Phantom h.s. (продолжаю перевод)

Этой ночью облака затянули все небо, превращая его цвет от темно-голубого до почти черного. Звезды были невидимы сегодня, из-за толстого слоя облаков, которые сдерживали шторм в себе. Как бы доказывая мои слова, по небу разнесся гром, сопровождаемый молнией. В мое окно ударила капля дождя, затем другая. Спустя минуту пошел ливень. Дождь всегда меня успокаивал. Такой особенно. Я никогда не боялась грома или молнии, как другие дети. Мои родители всегда этому удивлялись, потому что для ребенка шторм должен быть пугающим. Оглушительный гром или ослепительные молнии кажутся колдовством или магией в детстве. Откуда они берутся? Почему это происходит? Ребенок не может понять этого. Но я как-то смогла. Моя мама всегда спрашивала меня, что если вдруг начнется шторм, то приду ли я спать к ним, но я всегда отказывалась и закутываясь в свое одеялко, мирно спала у себя в комнате. Уже десять часов, а я спокойно сижу в своей комнате, наблюдая за каплями дождя, которые быстро скатываются по моему окну. Сверкает молния и освещает темный силуэт за окном, и я почти падаю с кровати от испуга. Смеясь, Гарри проходит через окно, и на его теле находится много капелек от дождя. — О боже мой, — я дышу, прижимая руку к груди, стараясь успокоить свое сердцебиение, — Черт побери, я чуть не получила сердечный приступ. — Ты должна была видеть свое лицо, оно бесценно, — Гарри все еще смеялся, качая головой и улыбаясь. Я уставилась на него, прежде чем начать смеяться вместе с ним, — Ладно, ты хорошо смог напугать меня, — признала я. — И забрать воздух из твоих легкий? — Ты подарил мне асфиксию*. Мы снова засмеялись. — Мы должны закончить с шутками про удушение, честно говоря, — произношу я. — Ты права. Я выжидающе смотрела на него. — Что? — спросил Гарри. — Ты мог бы пошутить по-другому после этого. У тебя была прекрасная возможность продолжить. — Ну и что ты собираешься делать? Задушить меня за это? — Смертельно. Гарри закрыл глаза и качая головой, начал смеяться. Я стала смеяться вместе с ним над нашими болезненно-смешными шутками. — Боже, там действительно дождливо, — произнес он, и в этот момент мы одновременно уставились на окно. — А я не заметила. — Ты сегодня просто переполнена остроумием, да? — Не то слово. Гарри улыбнулся мне. — Слушай, я знаю что ты не можешь чувствовать холод из-за дождя или что-либо другое, но не хотел бы ты взять, например, футболку? Ты выглядишь промокшим. — Промокшим? — Да, именно, — Я встала с кровати и подошла ближе к нему, — Твой свитер весь… мокрый. — Хорошо . Если это сделает тебя счастливой, — он посмотрел на меня, немного удивленный. — Я уверена, что у моего папы есть кофта, которую ты мог бы взять пока твой свитер не высохнет, — сказала я, подходя к двери. Я остановилась. Как вообще я смогу объяснить это отцу? — Ерунда, — произнес Гарри, — Мои родители не взяли коробку с моей старой одеждой с собой в Ванкувер. Я возьму что-нибудь там. Я нахмурила брови, — Тогда почему ты не поменял до этого? Я имею в виду, как долго ты носишь этот свитер? — Я люблю этот свитер, — он нахмурился. — Ох, конечно, — я слегка улыбнулась. — Тебе не нравится он? — Нет, нравится. Он очень милый. — Я люблю милые вещи. — Ну, ты и сам по себе милый. — Отлично, я стараюсь, — он улыбнулся мне, — так же, — произнес он, его тон медленно перешел в серьезный. — Люди, которые между…мы не любим менять нашу одежду. Мы все равно не бываем грязными, так как мы не потеем или что-то в этом роде. Это как наш негласный закон. Ты остаешься в одежде, в которой ты умер, потому что ты как бы держишься за кусочек своей жизни и за того, кем ты был. После смерти ты остаешься верным самому себе. Тут некого удивлять. Плюс к этому, мы не получаем другую одежду…если конечно твои родители не оставляют твои вещи, — Я увидела как он нахмурился. — Эм, хотя бы пока твой свитер сушиться, ты можешь взять что-нибудь, — сказала я, — Ты сможешь поменять как только дождь закончится. — Хорошо, — Гарри улыбнулся. — Иди найди какую-нибудь одежду, мокрое приведение, — я толкнула его в плечо. Он засмеялся и направился в сторону двери. — Коробка находится в одной из гостевых комнат, я думаю, я просто пройду через пару стен пока не найду ее. — Тебе предстоит очень веселое занятие. — Эй, ты пытаешься осуждать меня? — Не совсем. Я присела на кровать, как только он прошел через одну из моих стен, слегка посмеиваясь. Я заметила, что он не оставил ни капли воды на полу, как сделали бы живые люди, которые были под дождем так долго. Конечно, то очевидно, он же мертв, ты дурочка. Я рада, что мои родители рано легли спать и что их комната находится через целый коридор от моей, на западном крыле дома. Величина дома имеет свои плюсы, например даже сейчас.Они никак не могут слышать, что я тут с кем-то разговариваю. Прежде чем я закончила думать об этом, Гарри прошел через стену, держа коробку с одеждой. Он был в той же одежде, его свитер все так же оставался мокрым. — Почему ты не переоделся? — я спросила его. — Я не могу решить что мне одеть, — ответил он, ставя коробку на пол. Я поднялась с кровати и направилась прямиком к коробке, чтобы рассмотреть одежду. Футболки различных цветов были аккуратно сложены внутри. — Выбери одну, — предложил Гарри. Я приподнимаю одну бровь и начинаю перебирать рубашки, рассматривая логотипы на них и пытаясь понять какая из них более приятная на ощупь. Большинство из футболок были с логотипами различных групп, о некоторых я слышала, но были и такие о которых я вообще ничего не знала. — Rolling Stones, Queen, the 1975, — прочла я надпись, продолжая разглядывать остальные, — Arctic Monkeys, Fall Out Boys… — Что я могу сказать, мне нравились группы, — сказал Гарри, пожимая плечами. Я кидаю ему футболку с Arctic Monkeys. — Я люблю эту группу, одень ее. — Хороший выбор, — Гарри улыбается. Я ожидала, что он пойдет в другую комнату, чтобы переодеться, но я была очень удивлена, когда увидела, что он просто стоит и снимает свой свитер, отбрасывая его в сторону. Мои глаза бессовестно рассматривают торс Гарри. Его мышцы напряжены, его кожа гладкая, как у фарфоровой куклы. С нежной милой улыбкой на губах, он выглядит как ангел без крыльев. Я перенесла взгляд в другое место, в то время как он уже одел футболку и наклонился, чтобы поднять свитер. — Я повешу это в ванной на перекладине, — сказал он, очевидно довольный тем, что я пялилась. Черт побери. Я села обратно на свою кровать и глубоко вздохнула. Гарри вернулся обратно в комнату, садясь рядом со мной. — Твои похороны в среду, ты знаешь, — произнесла я, — Твои родители хоронят твое нормальное тело. — Хмм. — Они пригласили меня. — Неужели. — Я могу не идти, если ты против. — Я не против. Во всяком случае, я все равно посмотрю на это. Там есть место в лесу, где мы все любим смотреть похороны. — Ты имеешь в виду, что ты… — Сижу со всеми моими друзьями-призраками и смотрю похороны как фильм? Да. Это именно то, что я имел в виду. — Вау, — я выпустила небольшой смешок. — Ты всегда можешь присоединиться к нам. У нас есть супер место, где никто не может увидеть нас. — Я подумаю об этом. На какое-то время мы замолчали, слушая звук дождя. — Эй, Джейн. — Да? — Расскажи мне о себе. — Что ты имеешь в виду? — я посмотрела на него, нахмурив брови. — Я не знаю тебя так хорошо, как хотел бы, ведь ты помогаешь мне. — Оу, действительно. — О да, так что, вперед, — он растянулся на моей кровати, закидывая свои руки за голову, — Рассказывай. — Я не знаю с чего мне начать. — Начни с., — он остановился, обдумывая, — Почему ты переехала сюда? — Ты уже знаешь это, — ответила я, — Я пыталась убить себя. — Зачем? — я открыла рот, чтобы ответить, но Гарри быстро поднимает руку, заставляя меня замолчать, — И ты не можешь сказать, что это потому что ты хотела умереть. Скажи мне почему ты реально делала это. Я вздохнула. Пальцами рук я играла с краем своих пижамных штанов. — Зачем тебе это? — Джейн, — он почти засмеялся, пытаясь скрыть ухмылку, — Кому я, черт возьми, могу рассказать? Я мертв, — я боролась с улыбкой. — Ты скажешь это всем своим мертвым друзьям, — тихо произнесла я. — Давай же, во всяком случае, они все тебя любят. Если бы я сказал им, но я не буду, они бы не стали оскорблять тебя, — Гарри вернулся в сидячее положение, поднимая брови и пытаясь спрятать улыбку. Я прикусываю свою нижнюю губу во рту, смотря на него. Что плохого в том, что я скажу ему? Я доверяю ему. Он является лучшим другом, чем кто-либо другой в Касл-Хилл. — Хорошо, — говорю я, и Гарри передвигается, чтобы сидеть, по-детски оперевшись подбородком на ладони. Я пытаюсь сосредоточиться, чтобы начать. — Ну я думаю, что это началось чуть более года назад. У меня было пару друзей, и они начали меняться. И я изменилась с ними. Не очень хорошее изменение однако. Изменение типо как во всех фильмах, где девушки становятся стервозными, ничего не делают, без стеснения флиртуют со всеми и выпивают. — Я конечно была не настолько плохой, но мои родители были очень разочарованы в том, что я вообще стала похожей. Я пришла домой поздно, ужасно пьяная из-за выходных, и они орали на меня и я отвечала тем же. Я заставила свою маму пролить слишком много слез, но мне было плевать в то время. Я была холодна к этому. — Примерно в январе прошлого года я познакомилась с парнем, — я остановилась, — вот тогда я и получила это клише. — Маленькое клише не так плохо, — Гарри вздохнул. — Во всяком случае, — продолжила я, — Мы встречались какое-то время. Ты знаешь, мне действительно не нравился он. Это было чисто для вида. Мои друзья любили его и я смирилась с ним. Меня занесло в тот мир, где быть популярным, крутым и красивым это приоритет. Со временем я устала от этого, и мои друзья заметили это, они стали меня игнорировать или говорить обо мне за моей же спиной. Это становилось все хуже и хуже, но я ничего с этим не делала. Я была наивна, очень наивна. — Потом в один день, они прекратили обсуждать меня за спиной и начали говорить всякие гадости прямо в лицо. Я вела себя, будто это все шутка. Они думали, что это было смешно. Я рассталась с парнем с которым встречалась и вот тогда все окончательно пошло под откос. — Мои друзья только что и делали, это лезли ко мне с вопросами, почему я его бросила, я отвечала им, что он не мой тип каждый раз, но они не отставали. Они продолжали говорить мне какая и никчемная и другое дерьмо, на которое мне было довольно-таки плевать и поэтому я не запоминала его слово в слово, но спустя я начала верить им. Мои родители не понимали почему я была злой все время. У меня не было никого с кем я бы могла поговорить, или довериться. Я чувствовала себя одиноко, очень очень одиноко. — Я чувствовала, что должна рассказать моим родителям или в какую-нибудь службу, или куда-либо еще, так как эти люди разрывали меня на части, и это было тяжело сделать. Очень тяжело. Я почти говорила что-то маме, но я не могла заставить себя сделать это, я была трусливой. У меня был тупой предлог, чтобы убить себя. Я ненавидела, что когда я только пыталась не думать об этом, мои друзья только ухудшали все это, и голос из головы звучат все более привлекательнее для меня. Гарри смотрел на меня с любопытством, его подбородок по прежнему находился на ладонях. Это почти противоестественно, видеть его в чем-то другом, нежели своем свитере, и я могу солгать и сказать, что эта футболка выглядит не очень на нем. Он немного закатал рукава, и этот темный цвет ткани выглядит очень контрастно на его гладкой бледной коже. — Продолжай, — тихо просит Гарри. — Ну, — продолжила я, — Мой взгляд на жизнь становился все хуже и хуже, и наконец я решила что я хотела сделать это. Сейчас это все звучит так глупо, такие глупые причины. — Я ненавидела себя слишком сильно. Я потеряла мотивацию абсолютно ко всему. Я не знала, что случилось со мной. Я стала кем-то, кого я даже не знала и мне вовсе не нравилось это. Я не помню когда я начала резать себя. Сначала я делала по чуть-чуть, затем все хуже. Это выглядело так, будто я пристрастилась к этому. Вспоминать это — больно, и то, что я не люблю делать, — я вздохнула. — Моя мама нашла меня в ванне, через некоторое время после, как я пыталась убить себя. Я почти сделала это. Там было огромное количество крови, повсюду, на всем. Она начала плакать, но я не понимала почему; Я думала, что лучше бы я была мертва. «О боже мой, Джейн», она продолжала говорить, все больше и больше. «Господи, Джейн, что ты сделала с собой?». Я отключилась, когда она нашла меня и очнулась в больнице. Глаза Гарри были широко раскрыты. Я перевела взгляд обратно на свои колени и продолжила рассказывать. — После этого, мне диагностировали депрессию и выписали лекарства. Я все еще принимаю его каждое утро. Мои родители провели долгую беседу об этом, и мы наконец решили уехать от всего этого, в Касл-Хилл. Мои папа сказал, что это будет отличный свежий старт для всего. Плюс к этому, он получил предложение о работе. Это было медленное восстановление для меня, чтобы я смогла откинуть мысли о самоубийстве. Хотя все стало лучше. Я принимаю лекарства, и мой химический дисбаланс в мозгу начинает все приводить в баланс, скорее всего. Вещи становятся лучше. — Вот так вот, — на последок говорю я, пожимая плечами, — Это вся история. — Вау, — он медленно кивает, нахмуривая брови. — О да, — громкий раскат грома слышится снаружи. Он слегка качает своей головой. — Я никогда не встречал таких, как ты, — произнес Гарри, — Я вырос вокруг всех этих детишек, у которых было все. Я был одним из них, я знаю. Все о чем я жаловался в своей жизни выглядит таким глупым сейчас. — Это не правда, — отвечаю я, — Я имею в виду, конечно есть вещи в нашей жизни на которые мы жалуемся, и они являются глупыми, но из-за того, что наши проблемы не настолько плохи, как у кого-либо другого, это не значит, что у нас их нет. — Ты права, — Гарри смотрит на меня. Я кивнула. — Ты права насчет много, ты знаешь об этом, Джейн? — Я? — О да. Я посмотрела на дождь за окном. — Я предполагаю, что теперь ты достаточно знаешь обо мне, — сказала я, выпуская сухой смешок. — Это не правда, — произнес Гарри, — Я все еще не знаю твоего любимого цвета, или твоего любимого вкуса мороженого. Я не знаю твоего любимого времени года или кто твоя любимая группа, или какая любимая конфета, или же любимое животное. Я не знаю какое твое любимое животное, и что ты больше всего любишь в себе. — Кто хочет знать обо всем этом? — спросила я, — Это скучно. — Я хочу все это знать, — сказал Гарри, кивая, — И я уверен, что наш маленький друг Уэсли хочет тоже, — я улыбнулась, покраснев. Он улыбнулся тоже. — Тьфу ты, — все что я смогла сказать, — Почему ты мертв? Он пожимает плечами, разглядывая цвет моих щек и криво улыбаясь. — Кто-то решил, что мое время вышло. — Ничего себе. — Джейн, я хочу говорить с тобой обо всем, — серьезно сказал Гарри. Я посмотрела на него. — Я знаю что у тебя было близкое столкновение со смертью, и я знаю что тебе лучше сейчас, — сказал он медленно, — Но после встречи со мной, я чувствую, что смерть для тебя своего рода — идеализация. Я знаю, что мы стали близки за это время, что ты жила в этом доме, и я хочу, чтобы ты пообещала мне, что ты не будешь думать о смерти, как раньше. Это может звучать как мир и блаженство, и возможно после загробной жизни это так, но жизнь это так же прекрасно. Жизнь и смерть имеют разные версии красоты, но никакая из не перевешивает и не затмевает другую. Жаль, ты никогда не будешь ценить это, пока не умрешь. Я слышу дождь бьет по стеклу и мое сердце вырывается из грудной клетки. Я чувствую всю суть, сказанных слов Гарри, которая просачивается внутрь меня, в то время как он оборачивает руки вокруг моих плеч. Я прислоняюсь к нему, все еще осмысливая его слова. — Мы всегда хотим то, что не можем, — произносит он, — Это правда, не так ли? — Да, — я соглашаюсь, — Это точная правда. Я опускаю голову ему на плечо, вдыхая чистый запах постиранной футболки, чувствуя его холод и покалывания на моей коже. Я помню, в каком шоке была я когда впервые коснулась его, и сейчас это стало настолько обычным и привычным для меня. Мы тут, вместе, слушаем один и тот же звук шторма, смерть и жизнь сидят бок о бок. И я понимаю, как Гарри прав, смерть кажется красивой издалека, и может загробная жизнь несет красоту и мир, но как мы узнаем насколько прекрасна загробная жизнь если мы никогда не жили по-настоящему? Жизнь прекрасна, жизнь могущественна, и это не то, что мы должны бросать, как будто ничего не значимое. Все это время я слушала шум дождя и чувствовала как пальцы Гарри мягко гладили мои волосы. Я влюбилась в него, шептал мой разум. Я влюбилась в того, кто умер. — О чем ты думаешь? — спросил Гарри. — О тебе, — честно отвечаю я. Я слышала как он усмехнулся, е го пальцы скользили вниз по моей руке. Если бы только он жил, если бы его сердце могло биться. Я смотрю на него, разглядывая его скулы и его приятную улыбку. — Джейн, — произносит он. — Да? Я поворачиваю мою голову, чтобы посмотреть ему в глаза, выпрямляясь. Он смотрит на меня перед тем, как пододвинуться ближе, так чтобы наши губы были чуть-чуть ближе. Я преодолеваю холод и прижимаю его губы к своим, теплым, и мое сердце бьется быстрее. Несмотря на нашу леденящую близость, моя кожа горячая, словно пожар. Мы почти прикоснулись, его глаза встречают мои. — Ну, — говорю я против его губ, — ты собираешься меня поцеловать или нет? Он широко улыбается, на его щеках появляются ямочки, прежде чем он тянет меня ближе, чтобы поцеловать. Я оборачиваю руки вокруг его шеи, и холод его кожи успокаивает мой жар. Я чувствую эйфорию в моей животе, будучи так близко к нему, и меня удивляет, как он может заставить чувствовать себя счастливее, чем когда-либо вообще. В эгоистичный момент, я понимаю, что он не чувствует ничего из этого, но когда этот момент исчезает, я быстро отстраняюсь. — Подожди, — говорю я, немного отстранившись. Я смотрю на него, мои руки все еще вокруг его шеи, — Ты ничего не чувствуешь. — Я знаю, — отвечает он, прислоняясь к моему лбу, — Но зато ты чувствуешь. И он целует меня снова, нежно накручивая мои волосы вокруг пальцев, его холодная аура сталкивается с теплом моего живого тела и дождь который по прежнему стучит по окну.