Это тебя не касается

— Или в твоей. Это как пойдёт, — подмигнул он. — Кстати, хочешь зайти, раз уж тебе всё равно дожидаться её? Сергей окинул решительного парня оценивающим взглядом, не думая прятать растягивающую губы заинтригованную усмешку. Кроме того, довольный собой Дауэ с немым вызовом улыбался в ответ, будто знал, что Лазарев не откажется. Хорошо, парень. Если ты предлагаешь такие правила, то сыграем по ним. — Конечно, — легко согласился Сергей, следуя за своим новым знакомым в его светлый номер. Дауэ показался ему… Плавным. Да, первое слово, пришедшее на ум, было именно плавный. Ровно льющийся голос, жесты, походка. Взгляд, что легко проходится по самой поверхности, не считая нужным заглядывать глубже. Это привлекало. Сергею по роду деятельности приходилось много разбираться в себе и других людях, чтобы его песни были понятны тем, для кого он их исполнял, чтобы всегда доходил смысл, передавалось настроение. Внешний вид Дауэ чувствовался ему, как спокойная, успокаивающая мелодия, но игривый огонёк в глазах был тем самым неожиданно-взрывным припевом. А, как знают ближайшие друзья Лазарева, он любит такую музыку. — Не закрывай дверь, — не оборачиваясь, махнул рукой Дауэ, стоило пальцам Сергея коснуться округлой ручки. — Не боишься фанаток? — приподнял бровь парень, опуская кисть. — В этом месте охрана, как в Пентагоне, — пожал плечами он. — И как будто их остановит какая-то дверь. Ну, ты понимаешь. Сергей молча кивнул, рассматривая окружающие его апартаменты Боба и натыкаясь взглядом на сваленные в одну кучу чемоданы и аккуратно отставленную в сторону, в противовес общему беспорядку, гитару. Видимо, парень не слабо привязан к инструменту. Лазареву вдруг вспомнилась первая гитара. — Не подумай, что я следил или что-то в этом роде… — подал голос Дауэ, нагнувшись над мини-баром и зависнув в нём на пару секунд. Лазарев склонил голову набок, устраиваясь в кресле и с любопытством рассматривая красивый изгиб спины Боба. Что-то подсказывало исполнителю, что тот принял эту позу намеренно. Что ж, Сергей оценил. — То, что ты замолчал, заставляет меня насторожиться, — отозвался он. Гривуазность в собственных интонациях поддела Лазарева. Его голос редко врёт, а это значит, что Дауэ и правда завлёк его. Похоже, здесь будет ещё веселее, чем он представлял. — Никогда не давалось это, — выпрямившись, Дауэ салютировал двумя маленькими стеклянными бутылочками пива. Сергей вопросительно приподнял брови. — Мы же только заехали. — Поэтому я и не достал виски, — заметил нидерландец, изящно приземляясь тут же на широкий мягкий подлокотник и вкладывая бутылку в руки Лазарева, который едва удержался от задумчивого хмыканья. Вёл себя Дауэ непринуждённо, будто со старым приятелем. Не задавал в раз множество вопросов, не рассказывал что-то о себе. Занятно… Но Лазарев точно знал, что он тоже заинтригован. — Мои друзья говорят, что я всегда либо не добираю градус, либо перебарщиваю с ним. Полагаю, сейчас угадал. Пиво в его руках тихо зашипело, стоило металлической крышечке отлететь прочь от горлышка. — Ты говорил что-то о слежке, — напомнил Лазарев, лишив возможности Боба приложиться мягкими — Сергей был уверен в том, что они мягкие. Должно быть, Дауэ редко расстаётся с бальзамом. Ну, или не имеет привычки постоянно облизывать губы, как сам Сергей. — губами к бутылке. — А, да. Ммм, — Дауэ пожал плечами. — Когда объявили список конкурсантов, мне было интересно, с кем придётся соревноваться. — Погуглил, в общем? — В точку, — усмехнулся Боб, сделав небольшой глоток. — Мне сразу показалось, что мы подружимся. А твоё скорое появление… Это судьба. — Кажется, я пропустил момент, когда курьеры стали вершителями человеческих судеб, — засмеялся Сергей, слегка неловко потерев шею ладонью. Парень был явно без комплексов, и он, Лазарев, ему в этом проигрывал. — Хотя, если подумать… — Дауэ, твоя дверь… — тонкий женский голос серебряной иглой пронзил баритоны парней, прерывая завязавшийся разговор и заставляя их синхронно повернуть головы в сторону вторженки, коей оказалась миниатюрная брюнетка, заключённая в широкий джинс. Девушка остановилась в коридоре, отрывая глаза от своего телефона и ойкнув от направленных на неё взглядов. — Упс, не знала, что у тебя гости. — Эти гости пришли к тебе, но я не мог пройти мимо, — растягивая слова, ответил Дауэ и заговорщицки подмигнул Сергею. — Дэми, Сергей. Сергей, Дэми. Девушка протянула Лазареву аккуратную узкую ладошку. — Очень рада. Только вот тебя не мешало бы хорошенько стукнуть за то, что не дождался меня. Минут пятнадцать в твою дверь долбилась, — оповестила Дэми, на что Лазарев виновато улыбнулся, покосившись на Дауэ. Неожиданный бойкий настрой у этой австралийской куколки. — Я же говорил. Она — прелесть, — изогнув бровь, кивнул Боб. — Ты что? — удивилась Дэми, но тут же вскинула ладонь. — Нет, стой. Я не хочу слушать ваши мужские разговоры, — она подняла тонкое правое запястье с тяжелыми часами на нём. — Времени мало. Извини, что так быстро украла твоего друга. Идём, Сергей. Последнее, что увидел Лазарев до того, как активная девушка увлекла его за собой, была многообещающая улыбка Дауэ. Яркая и стремительная карусель Евровидения пришла в движение. Лица слишком быстро сменяли друг друга, не задерживаясь в памяти сразу. Репетиции, вечеринки, новые знакомства, поверхностный сон. Сергей был готов ко всему, что приготовит для него эта игра, но уцепиться за что-то конкретное было совершенно невозможно… Ладно, не совсем. Было кое-что. Дауэ всегда оказывался неподалёку. То есть все исполнители были как бы в одной компании, но нидерландец со своей неуёмной энергией оставлял позади всех. Возле их дуэта всегда крутилось много хорошеньких исполнительниц, игриво заглядывающих в глазки. Но Боб только улыбался каждой из них, не отдавая никому предпочтения. А Лазарев, по правде, был даже рад этому. Он знал певиц, и пусть не все из них были отъявленными сучками, но уж точно слишком себе на уме. Нет, это явно здесь лишнее. — Брось! Мне серьёзно придётся это сделать? — поражённо выдохнул Дауэ, оторопело глядя на Сергея. Он поверить не мог, что парень заставит его это делать. Он же не конченный самоубийца всё-таки! — Говоришь так, будто это что-то за гранью, — спокойно хмыкнул Лазарев, наслаждаясь вытянувшимся от невыразимых эмоций лицом Боба. О да, он знал, насколько это было нереально и потенциально опасно для жизни приятеля, но абсолютное отчаяние от желания Сергея так шло его нидерландской мордашке. — Я тебе даже три дня дал, — невинно добавил он. — Уложить в постель Дэми? Нет, конечно, вполне выполнимо! Да я же каждый день это делаю, — фыркнул парень, гневно сверкая глазами. — Ты помнишь, что она нам пару дней назад в баре сказала? — Что-то типа, — Сергей кашлянул, силясь скопировать интонации девушки, — «Вам, двум поющим педикам, ничего не светит». Голос Лазарева оборвался низковатым смехом Дауэ. Дэми, в противовес большинству певиц, не стремилась к компании парней в известном смысле. Не сказать, что она была кем-то вроде старшей сестры, однако на парней австралийка смотрела с нескрываемым снисхождением. Особенно когда те затеяли литрбол, чтобы посмеяться над её проигрышем… Что ж, пожалуй, тогда для себя Лазарев решил, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не станет подшучивать над ней. Сам, конечно же. Возможности, необходимые по-настоящему, всегда подворачиваются под руку в разном виде. В пользу Сергею сыграла любовь Боба к картам и плохой навык в них. В итоге, сойдясь на желании победителя, нидерландец продул три раза из пяти, задолжав Лазареву. — Вот видишь! Не светит, — Дауэ со свистом выпустил воздух из лёгких. Потянулся к бутылке воды. Некоторые исполнители начали оборачиваться в сторону сидящих на сцене парней, переговариваясь между собой. — Поэтому и загадал, — пожал плечами Сергей, выхватывая из расслабленных пальцев бутылку и прикладываясь к ней. Боб возмущённо поджал губы, демонстрируя визави средний палец. — Кроме того, — отдавая воду, которую парень красноречиво отставил подальше, продолжил он, — почему так категорично? Потому что ты гей? — Бисексуал, — педантично поправил Дауэ, на что Сергей только иронично поднял бровь. — И это одна из причин. — Уверен, никто не устоит перед твоим нидерландским обаянием. — Даже ты? Лазарев задумчиво нахмурился, обегая Боба изучающим взглядом. Дауэ неосознанно расправил плечи, будто стоял на каком-нибудь смотре. Такого взгляда приятеля испытывать ещё не доводилось, но он как-то не жалел о своём вопросе. — Даже я, — ровно ответил он, что нидерландцу в тот момент показалось самой горячей вещью на земле. Одна из главных вещей, которые необходимо знать, чтобы общаться с Дауэ, это то, что он любит касаться. Кажется порой, что он физически без этого не может. Дауэ Бобу совершенно плевать на ситуацию, на то, за что и как он заденет нужного ему человека. Став его другом, вы перестанете обращать внимание на эту незначительную странность, но если вы лишь хорошие знакомые — это может немного смущать. Ведь никогда не знаешь, насколько большое значение имеет его прикосновение. К слову, Дауэ старается не частить с лапаньем малознакомых симпатичных людей, но Сергей оказался куда большим, чем просто симпатичным парнем. — Учитесь, сосунки, — усмехнулся Габор, в победном жесте подняв над головой обе руки. За спиной венгра на небольшом экране маячил короткий мультик, кончавшийся броской надписью «Strike» и сменившейся через пару секунд именем Михала Шпака. Габор отошёл от пустой дорожки и с размаху приземлился возле улюлюкающих парней, закидывая руку на спинку дивана. — Третий подряд, — провозгласил он. — Пиво в студию. Почти сразу после этих слов к компании подошла складная брюнетка с высоким полным стаканом с логотипом бара. Ульрика, как значилось на бейдже, замялась, ища глазами место на полностью заставленном кружками столике. Парни сидели здесь довольно недолго, — в принципе, обсудить каждого из них со Стиной, другой официанткой, ей времени вполне хватило, — но выпили немногим меньше, чем выпивается в этом месте во время различных матчей по телеку. Первый подорвался Юри, каждый раз неловко краснеющий, стоило девушке появиться возле их столика, и принялся расчищать место. — Да не загоняйся ты, братан, — махнул рукой Габор, останавливая его и принимая из рук брюнетки стакан. На губах исполнителя вырисовалась доброжелательная улыбка. — Спасибо, Ульрика. Та кивнула, стрельнув не накрашенными глазками в сторону Лазарева и, смущённо опустив голову, поторопилась к стойке. Парни, проследив её взгляд, одобрительно замычали. — Лазарева больше не берём. Задрал, честно! Всех девушек на себя перетянет, — заржал Михал, поднимаясь с места. Пальцы поляка стянули с запястья чёрную резинку, завязывая небрежный хвост. — Завидуешь стати нашей русской? — самодовольно поинтересовался Сергей, недвусмысленно взглянув под стол. Парни снова зашлись гоготанием. — Нахрен иди, — не оборачиваясь, кинул он. — У меня отец русский, — отставляя свой стакан к предыдущим, оповестил Иван. — Но ген как-то не проявляется. — Как подростки себя ведёте. Хоть потише будьте, — фыркая от смеха, чем сразу напомнил Лазареву большую сову, закатил глаза Николас. Сергей откинулся на диване, обведя взглядом свою компанию. Выпитый алкоголь уже взыграл в крови, расслабляя тело и снимая некоторые ограничители, но несильно туманя разум. Впрочем, не все из их компании были в таком лёгком состоянии. За стенами бара сгустились поздние сумерки. Это значило, что заканчивался небольшой перерыв в бесконечной череде напряжённых репетиций и прочего несомненно важного для конкурсной гонки дерьма. Совсем скоро каждый вернётся к своей команде и будет прилагать все усилия, чтобы превзойти вчерашних друзей, и от этого Лазарев клял себя раза в два сильнее. Все они оказались отличными парнями, которые искренне болели друг за друга… Чёрт! Он же не собирался заводить здесь друзей… Хотя, не будет обидным проиграть им. Друзьям же не проигрывают, верно? Сергей тряхнул головой, поднеся к глазам ладонь. Кажется, пиво подействовало сильнее, чем он предположил. — Так, мужики, а куда Дауэ запропал? Ему бить скоро, — заозирался Юри. — Да вон он, — кивнул в сторону подошедший Михал. — Подружка, наверное. Уже минут 15 собачится с кем-то по телефону. Сергей скосился туда, куда указывал поляк. Дауэ и правда затесался в неприметном тёмном закутке, что-то торопливо объясняя и нервно прохаживаясь из стороны в сторону. То ли алкоголь, то ли благородные порывы широкой русской души толкнули его на это — Лазарев не знал, однако выскользнул из-за столика, бросив друзьям, что хочет узнать, в чём дело. — Нет… Сколько же можно? Я ведь сказал… — раздражённо прошипел Дауэ, когда на его плечо опустилась ладонь. Нидерландец резко обернулся, натыкаясь на обеспокоенный взгляд карих глаз. Лазарев вопросительно поднял бровь. — Я перезвоню. Боб опустил руку с телефоном, устало жмурясь. — Всё в порядке? — спросил Сергей. Таким напряжённым и озлобленным его друг никогда не был. Ну, может, сказывается то, что здесь не возникало ситуаций, когда Боб был готов взорваться, однако факт остаётся фактом. Дауэ кивнул, не открывая глаз. — Да, я… — он осёкся, посмотрев на Сергея. В глазах мелькнула эмоция. Что-то такое быстрое, что Лазарев не успел распознать. Но Боб уже опустил ресницы, пряча телефон в карман. — Дебра. Дело в ней. — Наставница, — понимающе протянул Лазарев. — Ага, — вздохнул нидерландец, ероша волосы. — Считает, что я зря тусуюсь сейчас с вами, — он неопределённо дёрнул плечом и поджал губы, словно хотел что-то добавить, но в последний момент удержался. — Забудь. Она всегда истерит без повода. — Точно? — уточнил Лазарев, совершенно не веря улыбке, коснувшейся губ Дауэ. — Смотри, у Ника страйк! Сергей обернулся, ища глазами свою компанию, и совершенно не успел отреагировать на обречённый стон Дауэ, потому что в следующее мгновение тот шагнул вперёд, обхватывая со спины Лазарева поперёк живота и утыкаясь носом в спину. Парень ойкнул от неожиданности, рассеянно рассматривая запястья Боба, кажущиеся ещё бледнее на фоне его тёмно-синей футболки. Длинные пальцы судорожно плелись в замок, будто их владелец боялся, что стоит чуть расслабиться — и Сергей вырвется из их хватки. Но Лазарев не собирался вырываться. Никогда не собирался. — Сразу не поверил твоим словам. Отвратительно врёшь, — неожиданно тихо произнёс он, накрывая своими ладонями руки Дауэ и подумывая, что не так и незначительны бывают его прикосновения. Сергей не любил задумываться, когда речь заходила об отношениях. Он искренне не понимал, зачем анализировать происходящее, если тебе хорошо с человеком. Какая разница, во что выльется то, что между вами происходит? Ведь именно этот самоанализ породил такие вещи, как гомофобия. Кто-то когда-то надумал себе, что это неправильно, и теперь мы её имеем. Наверное, из-за отрицания размышлений Сергей упустил момент, когда их отношения дошли до своего Рубикона. Яркость растянувшейся на полстены плазмы была убавлена едва ли не на ноль, но свет всё равно резал привыкшие к темноте глаза. Из колонок доносились рваные всхлипы Веспер, запершейся в душе. Дауэ поморщился — ему не нравилось, когда в боевиках начинали разводить сопли. — Сейчас придёт Бонд и развеет её печали? — поинтересовался он, запрокинув голову, чтобы увидеть лицо увлечённого просмотром Лазарева. Парень, не отрывая завороженного взгляда от экрана, кивнул. Видимо не врал, говоря, что эта часть бондианы — его любимая. Сам Боб как-то пропустил дебют Крейга в роли агента 007. Броснан и Далтон были больше по душе. — А потом её убьют? — не унимался Дауэ, за что получил несильный тычок в бок. Похоже, обращать на него внимание до конца фильма явно не собирались. Вздохнув, нидерландец опустил голову обратно на плечо Лазарева, с неприязнью глядя на продолжающийся фильм. И Крейг, и Грин, и вся картина «Казино Рояль» вместе с откровенным игнором Сергея навевали на него смертельную скуку. Как они это снимали вообще? Пальцы Дауэ потянулись к рубашке Лазарева и принялись выкручивать маленькие чёрные пуговицы, но сосредоточенное лицо Сергея так и не изменилось. Нидерландец нарочито громко вздохнул. — Ну и чего ты добиваешься? — осведомился Лазарев, взглянув на развалившегося на нем Дауэ. — Бонд и Веспер целуются, — отстранённо проинформировал он. — Боже мой, всего-то! — улыбнулся Сергей, вздёргивая Боба за воротник рубашки. Светлые глаза удивлённо распахнулись, на что парень только усмехнулся, прижимаясь своими губами к губам замершего Дауэ. Секунды тянулись и тянулись, становясь вязкими и неповоротливыми, как застоявшееся болото. Лазарев отмерил восемь перед тем, как Боб, вздрогнув, прижал его к себе ближе и подчинился ненавязчивому касанию языка. Поцелуй выходил неуверенным, будто Дауэ всё ещё сомневался в реальности происходящего, но это было так… Естественно. Да, именно так. Лазарев не думал о том, что это их первый поцелуй, напротив — он казался одним из тысячи былых и будущих… Как бы тривиально ни звучало. Пальцы Сергея соскользнули с воротника на спину Боба, поглаживая напряжённые мышцы через тонкую ткань. Движения языков стали чуть увереннее, но Лазарев чувствовал настороженность в каждом касании, поэтому, аккуратно разорвав поцелуй, весело посмотрел в глаза напротив. — Теперь, надеюсь, ты не чувствуешь себя обделённым поцелуями, — уповал он, не спеша опускать руки. — Ну, ты засранец, — пробормотал Дауэ, толкая Лазарева на диван и нависая сверху. — Ещё посмотрим, кто в победителях будет. Кстати, губы у Боба оказались действительно мягкими.