Сказка о золотом петушке

Ивайзуми раскрыл дверь спальни, являющейся по совместительству еще и кабинетом короля, и указал в пальцем в проем, настойчиво приглашая Кьётани пройти в коридор. — Я должен осмотреть его, — уперся бараном бодигард, не желая оставлять наедине монарха с незнакомой и крайне подозрительной личностью. — Вон, — безпрекословно, спокойным голосом ответил Хаджиме, раскрыв дверь шире, будто у него в телохранителях был необъятный слон. — Сейчас же, Кентаро. — У него при себе может быть оружие, он может быть послан Шираторизавским ханством. — Где ты на нем видишь оружие? — Ивайзуми быстрым, размашистым шагом подошел к злобно насупленному Кьётани, взял блондина за запястье и потащил его к безучастно сидящему в кресле Оикаве. Тот из-под пушистых ресниц наблюдал за баталией, перебирая когтями перстней по подлокотникам. Меньше всего он походил на засланного шпиона, которому поручили убить короля Сейджо, но и на легендарных куриных богов, которых в старые времена было как вшей, он тоже не был похож. Если верить свиткам, то все они были могучими, хорошо слаженными зрелыми мужчинами в боевых доспехах, окруженные аурой могущества и таинственности, Тоору же напоминал великовозрастного ребенка, которому поручили для утренника одеться в костюм домашней птицы, промышляющей продажей собственного тела. Этакая куриная куртизанка, петушиный проститут. А все эти оттенки от бледно-желтого до насыщенно-оранжевого слепили глаза, если на Оикаву падал свет. Он был манернее любой фрейлины и характер был им соответствующий. Хаджиме чувствовал, что с таким вот пополнением при дворе он еще хлебнет говна и за маму, и за папу, и за всех прочих давно почивших родственников. Стараясь не думать о том, что он, возможно, добровольно заполучил геморрой к тому букету душевных болезней, которыми он ныне располагал, Ивайзуми взял с подноса крупную гроздь желтого винограда и, воскликнув «Он отравлен!», вышвырнул ни в чем не повинную ягоду, на которую возвели такую ужасную напраслину, в коридор, но Кьётани и ухом не повел, даже не собираясь с гневными воплями кидаться на виноград. — Ну подумай сам, — Ивайзуми попытался достучаться до той небольшой части мозга Кентаро, которую еще не сдавило шлемом. — На нем и одежды-то почти нет, где он, по твоему мнению, прячет кинжал? Блондин скосил взгляд в сторону подозреваемого и задержался взором на той части тела, которая восседала в кресле. — Он тебе кто, наложница, что ли, чтобы проносить в заднице запрещенные предметы? Так, все, место! — прикрикнул он на своевольничающего телохранителя. — Где твое место? А ну, быстро! Кентаро не осталось ничего иного, кроме как нехотя сняться с якоря и плавным шагом томной павы выплыть в коридор, по пути несколько раз оглянувшись на монарха в надежде, что тот отменит команду. — Давай-давай, шевели поножами! Совсем уж распоясался, дрессировать он меня будет! Ишь, ты! «Ишьты» ушел, прикрыв за собой дверь, до этого крайне красноречивым взглядом пообещав куриному богу вернуться, да не с пустыми руками. — Какой милый песик, — резюмировал Оикава, покачивая закинутой одна на другую ногой. — А Кербер, ему, случаем, родственником не приходится? — Самым наиближайшим, — Ивайзуми упер руки в боки и громко, фыркнувшей лошадью выдохнул, словно человек, пробежавший длинную дистанцию без роздыху. Со всеми королевскими хлопотами он начинал чувствовать себя дряхлым стариком, для которого даже пережевывание пищи казалось непосильной задачей. — Так ты в самом деле куриный бог? — А я в твоем представлении могу быть кем-то еще? — с прохладцей осведомился парень, покручивая в руке посох. — Учитывая, что даже самая наглая наложница в моем гареме одевается куда скромнее, нежели ты, да, у меня есть еще парочка вариантов относительно твоей личности, — хотя, предпоследнюю степень обнаженности можно было объяснить жаркой страной, откуда куриный бог был родом. Оикава ничего не ответил на сей нелестный пассаж. Он оглядел помещение с любопытством ребенка, впервые попавшего на праздничную ярмарку, поднялся на ноги и прошелся по спальне-кабинету, рассматривая обстановку. — Ты можешь сказать мне сразу, на кой черт тебе сдался колдун, у которого не так много особенных умений? — цокая когтями по мрамору, куриный бог подошел к письменному столу и бесцеремонно заглянул в лежащие поверх бумаги и личные письма. — От меня проку с шиш даже человеку, не сильно искушенному в общении со сверхъестественными силами, не говоря уж о великом короле Аобаджосай, который вполне мог подыскать себе куда более способного чародея. К слову говоря, не советую не иметь никаких дел с правительницей Шираторизавы и ее сынулькой. Дряни те еще, что одна, что другой. — Я потому и купил тебя, надеясь, что ты сведешь мое с ними общение к минимуму, без особых затрат военных сил и денежных вложений. Ты хоть что-то можешь сделать с моими предполагаемыми врагами помимо гадания на суженного? Тоору подвел свои очи к потолку, задумчиво покивав головой. — Если посадишь меня в самую высокую башню, ты обеспечишь меня большим обзором твоих владений. Буду предупреждать тебя о военных действиях со стороны окрестных государств заранее. Они только будут собирать войска, а ты со своим уже будешь ждать неприятеля у границы. Еще на чашечку кофе время останется и, быть может, на раскладывание пасьянса. — В самую высокую башню… как принцессу прям, — Ивайзуми стало немного легче даже от такой подмоги со стороны Оикавы, он даже попытался пошутить в стиле МатсуХаны, но Тоору не оценил юмора: — В моем случае, не как принцессу, а как кура. Они, как всем известно, любят повыше сидеть. Ивайзуми не нашел, что ответить на подобное заявление, ему было все равно, пусть хоть в будке Кьетани, хоть под кроватью Хаджиме обретается, лишь бы это способствовало зоркому зрению куриного бога. — Так, ладно. Сначала введу тебя в нюансы моих взаимоотношений с соседями, — Ивайзуми подманил Оикаву к большому глобусу, повернутому к ним тем полушарием, которое почти полностью занимали земли Шираторизавы. — Вот это – наша самая главная головная боль. Сейчас в Шираторизаве какие-то волнения, судя по донесению тех наших агентов, которых еще не изловили. Мы не знаем, какого рода эти волнения, что именно тревожит тамошний народ, но что-то происходит в самом дворце, а это уже плохой знак. Неизвестно, во что выльются треволнения, но надо быть начеку. Еще прапрапрадед нынешнего наследника престола стремился захватить Аобаджосай, мы для него были особым лакомым кусочком, и до недавних пор нас обоих вполне устраивали такие вот извечные терки, но вот появилось на горизонте княжество Карасуно, которое еще десять лет назад было не более чем небольшой провинцией, объявившей о своей независимости. Карасуно непредсказуемы, они могут как довольствоваться своим титулом «самого маленького государства», так и пойти войной на Шираторизаву. Вот эти двое, — Ивайзуми поочередно ткнул пальцем в большое розовое пятно на востоке от Сейджо и маленькую черную кляксу на западе. — Твоя основная цель. На остальные земли поглядывай время от времени. От таких небольших владений, как Джозенджи, Датеко и иже с ними не надо ждать особых проблем. Они поглотили земли вокруг себя и, вроде как, чувствуют себя вполне «сытыми», чтобы пытаться связываться с государствами, превосходящими их в боевой мощи. Есть, правда, еще одно княжество, оно… как бы это словами выразить… оно странное. Лет шесть или семь назад две державы Некома и Фукуродани объединились в одну, и два года назад престол заняли мои погодки, Куроо и Бокуто, я так подозреваю, они в детстве переболели чумой, причем не совсем удачно. — Как это? Король сделал пасс рукой, будто пытаясь ухватиться за воздух. — Ну… почти весь прошлый год они нападали на окружающие их государства, в том числе, и на наше. Мой отец тогда, как сейчас помню, стоял у карты и никак не мог понять, на кой черт Бокуто с Куроо сдался кусочек нашего заброшенного леса. Причем они идеально ровно, с точностью до метров указали, на какую часть нашей территории они претендуют, не желая хоть как-то комментировать свои притязания. Тоже самое случилось с другими владениями. И так получилось, что в каждой стране правитель был настолько обескуражен таким, казалось бы, хаотичными нападками, что в итоге предпочел уступить воинственным названным братьям те участки, которыми они возжелали владеть. Более того, чуть позже, когда Некома и Фукуродани прекратили нападения, они в каждую страну, с которой у них был конфликт, выслали денежную компенсацию «за причиненные неудобства». Подобное действие, конечно, совсем сбило нас всех с толку, но когда картографы перерисовали атласы, с учетом последних событий, все стало на свои места, — Хаджме чуть сдвинул бок глобуса в сторону, указав пальцем на территорию объединенного княжества Некома и Фукуродани, по форме напоминающую довольно крупный пенис. — Они добились, чего хотели. Оикава фыркнул носом, пытаясь подавить смех: — Детский лепет! — Детский, не детский, но как по мне, с людьми, не побоявшимися ради такой вот забавы устраивать целые военные действия, лучше лишний раз не сюскаться. А то сегодня они радуются форме своего государства, а завтра захотят из моего задницу слепить. Я же говорю, чумные они там. Ладно, — Ивайзуми подошел к столу и, взяв в руки колокольчик, яростно потряс оный, призывая камердинера. Вдали послышался топот ног, судя по грохоту утяжеленных железными подошвами сапогов, камердинера сегодня представлял Кьётани, дежуривший подле покоев короля. — Сейчас организуем тебе покои на самой высокой башне, а вечером отметим столь удачную сделку купли-продажи сытным ужином и гаданием на суженого Киндаичи.