Гражданско-правовые отношения (рабочее)

— Хорошее начало отношений, ничего не скажешь, — выдохнул Гарри, принимая у Бена проект договора. — Другие пары связывают себя детьми, а вы — кредитом. Неужели Джинн не вдолбил в твою лохматую голову, что кредиты — это смерть? — Вдолбил, — шепнул Бен. — А что мне остается делать. — Оставить все как есть, и пусть твой профессор выпутывается сам! — рявкнул Гарри. — Забыть о нем, найти себе мужика помоложе и без проблем с законом! меня, например, — юноша попытался улыбнуться, — и прекратить психовать, в конце концов! — Кажется, ты был изо всех сил за наши отношения, — выдавил Бен сквозь слезы. — Я был за, когда ваши с ним отношения не влекли за собой такие последствия! — прошипел Гарри, со злостью кидая в чашки с зеленым чаем кубики сахара. — Вообрази себе — тебя увольняют. И? Куда ты пойдешь? — Я не знаю, — поморщился он. — Я ничего не знаю, смилуйся, Гар, пожалуйста… — Ну вот еще, — Гарри вздохнул и сунул Бену под нос его чашку. — Разревись. Ты что, серьезно? Тот не ответил, отворачиваясь. — Ну эй, — Гарри осторожно положил ладонь на его плечо. — Я же… В голове шумело так, будто он не чашку чая выпил, а употреблял несколько дней подряд исключительно крепкий алкоголь. Гарри положению никак не помогал, скорее, усугублял бесконечные самокопания, и озвученное другом было самым простым, что Бен успел обдумать. Я должен его выручить, — паниковал парень от невыносимого бессилия. — Я должен помочь. Без разницы, кто я ему, друг или просто студент, я не имею права его оставить. Стыдясь опрометчивого решения взять Эни под руководство, Бен попытался спрятаться в делах. Сложно было первую неделю — прекратить каждые пять минут проверять телефон, есть ли случайные пропущенные, обновлять сообщения, ловя момент, когда Джинн станет «в сети». Ничего не менялось. После сессии возобновилась работа, и начал забиваться судебный график. Пытаясь вправить себе мозги, Бен стал чаще проводить время с Энтони и Пэм, попутно играя в серьезного наставника — Энтони слушался его исключительно из интереса, и парень предполагал, что скоро игра ему наскучит. Но пока Эни смотрел на него снизу вверх, и их обоих это устраивало. — Мне нужно рассказать тебе одну историю, — как-то в обед решил Винду. Убедившись, что в буфете они одни, и даже кассир куда-то делся, мужчина продолжил. — Бывший студент Джинна, тот самый, из-за которого Джинн никого больше не брал… — Я кое-что знаю, сэр, — вздохнул Бен. — Мне профессор недавно объяснял. — И что же он тебе объяснял? — хмыкнул Винду. — Что тот студент слил информацию противникам в деле, — парень даже не взглянул на профессора, просто ковырял вилкой наггетс. — Потом его убили. Я все еще надеюсь, что проф надо мной подшутил. Что он это несерьезно. — Тот парень и был студентом, который распустил слухи про изнасилование. Бен горько усмехнулся. — Проф действительно так сильно ему насолил? — Нет, скорее… — Винду как ни в чем не бывало подцепил вилкой второй наггетс на тарелке Бена и отправил в рот. — Скорее, Уилл слишком сильно не обращал на него внимания. Очень на него похоже, — фыркнул про себя Бен. — Сделать вид, что ему плевать. — Нет, не так, — возразил Мэйсон, будто прочитав его мысли. — Уиллу правда было насрать. Он его не привлекал. А вот мальчишка к нему клеился. Я даже думал, что у него по-настоящему это. Может, так и было. Помолчав пару секунд, Винду продолжил. — Алексом его звали, вообще-то, но все кафедралы и Уилл перехватили прозвище, возможно, он упоминал его как Ксандра. Красивым был, умным. Непоседливым, веселым, энергичным. Только заносчивым. Постоянно давал знать, что его родители — влиятельные люди, сорил деньгами и хвастался. Постоянно хвастался. Бен в очередной раз старался подавить в себе это странное чувство, — ревность, вполне себе настоящую ревность, — но вдруг понял, что может с ней смириться. Что наконец-то имеет право ревновать, что больше может не притворяться и не врать самому себе — Джинн ему небезразличен. — Твой профессор не хотел его обидеть и в конце концов сломался. С месяц они провстречались, а потом Алекса застрелили. — И проф отказывался брать курсовиков, — кивнул Бен. — А потом он взял тебя, — развел руками Винду. — Не скажу, что мы сразу стали тебе доверять… — Профессор, — пробурчал смущенный парень. — …но зато ты не побежал вешаться ему на шею, как только увидел. Ты даже через шесть лет не побежал на неё вешаться. — А тот мальчик — побежал? — Да ты что, — Винду поморщился, глотнув горячего кофе. — Это была его единственная форма приветствия. Уилл вообще был не против всяких там объятий, — профессор дернул плечом, — и в этом ничего странного не видели. А когда Ксандра похоронили, он будто застыл. Закрылся в себе, перестал реагировать на людей. С ним даже Тал не могла нормально общаться. — Сэр, — вспомнил Бен свой старый вопрос, — расскажите о них. С мастером. Как так. Отчего она уехала. — Я думаю, он сам все расскажет, — покачал головой Винду. — Я хотел тебе объяснить исключительно про Алекса. Вдруг это чем-то поможет вашему адвокату. Подхватив поднос с грязной посудой, профессор сдал его в окошко и направился к выходу, недвусмысленно намекая, что обсуждать Джинна он и не собирался. Бен, расстроенно выдохнув, еще с несколько минут сидел за столиком, допивая горячий шоколад, и искал в сети фотографии бывшего ученика профессора. Сравнив себя с ним (не в свою пользу), чертыхнулся и ушел на занятия.

***

— Как он там? — было первым, что спросил у Гарри Милна профессор Джинн, когда тот зашел в комнату для свиданий. — Прекрасно, сэр, — тяжело вздохнул Гарри, раскладывая на сидении рядом с Джинном пакеты с вещами. — Когда не рыдает — ест. Всё без разбора, что ни подсуну. А поскольку рыдает он теперь почти всегда, на еду у него особо не остается времени, так что выглядит сейчас он как пособие по криминалистике. Ну знаете, те, которые в моргах, только живое. — Милн, — напрягся Джинн. — Не пугай меня. — А когда не ест и не рыдает, спрашивает про вас, — Гарри сел за стол напротив Джинна и хмуро уставился в свой блокнот. — Иногда одновременно с едой или рыданием. Я не особо вел статистику. — Ты преувеличиваешь, — недовольно отозвался профессор. — Да, конечно, — не стал возражать Гарри, — но вот вашему парню и правда хреново. Я давно его таким убитым не видел. С первого курса, кажется. Поэтому ваше освобождение пойдет на пользу всем. Джинн выглядел уставшим. Не как после рабочего дня, уставшим сильнее, по-другому, — будто усталостью теперь было его обычное состояние. Гарри не хотелось больше шутить. Он надоел сам себе, пытаясь каждый раз поднять профессору настроение, и, потерпев очередную неудачу, желал лишь одного — выкрасть из-под стражи одного идиота, который постарше, закрыть его с идиотом помладше в уютном номере отеля, и давать ключи только курьерам, чтобы те смогли передавать идиотам пиццу раз в два дня. Уже выстроив в голове систему шлюзов с отдельными ключами для каждого, чтобы не пропустить случайно наружу ни одного идиота из номера, и приготовившись объяснять ее профессору, Гарри вспомнил, что их время всё-таки ограничено, несмотря на бесконечное понимание офицеров и лояльность со стороны заместителя начальника отдела. Обсудив бумаги, принялись неловко прощаться. Догадываясь, что в ближайшие несколько дней выбить встречу не получится, Гарри решился и спросил: — Бен нужен вам? Джинн растерянно продолжал на него смотреть. — Он отличный помощник, и… — И хороший друг, профессор, конечно, — поморщился юноша. — Я не про это. Он вам нужен? По-настоящему. Не как влюбленный мальчишка, которому вы окончательно запудрили мозги, сэр, простите. А как человек. Потом. В принципе. — К чему вообще… — Он собрался брать кредит и поручиться за вас, — не размениваясь на любезности, торопливо пояснил Гарри. — А я должен хотя бы примерно представлять, какие документы мне готовить, чтобы потом признать недействительными его действия, если вы его кинете со всем этим счастьем, а сами уедете за пределы юрисдикции. Будто оглушенный, Джинн одернул руку, которую пожимал Гарри, прощаясь, и опустился на стул. — Пусть не смеет. Так и передай ему. Гарри усмехнулся. — Серьезно? Передать? Думаете, он меня послушает? Думаете, он хоть кого-нибудь послушает? О, только не делайте вид, что это не входило в ваши планы, сэр, уж вы-то точно должны были все просчитать. — Я даже не предполагал, что такое может случиться, — отчетливо и тихо проговорил профессор. — Я не знаю, кто меня подставил, не знаю, что ему нужно, и уж тем более не знаю, зачем Кеноби понадобилось совершать подобную глупость, но уж будь уверен, я его не брошу. Гарри подхватил портфель и насмешливо фыркнул: — Очень на это надеюсь.

***

Остаться? Бен обернулся. Рюкзак соскользнул с плеча, и парень был готов рассмеяться от ненужной драматичности, но только нервно сглотнул. Пересилив себя, посмотрел на Джинна. Тот улыбался, — мягко и тепло. Будто всё знал, будто не было нужды объясняться, будто он мог сейчас просто уйти в спальню, и Джинн бы его понял без слов. От каждой секунды молчания мысли крутились в голове с пугающей скоростью, а подходящих слов и вовсе не существовало. Бен был уже готов нарушить тишину каким-нибудь едким замечанием, послав к чертям все выпавшие шансы, но едва различил — или ему так показалось — движение профессора ему навстречу. Подавшись вперед, закрыл глаза в тот же момент, когда губы учителя коснулись его губ. Бен зажмурился и ответил на поцелуй чуть несдержаннее, чем планировал. Окончательно выпустив из рук рюкзак, положил ладони на грудь Джинна и дал ему прижать себя к стене рядом с дверью. Вот, значит, и всё, — только и смог подумать парень. Беспорядок в голове исчез, сменился на систему, четкую и понятную. Все-таки не показалось. Не ошибся. Зря изводил себя и себе врал. С аккуратностью, которая теперь казалась Бену слишком неуместной, профессор положил ладони ему на затылок и ласково погладил. Боясь напугать, не стал опускать руки ниже шеи, а Бен чувствовал, будто сходит с ума, — таких легких касаний ему оказалось достаточно. Все внутренние ограничители разом сдали, но к этому моменту уже Джинн устал стоять, наклонившись, и осторожно прервал поцелуй. — Ничего не имеешь против кофе? — улыбнулся мужчина, проводя большим пальцем по его щеке. — Нет, — Бен прокашлялся. — Нет, сэр. Смешавшись, опустил взгляд, а профессор уже отошел к плите, чтобы поставить чайник. Хотелось закрыться в ванной и просто выдохнуть, но, подавив накатившие эмоции, сел за стол и сложил руки. Подбородком ткнулся в них и молча наблюдал, как Джинн суетится с кружками. — Знаешь, — первым нарушил тишину Джинн. Его тон показался Бену веселым, и парень смущенно отвел взгляд, продолжая слушать. — Я до этого момента и не осознавал по-настоящему, как по тебе соскучился. Поставив перед парнем чашку с кофе, профессор взял свою и сел рядом — не напротив, как обычно, а сбоку, перехватив его руку и крепко сжав. — Сэр, я… — Всё хорошо? — Да, конечно, просто… — Просто нам пора общаться напрямую, без посредников, тебе не кажется? — мягко улыбнулся профессор, и Бен не знал, куда себя деть от стыда. — Вы про Гарри, наверное. Он много чего успел вам наплести? — Уверен, не больше, чем тебе успел наплести профессор Винду. Бен рассмеялся. Будто отпустило: черт возьми, и этого он боялся? Он боялся Джинна, осторожного, внимательного Джинна? Что он мог сделать не так? Да даже если бы он, Бен, стал бы приставать к нему пару лет назад, профессор бы смог перевести все в шутку, и они общались бы, как прежде. — Давай-ка глянем документы повнимательнее, — предложил Джинн, стараясь ненавязчиво разрядить обстановку. — Сдается мне, там много чего такого, что ты пропустил, когда подписывал. Закатив глаза, парень протянул профессору папку с бумагами. Неужели было так сложно удержаться от колкостей, когда… Да что, собственно, когда, — рассуждал Бен, наблюдая, как учитель читает по диагонали все соглашения. — Что такого произошло, чтобы это стоило его внимания. Подумаешь, очередной студент. Подумаешь, очередной втрескавшийся по уши студент. — Мне нужно уволиться отовсюду, — жестко сказал Джинн, возвращая его к реальности. — Я не могу занимать руководящие должности, не могу заниматься деятельностью, связанной с финансами организации. На работу вернуться не могу. — И что же выходит, — растерялся Бен. — Выходит, — задумчиво повторил профессор. — Выходит, если Йохансон не пойдет нам навстречу, придется искать другие способы заработка. Ты не переживай, — краем глаза он увидел выражение лица Бена, — я постараюсь договориться. Мне кажется, он не будет сильно против. — У вас есть идея, — заметил Бен, — и я хочу ее услышать. — Все просто. Ты ведешь занятия, я веду дела. — Но доверенности!.. — Конечно, не в открытую. Я пишу тебе позиции, а ты идешь с ними в суды. Старых клиентов могу принимать сам. Бен кивнул, мол, представляю, о чем вы. Нужно было всё хорошенько обдумать, но сил уже не оставалось, и, благо, Джинн это тоже понимал. — Запусти на телевизоре что-нибудь болтающее, — попросил профессор, заглядывая парню в глаза. Тот устало посмотрел в ответ, смутился, но взгляд не отвел. — Я тебя слишком давно не видел, чтобы всю ночь обсуждать работу. И Бен, ошарашенный, поплелся в спальню, включать единственный телевизор профессора.

***

Джинн лег на кровать, откинувшись на гору подушек, а парень пристроился рядом, под его рукой, положив голову профессору на грудь. На телевизоре шло какое-то шоу, затем новости, Бену было тепло и хорошо, и, закрыв глаза, он незаметно для себя задремал. Профессор перебирал его волосы и гладил спину, едва касаясь пальцами. — Пять ребят на рецензии, — насмешливо проговорил Джинн. — Планы лекций надо дописать… Выключив настойчиво вибрирующий телефон Бена, ответил что-то ужасно убедительное на его «проф, там, наверное, по делу звонят», отчего парень заснул обратно. Затем и сам постепенно отключился, забыв поставить Бену будильник. Проснулся один, резко вздрогнув, и сел, оглядываясь по сторонам. Осознание пришло не сразу — он дома, в своей постели, и может совершенно спокойно поспать еще. Или поесть. Как захочется, не как должен делать в соответствии с установленным режимом. Парень ушел на работу, это было очевидно. Вымыл посуду, прибрался, даже, кажется, вытер пыль. И не поговорили толком, — ругал себя профессор, но не мог представить, что должен был ещё ему сказать. Встретились в университете. Сонный, но сосредоточенный Бен засиял, увидев профессора, а тот только потрепал его по волосам — мол, жди на кафедре, я должен забежать к кое-кому. Разговор с Йохансоном вышел еще более неприятным, чем предполагал Джинн. Нет, он не обвинял профессора, даже был уверен, что тот не виноват, — но то, о чем, по словам Йохансона, говорили на совете, делало невозможным не просто дальнейшее его преподавание, — дальнейшее его общение со всеми бывшими коллегами. Бен всё понял без слов. Неловко улыбнулся, позволяя украдкой поцеловать себя в висок, и отправил профессора домой. — Я разберусь, — пообещал парень. И, вернувшись в десятом часу вечера, радостно протянул Джинну свой новый подписанный трудовой договор.