Another letter for my love

Микки Милкович проходил по раскуроченной обочине, докуривая вторую сигарету за вечер. Он делал неплохие попытки в борьбе против табачной зависимости. В тюрьме без никотина было нелегко, поэтому, вырвавшись на волю, Микки первым делом стрельнул пару сигарет у прохожих. Теперь же он вновь стремился отбиться от назойливой привычки. Сделать это, кстати, непросто. Особенно когда ты начал в двенадцать. В левой руке брюнет нес конверт размером с конвертный лист. "Что это за хуйня еще?", подумал Микки, придя в почтовое отделение. У него не было большого количества друзей, а когда пришло извещение, он надеялся, что кто-то из его родственников умер и оставил ему наследство, но такое развитие событий было бы слишком оптимистичным. Улицы Чикаго замела первая метель, ветер закручивал в своем вихре листья, которым не удалось избежать холода воинствующей зимы. Странно, ведь прогнозы погоды обещали теплую зиму. А эта кусалась, щипала нос и окрашивала щеки в красный. Зайдя в дом, Микки поздоровался с братьями, смотревшими очередную серию "Молокососов" и рьяно обсуждающими британский акцент. Мэнди ужинала за кухонным столом, читая книгу. В комнате было тепло. Сняв одежду, Милкович принялся разворачивать свой конверт. Сначала он ничего не мог разглядеть при слабом освещении, но, увеличив яркость светильника, увидел лицо на альбомном листе. Кто-то явно перестарался с рисунком. На нем Микки выглядел скорее как модель Calvin Klein, нежели парень с соседней улицы. Яркие голубые глаза прорезали тьму комнаты, и, казалось, делали ее ярче. В них играли разноцветные огоньки, над которыми, видимо, старалась чья-то аккуратная рука. Парень на рисунке выглядел великолепно. Но, все же, Микки не считал себя настолько красивым, чтобы сравнивать себя с ним. Теперь ему стало безумно интересно, кто же мог быть отправителем письма. Очередной лист. На нем размашистым почерком Йен Галлагер выводил свои дурацкие слова, составляющие не менее дурацкие предложения. "И от кого это ты подцепил всю эту пиздливую слезливость, рыжий?", задал вопрос Милкович, зная, что ответа не последует. Он старался не обращать внимания на улыбку, которая зарождалась на его лица. Йен Галлагер, определенно, не ожидал такой реакции, изливая свои чувства на бумаге. Как же его раздражало то, что Галлагер считал себя главным. Он решал, куда им пойти субботним вечером, в то время, когда Милкович мечтал о сне в своей кровати. За ним было последнее слово при выборе очередной позы. Окей, возможно здесь Милкович не жаловался. Но он уж точно не выбирал секс в подворотнях, когда Йен больше не мог терпеть и наваливался на него своим тяжелым телом. Он не мечтал быть врагом своего отца. Не хотел жениться в двадцать по залету шлюхи, изнасиловавшей его. Нет уж, на этот раз Микки Милкович ответит Йену Галлагеру. Взяв в руки первый попавшийся лист и карандаш, Микки начал выводить свой ответ.