— Я там, где должен быть, — сказал Оби-Ван. — Рядом с вами. © Джуд Уотсон. Star Wars: Ученик джедая. Час расплаты
Бен Кеноби не любил уголовное право. Он мог сделать вид, что ему нравится решать задачи про мистера Смита, убившего своего собутыльника, про мистера Смита, организовавшего притон, даже про мистера Смита, утащившего у миссис Джонс на вокзале ридикюль и чемодан, но втайне уголовное право все равно не любил. Бен Кеноби с презрением относился к теоретическим дисциплинам. Он не понимал, где ему пригодятся знания о сущности государства, о происхождении частной собственности и о понятии правосознания. Но больше всего Бен Кеноби ненавидел семейное. Он считал его самым бестолковым предметом, какой только можно придумать, и был уверен, что Клементина Райт, преподаватель семейного права, профессор кафедры гражданского права и научный руководитель Гарри Милна, тут вовсе ни при чем. — Она охуенная, — оповестил Бена Гарри, как-то раз вернувшись с консультации. От него пахло женскими духами, и Бен, с трудом подавляя ревность, разговаривал с другом очень напряженно. Возможно, Гарри злил его специально, и если это действительно было так, у друга неплохо получилось. Ко всему прочему, заболел профессор. Причем заболел не так, как обычно болел брат Бена или отец, лежа в кровати и послушно принимая лекарства. Джинн ходил по университету злой, как тысяча чертей, срывался на каждом встречном студенте, тяжело кашлял и постоянно пил кофе. На осторожное «проф, может, побережетесь и перейдете на чай» устало отмахивался. Тайком вызванный врач спровоцировал бурю возмущения — еще один подобный сюрприз, парень, и поставлю на договоры в канцелярию. Бен добровольно принял на себя половину обязанностей своего учителя — проверял тесты, печатал документы, оставляя Джинну ту работу, с которой не мог справиться в силу объективных причин. По вечерам профессору становилось хуже. Он, отчаянно матерясь на каждый новый приступ кашля, позволял Бену за собой ухаживать — ставить градусник, размешивать в стакане отвратительно оранжевые порошки и готовить ужин. Парень ужасно боялся упустить какие-либо изменения в состоянии Джинна, и к себе возвращался очень неохотно, о чем друг не уставал шутить. Тем не менее, даже в таком состоянии профессор умудрился найти им с Беном новое дело. — Парень, — тяжело сипел он, — встречу ведешь сам. С тебя — расспросить о проблеме, узнать, чего человек хочет, узнать, где он мог накосячить, и какие хвосты нужно прикрыть. Бен готовился к первым самостоятельным переговорам сильнее, чем в школе готовился к первому свиданию — подобрал рубашку и галстук, перекопал все свои конспекты и даже нагуглил хаотично выдернутые из учебников термины. Джинн посмеялся, — разумеется, если те звуки, которые учитель издал, можно было назвать смехом, — как же ты к процессам собираешься готовиться? Посетитель, пожилая дама, судя по всему, Джинна хорошо знала. Они тепло поздоровались, профессор получил список рекомендаций по лечению, и, когда Бен заварил им кофе, сели беседовать. Судя по рассказам женщины, ей стали приходить тонны сообщений с разных номеров, то рекламного, то просто подозрительного характера. Она, конечно, была бы рада поменять сим-карту, да только аналогичные сообщения слали ей в почту, и даже пару раз — рекламными буклетами на домашний адрес. Она испугалась за свою безопасность, поэтому, как выдалась свободная минутка, позвонила давнему приятелю. Джинн кивал, предоставляя слово Бену. Бен, волнуясь, принялся расспрашивать. — Что вы последнее время подписывали? — Да все как обычно, — дернула плечом женщина. — Документы на работе, договоры в банке. — Заполняли какие-нибудь анкеты? — Нет, ничего такого. Джинн усмехнулся, прикрывая ладонью рот. — У вас с собой письма, которые пришли по почте? — вспомнил Бен. — Да, конечно, можешь посмотреть, — улыбнулась женщина и протянула мальчику конверты. Мальчик глянул на адрес отправителя и повернулся к Джинну — сэр, мне кажется, имеет смысл им написать и узнать, откуда у них персональные данные. Тот кивнул. — Мэм, мы напишем письмо. Если будут молчать, можно подать исковое, — неуверенно предложил Бен. Женщину устроил вариант с письмом — судебные тяжбы ей виделись только крайним методом. Параллельно Джинн посоветовал все-таки сменить сим-карту и поставить на электронку фильтр спама — зачем себя мучить, когда можно обойтись малыми жертвами. После встречи профессор пожал Бену руку — поздравляю, Кеноби. Теперь ты будешь моим полноценным помощником.***
Бен начал себя чувствовать неважно еще на занятиях, и, придя на кафедру к относительно бодрому Джинну, положил голову на стол, а на заинтересованное «принести подушку» от профессора насупился и закрыл глаза. Профессор потрогал лоб Бена и посчитал, что ничего критичного нет, поэтому заставил дописать претензию по недавнему клиенту, сходить на почту, и, понимая, что большего от парня сегодня не добьется, отправил его высыпаться. Гарри, получив Бена на руки вместе с подробной инструкцией, что и куда Бену нужно засунуть, чтобы измерить температуру, строго запретил пациенту выходить из комнаты. Караулить остался сам лично, поскольку «знаю я тебя, Кеноби, за тобой не проследишь — сразу в койку к чужому мальчику прыгнешь». На возмущенное сипение «за кого ты меня принимаешь» Бен получил подзатыльник — заткнись и спи. Друг лег рядом и, перебирая волосы парня, задремал тут же.***
— Ты охуенно горячий. Квентин обрадуется такому подарку на день рождения. — Пошел ты. — Серьезно, оставайся дома. Я тоже никуда не пойду и буду греться об тебя. — Брысь! — Ну дорогой, расслабься… — Кыш! Убери свои чертовы холодные лапы! — шептал Бен, отпихивая от себя друга, с любопытством гладящего его живот под пижамной рубашкой. — Проф сказал, что в тебя надо засунуть градусник. Как жаль, что я не помню, куда именно. — Гар, не придуривайся. — Мне кажется, я нашел… — Гар, не туда. — Откуда тебе знать, ты не так часто болеешь. — Прекрати, — рассмеялся Бен, и Гарри, радуясь реакции (веселится и шевелится, значит, жив), слез с кровати. — Раз ты серьезно собрался любыми способами доехать до Квена, советую поторопиться. Если не хочешь, чтобы я тебя на руках тащил, прямо в одеяле. — Это будет очень мило, Гар. — Да, только я тебя уроню и сломаю оставшиеся ребра, — оскалился Гарри, и Бен неохотно послушался. На вечеринке оказалось слишком много людей. Половину Бен видел впервые, отчего тут же стушевался, прячась за Гарри, но тот настойчиво подводил друга к каждому гостю и представлял. Пара ребят сразу опознала в нем того-самого-мальчика-профессора-Джинна и, налив себе пунша, новые знакомые принялись расспрашивать Бена, какой на самом деле его начальник. Бен мог вспомнить только хорошее. Парень в конце концов устал. Гарри, не привлекая лишнего внимания, прижался губами к его лбу, пытаясь понять, горячий он или нет. Завернул друга в плед, усадил на широкий диван и обнял. Было уже без разницы, кто чем занимается — старшекурсники танцевали, пили и целовались, не обращая внимания ни на кого, Селина и Бэт зависли в джакузи, а Квентин раскуривал кальян и шлепал по задницам девчонок, случайно подвернувшихся ему под руку. Когда ему подвернулась под руку Пэм, Бен рассердился, но Гарри отвлек его, гладя по голове и теребя косичку. — У тебя прикольные волосы, Кеноби, — ласково улыбался друг, зарываясь в них носом. — На девочку похож. — И ничего не похож, — расслабился Бен. — А у тебя руки мягкие. Гарри, с недоверием глянув на парня, попробовал провести рукой по его плечу, проверяя, шутит ли он, и Бен, вопреки его ожиданиям, прикрыл глаза и прижался щекой к его руке. — Ты правда весь горишь, — вздохнул друг. Бен не услышал в его тоне привычной игривости, и, боясь в очередной раз просрать момент, притих. — Это джинновские бациллы, я отказываюсь их целовать. Бен прыснул и раскашлялся. Гарри только крепче прижал его к себе. — Пойдем баиньки. Надеюсь, Квентин не будет против, если мы уедем раньше. Заснули вдвоем на кровати Бена. — Я рад, чувак, что ты перестал меня шугаться, — ворчал Гарри утром, — но будь так добр, в следующий раз не складывай на меня все свои ноги. — Можно не все? — улыбался сонный Бен. — Можно не все, — подтвердил друг, проводя ладонью по его щеке. — Как чувствуешь себя? — Я, наверное, не пойду на пары, — зевнул мальчик, закутываясь в одеяло. — Может, на работу приду. — Вот уж если сидишь дома и лечишься, сиди и лечись, — возразил друг. — А я поеду на консультацию к Кли. У Бена перехватило дыхание — почему Гарри не мог не говорить о Кли хотя бы час! Наверное, Бену полагалось возмутиться и послать друга к черту, но парень смог лишь стиснуть зубы и отвернуться к стене. Пробуждение вышло совсем отстойным. К тому же, Гарри взял на консультацию коробку конфет со стола, а Бен уже заимел на эти конфеты свои планы.***
Профессор Джинн считал уважительной причиной пропуска занятий только смерть лица, занятия посещающего, и был согласен проставить «бэ» исключительно при предъявлении соответствующей справки. Кеноби, спящий на тетради, справки о смерти не имел. — Работать, парень, солнце еще высоко, — раздалось над ухом Бена. Тот встрепенулся и уставился на источник звука, протерев глаза — профессор, довольно ухмыляясь, хлопнул его по плечу и пошел дальше по рядам, собирать листочки с тестами. Очевидно, прийти на занятия сегодня было глупо со стороны Бена, но еще глупее было бы явиться на работу, пропустив семинар Джинна. Кто же знал, что именно сегодня профессору придет в голову устроить внезапную проверочную. — Ты все проебал, — шепнул Бену Квентин, отчего-то неприлично довольный. Бен, выругавшись, переписал ответы Квентина на выдранный наспех лист, сдал Джинну и откинулся на спинку стула. — Неужели нельзя было разбудить! — возмутился парень, когда занятие закончилось. Квентин помотал головой — так было бы неинтересно. На работе Бен, уставившись в монитор, изображал активную деятельность. Профессор, понаблюдав за учеником, решил, что относится к нему слишком строго. И если он, Джинн, не мог срывать работу из-за какой-то дурацкой простуды, то Бену жалеть себя было все еще позволительно — в силу возраста, неопытности, да и просто потому, что от него практически ничего не зависело. — Совсем плохо? — участливо поинтересовался профессор. — Совсем, — неожиданно искренне отозвался Бен. — Поедем домой? — Нет, сэр. Вон, в почту ваша знакомая прислала ответ по персональным данным. Давайте прочитаем, потом решим. Профессор вздохнул. Только он проникся к мальчишке сочувствием, тому пришло в голову держаться до победного, как держался сам Джинн. Тепло потрепал парня по волосам, отправил пришедшие документы на печать и поставил перед учеником кружку кофе. Бен смущенно поблагодарил профессора и, зажмурившись, выпил до дна. — Прикинь, — хмыкнул профессор, просмотрев документы. — Пишут, что получили данные по договору с компанией «Внешние миры». Вот дела. — А что с ними не так? — на автомате спросил парень. — Это работодатель нашей с тобой клиентки. Женщина призналась сразу — каждый месяц вместо премии руководство организовывает лотерею. Приз получает кто-нибудь из сотрудников, и сама она не раз выигрывала годовой оклад. Для участия им дают каждый раз заполнить бланк, и, в общем-то, там для заполнения — только имя, фамилия и подпись. Джинн попросил ее сфотографировать бумаги с очередной лотереи и, с боем отобрав у Бена письма на отправку, послал его спать. Бен, с кружкой чая прячась от окружающего мира под одеялом, пытался согреться, когда в комнату влетел Гарри и сдернул со своего пациента одеяло. Содержимое кружки едва не очутилось на кровати, Бен успел вовремя сориентироваться и вцепиться в кружку изо всех сил. — На занятия, значит, поехал! — ругался Гарри, швырнув в Бена свежим вестником законодательства. — Удрал, сразу, как только я ушел! К Джинну, ах, как же я без своего профессора проживу целый день! — Гар… — сжался парень, уворачиваясь от журнала. — Ты на меня даже не посмотрел, когда я тебе махал в коридоре, ты думал только про своего ненаглядного… Бен закашлял. — Не разжалобишь! Я уж было решил, что ты всерьез… — Гарри! — прохрипел Бен, поставив кружку на стол, и поманил друга к себе. Тот нахмурился, но сел рядом на кровать. — Я правда должен был прийти на работу, накопилось много дел. И я правда тебя не увидел, прости. Гарри грустно усмехнулся. Оглядел Бена, лег рядом с ним и закрыл глаза. — Пиздец, Кеноби. Ты мне не обязан. Забей. — Гар, — позвал Бен, осторожно положив ладонь ему на грудь, про себя удивляясь — как бы ни ревновал Бен друга к Кли, друг, оказывается, ревновал Бена к профессору намного сильнее. — Даже не беспокойся об этом, мне нет смысла тебе врать. Оба притихли. Понимали, что, скажи кто-нибудь из них сейчас хоть слово, назад пути не будет. Видимо, нервы Гарри сдали раньше, и он, перехватывая руку Бена, спросил: — Мне иногда кажется, что ты мне нравишься. Почему бы тебе ради эксперимента не сходить со мной на свидание? Бен замер в нерешительности. — Просто ради эксперимента, — торопливо пояснил Гарри. — Ну, ради эксперимента, — закатил глаза Бен, раздражаясь от попытки друга преподнести свое предложение как шутку. — Я тебе обещаю, что если все полетит в пизду, устроим двустороннюю реституцию*. Мальчик заулыбался и спрятался в объятиях Гарри. Рука, сжимающая его руку, едва заметно дрожала.***
В анкете, которую заполняла знакомая профессора для лотереи, как и ожидал Джинн, было указано, что человек, подписывающий документ, согласен с использованием сведений о себе в любых целях, в том числе для передачи сторонним организациям. Развел руками. — Единственное, что можешь сделать — настучать в прокуратуру или в полицию. Могу даже выделить тебе специально обученного человека, — кивнул профессор, показывая на Бена пальцем. — У меня давние счеты с твоим работодателем, я буду рад тебе помочь. Отказавшись от денег, Джинн проводил знакомую. Пообещал составить заявление и предложил женщине написать работодателю отзыв согласия на использование персональных данных — целее будут. Парень не мог думать о работе, о законодательстве, о занятиях. Он вообще ни о чем не мог думать, кроме сегодняшнего вечера — профессор обещал докинуть его до кинотеатра, где Бена должен был ждать Гарри с ведром попкорна и билетами на недавно вышедший фильм. В кино они так и не попали. По пути профессор проколол шину, а времени бежать на автобус уже не было, и вместо фильма и попкорна Бену достались кофе из торгового автомата автосервиса и пачка просроченных снеков. Бен сидел на потрепанном диване и жевал орешки, болтая ногами, пока Джинн, завязав свитер на бедрах, весь в масле и пыли, со своим товарищем-механиком ползал вокруг мотоцикла, что-то подкручивая, вынимая и засовывая обратно. Идея держаться на мотоцикле за перепачканного Джинна сперва показалась Бену отвратительной, но когда он, подавив чувство брезгливости, прижался к спине профессора, вдруг уловил знакомый запах отца, вышедшего из гаража после очередной борьбы с капризной машиной, от нахлынувших воспоминаний зажмурился и обхватил профессора руками теплее, чем обычно себе позволял. Разрыдался чуть позже, оказавшись рядом с готовым подколоть друга Гарри. — Ничего себе свиданка, Оби, — ехидно заметил он. — Дама в слезах и в машинном масле, а кавалер объелся попкорна так, что теперь способен производить его самостоятельно. Хочешь? — Гарри протянул Бену только что вытащенную из своих волос кукурузу. Парень поморщился. — Ешь сам. — Как насчет романтического ужина на кухне? — подмигнул ему Гарри, стараясь отвлечь. — Я не пущу туда никого из соседей по этажу, заварю тебе свежий пакетик чая, и, если сильно попросишь, даже подогрею вчерашний гамбургер. — Меня Джинн позвал доедать пиццу и обсудить дела, Гар, — не без сожаления сказал парень. — Будет невежливо отказываться. Давай как-нибудь потом. Друг, как, по крайней мере, показалось Бену, понял и совсем не расстроился. Он щелкнул пальцами и, улыбаясь, подмигнул ему. — Ты мне все еще должен свидание, Кеноби. Не надейся, что я так просто отстану. __________ *Двусторонняя реституция — возврат сторон сделки в первоначальное положение.