***
Дни перед выпускными экзаменами каждый сезон выдавались суетливыми и нервными. Методисты в панике перепроверяли сданные на подпись билеты, нерасторопные научные руководители пытались вычитать по диагонали стопки исследовательских работ, а преподаватели дисциплин, по которым были назначены экзамены, разрывались между своими консультациями и спонтанными беседами о вечном с бледными студентами в коридорах университетских корпусов. Тем ценнее были свободные от неотложных дел минуты, в которые преподаватели могли заняться собой и перекинуться парой слов. Профессор Джинн и профессор Винду спрятались от стайки выпускников в заброшенной подсобке за географическим корпусом. Обед еще не закончился, а консультации — не начались, и, не имея ни малейшего желания в сотый раз объяснять, чем отличается договор комиссии от договора агентирования, с удовольствием и практически без особого чувства вины курили одну сигарету на двоих — у Джинна была последняя. — Она не выходила на связь? — после долгого молчания спросил Винду. Сигарета уже догорела, и отвлечься было не на что, поэтому Джинну пришлось отвечать. — Выходила, — кивнул он, открывая окно пошире. Чуть подумав, забрался на подоконник, пуская Мэйсона расположиться свободнее на старом облезлом диване. — С ребенком все в порядке. Муж не обижает. — Не собирается возвращаться? — Я ей запретил, — нахмурился Джинн. — Зачем ей лишние нервы, да и жизнь у нее, кажется, наладилась. Сейчас выкарабкается, и совсем веселее станет. — Что говорят врачи? — Стабильно, говорят. Всё будет в порядке. Она у меня умница. Винду вздохнул, хлопнул друга по коленке — держись, мол, и, посмотрев на время, решительно добавил: — Я зайду к тебе сегодня после работы. Дело есть. — Дело? Что-то стряслось в совете? — поинтересовался профессор. — Может, и так, — уклончиво ответил тот и ушёл прежде, чем Джинн задал следующий вопрос.***
— Опять НАБ-у! — рявкнул профессор, когда Винду протянул ему папку с документами. — Слышать ничего о НАБ-у не хочу. — Ты всё ещё их штатный юрист, — спокойно возразил Мэйс. — Тебя когда-нибудь бросали женщины, Мэйсон? Бросали так, что вроде вы с ней всё ещё друзья, а вроде и видеть ее больше не можешь? Тот понимающе ухмыльнулся. — Я выделю тебе парня на пару дней, если он сумеет удовлетворить твои потребности, — продолжил Джинн, понемногу успокаиваясь, — но только с одним условием — меня в это не впутывайте. — Да мне надо-то всего лишь раздобыть одну бумажку, — отмахнулся Винду. — Мы отдали этим засранцам оборудование в управление, чтобы завод не простаивал, пока наши не выплатят операторам долги по зарплатам. И вот буквально на днях эти засранцы делают вид, что оборудования никакого нет, а что есть — всё украли. Бен справится с инвентаризацией? Джинн кивнул, задумчиво прокручивая пальцами стакан виски на столе. — Я его учил. Он знает, что делать. Меня другое интересует — как ты собираешься узаконить акт? У тебя совершенно случайно есть отправленное засранцам две недели назад уведомление о желании провести инвентаризацию? — Не так, — мотнул головой Винду. — У меня есть бывший ученик, который работает у засранцев руководителем филиала. С доверенностью и правом подписи. Джинн еще раз кивнул. — Он поедет с тобой? Может, тебе хватит одного ученика, и мой тебе не понадобится? — Нет, мой ученик просто подпишет, что я ему дам. Так что мне придется воспользоваться и твоим учеником тоже. Всем своим видом показывая, что делает сейчас старому другу огромное одолжение, профессор Джинн позвонил Бену и попросил зайти к ним, обсудить детали дела. Повернул ключ в замке, чтобы потом не бегать к двери, подлил виски в оба стакана и сел обратно. — Езжай-ка сам, Мэйс, — без особой надежды снова предложил Джинн. — Что ты там не сможешь? Список перепишешь из накладных, сфотографируешь один, а? — Тебе что, жалко? — невозмутимо ответил профессор, выпив залпом свой виски. — А если что-то не так сделаю? Снова ехать? Не факт, что послезавтра мы это оборудование застанем на том же месте. Джинн махнул рукой — я хотя бы попытался. Бери. Мальчишке лишняя практика не помешает. — А чего ты так отбиваешься, а? — прищурился Мэйсон. — Ни на шаг его от себя не отпускаешь, это вообще нормально? — А ты бы доверил вести дела двадцатилетнему парню, который совсем недавно подал в суд свое первое ходатайство? — Так ты защищаешь общество от плодов своего воспитания, — довольно протянул Винду. — Я-то уже решил, будто правду про тебя на кафедре болтают. Про вас с ним. — Правду? — рассмеялся Джинн после секундного замешательства и откинулся на спинку стула. — На твоей кафедре вечно о ком-нибудь болтают. Это у наших времени почесать языками не остается, все завалены, — профессор потряс перед носом у Винду папкой с бумагами, — вашими НАБ-у и Джи Оу. — Будь осторожнее, — вздохнул Винду, не обращая внимания на очередной выпад в адрес своих коллег, — потерпи хотя бы до выпуска. Красноречиво выставленный по направлению к Мэйсону средний палец Джинна увидел Бен, как раз в этот момент заходящий в комнату профессора.***
Парень ёрзал на переднем сидении в машине профессора Винду и упрямо смотрел вперед. В костюме было жарко, галстук топорщился, и, помимо прочих неудобств, рядом не было Джинна, который сгладил бы неловкое молчание каким-нибудь отвлеченным разговором. Ближе к восьми вечера подъехали к неосвещенному зданию завода. Стемнело быстро. Винду протянул Бену небольшой фонарик из бардачка машины и попросил включить, чтобы не споткнуться случайно о сваленные повсюду доски и разложенные инструменты. Себе взял второй фонарь, побольше. — Часто приходится бывать в таких местах? — поинтересовался Винду у Бена, который обреченно, но ловко перепрыгивал очередную открытую пластиковую банку с засохшей краской. — Вроде того, сэр, — уныло отозвался парень. — Этого ли ты ждал от работы, когда поступал? О нет, — мысленно закатил глаза Бен, — только не очередные душеспасительные беседы о моей профессии. Он уже сто раз проклял своё стремление защищать всех обездоленных, которое погнало его на юрфак, и, преодолев порог третьего курса, начал задумываться — а хочет ли он продолжать работать в том же ритме и с теми же проблемами. — Нет, сэр, — вздохнул он. — Я вообще не думал, что юристы так много… Ходят. Профессор улыбнулся, — правда, Бен не видел его лица, потому что всеми силами старался рассмотреть дорогу, но зато услышал тихий смешок, отчего решил, будто между ними наконец-то возникло какое-никакое, но понимание. На железных воротах не было замка. Как и предупреждения о запрете пересекать границу частной собственности, поэтому Винду чуть толкнул дверь, и та со скрипом открылась. Ни выключателя, ни какого-либо дополнительного источника света они не обнаружили, и Винду включил свой фонарь. Цех поражал размерами. Бену доводилось бывать в складах площадью в несколько товарных вагонов, доводилось бегать по ангару, заставленному невообразимым количеством велосипедов, он даже вживую видел цистерны и баки, по поводу которых ему давали на проверку договоры, и парень был уверен, что уже ничего не сможет его впечатлить. Оказалось, может. Оказалось, его пугают такие огромные помещения. Держась поближе к профессору, Бен светил фонарем впереди себя на ряд станков. Конца ряда он не видел. — Профессор… Сэр, — шепотом позвал он, — что нам делать? — Мы сейчас только сфотографировать сможем. Акт составим, когда будет чуть посветлее, — не отвлекаясь от изучения маркировок на оборудовании, сказал Винду. — Я возьму правый ряд, ты — левый. Важно, чтобы были видны надписи «НАБ-у», понял меня? Бен поспешил заверить, что понял. Фотографировать было куда проще, чем составлять инвентаризационные описи. Парень старался не пропустить ни один станок и постепенно прошёл дальше, в темноту. Страх неизвестности отступил — Бен уже видел стену впереди, а свет от фонаря профессора Винду давал еще один ориентир. Готовые фотографии принялись пересылать Джинну. Тот в режиме он-лайн комментировал, что забыли снять, и после нескольких дополнительных кадров вышли на улицу, по велению Джинна записывая территорию на видео — мало ли, скажут, станки снимали у себя на родном складе. Убедившись, что Бену в этом деле помощь не нужна, Винду оставил парня снимать дальше, а сам отошел в сторону — повесить на ворота замок. Бен понял, что потерял бдительность, когда услышал хруст веток и не почувствовал под ногами земли. В следующее мгновение он уже лежал на дне глубокой ямы, телефон валялся в шаге от него с разбитым экраном и отлетевшим в сторону аккумулятором, а на шум прибежал профессор Винду и принялся спрашивать, жив ли там мальчик. Мальчик был жив, правда, о том, что он цел, Бен бы утверждать не стал. Попытавшись подняться на ноги, обнаружил, что стоять не может, и сел обратно. — Тише, — попросил профессор, услышав сдавленный всхлип со дна ямы, — что болит? — Нога, — выдавил парень, — кажется. — Сейчас придумаем что-нибудь. Можешь дотянуться? Винду подал ему руку. Бен, изловчившись, привстал, схватился за нее и тут же, вскрикнув, отпустил. — Сэр, — после непродолжительной внутренней борьбы позвал Бен, — позвоните профессору Джинну. Нельзя, чтобы кто-то еще знал… Винду неохотно согласился — и тащить, и поддерживать мальчишку со дна ямы, чтобы тот не переломал оставшиеся три конечности, он в одиночку не мог. Уже перевязав Бену ногу и уложив его на заднее сидение машины, профессор Джинн ворчал, пока просовывал голову в шлем — чтоб еще раз без меня куда-то полез, ничего доверить нельзя. Оба молодцы. Всё буду сам контролировать, лично. Жмурясь от боли, Бен чувствовал, как его щеки краснеют, и только и мог, что прятать нос в куртку Джинна, которой его накрыли заботливые профессора.***
Пэм ожидаемо была не в восторге. Мало того, что Бен умудрился не сказать ей, что едет по поручению Джинна на какую-то опасную миссию (о да, родная, я подрался с ямой, что может быть опаснее), так и ей он позвонил уже когда профессор отнес его в больницу и просидел с ним около полутора часов, пока с мальчишкой проделывали необходимые манипуляции. — Как романтично, Кеноби, — задумчиво комментировал Гарри Милн, с ногами забравшийся на кресло рядом с койкой Бена, — Джинн, таскающий тебя на руках. Как даму. А мне теперь всю жизнь жалеть, что я этого не видел. Благо, сам Джинн ушел куда-то по своим делам и разговора не слышал. — Отвали, — поморщился парень и отвернулся, но Гарри поднялся с кресла, обошел его и сел с противоположной стороны, оказавшись снова лицом к лицу с пострадавшим. — Скажи мне, — проникновенно продолжил он, — ты плакал? Когда он тебя успокаивал, ты благодарил его? Клялся в верности, обещал… — Памела! — взвыл парень. — Убери его, пожалуйста! Девушка оценивающе оглядела обоих и хмыкнула. Она стояла у выхода из палаты с газетой и пыталась что-то в ней прочитать, но едва ли продвинулась дальше заголовков первой полосы — непривычно бледная и напряженная, Пэм была готова сорваться в любой момент и выплеснуть на парня всё своё негодование. — Ни за что. Мне не очень приятно, если тебе интересно. Почему-то я всё узнаю в последнюю очередь, зато профессор Джинн — вот он, пожалуйста. Ты с кем жить собираешься, со мной или с ним, а? — Конечно, с тобой, — неуверенно ответил Бен, когда понял, что вопрос был совсем не риторический. — Прекрасно, — холодно отозвалась Пэм и ушла, кинув газету Гарри. Тот газету поймал и сложил на тумбочку рядом с Беном, а, удостоверившись, что кроме них никого в палате нет, продолжил свою речь, но уже более резко и серьезно: — У тебя вместо мозгов пудинг или что вообще? Бен непонимающе мотнул головой. — Она с ума сходила, пока тебя не было, ты в курсе, сколько уже времени? Ты мог предупредить ее? Сообщение отправить, идиота кусок! И так экзамены на носу, все вокруг психуют, а тут еще ты со своими приключениями! — Я не успел… — Очень многое смог сделать за те десять секунд, которые потратил бы на звонок ей, а? — зло выплюнул Гарри. — Да просто мне бы сказал, если бы не хотел опять возвращаться к теме твоих посиделок с Джинном, я бы смог отбрехаться! — Я даже не думал, что что-то случится! — Вообще-то, даже если бы не случилось, ты помнишь, что она тоже живой человек? — продолжил он. — А я? Ты можешь себе представить, что Гарри Милну не наплевать, что с тобой происходит, хотя ты и редкостный мудак? Бену было сложно это представить, но он списал внезапный приступ искренности Гарри на усталость и какую-то отчаянную ревность — тот продолжал ненавидеть любого, кто находился рядом с Беном дольше минуты, причем Пэм в его системе была исключением. — Иди-ка ты в жопу, друг мой, — немного переведя дух, добавил Гарри. — Так дела не делают. И, стукнув Бена по больной ноге, вышел из палаты — судя по всему, ловить обиженную Пэм и предлагать подбросить до дома на своей машине. — На хуй иди!.. — сквозь подступивший к горлу ком крикнул Бен вслед. — Истерички сраные, сговорились!.. — продолжил бормотать он, зная, что его уже никто не слышит. — Будто у меня нет экзаменов! Будто они самые правильные, черт, да чтоб вас… — Ну тише, — услышал он из-за двери. Дверь открылась, и внутрь осторожно зашел профессор с бумажным пакетом и двумя картонными стаканами кофе. — Тебя на весь этаж слышно. — Простите, — нахмурился Бен. — Отдохни, парень. Завтра решишь все проблемы. Отчего-то мягкий тон профессора его успокоил. Бен дождался, когда Джинн прикроет за собой дверь, погасит верхний свет и развернется в узком проходе между койкой и креслом, и только потом, напрягшись, перелег чуть выше на подушку — так было удобнее разговаривать. — Наверное, мне надо извиниться, — продолжил Джинн. — Что? — опешил Бен. — Я мог догадываться, что наши оппоненты подстроят какую-нибудь гадость, а о ловушках и капканах мне бы даже и в голову не пришло вас предупреждать. Я не должен был отпускать тебя одного. Бен растерянно смотрел на профессора, пока тот деловито вкладывал ему в одну руку стакан с кофе, а в другую — бутерброд. — Вы не виноваты, сэр, — отвел взгляд парень. — Я был с профессором Винду, да и… В конце концов, через месяц я уже получу диплом. Я сам способен отвечать за свои действия. — Похвально, что ты это осознаешь, — усмехнулся Джинн, устраиваясь в кресле рядом. Он хотел предложить парню место в аспирантуре — тут же, заодно, чтобы как можно позже отпустить его в свободное плавание — пропадет ведь, сломается, раз не справился с такой ерундовой задачей, — как он вообще будет брать дела посложнее? Но не стал, подумал, что парень сам должен прийти к этому решению, если есть голова на плечах. А если нет — зачем он ему в аспирантуре? И сделал вид, что вовсе не удивлен, когда увидел через несколько дней после выпускного на своем столе его заявление.