***
— О нет, — простонал Бен, садясь на свою кровать. — Нет нет нет нет нет. — Да брось, — звонко засмеялся Эни, — я тебе куплю другой. Парень покачал головой, прижимая к себе теперь уже испорченный портфель, — почти новый, он же брал его только на самые важные встречи и берег едва ли не сильнее, чем телефон и ноутбук! — а этот мальчишка, едва поселившись, успел вылить на него чашку горячего кофе. Бен понюхал — да, горячего кофе с корицей. Объяснять, насколько ему был дорог портфель, Бен бы все равно не стал. Эни бы его не услышал. А если бы услышал, то пролил бы не только кофе — отчего-то у мальчишки получалось ломать все, что ему, Бену, дорого. Его радовало только то, что новый сосед не рвался на кафедру гражданского права. Его вполне устраивала теория, и хотя бы за профессора Бен мог не бояться. Бен не понимал, почему он вообще должен бояться за профессора. Осознание собственной важности, того, что он — единственный его курсовик, было приятным, но не до такой степени, чтобы вызывать ревность. Другом профессора он назвать себя не мог, даже если и очень хотел — он не решался звонить или писать ему не по делу, без предупреждения, стеснялся сказать что-то не то, стеснялся приходить в гости. А профессору было легко найти занятие для них двоих. Даже когда работа срывалась, — теперь вечерами в кампусе часто отключали электричество за неуплату, — Джинн мог разговорить его на абсолютно отвлеченные темы. Бен просто не хотел, чтобы его место занял кто-то еще. Лучше его, интереснее его. Он не хотел, чтобы профессор вот так вот сидел в темноте вечерами с новым учеником и рассказывал свои истории. Чтобы учил работать, учил вести дела, передавал свои знания. — Это только твои знания и только твой профессор, — расслабленно комментировал в трубку Гарри, выслушивая в очередной раз отчаявшегося друга. — Вы будете вместе, пока смерть не разлучит вас. — Гар, — уже на автомате возмутился Бен. — Бери пример с меня, — Гарри сделал паузу, чтобы глотнуть вина, и продолжил мысль. — Я трахаю своего препода уже семь лет. — Гар. — Ну хорошо, хорошо, пять. Ладно, три года, меньше не дам. И отлично себя чувствую. Никаких тебе душевных мук, никаких проблем на работе. Только счастье и радость, дорогой мой, счастье и радость. — И как ты себе это представляешь? — хмыкнул Бен. — А легко. Берешь профессора… — Да боже ты мой! — Нет-нет, ты дослушай, я уверен, ты не знаешь, что нужно делать дальше… Бен, положив трубку, рассмеялся. Гарри был невыносим — и о счастье, Эни его пока что не встретил.***
Эни встретил Гарри одним весенним днем, когда Гарри, загоревший и будто бы совсем превратившийся в делового мужчину, ввалился в их комнату с пакетом сувениров из командировок. Бен отложил учебник и кинулся к нему на шею. Не обращая внимания на Эни, а тот с любопытством следил за обоими. — Это — вся твоя проблема? — Гарри кивком указал на мальчишку на соседней кровати. Бен, смутившись, подтвердил догадку. — Ну, значит, идите ко мне оба, — деловито расчистив место на кровати Бена, Гарри сел и скрестил руки на груди. Бен устроился рядом, Эни плюхнулся по другую сторону от Гарри. — Энтони, да? — строго спросил Гарри, а Бен внимательно следил, про себя отметив, как друг ловко обращается с его соседом. — Да. Можно Эни, — весело отозвался тот. — Меня Гарри Милн зовут. Я тут жил до тебя. Эни кивнул, мол, понял уже. — Ты в курсе, что Пэм уже почти замужем была вот за этим идиотом? — Гарри показал большим пальцем на Бена за своим плечом, а тот закатил глаза: ну прекрати, в самом деле. Гарри только с силой сжал его руку — тихо сиди, я разберусь. Эни снова кивнул. — Я не говорю, что кто-то из вас неправ. Я бы тоже за него замуж не вышел, но ты будь с ним поаккуратнее, ладно? Я тебя по-человечески прошу. Мальчишка продолжал растерянно смотреть на Гарри. — Я хотел как лучше. Я не специально портфель!.. — решил оправдаться он, на всякий случай. — Да знает он, что не специально, — вздохнул Гарри, приобняв Бена за талию. — Пойдем-ка, попьем кофе. Бен уже почти согласился, но понял, что друг это предложил Эни. И смог только громко фыркнуть, когда за ними закрылась дверь.***
Бен вернулся в комнату поздно вечером. Полдня просидел в библиотеке, надеясь, что Гарри все-таки про него вспомнит и не станет тратить единственный свободный от командировок день на Энтони, но, когда друг позвонил ему в седьмом часу вечера и сказал, что опаздывает на самолет, последняя надежда на встречу полетела к чертям вместе с настроением и желанием работать. Статью нужно было сдать только к концу недели, и, собрав книги, Бен побрел домой. Там, не особо отвлекаясь на играющего в какую-то игрушку на его ноутбуке Энтони, открыл свои записи, чтобы хоть чем-то занять вечер. — Не злись, — вдруг ни с того ни с сего встрепенулся Эни. Бен поднял на него взгляд и чуть сильнее сжал в руке карандаш. — Нам еще два года вместе жить, — продолжил мальчишка, — я не хочу, чтобы ты мне мстил. За Пэм и вообще. — Я не буду тебе мстить, — подумав, ответил парень. — Мне нет до тебя никакого дела. Просто забудь. И не показывайся мне на глаза, когда она с тобой. Эни суетливым вихрем перенесся на стул рядом с кроватью Бена. — Гарри такой клёвый, — затараторил мальчишка, по всей видимости, решив, что «не буду мстить» на языке Бена значило что-то между признанием в любви и клятвой в вечной дружбе. — Он сводил меня в один бар, говорит, вы там собирались, пока учились. Познакомил со своей девушкой. Она просто супер! Бен чуть не сломал карандаш, вовремя спохватился и изобразил вежливую улыбку. — Ей тридцать с небольшим, если тебе интересно. И она будет вести у тебя земельное право. — Никогда бы не подумал! — воодушевленно болтал мальчишка. — Жаль только, что ему нужно было уехать, а так мы бы наверняка подружились. У меня тут совсем нет друзей. — Это нормально, ты же недавно начал учиться, — осторожно заметил Бен. — Другие ребята уже компаниями ходят, — фыркнул Эни. — Меня вообще будто избегают. Что со мной не так? Бен скептически хмыкнул. Захотел подлизаться? Рассчитывает, что он вот так легко попадется? Простит и полюбит? — Что с тобой не так? — едва сдерживаясь, проговорил Бен. — С чего бы начать? Профессор Джинн передал, что ты умудрился разбить любимую кружку профессора Йохансона на первом же занятии. — Я случайно! — возмутился Эни. — Он её на самый край поставил! — И случайно, значит, в свое заявление на курсовую завернул картофельные пирожки, прежде чем сдать его профессору Винду? — Мне его таким вернули, я сдавал чистым! Бен вошел во вкус и, откинувшись на спинку кровати, усмехнулся. — Профессору Джинну, значит, ты тоже случайно средний палец показал. — Я не ему показывал! — взвыл Эни. — У него за спиной стоял Дерек!.. — Тебе очень повезло, что Джинн спешил на кафедру. — Я извинюсь. Я приду и извинюсь, если его это задело так, что он тебе пожаловался. — Забудь, — отмахнулся парень. — Он мне много чего рассказывает. — Так вы близкие друзья? И ты его не боишься? — укусил губу мальчишка. — Про него же ходят такие слухи, — вдруг заговорщически продолжил он. — Ты слышал, отчего у него так долго не было курсовиков? — Нет, — быстро ответил Бен, заинтересовавшись разговором, но сделал вид, будто поддерживает его исключительно из вежливости. — Говорят, он переспал со своим студентом, — шептал Эни, — против его воли. Но историю замяли, чтобы не портить репутацию Джинну. — Вот же бред, — неловко улыбнулся Бен. — Откуда ты это взял? — Да неважно, — закатил глаза мальчик. — Ты спроси у Джинна сам! Мне потом расскажешь. Отчаянно краснея, Бен замотал головой. — Я еще не совсем спятил. И посмотрел на время, чтобы быстрее закончить разговор — мысли складывались во что-то совершенно невообразимое. — Тебе завтра рано вставать, Эни, а душ через пятнадцать минут займут четыреста девятая и четыреста десятая. Постарайся успеть, чтобы не как вчера. — А что вчера? — фыркнул Энтони. — Я уже говорил тебе, как меня бесит яркий свет ноутбука в час ночи?***
Отвернулся к стене и не мог заснуть. Думал, думал, рассматривал события под новым углом и будто бы начинал понимать что-то, чего не понимал раньше, пугаясь своего открытия. Джинн правда спал со своим студентом? Джинн, не позволяющий себе даже лишний раз его обнять или пожать ему руку? А, может, как раз из-за того случая и не позволяющий? И как ему теперь надлежало себя с ним вести? Стоило ли игнорировать приглашения в гости? Работу до поздней ночи? Походы в кафе и, — о, черт! — прогулки по набережной? Услышав тихое сопение Эни, оделся и прокрался в коридор. Не особо контролируя, что делает, дошел до большого окна у лестницы и глянул вниз. — Профессор? — написал Джинну Бен, чтобы проверить, спит ли он. На удивление быстро тот ответил «Да?». И Бен продолжил внутренний диалог с собой. Если бы Джинн и впрямь крутил роман со студентом, первым бы об этом знал Гарри: он просто не позволил бы Бену писать у него научные работы, особенно пока они встречались. Не читая джинновское «да», чтобы не написать глупостей раньше времени, Бен принялся набирать Гарри, — уж он-то точно всё ему выложит. — Ты что, больной? — зевнул Гарри в трубку. — Влажных снов пересмотрел и фантазию от реальности отличить не можешь? — Мне Эни сказал, — стушевался Бен. — Я ему не поверил, но… — Заебал ты меня, Кеноби, — беспечно хмыкнул Гарри. — Да студентов Джинн умеет только ненавидеть. Он, конечно, пидор ещё тот, но поверь, — друг вздохнул, будто объясняя прописные истины, — честнее твоего препода я никого не встречал. У всех были косяки, и, возможно, он поимел пару несчастных мальчишек где-то в своей юности, но студентов своих не насиловал. — И он вовсе не хочет меня трахнуть как-нибудь в темной подворотне, — на всякий случай уточнил Бен, чувствуя, как его пальцы постепенно согреваются и перестают дрожать. — О, если это случится, я вам обоим пришлю по четыре розы и бутылку шампанского. — Почему именно четыре? — Ну, сколько лет вы вместе? — нетерпеливо объяснил Гарри. Сообщение профессора оставалось непрочитанным. Спустившись на этаж ниже, — Бен сам не понимал, зачем туда идет, — напечатал — «Не спите?», и тут же получил в ответ «Нет». — Я могу зайти? Лучше спросить напрямую и не собирать сплетни, — решил он. — В конце концов, он имеет право знать, если и впрямь Джинн считает его своим другом — или как это, по мнению Эни, выглядит со стороны? — Конечно, — написал профессор, и, уже ни в чем не сомневаясь, Бен побежал на второй этаж. — Что-то случилось? Профессор встретил его в теплом старом свитере и потертых джинсах. Парень оглядел его — такого привычного, домашнего профессора, — и вовсе перестал верить в реальность своих опасений. Джинн был встревожен. Конечно, — в отчаянии ругал себя парень, — ты бы тоже начал паниковать, вломись Джинн к тебе среди ночи, ничего не объясняя. — Простите, я не должен был вот так… — Да брось. Я же говорил, что ты можешь в любое время… — Можно у вас спросить кое-что? — выпалил Бен. — Очень личное. Профессор кивнул ему, приглашая сесть, а сам принялся ставить чайник. — В пределах разумного, парень, — усмехнулся он, но заметно напрягся. Бен опустился на стул, положил на стол телефон и сцепил пальцы в замок. — О вас говорят отвратительные вещи, — еле выдавил Бен. В горле пересохло, и он уже не был так уверен в правильности своего решения. — Например? — Джинн повернулся к нему лицом и поднял брови. — О ваших… отношениях со студентами. Об одном парне. Будто вы его изнасиловали. Уставился в стол. Не смог даже глянуть не то что в глаза — на самого Джинна. Тот тяжело вздохнул и сел напротив. — Я знал, что когда-то слухи дойдут и до тебя, парень, — мягко произнес он, — мне жаль, что это случилось. То, что обо мне говорят, было сказано давным-давно одним обиженным мальчишкой, и никакого отношения к действительности не имеет. — Обиженным мальчишкой? — переспросил Бен и заставил себя посмотреть в лицо профессору. Тот грустно улыбался. — Он был влюблен в меня и делал всё, чтобы привлечь мое внимание. Но если ты мне не веришь, поспрашивай кого-нибудь другого. Йохансон лично меня допрашивал, по-твоему, если бы обвинение подтвердилось, я бы еще преподавал? Бен надеялся, что он выдохнул не слишком громко — не хватало еще, чтобы Джинн думал, будто его это сильно тревожило. — Даже представить не могу, сколько студентов в вас влюблялось. — Когда я был моложе, — протянул Джинн и посмеялся. — Вы и сейчас не старый, — возразил Бен. Профессор же продолжал улыбаться, пока не вспомнил про чайник, и, наливая обоим кофе, вдруг сказал: — А знаешь, да, я встречался со студентами. Бен даже подавился только что найденной на столе шоколадной конфетой. — Правда, на тот момент они уже не были моими студентами. Тал, например. Или Фим. И еще несколько ребят, это было давно, ты их даже не знаешь. Но всё происходило по доброй воле и уже после окончания, если тебе так интересно. — Нет, проф, что вы. Я вовсе не… — Да брось, я же вижу, какой ты сидишь напряженный. Послушай меня, — попросил он, подошел к Бену и посмотрел прямо в глаза, — я не хочу, чтобы сказанные кем-то глупости тебя сбивали с толку. Тот парень оказался не очень хорошим человеком, и я не удивлен, что до сих пор получаю такие сюрпризы из прошлого. — То есть, вы и от курсовиков отказывались не из-за этого? — Нет, парень, — горько усмехнулся Джинн. — Там была совсем другая история. Бен кивнул. Взял у профессора свою чашку и глотнул горячего кофе, чтобы поскорее очнуться от происходящего. Подробности его интересовали, но не до такой степени, чтобы, пока Джинн и так расстроен, бередить старые раны. — Я познакомился с Элис, моей бывшей женой, — продолжил профессор, садясь на свое место, — когда к ней приставали парни из баскетбольного клуба. Тогда я еще серьезно занимался спортом и смог заставить их передумать. Парень молча слушал, допивая кофе. — Мне показалось это отвратительным. То, как они себя вели. Кажется и сейчас. Вряд ли я могу себя пересилить, и ради сомнительного удовольствия… — Сэр, — перебил его Бен. — Не оправдывайтесь. Пожалуйста, хватит. Я такой идиот. — Ты ни в чем не виноват. Ты имеешь право бояться, имеешь право не верить. Я могу договориться с профессором Куном или кем-нибудь еще, чтобы тебя взяли под руководство вместо меня, если тебе так будет спокойнее, но пока ты — мой аспирант, я тебя и пальцем не трону. Если ты сам не захочешь, разумеется, — шутливо добавил Джинн, на что Бен, позорно краснея, прыснул. И остаток ночи проворочался, вспоминая эту фразу.***
На ветру от открытого окна подрагивали огоньки свечей. Бен понятия не имел, зачем профессор решил использовать такие допотопные приспособления для освещения кафедры на время, пока отключили свет, но про себя признал, что чувствует себя вполне комфортно. Винду достал гитару. Если бы Бен знал, что где-то в кладовке на кафедре профессор держит гитару, он бы, возможно, с большим усердием слушал его на лекциях по теории права, но, к счастью или к сожалению, секрет обнаружился уже на первом курсе аспирантуры. Профессор Джинн закурил очередную свою сигарету и налил всем четверым в стаканы лимонада — чайник тоже не работал. Молчали. Винду настраивал гитару, профессор Кун пытался подсветить телефоном свои записи в ежедневнике, еле успевая занести данные в ноутбук, пока тот окончательно не сел, Бен просто смотрел. Мимо Винду, перебирающего струны, мимо Куна, спешно набирающего текст, будто бы в дальний угол, где висели часы с подсветкой, и лишь краем глаза, случайно и быстро, бросал взгляд на мигающий огонек сигареты. — Так что теперь, ваша помолвка окончательно рассыпалась? — между делом спросил Винду. Бен догадывался, что речь о нем, — сейчас только ленивый в тесном кругу кафедралов не интересовался его личной жизнью, но отвечать не спешил. — Я не могу ее держать силой. Это ее выбор, — наконец пожал плечами парень, лихорадочно придумывая себе занятие. В самом деле, нельзя было просто сидеть и пялиться на профессора Джинна — рано или поздно это станет неприличным. Если уже не стало. — Отстань от него, Мэйс, — вяло отозвался Джинн. — Я только-только перестал слышать эти «вернусь обратно в Голландию». — Профессор, — недовольно буркнул Бен, но тот продолжал. — Я потратил на его депрессию свой лучший кофе, и если он начнет снова, мне придется взыскать с тебя убытки. Посмеялись про себя — не хотелось нарушать тишину громкими звуками. Каждый думал о чем-то своем. Пол — о том, как много еще осталось печатать, Винду вспоминал, куда ставить пальцы на струнах. Бен снова стал размышлять о собственной никчемности, когда Джинн вдруг потушил сигарету и позвал его к себе. Жестом, едва заметным, — но Бен смог различить протянутую к нему ладонь. От неожиданности его будто парализовало. Вот сейчас он должен подойти к профессору в почти что полной темноте, не сбив по пути ни одного стула, ориентируясь на огонек свечи, — зачем? Но, приказав себе поменьше фантазировать и не вспоминать нелепые слухи, собранные неосторожным соседом, послушно поднялся и сделал пару шагов к его столу. — Ты в порядке? — тихо спросил Джинн. Услышали все. И тактично сделали вид, будто слишком заняты, чтобы обращать внимание. Бен кивнул, и был рад, что в темноте не видно, как он начинает краснеть. — Тогда поможешь мне сегодня, — Джинн вручил ему картонную папку с бумагами. — Как ты относишься к мексиканской кухне?