***
Сложив ноги по-турецки, Кристина сидит на широком подоконнике у окна в квартирке, оставшейся ей от отца. Оглушенная тоской, она наблюдает за суетливым бульваром Капуцинок — многочисленные прохожие снуют туда-сюда, спеша по своим делам. Ее светлую голову переполняют мысли о Кристофере и Рауле. Она не понимает, чем друг заслужил такие слова в свой адрес, и, главное, откуда де Шаньи известны такие нелицеприятные подробности его жизни. Она тяжело вздыхает, подумав о том, что так и не извинилась перед Готье, и уже берет в руки телефон, чтобы набрать сообщение, когда раздается стук в дверь. Нехотя Даае спрыгивает с подоконника и неторопливо направляется к двери. Быстро взглянув в глазок и убедившись, что незваный гость лишь подруга, она отворяет дверь. — Кристина! — восклицает Мег, шагая внутрь, и тут же замечает опечаленное лицо подруги. — Что с тобой?! Ты уже знаешь, да? — понизив голос, спрашивает она, прикрывая за собой дверь. — Что знаю? — растерянно спрашивает Кристина, проходя в кухню и жестом приглашая Мег за собой. — На главную роль взяли мисс Джудичелли… Так обидно. Я слышала, ты пела превосходно, — добавляет девушка. — Карлотта Джудичелли? — уточняет Кристина, подняв разочарованный взгляд на Мег и, дождавшись кивка, заключает: — Что ж, даже просто соперничать с ней большая честь для меня. По крайней мере я попыталась. — Уверена, они непременно пригласят тебя для другой роли, — пытается разрядить обстановку Мег и крепко обнимает подругу за плечи. — Но я вижу, что расстроена ты вовсе не из-за этого. Что случилось? Ты можешь мне обо всем рассказать. — Дело в Кристофере и Рауле… — сознается Кристина, опуская тяжелую от беспокойных мыслей голову на хрупкое плечо подруги. — Услышать о Рауле вполне ожидаемо, — скептично отмечает Мег, — а вот Кристофер… Понимаю, вы близкие друзья, но я совсем ничего не знаю о нем — это даже немного странно. Впрочем, видимо вы с ним были знакомы еще до нашей с тобой встречи, да? — Да, еще до университета, — подтверждает Даае. — Мы познакомились ещё в школьные годы. Я очень хорошо помню нашу первую встречу. Кристофер уже был старшеклассником. Сама знаешь, старшие классы кажутся такими взрослыми, несмотря на небольшую разницу в возрасте, так что мы не общались прежде, — кротко улыбнувшись, Кристина продолжает: — Однажды на перемене меня начали задирать мальчишки из другого класса, они вообще частенько вели себя так. Они как-то нелепо обзывались, грубо толкали меня… Когда они окружили меня, я просто расплакалась прямо посреди школьного коридора, но тут за меня вступился он. Это было удивительно для меня… Обычно все просто проходили мимо, — с негодованием добавляет она, — но Кристофер не побоялся защитить меня. Он всегда был не таким, как все. Есть в нем что-то такое… светлое. — Что было потом? — мягко улыбнувшись, интересуется подруга. — После того случая мы стали проводить много времени вместе, нам всегда не хватало друг друга. Оказалось — у нас очень много общего. Он меня понимал, поддерживал, от него всегда шло необычайное тепло. А я… Я была единственным его другом, в классе его недолюбливали, а семья… О ней и говорить не стоит, — печально заканчивает Кристина. — Так, а что же случилось между ними и Раулем? — спрашивает Мег, нахмурив аккуратные светлые бровки. — Ох, это все моя вина, — вздыхает Кристина и поджимает губы, на секунду задумавшись. — После кастинга я была так счастлива… Это было ни с чем несравнимое чувство — меня услышали, признали, мне аплодировали. И я, не сдержав этих эмоций, позволила себе забыться лишь на миг и поцеловать Криса. И, боже, все случилось прямо на глазах у Рауля! Подруга печально вздыхает и обводит комнату задумчивым взглядом. Она слишком хорошо знает Кристину. Знает, что она ни за что не сделала бы подобного, не имея к человеку действительно сильных чувств. Да и то, как она говорит о своем друге, не оставляет места сомнениям. — А ты уверена, что тот поцелуй не был чем-то большим, чем желание выплеснуть эмоции? Дорогая, не пойми меня неправильно, но… Ваши с Раулем отношениям совсем уж далеки от идеала, а Кристофер, кажется, действительно тебе очень близок. Слова Мег заставляют Кристину всерьез задуматься. Нельзя сказать, что она никогда не думала об этом прежде. Конечно, проживая с ним лучшие моменты своей жизни, получая его поддержку и помощь в самые сложные минуты, ощущая всем нутром его трепетную любовь, она взывала к своему сердцу, просила у него хоть толику тех чувств, что испытывает к ней Готье, но все было тщетно — любовь к нему так и осталась дружеской. Однако этот быстрый поцелуй, эта молниеносная вспышка не испытываемых ранее эмоций дают Кристине понять, что надежды друга могут быть не напрасны. — Да, ты права, но… Не знаю, как объяснить, — вздыхает Даае и горько усмехается. — Меня никак не покидает ощущение, что мне не предначертано быть ни с Раулем, ни с Кристофером. Может это глупо и наивно ждать какого-то чуда, пользуясь вниманием таких мужчин, но все же… — Думаю, я понимаю, о чем ты, — кивает Мег и, вновь обняв подругу, добавляет: — Я останусь с тобой сегодня и буду лечить эту глупую депрессию. Падай на диван и выбирай фильм, а я пока закажу нам вкусной еды.***
Порывистый осенний ветер свистит за окном книжного магазина — Кристофер изредка бросает короткие взгляды на улицу, прикидывая удастся ли ему добраться до дома, не попав под очередной проливной дождь. Стрелки старых напольных часов подходят к десяти вечера, и он, справедливо решив, что новых покупателей уже не дождется, начинает собираться домой. Выйдя на улицу и закрыв магазин, Кристофер сильнее кутается в совсем тонкий для нынешней погоды плащ и направляет к дому, находящемуся в нескольких кварталах от работы. Как назло, именно сегодня, наблюдая с утра прекрасную, солнечную погоду, он решил прогуляться до своего прилавка пешком. Тусклые уличные фонари лишь местами освещают путь. Людей почти нет, лишь бездомные бродяги их нерадивого округа иногда проходят мимо. В такие моменты Кристофер понимает, почему туристов регулярно предостерегают о десятом округе Парижа, не советуя туда забредать поздними вечерами. Однако он свыкся с жизнью здесь — это какая-никакая, но возможность начать хотя бы с малого. Целый день после кастинга Кристофер никак не может перестать думать о подруге, подарившей ему поцелуй, а вместе с тем и трепетную надежду, что между ними возможно нечто большое, чем просто дружба. В то время, как разум ему кричит о том, что ее скорый побег был обоснован сожалением о содеянном, осознанием измены действительно любимому человеку, сердце упрямо твердит — нет, она действительно хотела с ним просто «объясниться», и нет, она ни чуть не жалеет о том поцелуе. Так или иначе, беспокоить Кристину первым он не решается. Он уверен, ей необходимо хотя бы немного времени. Несмотря на промозглый ветер, дующий прямо в лицо, Готье довольно быстро добирается до дома. Он уже подходит к подъезду, рыская по карманам в поисках ключа, когда его неожиданного окликают сзади: — Крис! — Готье безошибочно узнает этот голос — де Шаньи. Обескураженно хмыкнув, парень оборачивается. В метре от него замирает как всегда безукоризненно одетая фигура де Шаньи. Тот не сразу решается подойти — его пальцы судорожно сжимаются в кулаки, а затем вновь разжимаются, будто бы внутри него идет нешуточная борьба между правильным и должным. — Ты — жалкий паршивец, — чеканит Рауль, в несколько широких шагов сокращая расстояние до Кристофера. Тот не успевает проронить и слова, как де Шаньи замахивается на него тяжелым кулаком, украшенным переливающимся в свете неполной луны кастетом, и изо всей силы бьет им по лицу. От удара на скуле парня выступает кровь, а сам он неуклюже пошатывается, но Рауль не позволяет ему упасть — он крепко удерживает его на месте за ворот трещащей по швам рубашки. — Рауль… — испуганно выдыхает Готье, различив во взгляде де Шаньи неумолимое желание причинить ему физическую боль, сопоставимую с его внутренней. — Не смей разговаривать со мной! — выкрикивает он и наносит еще один удар по шелушащимся от ветра губам, точно так же безжалостно разбивая их в кровь. Парень сплевывает кровь и делает попытку ударить Рауля в ответ, но тот легко уворачивается, разжимая пальцы и позволяя ему безвольно упасть на мокрый от моросящего дождя асфальт. Это дает ему надежду, что гнев, наконец, отпустил де Шаньи и они смогут спокойно поговорить. Однако Рауль мгновенно разрушает ее, ударяя парня носком ботинка под дых — Готье заходится тяжелым кашлем, пытаясь урвать глоток ускользающего из легких воздуха. — Эй! — вдруг раздается чей-то голос, а затем тяжелые шаги. — Ты что делаешь?! Оставь парня! Кристофер не видит спасителя, замершего за его скрюченной от боли спиной, но точно знает — больше Рауль не посмеет его тронуть. — Еще раз я увижу тебя рядом с Кристиной, — шепчет Рауль, резко опускаясь рядом с Готье на корточки, — приду уже не один и, поверь, тебе не поздоровится. С этими словами де Шаньи поднимается и, выпрямившись в спине, смачно плюет прямо у лица парня на землю, пытаясь тем самым окончательно его унизить. — Парень, — вновь раздается спасительный голос из-за спины, а затем Кристофер чувствует, как его плеча касается широкая ладонь, — ты как, в порядке? Кристофер порывается ему ответить, но из груди вырывается только хрип. Вместе с тем дышать становится совсем сложно и он ощущает, как теряет сознание, наблюдая за тем, как все плывет перед глазами. Последним, что он видит, перед провалом — встревоженное полноватое лицо мужчины, прогнавшего взбешенного де Шаньи.