Amet

Женщина медленно, будто борясь со встречным течением, делает шаг в сторону Джона. — Хэмиш, — повторяет она в очередной раз, протягивая к нему руки. — Ты… ты… — Послушайте, мисс Нокс, — Шерлок добавляет льда в голос, зная, как отрезвляюще это действует на истеричных дамочек. Он неосознанно оттесняет Джона за себя, подавляя порыв оттолкнуть ее руки и крикнуть «Не сметь! Мое!», и только сжимает зубы от нахлынувшего ощущения катастрофы. — Попытайтесь мыслить здраво. Вы были рекомендованы нам как профессионал. Она не слышит. Она подходит ближе и прикасается к его лицу, осторожно проводит черту по губам, трогает нос, очерчивает брови — так слепые узнают внешность собеседника. А Джон просто стоит деревянной куклой и смотрит прямо перед собой немигающим взглядом. Шерлок пытается потянуться к нему, понять, что происходит. Но не происходит ничего. Джон в самом настоящем ступоре, а сквозь такой кокон не может проскользнуть наружу ни одна эмоция. Пусто. Глухо. Как от того заклинания Мориарти. Нокс между тем слегка наклоняется и прижимается ухом к его груди. — И сердце, — пораженно шепчет она. — Здесь бьется его сердце. — Хватит! — Шерлок все же не выдерживает и оттаскивает ошеломленную женщину за локоть. — Мисс Нокс, Вы должны понимать… — Замолчите! Замолчите! — кажется, у нее начинается форменная истерика. Она сжимает пальцами виски и частит так, как будто умрет, если не скажет все и сейчас. — Вы ничего не понимаете! Я так виновата. Я не успела… Она хватает Джона за руки и заливается слезами. — О, Хэмиш, прости, прости меня. Я не хотела… я не думала, что так… Хэмиш, ну надо же! Того хирурга действительно звали Хэмиш. И ладно бы его узнали в больнице — это Шерлок бы еще мог понять, но здесь, в Совете… Он же проверял — ни родных, ни жены… Как же злят подобные оплошности! И тут на него накатывает. Шерлок одновременно и захлебывается чужими эмоциями — здесь и безумная растерянность, и страх, и сострадание — и облегченно выдыхает, понимая, что эта сверхстрессовая ситуация не «выключила» Джона, как какую-нибудь интерактивную куклу. — Попытайтесь мыслить логически, — Шерлок понимает, что говорить сейчас подобные вещи — это как стрелять в воздух, но все же нужно попытаться отгородиться от очередной проблемы. От опасности. — Вы ведь понимаете, что Ваш Хэмиш мертв. Понимаете. Она переводит на Шерлока совершенно ошарашенный взгляд. Похоже, Эльта Нокс сейчас не понимает даже, где находится. А уж на то, чтобы понять, что человек с лицом бывшего возлюбленного, стоящий в паре футов — кто-то совсем другой, сил требуется гораздо больше, чем на данный момент у нее есть в наличии. — Перестань, — вдруг отрезает Джон и, взяв ее за руку, осторожно усаживает в кресло. От звучания его голоса мисс Нокс, видимо, все же решает упасть в обморок. Прямо-таки сцена из мелодрамы. Жаль, что Шерлок не смотрит мелодрам — в противном случае можно было бы хоть представить возможную линию поведения в подобной ситуации. — Хэмиш, — она хватает его обеими руками за предплечье. — Я не хотела… я не должна была всего этого говорить… чертов грузовик… о Боже… А Джон молча опускается на колени перед креслом и обнимает ее, гладя по волосам. — Тише, тише, успокойтесь. Я с Вами. Я буду слушать Вас, сколько вы захотите. Как же так? Она же чужая, Джон! Несколько минут она тихо плачет на его плече. Шерлок уже хочет дернуть Джона за рукав и отвести домой, когда девушка поднимает глаза. — Ты не помнишь, да? — она будто возвращается в реальность. — Ты совсем ничего не помнишь? — Мне жаль. — Жаль, — повторяет она и всхлипывает. — Мне тоже жаль. Всем жаль. Может быть, пора забрать его отсюда? А то ведь так и с ума можно сойти. Обоим. — Неужели ничего не осталось? — задает она непонятный Шерлоку вопрос. Однако Джон ее, кажется, понимает. — Я ничего не помню. Простите, — Джон произносит это таким тоном, как если бы он лично был виноват во всем этом. — Но иногда у меня просыпаются навыки тех, кем я когда-то был. — Ох, столько всего и сразу, — Нокс обессилено откидывается на спинку кресла, но, похоже, медленно возвращает себе самообладание. — Что же мне делать? — Видимо, перенести обряд, — хмыкает Шерлок. — Мне… э-э… тоже жаль, что так получилось. Но Джон не делает попыток подняться. Зачем ему она? — Джон. Молчание. — Джон, мы уходим. — Я останусь. Ненадолго. В глазах у женщины загорается безумная надежда пополам с болью. — Спасибо. Зачем тебе это, ну зачем? Не тащить же его домой насильно, честное слово! Шерлок сжимает зубы. — Джон, на два слова, — и, не дождавшись ответа, практически выволакивает его из кабинета в коридор. Подходящий закуток (то ли подсобка, то ли кладовка — не разобрать) находится на удивление быстро. Шерлок затаскивает его туда и тут же прижимает к стене за плечи. — Ты говорил, что ты только мой, помнишь? — произносит Шерлок, наклоняясь к его уху. — Ты помнишь только меня. Ты знаешь только меня. Всего. Сердце у Джона колотится, как от быстрого бега. Он молчит и только смотрит своими глубокими глазами, не пытаясь ни оттолкнуть, ни притянуть поближе. — Хэмиш мертв. А ты — не Хэмиш. Ты — Джон. Мой Джон, понятно? — Мне жаль ее. — О, и только? — Не только. А вот это уже страшно. Цепляться за прошлую жизнь, которую даже не помнишь, которая, собственно, никогда и не была твоей… зачем? — Я должен узнать о нем. — Джон, все психиатры мира сейчас уже ставили бы тебе диагноз. — Я так хочу. Странно слышать и стальные нотки в голосе и это непривычное «хочу» из его уст. Не отдам! Мой! — Вот как? — Шерлок придвигается еще ближе и прижимается своим лбом к его. — Значит, меня тебе уже недостаточно? — Я не знаю, — почти шепчет Джон, и Шерлок чувствует его горячее дыхание на своих губах. Вот вроде бы так близко — бери, что хочешь, — и все же отдаляется, уходит из рук, из-под контроля, из той реальности, которая изначально существовала лишь для них двоих. — Ты — мой дом, понимаешь? То, что есть главного. Но сейчас ты должен меня отпустить. Легко ему говорить! А если… о Боже, а если она решит вспомнить прошлое не только на словах? Промелькнувшие в воображении картинки удается отогнать лишь с превеликим трудом. — Пообещай, что ты вернешься. Шерлок почти ненавидит себя за сказанное только что. Это так нелогично и глупо, что хочется потрясти головой, прогоняя из нее подобные банальности. Джон слегка улыбается, и внутри у Шерлока (логика снова дает сбой) будто бы развязывается тугой узел. — Я обещаю. Отпустить…, но как? Не хочу… и тянется, тянется к нему, преодолевая то ничтожное расстояние, которое между ними еще осталось. Шерлок рвано выдыхает, когда скользит губами по его губам, а Джон, кажется, перестает дышать совсем, только молча притягивает его чуть ближе. Нет, это не поцелуй, правда. Просто еще одна печать, пусть не магическая, а вполне себе обычная, но так будет спокойнее. Чем крепче нити, тем тяжелее рвать. Он находит в себе силы распахнуть дверь и просто уйти, ни разу не обернувшись.