и дерзким, но эти существа вызывали в нем почти животный страх. Раз зажмурившись и распахнув глаза, тьма разом окрасилась в голубые оттенки странного "второго" зрения, и тут он увидел кучу этих чавкающих чудовищ, некогда бывших людьми и теперь лишь отдаленно их напоминающими. Белая, почти прозрачная кожа, непропорциональные конечности, на руках и ногах огромные когти и на месте лица только натянутая кожа с впадинами на месте рта, носа и глаз. И все эти твари немигающим взглядом смотрели прямо на него, явно готовясь напасть.
Верным движением достав из колчана стрелу, наконечник которой светился алым, Гарретт прицелился, коснувшись щеки оперением и выстрелил в центр полчища. Послышался взрыв, оглушающий визг и яркая вспышка.
***
Распахнув глаза, мужчина хрипло вскрикнул, резко сев. Его мелко лихорадило, по вискам стекали капли пота и он не сразу понял, что видит все так же, как и во сне, в голубых оттенках. Тяжело дыша, сжимая пальцами посеревшее от времени покрывало, он всматривался в темноту за окном и не понимал, что не так. Почему все одновременно темно и...светло? Обведя взглядом комнату, он так же заметил, как бледно подсвечиваются ручки шкафов и некоторые предметы. Нахмурившись, поднял одну дрожащую руку, посмотрев на нее. Она, как и предметы, подсвечивалась голубым и ему показалось, что от его лица на нее падает слабый луч света.
Помотав головой и проморгавшись, он снова видел все в нормальных красках. А в глазу пропало некое тепло, которое он тоже не заметил, очнувшись ото сна.
- Что за черт? - свел брови к переносице, нервно потерев лицо руками. Сон это был, или воспоминание? И что только что произошло с его зрением?
Выдохнув, упал обратно на подушки, однако уснуть так и не смог, пытаясь выцепить из памяти хоть что-нибудь, просто смотря в потолок и запустив пятерню в смолистого цвета волосы. Но ничего больше в мысли не приходило. Только картина множества тварей, стрела, мазнувшая перьями по щеке и взрыв. Рыкнув от досады, уже чувствуя мигрень от переусердствования, Гарретт перевернулся на бок и уставился на шкаф. Что-то там светилось после его пробуждения, и в начале своего прихода ему было вовсе не до того. Однако сейчас, когда лихорадка отпустила, а плечо болело уже не так сильно, он мог позволить себе осмотреться. Сон все равно не шел, а судя по небу, рассвет наступит только через пару часов. Мужчина опять заметил особенность - в темноте ему спокойнее.
Осторожно сев, побоявшись вызвать в себе очередной приступ тошноты или головокружения, брюнет снова всматривался в темноту. Но странное зрение так и не приходило.
Нервно рыкнув, он со всей силы зажмурился, дожидаясь тепла, стараясь повторить действия из сна. Как ни странно, долго ждать не пришлось, и тепло пришло буквально спустя пару минут. Теперь уже зная, чего ждать, мужчина боязно открыл глаза, на всякий случай держась за края кровати. Он же не мог знать о побочных эффектах или дополнительных бонусах этого "зрения". Однако, когда помещение осветилось голубым с проблесками сияния, ничего больше и не произошло. Облегченно выдохнув, он встал с кровати и прошел к окну, вглядываясь в отражение стекла. На него смотрел мужчина с лукавым взглядом цветных глаз, один из которых ярко светился бирюзовым. Волосы, как он и понял, были по плечи, абсолютно черные, с выбритым виском. С губ не сползала хитрая ухмылка, которую он даже и не заметил сразу. Сказать можно с уверенностью, мужчиной он был красивым, с хитрецой во взгляде.
- Однако. - шепнул, проведя длинными пальцами по линии шрама, рассекающего полностью его правый глаз ото лба и вниз, почти до губы - Сколько вопросов. - вскинул бровь, усмехнувшись своему отражению. Было что-то такое в его движениях, мастерское что ли, отточенное временем и ремеслом, о котором он ничего не помнил. Тонкие пальцы, слишком мягкие для мужчины, двигались очень плавно, шаги, как он заметил позже, были фактически бесшумными. Он не был высок ростом, или широк в плечах, подобно городской страже. Он был скорее по-кошачьи точеным, или даже грациозным. Сейчас, смотря на себя в мутное отражение окна необычным зрением, стоя в найденных в недрах шкафа штанах, брюнет разглядывал себя, будто знакомился заново. Подтянутый живот с тазобедренными косточками, которые выглядывали из-под резинки штанов, несколько шрамов на боку, похожих на шрамы от стрел или пуль. Кожа была практически болезненно бледной. Чистой, даже без родинок, как он мог заметить.
Босыми ногами он отошел к тому самому шкафу, в котором так пошло подсвечивалась одна из ручек. И дернув ее, он убедился, что подсвечивалась она не зря - заперто. Внутри Гарретта опять что-то щелкнуло. Какое-то чувство приятного азарта и ожидания, которое так же не дало ему ответов о прошлом. Не долго думая, он ринулся к перчаткам, в потайных отделах которых были спрятаны отмычки и, присев напротив замочной скважины, вверенными движениями, сам того не ведая, принялся вскрывать замок. Щелчок-щелчок и приятный, как бальзам на душу, скрип вскрытого замка.
Замерев на секунду и обдумывая свои ощущения, брюнет задумался о своем прошлом ремесле. Необдуманные действия сами наталкивали его на мысли о том, что занимался он, по всей видимости, не особо законными вещами. Тяга к высоте, неплохие способности к взлому замков и бесшумный шаг.
- Вор? - шепнул одними губами, уставившись на вещь во взломанном ящике. В сердце что-то ухнуло от осознания такого и в который раз Гарретт сам себе неопределенно хмыкнул.
А в ящике оказался рисунок длинноволосого мужчины с надписью "Отец".
