Оттенки циана

- Значит, светится только то, что может быть мне интересно... - проговаривал себе под нос Гарретт, осматривая улицу "волшебным" зрением и болтая ногами, которые он свесил с "мостика". Брюнет сидел на краю этого подобия моста, скользя взглядом по заднему двору какого-то большого бара. По правую руку было море и спуск к нему, чуть поодаль странного вида постройка, похожая на шалаш из металла. По левую, соответственно сам паб в четыре этажа из красного кирпича. К башне, в которой поселился Гарретт, вел мост с окон последнего этажа паба, что не могло не натолкнуть на мысли об опасности быть раскрытым. Почему-то, где-то в подкорках, брюнет понимал, что попадаться людям на глаза не стоит, что место своего обитания надо держать в тайне, а свою собственную личность, по возможности, не открывать никому. Выяснив для себя, хотя бы примерно, кем он был в прошлом, о котором не помнил, эти принципы были вполне понятны. Про себя отметил, что надо на днях что-то сделать с этим проходом к его убежищу. Не скрывая блаженной улыбки, Гарретт наблюдал просыпающийся рассвет, который золотой стрелой пронизывал горизонт в стороне моря. Запах соленого воздуха заметно посвежел с приходом раннего утра, теперь не обжигая, лишь оставляя легкий привкус соли на губах. Брюнет не мог не признать, что море начинало ему нравиться, стоило только отоспаться и согреться. А в окнах паба начинали мелькать тени людей, видимо, рабочих, которые просыпались с первыми лучами и начинали готовиться к приходу посетителей. Облизнув пересохшие губы и передернув голыми, угловатыми плечами, он обнял сам себя и крепко зажмурился, стараясь "отключить" второе зрение. Оно начинало обжигать правый глаз, и в голове что-то тихо шумело, отдаленно напоминая шум волн, которые встретили его в этом месте. Однако ни с первого, ни со второго раза голубые оттенки не пропали, а со стороны солнца становилось невыносимо ярко. Поднявшись, прикрыл от солнца правый глаз одной рукой и, прищурившись, он спешными шагами ушел обратно в помещение, чертыхаясь. Это зрение без особого труда включалось, и кроме тепла не приносило проблем. Довольно удобно, как казалось по-началу. И, закрыв за собой дверь, отнял руку от лица. В темноте было не многим легче, жечь начинало нещадно. Не зная, куда себя деть, мужчина заметался по комнате, то и дело запинаясь о ковер, жмурясь через раз. Вокруг, казалось, стояла звенящая тишина, исключая шум в ушах. Мелко содрогаясь от возобновившейся боли в ключице, он остановился посреди комнаты, пытаясь собраться и сконцентрироваться на "нормальном" зрении. И, просто закрыв глаза, несколько раз глубоко вдохнул, то и дело сжимая и разжимая кулаки. Шум перерос в непонятный треск, схожий со звуком ломающийся древесины, с каждой секундой нарастающий. Внутри что-то сжалось от непонятной паники, возникшей из ниоткуда и бросившей в жар. За треском последовал шум ветра и, кажется, стук собственного сердца. На секунду возникла тишина. - Гарретт! - будто со всех сторон оглушающий, женский голос на грани визга разорвал тишину в клочья - Я падаю! - истеричный крик заставил содрогнуться, хватая губами воздух. Брюнет схватился за голову, пытаясь прикрыть уши от возникшего после голоса гула, и рухнул на колени, залившись протяжным криком. Голову пронзила невыносимая боль, комком сжавшая все его тело и ударившая по каждому нерву. Вместе с голосом девушки под веками вспыхнула яркая вспышка, которая, как ему показалось, выжгла все изнутри. Рана на ключице резанула новой волной боли, заставляя сжать волосы у корней. Его крик сменился бессильным хрипом, а после и совсем затих. В эти несколько секунд он будто умер. Согнувшись пополам, мужчина судорожно, хрипло дышал, упираясь руками в ковер и опустив голову. Все разом прекратилось, в воздухе опять повисла звенящая тишина. Только сердце было готово пробить грудную клетку. Что это было? Очередной отголосок прошлого, решивший его прикончить? Но голос этот он точно знал, и знал слишком хорошо. Но никак не мог вспомнить имени. Оттолкнувшись от ковра, нормально сел, все еще мелко ежась и открыв глаза. Ну, он подумал, что открыл. Гарретт точно знал, что открыл глаза, даже моргнул для этого несколько раз, чтоб точно убедиться. - Что? - сипло спросил у темноты, водя перед собой руками и ничего, абсолютно ничего не видя. Темнота, не пропускающая и единого луча света, даже проклятого голубого. По коже пробежала стая мурашек, заставляя поежится и потереть себя по плечам. Он не видел ничего. Коснувшись дрожащими пальцами лица, мужчина почти сразу одернул их, почувствовав что-то теплое на щеках. Тихо выдохнув, Гарретт мысленно себя успокаивал, упершись руками в ковер. Пытался успокоить, но знал, что это бессмысленно. Двигаться с места он не решился, не зная, чего еще ждать. А что за теплая жидкость стекала по его щеке, он даже думать не стал, в принципе, догадываясь. Неужели он не ошибся, и непонятного рода "зрение" выжгло ему глаза? - Черт... - прошипел, бесцельно двигая глазами впотьмах - Допрыгался, Гарретт. - на грани истерики, тихо, хрипло рассмеялся, сразу закашлявшись и схватившись за грудь. Ослепший вор, что может быть комичней? Непонятно, сколько он так сидел на ковре, всматриваясь стеклянными глазами в никуда. Брюнет не знал, как он выглядит сейчас, какого цвета его глаза теперь и сколько крови уже скатилось его подбородку и накапало на руку. Но точно пришел к выводу, что пользоваться этим "даром", его ослепившим, больше не сможет. Зато больше не было тишины. За окном шумели волны, отдаленно было слышно разговоры людей в пабе и собственное натужное дыхание с присвистом. Он больше не был в панике, просто молча сидел и даже ни о чем не думал. Спустя вечность, как показалось мужчине, сквозь тьму начали пробиваться лучи света, а за лучами цветные пятна. Вытянув руку перед собой, он увидел движение среди "пятен" и внутренне возликовал. На деле же довольно промычал, облизнув пересохшие губы. Зрение начало возвращаться, постепенно окрашивая все в различные цвета, потом приобретая формы. Несколько минут прошло с момента, как он увидел первый луч света, а теперь вновь видел всю комнату так же точно, как и до того. Еще немного посидев, поднял дрожащую руку и рассмотрел то, что он сначала принял за кровь. Странная черная жидкость ссохлась на пальцах, создав неприятную корочку. Неопределенно фыркнув, Гарретт поднялся на ноги, пошатнувшись, и прошел к зеркалу на прикроватной тумбе. Глаза раскраснелись, а правый был залит той самой черной "кровью", которая и стекала по подбородку. Брезгливо шикнув, брюнет взял со спинки кровати какое-то потрепанное полотенце и принялся остервенело стирать "кровь" с лица. - И что это было? - удовлетворившись полученным результатом, отложил полотенце и опять вперился взглядом в свое отражение. Он все видел нормальными цветами, наконец сумев спокойно выдохнуть. Склонив голову к плечу, ухмылка сама наползла на тонкие губы, вновь придав его виду лукавость - А вопросов все больше. - тихо проговорил, смотря самому себе в глаза. Достав из все той же тумбы вчерашний виски, мужчина с недоверием посмотрел на янтарную жидкость. Передернув плечами, смочил ею другой край полотенца, и начал обрабатывать вновь кровавившую рану на ключице. Тихо рыкнув, помотал головой, и через минуту раздраженно откинул полотенце в дальний угол комнаты, сморщив нос. Переминаясь с ноги на ногу перед шкафом, рассматривал одежду, что висела в нем. В большинстве своем это были девичьи платья лет так на десять - двенадцать. Однако на дальних полках обнаружились и пара мужских рубашек и штанов по типу рабочих. Кивнув самому себе, вынул их из шкафа и разложил на кровати, выделив одну пару, более потрепанную, для работы с обустройством или чем-то грязным, а вторую для выхода в город. Мужчина по крайней мере надеялся, что не будет сильно выделяться среди толпы. А разведать обстановку ему было нужно, хотя бы для собственной безопасности. Вместив себя в свободную рубашку и потрепанные штаны, сняв те, в которых спал и отложив их на спинку кровати, брюнет вышел на мостик, предварительно прикрыв лицо все тем же платком. Злобно покосившись на солнце, он спустился в нижнее помещение башни, решив таки убрать от туда то тело, пока оно не развонялось и не привлекло еще больше паразитов. Поежившись собственным мыслям, он остановился прямо перед коробками, всматриваясь в лежащую руку и лужу темной крови под ней. Судя по всему, тело тут совсем недавно. Шикнув своим мыслям, Гарретт потер ладони и зашел за коробки медленным шагом, прослеживая за рукой. Там лежало тело девушки, довольно молодой и явно чем-то переболевшей. Точнее, умершей от этой болезни. Все тело было бледным, кожа прозрачная с явно темными венами. Изо рта и глаз текла странная, черная жижа, как раз и образующая эту лужу. Мужчину передернуло, напомнив ему об утрешнем инциденте с правым глазом. Возле тела лежало несколько мертвых крыс и вокруг всей этой кучки летали мухи, еще больше нагнетая обстановку. - Вот ведь... - поежился, выше задирая платок и осматриваясь в поисках тряпки или мешка, в котором можно было бы унести тело. Нашлось только какое-то потрепанное временем и крысами одеяло в одной из коробок - Лучше так, чем с мухами. - передернул плечами, вытащив одеяло и, подавив рвотный рефлекс, принялся заворачивать тело, которое еще оказалось до ужаса обмякшим и подгнившим, проваливаясь под руками прямо на ходу. Закашлявшись, оттащил тело на улицу, вместе с одеялом кинув его в воду. Другого места просто не подобрал, а вода и без того кишела всякой дрянью, которая не прочь будет полакомиться мясцом. Брезгливо потряс руками, осмотревшись и прищурившись. Где-то вдалеке, в кустах, что-то поблескивало. Маняще так поблескивало. Нахмурившись, подошел к интересовавшему его предмету и, присев на корточки, достал из куста странного вида лук, чуть поодаль обнаружив еще и колчан с парой стрел. Он вспомнил, что недалеко от сюда он очнулся впервые. Внутри что-то ухнуло, кожа, которая обтягивала ручку лука приятно грела ладонь. Гарретт неосознанно улыбнулся, будто смотря на старого друга, крутя в руках этот лук, осматривая на наличие повреждений, коих не обнаружил. Подтянув к себе колчан, достал от туда одну стрелу с зеленой жидкостью, вторую - с алой. Так и замер, буравя алый наконечник взглядом цветных глаз, сразу вспомнив о своем сне, в котором точно из этого лука выстрелил точно такой же стрелой в пугающих мутантов. Значит это определенно было воспоминание. В планах было выйти в город за припасами на первое время, не привлекая при этом внимания. Исключая глаз, мужчина надеялся, что не будет сильно выделяться из толпы. - Просто осмотрюсь. - Гарретт не заметил, как сам для себя уже решил, что еду он будет далеко не покупать. Да и не на что ему, в общем-то, ее покупать. Вернувшись в комнату, отложил найденные им лук и стрелы на кровать, прикрыв на всякий случай одеялом. На ходу снимая рубашку и отбрасывая ее в сторону, брюнет принялся переодеваться в "выходной" наряд. Точнее в светлую рубаху с коротким рукавом и относительно целые, темные штаны. Повязав волосы найденной в тумбе красной лентой, взял с собой обнаруженную в той же тумбе вместительную сумку и, перекинув ее через плечо, оценивающе окинул себя взглядом в зеркале. - Ничего так. - усмехнулся, наигранно откинув волосы за плечо и, кивнув, вышел на улицу. Уже там его вновь встретило палящее солнце и шум прибоя. Вдохнув полной грудью соленый воздух, брюнет двинул вдоль улицы, заглядываясь и рассматривая паб. В окнах было множество людей, даже днем тут кипело веселье и ярко чувствовался запах свежего пива. На каждом этаже были балконы, видимо, в номера или чего-то вроде. Он хотя бы перестал удивляться тому, что присматривался к подобным вещам. Сегодня в его планах пробраться в паб. Через несколько минут пешего хода он вышел на какую-то площадь, усыпанную магазинами и базарными лавками. Гул стоял неимоверный, все носились с мешками, пару раз почти сбив Гарретта с ног. На окраинах улиц стояли непонятного строения машины, похожие на механические ходули три метра высотой со стражниками у пульта управления. Мужчина голову склонил к плечу, хитро прищурившись. Эти могли принести проблемы. Проблемы от чего-то не сильно пугали Гарретта, даже наоборот, внутри зародился какой-то азарт. Поправив мешок на плече, он двинул напрямую к лавкам с фруктами, стараясь незаметно осматриваться. На тонких губах то и дело проскальзывала усмешка, когда он подмечал особо незащищенные прилавки, забитые виноградом или другими вкусностями. Бродя туда-сюда, иногда останавливаясь с деловитым лицом, рассматривая товары и отмахиваясь от продавцов, приветливо улыбаясь засматривающимся на него девушкам, он пытался слиться с толпой. И, как он думал, выходило у него это просто на ура. На автомате приложив палец к губам(он так делал, когда задумывался), мужчина замер напротив одного из прилавков, явственно чувствуя чей-то пронзительный взгляд на своей спине. Пару секунд он не двигался, прислушиваясь к ощущениям и точно убедившись, что на него кто-то бесстыдно пялится. Отняв руку от губ, брюнет принялся озираться, стараясь не делать это слишком заметно. Выцепив взглядом цветных глаз мужчину, недвижимо стоящего в стороне, Гарретт чуть рот не приоткрыл от удивления, встретившись с ним взглядом. Высокий, длинноволосый шатен даже не пытался скрыть того, что смотрел прямо на замершего посреди толпы Гарретта. Как он мог приметить, шатен этот был широкоплеч, высок и достаточно хорош собой. С пронзительным, мать его, взглядом. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не двигаясь и, кажется, даже не моргая, будто пытаясь запомнить. Однако, брюнет хищно ухмыльнулся и умыкнул в толпу, даже дерзнув подмигнуть и махнуть рукой шатену в камзоле.

***

Аттано никогда не любил толпу. Он старался ее избегать всеми известными способами, не брезгуя использовать силу, дарованную ему самим Чужим, будь он тысячу раз проклят. Чертов божок сидит себе одинешенек в Бездне и любуется тщетными трепыханиями смертных, иногда выделяя для себя особо интересных, как в случае с Корво Аттано и Даудом. И тешится, и тешится, черт его раздери. Шатен шикнул сам себе, нервно зачесав волосы назад и прижавшись спиной к стене одного из зданий на Торговой улице. Сегодня он взял себе отгул, оставив свою драгоценную Эмили на попечение Каллисте, поставив перед собой цель немного развеется. Идея Самюэля пойти на Торговую площадь "чтоб погулять и на народ посмотреть" сразу ему не понравилась, но кто он такой, чтобы отказывать другу и человеку, который спас его жизнь? Размяв меченую руку, он на секунду прикрыл глаза, услышав в голове шепот сотен голосов самой Бездны и все мигом окрасилось в сепию, подсвечивая живых желтым светом. Пока Самюэль ушел набирать продуктов для паба, Корво решил немного развлечь себя, рассматривая прохожих, иногда распугивая пьяниц парой-тройкой призванных крыс. Аттано не любил толпу, но один человек привлек его внимание. Среди светящейся желтым кучи людей один, шныряющий туда-сюда и озирающийся, выделялся голубым сиянием. Он все ходил вокруг да около фруктовой лавки, и вдруг замер на месте, не поворачивая головы. Шатен хмыкнул, отключив "темное зрение" и присмотрелся, разглядывая непонятного незнакомца, замершего меньше, чем в десяти метрах от него. Тот стоял на месте, не двигаясь, только медленно водя головой из стороны в сторону, как вдруг на пятках развернулся в сторону Корво, посмотрев тому прямо в глаза. Аттано только вскинул бровь, рассматривая брюнета. Невысокий, в свободной для него рубашке, до боли знакомой рубашке, нужно отметить. Длинные волосы, собранные в хвост и свисающие на одно плечо, лукавый взгляд, смотрящий прямо в глаза самого лорда-защитника. Сам брюнет повторил жест мужчины, склонив голову и, как он увидел, тот хищно улыбнулся. Несколько секунд они вот так смотрели друг на друга, пока тот не подмигнул шатену и не скрылся в толпе, напоследок даже махнув ему рукой. И показалось ли Аттано, что один глаз незнакомца сверкнул бирюзовым?

***

Гарретт знал, что неизвестный в камзоле следит за ним. Он шкурой чувствовал пронзительный взгляд, но больше решил не попадаться на это, чувствуя упоительный азарт. Азарт будущей успешной и первой на его памяти кражи. Как минимум - ему хотелось есть, а максимум - жрать все, что не прибито к полу. И он давно уже присмотрел для себя несколько симпатичных яблок и гроздь вон того темного винограда. Подметив момент, брюнет проскользнул мимо продавца, отвлекшегося на покупателей и сунул в наплечный мешок сразу пару яблок, успев выхватить их тонкими пальцами почти перед носом торговца. Еще несколько подобных маневров, и через двадцать минут в его мешке покоилось достаточное количество яблок, пять горстей винограда, один полусозревший ананас и вытащенный из кармана бедного торговца кошель с монетами. Он знал, что неизвестный шатен видел его и только ухмылялся на это, не замечая, как несколько раз его "второе" зрение всего на пару секунд включалось само по себе, подсвечивая безопасные для кражи фрукты. Гарретт был захвачен азартом и атмосферой. Он был доволен собой и мыслью о том, что сегодня он наконец сможет поесть. Окончательно убедившись в том, что в неизвестном прошлом он был ни кем иным, как вором, очень хорошим вором, брюнет медленно брел по улице прочь от Торговой в сторону своей облюбованной башни. Краем глаза он видел того мужчину в камзоле, разглядывающего что-то в стеклянной витрине одного из магазинов и хмыкнул себе под нос, поправив наплечный мешок. Что-то ему подсказывало, что этот шатен ему еще встретится. По пути обратно он успел прикарманить себе еще пару кошелей нерадивых прохожих-аристократов, вешающих свои монеты на ремень. Как пошло, и как глупо. На секунду в Гарретте проснулась какая-то гордость за себя, натянувшая на красивое лицо самодовольную улыбку. Так до дома он неспешно добрался к вечеру. Солнце уже начинало окрашивать улицы в золотой и небо постепенно из голубого перетекало в синий. Приятная прогулка перед сном, но у брюнета осталось еще одно дело на эту ночь. Брюнет собирался пробраться в паб по тому мосту и осмотреться. Может, ему повезет и он обнаружит ванную? Поднявшись в свою спальню, Гарретт сбагрил мешок на кресло, довольно выдохнув. Теперь осталось дождаться ночи, чтобы беспрепятственно проникнуть на этаж. Вынув из мешка все добытое, не без удовольствия впился зубами в зеленое яблоко, на ходу раскладывая кошели в тумбу, а фрукты на стол. Присев на край кровати, довольно осмотрелся, остановившись взглядом на висевшей кожаной одежде, в которой он очнулся в первый день. Порванный кусок на груди куртки никто, естественно, не зашил, а сделать это было необходимо. Либо щеголять в черной кофте по фигуре сразу с корсетом. Ибо надо еще найти, чем залатать такое повреждение, это вам не хлопок. - А ты стал хозяюшкой. - усмехнулся сам себе, доев яблоко и кинув веточку в окно. Хлопнув себя по коленям, поднялся на ноги и начал стягивать "прогулочную" одежду, попутно рассматривая себя в зеркале. Брюнет никак не мог привыкнуть к своей бледности, которую так и хотелось скрыть под одеждой. Однако нельзя сказать, что он не нравился сам себе - Самовлюбленный сукин сын. - хмыкнул, распуская ленту на волосах, сразу их растрепав. Когда солнце село окончательно, Гарретт втиснулся в ту самую темную кофту и штаны, в которых он тогда очнулся на берегу. Натягивать корсет он не стал,однако лицо спрятал за платком, а волосы собрал в высокий хвост, прихватив с собой те отмычки из перчаток. На самом деле, он намеревался помыться. Даже не так. Он очень хотел помыться, и чутье подсказывало, что за тем мостом есть ванная. Закрыв за собой дверь, брюнет спокойно прошел по мосту и забрался в вечно открытое окно. В пабе уже стояла тишина, только от куда-то с первых этажей доносился звон посуды. Замерев у окна, он вслушивался, уйдя в полуприсед, но ничего кроме посуды так и не услышал. Проскользнув тенью в первое помещение, он отметил, что это - спальня. Была спальней, по крайней мере. Кровать не тронута уже, по меньшей мере, месяц. А полки на шкафах и того дольше, судя по слою пыли. Собственно, тревожить это все он пока и не собирался. Окно было забито досками, не пропуская свет редких фонарей на той стороне улицы. Темнота стояла почти непроглядная. Не заметив под ногами ковра, брюнет почти расписался носом на полу, чертыхнувшись и успев поймать равновесие. Поправив на лице платок, мышью двинул дальше, выйдя на лестничную площадку, так откровенно подсвечивающуюся лампой. Злобно покосившись на лампу, тихо, даже не стараясь, спустился на следующий этаж. Мужчина и правда сам не замечал, что ступает абсолютно беззвучно, на автомате обходя возможные препятствия. Ковер не в счет. Следующий этаж оказался более обжитым, представ перед Гарреттом в виде коридора с несколькими комнатами. Из одной доносился храп, в двух других тишина. Все были по левую руку, однако в конце коридора, по правую сторону, была металлическая дверь, заинтересовавшая вора. Присев напротив замочной скважины и заглянув в нее, он увидел именно то, что искал - ванную комнату. Слишком шикарную для паба, но в нее, видимо, давно никто не заходил. Дернув ручку, он понял, почему - заперто. Снова вызов его умению. Ухмыльнувшись, достал отмычки и вверенными движениями принялся вскрывать замок. Провозился с ним даже меньше, чем с замком на том шкафу. Удовлетворенно выдохнув, осторожно открыл дверь и проскользнул в ванную, сразу же закрыв за собой. Ванная правда оказалась какой-то заброшенной. Пусть и чистой, достаточно шикарной, но все таки пыльной, и даже воздух тут был какой-то серый, что ли. Но не ему выбирать. Удостоверившись, что на этом этаже все спят, мужчина открыл кран и через несколько секунд из него хлынула вода. Она хотя бы не пахла морем, видимо, фильтруясь где-то по пути. Настроив температуру, брюнет отошел к стулу неподалеку от самой ванной, по пути через голову стянув черную кофту. Если бы он мог видеть себя со стороны, то заметил бы, как соблазнительно перекатывались мышцы пресса под, будто восковой, кожей, когда он то и дело втягивал живот при движениях. Как вздымалась грудь при каждом вздохе, пленительно раскрывая грудную клетку. Покосившись на секунду на затягивающуюся рану, вздохнул, стянув парой, слишком изящных для мужчины, пальцев ленту с волос, отложив ее к кофте. Блаженно потянувшись и хрустнув позвонками, кожей уже ощущая наполняющий комнату пар, принялся разматывать ремешки на кожаных ботинках. Отставив и их в сторону, выпутался из замысловатых штанов, придирчиво рассматривая себя в зеркале. Теперь, в помутневшем стекле зеркала он мог точно разглядеть свое тело. Угловатые плечи с выпирающими ключицами, плавными изгибами торса и плоским, подкаченным прессом. Подперев бедро рукой, деловито щелкнул пальцами, усмехнувшись. Он был красивым мужчиной, и сейчас начал осознавать это. Подтянутое, но тем не менее стройное телосложение, и достаточно гибкое, учитывая его род деятельности в неизвестном прошлом и, теперь уже, настоящем. Он не помнил, сколько ему точно лет, но на вид можно было дать чуть больше тридцати. Спадающие на левую сторону лица волосы делали его еще моложе, а ехидный, даже лисий взгляд добавлял дерзости. Развернувшись к зеркалу спиной, оценивающе осмотрелся, немного присвистнув. - Однако. - скользнул взглядом по изгибу спины, остановившись на подтянутых ягодицах с сексуальными ямочками на пояснице, приподняв бровь - Выглядит отлично. - запустил пятерню в смолистые волосы, выдохнув. Уже через минуту блаженно погрузился в горячую воду, сдержав довольный стон и просто промычав. Какое-то время он просто наслаждался, прикрыв глаза и глубоко вдыхая влажный воздух. Водил ловкими пальцами по поверхности воды, наблюдая за рябью от прикосновений. Не слыша посторонних звуков за дверью, мужчина дал себе волю просто расслабиться. С самого первого дня он не мог позволить себе этого. Правда он так и не проследил за временем, кажется, провалившись в полудрему от раскумаривающего пара, склонив голову к плечу. Из полусна его вырвал хлопок соседней двери и грудной, низкий голос вошедшего, говорящего не то ли с собой, не то ли с молчаливым собеседником. Он хоть и пытался говорить негромко, но Гарретт слишком хорошо слышал, наученный жизненным опытом. И от расслабления не осталось и следа. Этот факт заставил его нервно рыкнуть, выпрямившись по струнке и прислушавшись. - Пьеро, я не понимаю, почему лекарство опять не действует? - раздраженно проговорил вошедший. - Лекарство помогло. Но временно. Возможно, ошибки в расчетах... - ответил ему тихий, мужской голос. - Ошибки? - прорычал первый - Какие ошибки? Время уходит. Джоплин, мы теряем людей. Скоро чума доберется и до Торгового района, тогда ее будет не остановить. - Аттано, успокойся. Дай нам еще времени. - затараторил второй. - Боже, Пьеро. - переходя на шепот, прогудел первый, следом послышался скрип пружин от кровати - Я устал зачищать Затопленный квартал. Устал видеть, как редеет население. Устал смотреть, как тщетно борется с этим Эмили. - на имени голос мужчины дрогнул и затих. - Корво, мы стараемся. Я чувствую, что мы близки к разгадке. Мы выгоним чуму и наши соседи не получат и кусочка Дануолла. - снова скрип пружин и голоса перешли на шепот. Гарретт все это внимательно слушал, относительно догадываясь, о какой "чуме" шла речь. Решив не вмешиваться, вылез из ванной, выдернув затычку из слива. Поспешно вытираясь, на ходу обувался и втискивал себя в штаны, намотав ленту для волос на руку. Надев кофту и удостоверившись, что оставил все в точности, как и до своего прихода, присел напротив замочной скважины, вглядываясь в нее. Дверь, из которой слышны голоса, была закрыта и, не теряя времени, брюнет выскользнул в коридор, закрыв ее за собой. На секунду замерев и прикусив губу, разрывался между желанием заглянуть в замок той двери, из которой слышал двух мужчин или просто по-тихому уйти. Врожденная привычка везде совать свой нос взяла свое. Подкравшись к двери, он одним глазом заглянул в скважину, замерев. Сдержав смешок, он вперился взглядом в того самого шатена с Торговой площади. Правда теперь этот шатен сидел в льняной рубахе, потирая виски грубоватыми пальцами и хмурясь. Рядом с ним сидел понурившийся, худой мужчина, с абсолютно изможденным лицом и круглыми очками. Картина была угнетающей, оба молчали. Вскинув бровь, Гарретт решил тихо удалиться, выскользнув на лестничную площадку и дальше, сквозь заброшенную комнату, на мостик. Уже спустя пару минут он сидел на краю своей кровати, расшнуровывая ботинки. В голове крутился глубокий голос...Корво Аттано? - Забавные вещи тут творятся. - проговорил себе под нос, переодеваясь в "домашние" штаны и, завалившись на постель спиной, уставился в потолок в ожидании сна. Свежий воздух из открытого окна приятно пах наступающим дождем, быстро нагоняя на брюнета сонливость. И уже спустя несколько минут он провалился в беспокойный сон.

***

В ушах звенел ветер, смешиваемый с шумом дождя и бушующего моря. Все мышцы от пережитого просто гудели, причиняя легкую, зудящую боль. За спиной стрекотали бледные чудовища, не рискуя приближаться к замершему на месте вору, который вытянул руки в примирительном жесте перед неизвестной девушкой в белом, и будто бы сияющей голубоватым светом. - Эрин, прости меня. - прошептал Гарретт, делая шаг навстречу девушке. Та только отшатнулась от него. - Ты дал мне погибнуть. Ты предал меня! - завопила та, разгораясь еще больше. Мужчина хотел подступиться, вытянув к ней руки. От ненависти в ее глазах у него щемило где-то под сердцем. Он не любил ее, нет. Но она была для него важным человеком. Первой, кого он взялся учить своему ремеслу. И последней. Увидев ее "смерть", ее жажду убийства, он бы никогда не рискнул сближаться с кем-либо снова. Поздно заметив подскочившего к ним монстра, брюнет не успел среагировать. Секунда, он роняет вынутый из чехла "коготь", и чудовище впивается в его плечо когтистой рукой. Боль, кажется пронзает до самой кости, заставляя захрипеть и попытаться отступить на шаг. Но монстр крепко держит его, стараясь, кажется, вырвать ему ключицу. Со стороны девушки слышится непонятный треск и Гарретт, с силой оттолкнув от себя мутанта, бросается в сторону Эрин, сорвавшейся с края разрушенного корабля. - Гарретт! Я падаю! - пронзающий крик и мужчина успевает схватить хрупкую руку девушки, рухнув горящей грудью на прохудившуюся древесину - Гарретт! - в глазах обоих проскальзывает ужас, когда мужчина, не услышав треск под собой, срывается в бездну моря за ней. Перед глазами разразилась голубая вспышка, послышался ее вопль и мужчину проглатывает взрыв голубоватого света.

***

Распахнув глаза, мужчина хрипло вскрикнул, резко сев. Его снова знобило, как и в первую ночь. Пот градом стекал по напряженной спине, а ключица опять невыносимо жгла. Он снова видел все голубыми тонами, тяжело дыша. Опустив голову и зажмурившись, сжал дрожащими руками простынь, прошептав себе под нос сиплое "нет". Зато в этот раз ему сразу удалось "отключить" странное зрение. Он не слышал ничего, кроме бешеного ритма своего сердца. Он не думал ни о чем, кроме нового имени, которое так кошмарно всплыло в его памяти. Дрожь в пальцах никак не унималась. Он и не заметил скрипа кресла в дальнем углу спальни.