Saving the Boy

Центр преображения одно из моих самых любимых мест в Капитолии. Обычно это место где все менторы впервые встречаются после перерыва. И поскольку это самое начало всех мероприятий, мы расслаблены настолько, насколько это возможно для победителей. После Жатв прошло меньше суток, и большинство менторов еще не успели прикипеть к своим подопечным. Мы передали Пита и Миси в руки команды подготовки около часа назад, и Хеймитч тут же забыл про меня, найдя Рубаку и алкоголь, причем не обязательно именно в этой последовательности. Оставленная наедине со своими мыслями, я села рядом с комнатами стилистов двенадцатого дистрикта, чтобы если кто-то будет меня искать, мог легко меня найти. — Что за изысканный наряд на тебе, — невероятно знакомый и теплый голос сказал с преувеличенным капитолийским акцентом, — Ты должна сказать мне, кто же тот гений, что создал это? Цинна. Улыбаясь, я встала со своего места, и покружилась, — Тебе правда нравится? Я создала его сама. Технически он стилист трибута-девочки из двенадцатого дистрикта, но основная его работа делать так, чтобы я выглядела великолепно во время своих капитолийских выходов в свет. Я так ему обязана, и это не имеет ничего общего с тем, что он всегда находит время наполнить мой гардероб модными шедеврами. — Ты уверена, что это одно из твоих творений? — спросил Цинна, изучая платье, — Не знаю, я видел все твои коллекции, а это выглядит так возвышенно. Только истинный художник мог создать это. — Привет, Цинна. Да, это платье прекрасно, спасибо тебе, — я рассмеялась, и он обвил меня руками, — Я скучала по тебе. — Я тоже по тебе скучал, — сказал он нормальным голосом, пожимая меня еще раз, перед тем как отпустить, — Мы не поговорили вчера после Жатвы. Насколько ты была счастлива, когда Прим не выбрали? — Очень счастлива. Пока не назвали имя мальчика. — Пит, да? — Спросил Цинна, и я кивнула, — Что с ним не так? — С ним все так. Он идеален. Он посмотрел на меня, изучая мое лицо, — Почему, Китнисс Эвердин, ты это от меня скрываешь? — О чем ты говоришь? — У тебя появился парень, да? — Что? Нет… Кто? Пит? Нет! — я знаю, что мое лицо сейчас просто алое, — Между нами все не так. Нет. — Ты звучишь не очень убедительно, — сказал он мне, — До этого я тебя едва ли дразнил, но сейчас мне интересно что происходит между вами. — Ну, перестань интересоваться, ничего не происходит. Я его ментор, это все. — А хотела бы ты, чтобы было больше? — Я не могу думать об этом, — честно ответила я. И выбросила это из головы, иначе это сведет меня с ума, — Он трибут, забыл? Я должна сфокусироваться на его спасении, и все. — А если ты сможешь его спасти? Что тогда? Прежде чем я смогла себя остановить, воображение нарисовало мне картины возможного будущего. У меня на лице появилась настолько широкая улыбка, что начали болеть щеки. Но прямо сейчас думать об это не правильно, и я через силу нахмурилась. Однако, было слишком поздно, по выражению его лица я поняла, что Цинна видел мою реакцию. — Я думаю, я получил ответ, — сказал он, с озорными искрами в глазах, — И не переживай, он победит. Я нахмурилась от его уверенности, хоть мне и было приятно это слышать, — И почему ты в этом так уверен? — Потому что я знаю тебя, Китнисс, и ты борец. Когда ты настроена решительно, ты можешь сделать что угодно, — сказал он, — Помнишь, что я сказал тебе прямо перед ареной? — Ты сказал, что если бы ты мог делать ставки, то поставил бы на меня. — Именно. И в этот раз я бы поставил на него. — Спасибо! — я обняла его за шею, — Так что, ты поможешь? — Мы с Порцией сделаем все возможное чтобы помочь, — заверил он, — И не переживай, он будет выделяться на церемонии открытия. Я отодвинулась, и увидела сияние в его глазах, которое говорит о том, что планируется что-то сумасшедшее, — О нет. Что вы собираетесь с ним сделать? Он пожал плечами, — Ничего особенного, просто подожжем его. — Подожди… Что? — Ты увидишь, — он загадочно улыбнулся, и это вывело меня из себя. Он делает это со мной каждый год. — Ты не можешь поджечь его, Цинна! Я хочу, чтобы у него на Арене были лучшие шансы! Сожжение не отвечает моим целям! — Успокойся, я знаю что делаю. Обычно. С ним все будет в порядке, обещаю, — он щелкнул меня по носу, и я напомнила себе, что Цинна меня никогда не подводил. Но с другой стороны, он никого раньше не поджигал. Я уже собиралась протестовать, но он заглянул мне за спину и помахал, — Смотри, тут Финник. Я обернулась, и да, Финник идет ко мне, а Цинна воспользовался возможностью, и начал уходить. Но не настолько быстро, чтобы я не заметила, о чем я ему и сказала, — Мы поговорим об этом позже. И чтобы ты знал, я больше тебе не сочувствую из-за того, что ты работаешь с Миси. — Я из-за нее особо не переживаю, она напоминает мне тебя, — сказал он мне, и подмигнув исчез в комнате, предназначенной для Миси. Финник остановился передо мной, и подбородком указал на дверь, за которой скрылся Цинна, — Он туда сбежал. Что случилось? — Просто он увидел, что идешь ты. Твоя красота слишком велика, чтобы такой художник как Цинна мог ее выдержать, — пошутила я. — Ну да, очевидно, — сказал он, раскрывая объятья, — Обнимешь меня, или нет? Я обняла его, наслаждаясь ощущением безопасности, которое дает его широкая грудь. Могу поспорить, объятия Пита по ощущениям такие же. За исключением того, что Пит бы не положил свои руки мне на грудь. Я ударила его, отстраняясь, — Что, черт возьми, это было? Финник посмотрел на меня с наигранной наивностью, — Что? Я просто хотел посмотреть, хорошо ли у тебя прошел год. Я, защищаясь, положила руки на грудь, — Я не могу поверить, что ты меня так лапал. — Да ладно, уже нельзя немного потрогать друга? — он обольстительно улыбнулся, — И если тебе интересно, то для тебя это полезно. — Ты больной. Не могу понять почему я вообще с тобой связалась, — сказала я, присаживаясь на ближайший диван. — Ты капризная, — напрямую сказал он, — Опять кошмары, да? Поэтому Хеймитч настоял, чтобы я пришел к тебе? — Я понятия не имею, о чем ты говоришь. — Хеймитч нашел меня ранее. Сказал, что я должен тебя найти, и тебе нужно поговорить со мной. И когда я спросил, что нужно обсудить, он сказал, что ты сама мне расскажешь. — Кто знает, что Хеймитч имел в виду. Он вероятно был пьян, и перепутал тебя с кем-нибудь. Он сел рядом со мной на мягкое сидение. Он больше не шутил, — Это из-за твоих новых обязанностей? — Я думаю, мы говорили об этом более чем достаточно, ладно? — и тут я поняла, что имел в виду Хеймитч, — Хотя, есть кое-что… — Что же? — Какого было быть ментором Энни? — спросила я человека, который был в ситуации, похожей на мою. Его лицо помрачнело, воспоминания были явно болезненными, — Это была худшая вещь в моей жизни, даже хуже, чем самому быть на арене. Я наконец понял, как сильно я о ней забочусь, и не мог защитить ее. Все что я мог, это наблюдать, как ужасные вещи творятся вокруг нее. Энни сломалась на арене, и я не мог быть рядом, чтобы собрать ее по кускам. — Прости, что напомнила тебе об этом. — Почему ты хотела знать? — спросил Финник, тряся головой. Он настолько не похож на веселого парня, к которому я привыкла, что я должна сказать правду. — Я хочу спасти Пита… своего трибута, — я добавила вторую часть, когда заметила непонимание в его глазах. Он стал снова веселым собой, — О, правда? Есть какая-то определенная причина по которой ты хочешь его спасти? — Мне нужна какая-то еще причина, кроме того, что я хочу, чтобы дистрикт двенадцать победил? Тяжело поверить в то, что я хочу больше еды для своего дистрикта? — Обычно, я бы сказал нет, — сказал он, и уголки его губ поползли вверх, — Но никогда раньше ты не спрашивала про игры Энни. Это правда, обычно я держалась подальше от этой темы. Джоанна и Мэгз рассказывали мне кое-какие детали, так что я знала, что это было очень тяжело для него. И конечно, он знает, что я не стала бы его спрашивать без веской на то причины. — Мне просто любопытно, — сказала я, зная, что он мне не поверит, — Нет никаких сходств между нашими ситуациями. — Ты любишь его, — сказал он, и я нахмурилась. Его глаза расширились, и он облизнул губы, — О, я понял. Ты любишь его. Регулярно. Только Финник Одэйр может взять самые чистые слова, и совершенно их извратить. — Почему все сразу же думают, что Пит и я… — я замолчала, подбирая слово, подходящее в данной ситуации, — Встречаемся? Никто так не думал про Гейла в прошлом году, когда я хотела его спасти. — Я думал об этом, но не долго, — признался Финник, — Но когда я увидел вас вдвоем, то понял, что там были чувства, но с твоей стороны совершенно безответные. Я уставилась на него, — Гейл не испытывал ко мне таких чувств. — Ну конечно испытывал, Бельчонок, — его тон такой покровительственный, что мне захотелось его ударить, — Ты просто была слишком слепа, чтобы это увидеть. — Я ненавижу, когда ты так меня называешь, — проворчала я. Я терпеть не могу это прозвище. Вероятно, он назвал меня так в первый раз увидев, как я забираюсь на деревья во время своих Игр. К несчастью, это прижилось. — И поэтому я использую это так часто. Я посмотрела на него прищурив глаза, но решила не отвечать на этот комментарий, — Тем не менее, между мной и Питом ничего нет. Я просто хочу помочь ему победить. — Ну, по крайней мере, он не страшный, — сказал Финник, — Видела моих? Судьба ко мне так несправедлива. Девчонка еще ничего, но парень… Я думаю, его мать согрешила с китом. — Финник! Он пожал плечами, — Он должно быть и так это знает. С таким лицом, сомневаюсь, что это худшая вещь, которую о нем говорили. Или ему. Ко всему прочему, он туп как пень, и не думаю, что он понимает достаточно, чтобы оскорбиться. — Это ужасно. — Надеюсь он не победит, потому что не знаю, сможет ли мой желудок выдержать целый год празднования его победы, — Финник почесал подбородок, — Так что, чтобы спасти мое чувствительное пищеварение, думаю, я помогу тебе спасти мальчика. — Правда? Ты сможешь это сделать? — я потрясла головой, — Нет, Финник, у тебя будут неприятности. Уверена, запрещено помогать трибутам из других дистриктов. — До тех пор, пока я не подставляю своих трибутов, ничто не запрещает мне быть полезным другим менторам, — он понизил голос, — Когда здесь была Энни, мне помогли. Я хочу вернуть одолжение. — Спасибо. — Так, начнем с начала, он должен произвести неизгладимое впечатление сегодня, — как будто мне нужно напоминать об этом, — Что Цинна приготовил для твоих ребят? — Он сказал, что подожжет их, — сухо ответила я, — Поэтому он сбежал отсюда. — О, по крайней мере, они запомнятся. Хотя зря… — Что? — Что Цинна полностью проигнорировал мои мольбы вернуть образ многолетней давности. Я уже знала, что мне это не понравится, но ничего не могла с собой поделать, — Какой образ? — Кажется, он был в год Джоанны, — сказал Финник, и я начала копаться в памяти, чтобы вспомнить что особенного было в тот год. Это было до того, как Цинна и Порция начали работать с двенадцатым дистриктом, что это точно было ужасно. — Я не могу вспомнить ничего особенного, так что помоги мне. — В тот год они были голые, и покрытые угольной пылью, — он сильно смеялся, — Я пытался убедить Цинну, что выражение твоего лица, когда он тебе это сообщит, будет того стоить, но кажется, он не послушал. — Ну и слава богу, — хотя я не могла не подумать о том, как бы Пит выглядел в подобном костюме. Я с трудом выкинула эти мысли, и заставила себя не краснеть. Последнее что мне нужно, это чтобы Финник понял, о чем я подумала, — Но идею я поняла, это хуже, чем гореть. — Как быть голым может быть хуже, чем быть в огне? — потом он закатил глаза, — Не бери в голову, я забыл с кем разговариваю. — Хочу тебе сказать, что для большинства нормальных людей разгуливать голыми, как ты и Джоанна, не комфортно, — ответила я, защищаясь, — Немного скромности никому не повредит. — Единственная проблема твоего аргумента в том, что ты победитель, Китнисс. Ты перестала быть нормальным человеком в тот момент, когда попала на арену. Хотя могу поспорить, что ты не была нормальной с самого начала. — Кто бы говорил. — Может ты права, может это именно то, что определяет кто победит, а кто умрет. Это интересная теория, и мне нечего возразить на нее, так что я промолчала. — Твой парень… он нормальный? Я подумала о Пите, и о его невероятной доброте, — Нет. Пит совсем не нормальный. Он особенный. — Тогда, будем надеяться, что моя теория верна. Часы спустя, я мерила шагами ковер в гостиной. Менторам нельзя видеть их трибутов, пока не кончится Церемония Открытия. Мы должны впервые увидеть их, после преображения, по телевизору, вместе с остальным Панемом. Но все равно, мне хотелось бы увидеть Пита раньше, я уверена, он нервничает еще больше чем я. Справедливо, учитывая то, что его собираются поджечь. — Солнышко, мне плохо только от того, что я на тебя смотрю, — проворчал Хеймитч из своего кресла, — Присядь? — Я не могу! Я ведь сказала тебе, что собирается сделать Цинна? — Да, — сказал он с преувеличенным спокойствием, — И помнишь, что я тебе ответил? — Да, — я ответила таким же тоном, — И я доверяю Цинне, доверяю. Просто иногда он берет на себя слишком много. Вошла Эффи, и посмотрела на меня заинтересованным взглядом, — Китнисс, что ты делаешь? — Я просто переживаю, Эффи. Я хочу, чтобы Пит… и Миси выступили сегодня хорошо, — сказала я, вспомнив о девушке лишь с последнюю секунду. — Не переживай, Цинна как всегда сделает все великолепно, — сказала она, очевидно, пытаясь меня успокоить. К сожалению, это Эффи, и она не может вовремя замолчать, — Помнишь прошлый год? У него даже получилось сделать этого ужасного мальчишку интересным, ну по крайней мере до тех пор, пока он не открыл рот. Хеймитч обеспокоенно посмотрел на меня, но я помахала рукой. Я привыкла к Эффи и ее бесчувственным комментариям, а этот дал мне успокоить мысли, потому что все мои силы ушли на то, чтобы держать язык за зубами. Я плюхнулась на диван, заслужив неодобрительный возглас от Эффи, она ненавидит, когда я игнорирую правила этикета в ее присутствии. Ребячество, я знаю, но это лучше, чем сказать все, что я о ней на самом деле думаю. Телевизор включился, сигнализируя о начале программы. Началась музыка, я слышу ее жужжание за окном, и, с небольшой задержкой, из телевизора, и от этого у меня тут же разболелась голова. Вначале появились трибуты первого дистрикта в своих колесницах. Толпа закричала, и меня это совсем не удивило. Поголовно привлекательные, они становятся любимчиками Капитолия каждый год, за редким исключением. Я начала ерзать на месте, из-за снова появившегося беспокойства. Появился дистрикт два, и получил свою долю внимания. Эти трибуты обычно не столь привлекательны внешне, но настолько смертоносны, что их невозможно игнорировать. Они очень опасны, и не из-за везения у второго дистрикта больше всего победителей. Медленно, но верно, появлялись остальные дистрикты. Много внимания уделяли первым двум дистриктам, но пока что, каждый дистрикт получил примерно равное количество экранного времени. Когда появился дистрикт одиннадцать, маленькая девочка со своим огромным земляком, я задержала дыхание. Я начала мысленно отсчитывать секунды, ожидая появление угольно-черных лошадей. А вот и они. — О мой, — Эффи затаила дыхание от восхищения, — Они выглядят великолепно! Цинна не шутил, и мне нужно было ему довериться. Горящие диадемы подсвечивали их лица, и все камеры были направлены только на них. Когда экран заполнил ближний план лица Пита, я могла видеть, как эти огоньки отражаются в его глазах, и это невероятно красиво. Хеймитч вздохнул, — Я конечно знал. Что Цинна сделает для нас все возможное…, но на этот раз он превзошел сам себя. — Определенно, — сказала я, не сводя глаз со своего мальчика с хлебом. И я не единственная, остальным трибутам уделяли гораздо меньше времени. Пит улыбался, махал, и посылал поцелуи толпе, которая начала скандировать его имя. Кажется, даже Миси поддалась всеобщему воодушевлению, и не хмурилась. — Они их любят! — счастливо воскликнула Эффи, — Не могу вспомнить, когда в последний раз кто-нибудь производил такое первое впечатление. Наконец, они достигли Круглой Площади, и остановились напротив резиденции Сноу, вместе с остальными трибутами. Постепенно музыка стала затихать, и в конце концов, полностью стихла. Президент появился на балконе, вызвав бурные аплодисменты жителей Капитолия. Когда он начал речь, все внимание переключилось на него, но постепенно кадров с Питом и Миси становилось все больше. Когда Сноу закончил свою приветственную речь, заиграл гимн, и колесницы снова пришли в движение. Они проехали еще один круг по площади, давая толпе последний шанс увидеть трибутов этого года до того, как они отправятся в Тренировочный Центр, но камеры игнорировали остальные дистрикты, и следили только за Питом и Миси. Двери закрылись, скрывая их из виду, и тут же ведущие стали болтать о своих впечатлениях от трибутов. Обычно, я не обращаю внимания на их болтовню, но в этом году мне интересно. Человек, чей пол я не смогла определить, начал фонтанировать, — Я просто ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ, ЛЮБЛЮ дистрикт двенадцать в этом году! Его соведущая, пухлая женщина с рубинами на губах, кивает соглашаясь, — О, я знаю, Рик! Эти наряды были… с вашего позволения… горячими! Они вдвоем захихикали, — Говоря о горячем, Криз, что ты скажешь о парне, Пите Мелларке? Криз провела языком по своим отвратительным инкрустированным губам, и улыбнулась в камеру, — Я думаю, я нашла себе нового парня. Я выключила телевизор, мне стало плохо от мысли, что эта женщина может использовать эти штуки где-либо рядом с моим Питом. Моим Питом? Откуда это взялось?