Saving the Boy

Дни шли быстрее чем я думала, и прежде чем я поняла, настал последний день тренировок трибутов. У меня не было возможности проводить время с Питом и Миси в течении этих дней, поскольку все мы были очень заняты. Они, само собой, большую часть времени проводили на тренировках, пока я посещала самых больших транжир в Капитолии. Я видела их только мельком на завтраке, обедали они, по нашим наставлениям, с другими трибутами, а ужинала я в компании богатых потенциальных спонсоров. Я посмотрела на большие часы на стене; сейчас время обеда, а это значит, что индивидуальные показы начнутся скоро. Мне бы хотелось вернутся в Тренировочный Центр, и вместе с Хеймитчем ждать, когда Пит и Миси вернутся с тренировок, но я не могу. Прямо сейчас я должна дождаться окончания интервью Финника, и подняться на сцену. К счастью, я иду второй, и мне не нужно ждать целый день как, например, Джоанне, которая по расписанию идет последней. Толпа начала аплодировать и скандировать имя Финника, так что его интервью должно быть закончилось. Кулисы распахнулись, и он сделал шаг, улыбаясь и напоследок махая толпе, прежде чем исчезнуть из вида. Моментально его улыбка исчезла, а плечи опустились. Но мгновение спустя его фасад вернулся в полную силу, и он поцеловал в лоб меня и Джоанну. — Попытайтесь не опозориться, дамы. Я буду следить, — сказал он, медленно удаляясь. — Иногда я так его ненавижу, — Джоанна пробормотала позади меня. — Иногда? — спросила я. — Ну, я ненавижу этого Финника постоянно, — объяснила она, — Обычный Финник просто раздражает. Прежде чем я успела сказать ей, что я понимаю, меня проводили на сцену. У меня хватило времени только на то, чтобы немного улыбнуться ей, перед тем, как я прошла через кулисы. Толпа вздохнула, и начала яростно аплодировать. Я дошла до кресла рядом с Цезарем и села. Цезарь положил руку на грудь, и лучезарно улыбнулся мне, — Позволь сказать, Китнисс, что ты выглядишь просто восхитительно в этом платье. — Спасибо, Цезарь, ты очень добр, — сказала я, и поборола порыв скрестить руки на груди. Три дня недостаточно, чтобы привыкнуть внезапно демонстрировать больше голой кожи, — Но мы оба знаем, что все комплименты нужно делать Цинне. — Что же, прекрасная работа, как и всегда, Цинна, и спасибо за ее новый образ! — воскликнул Цезарь прямо в камеру, и подмигнул. Я прикусила язык, чтобы не поправить его, что это была идея Сноу для моего нового образа, а не Цинны. Вместо этого я улыбнулась шире, пока мои щеки не заболели, и не возникло ощущение, что лицо может порваться. Он повернулся ко мне, — Теперь, когда обмен любезностями совершен, почему бы тебе не рассказать о своих трибутах? — О, ты знаешь, мне нельзя говорить о них, — сказала я, хоть это основная причина для интервью, — Это против правил! — Я знаю, но мы не расскажем, — пообещал он. Он сделал крест на сердце, — Это будет наш маленький секрет. Наш маленький секрет, который транслируют на весь Панем, подумала я. Но это наша ежегодная традиция, и это работает, так что я продолжила. — Ну, если ты пообещаешь не проронить ни слова, может я смогу кое-что сказать, — сказала я, и понизила голос, — У меня двое замечательных ребят в этом году! — Они выглядели потрясающе на Церемонии Открытия! — сказал Цезарь, и зал одобрительно зашептал, — Все кого я знаю, не могут перестать о них говорить. Дистрикт двенадцать дал нам красавцев в этом году. — Они выглядят совсем неплохо, не правда ли? — спросила я толпу, и они громко закричали в ответ, — Особенно Пит. — Да, он очень привлекателен, — согласился Цезарь, — Он не Финник Одэйр, но я слышал, что у него уже образовался фан-клуб. Да? Я не знала об этом, но я рада, что Капитолий уже так его полюбил, — Я не удивлена. И не сомневаюсь, что после интервью, у него появится много новых членов. Будь аккуратнее, Цезарь, он легко тебя очарует. — Спасибо за предупреждение, я буду осторожнее, — сказал он, и рассмеялся вместе с аудиторией, — Так, можно ли сказать, что тебя заинтересовал твой трибут этого года? — Можно и так сказать. И так же можно сказать, что я неофициальный член его фан-клуба, — хихикая сказала я. Даже для меня это звучит глупо и банально, но Капитолий любит эту версию меня, так что же я могу поделать? — Что ты пытаешься нам сказать? — Цезарь наклонился ближе ко мне, и вопросительно изогнул брови, — Между вами двумя происходит что-то большее, чем стандартные отношения трибут-ментор? Ладно, может это получилось слишком толсто, хотя беглый взгляд на толпу показывает, что они заинтригованы, — Ты пытаешься создать мне здесь проблемы? Между нами не происходит ничего недозволенного. Однако, нет ничего плохого в небольшом увлечении. — Ничего такого, — согласился Цезарь, — Особенно, когда объект увлечения захватил сердца стольких девушек. — Именно. Ничего не могу поделать, я всего лишь человек, — сказала я, пытаясь покраснеть, — Ты же не скажешь ему? — Китнисс, ты же меня знаешь, — сказал он, похлопав меня по ноге. И я знаю его, и не сомневаюсь, что он поднимет эту тему на финальном интервью Пита, — Я не скажу ни слова. Я выдала облегченный вздох, — О, спасибо! Я не знаю, как буду вести себя с ним, если он узнает. — И мы не хотим этого. — Нет, не хотим, — внезапно, я удивленно распахнула глаза, и игриво ударила Цезаря по ноге, — Не могу поверить, что ты заставил меня говорить об этом! Ты ужасен! Я всегда говорю с тобой слишком много. — Ты права, я ужасен. Но ты же на меня не сердишься? — Если только немного, — сказала я, пожимая плечами, — Но я тебя прощу, если мы сменим тему. — Ну конечно, — сказал он, кивая с энтузиазмом, и быстро спросил про мою предстоящую модную коллекцию одежды. Мы болтали о незначительных темах еще несколько минут, прежде чем время моего интервью вышло. Зал аплодировал и посылал воздушные поцелуи, пока я шла за кулисы. Как и Финник, я обернулась на последок. И я закончила. Я собирала свои вещи чтобы уйти, когда Джоанна схватила мою руку. Она оттащила меня в угол комнаты, чтобы остальные победители, ожидающие своей очереди на интервью, не могли нас услышать. — Что это черт возьми было? — Джоанна прошипела мне в ухо. — Это было интервью, — сказала я, вырывая руку из ее железной хватки. Я нахмурилась, увидев красный след на моей коже, — Я думаю, у меня тут будет синяк, Джо. Спасибо. — Как много из этого правда, и как много из этого ложь? — спросила Джоанна, полностью игнорируя мои жалобы. — О чем ты говоришь? — Про мальчика. Как много из этого ты имела в виду на самом деле? Я тяжело сглотнула, опустив взгляд, — Немного. Я имею в виду, он привлекательный и обаятельный, я не преувеличивала. — А что насчет твоего «увлечения» им? — спросила Джоанна, буквально выплюнула слово, — Что насчет этого? — Я не знаю! Почему тебе вообще это важно? — спросила я злобно, но все еще не могу поднять на нее взгляд. Я чувствую, как она пристально на меня смотрит, и мне хочется наорать на нее, но я этого не делаю. Вместо этого я медленно подняла голову, и она тихо выругалась. Она немного изучила меня перед тем, как покачать головой, — Безмозглая, как ты можешь быть такой глупой? Джоанна должно быть сильно мной недовольна, раз она вспомнила прозвище «безмозглая», — Что я сделала не так? Я думала интервью прошло хорошо. — Я не говорю об интервью, я говорю о тебе! — резко воскликнула Джоанна, прежде чем немного смягчить тон, — Я думала ты умнее, чем это. Влюбиться в трибута. Я чувствую, что у меня упала челюсть, — Я никогда не говорила, что влюбилась в него, я сказала, что это увлечение! — И это огромная ложь с твоей стороны, потому что очевидно, это твои чувства к этому парню выходят за рамки простого увлечения, — она прорычала, запуская руку в волосы, — Ты знаешь, что это всегда заканчивается плохо? — Финник и Энни, — начала я. Она тут же меня прервала, — Ты ставишь их в пример? Энни совершенно сломана, а Финника заставляют играть любовника для бесконечного числа богатых капитолийцев просто чтобы ее оставили в покое. Но ты права насчет одного, это лучший сценарий из всех. — Я знаю, — начала я, но она снова меня перебила. — Ты не знаешь НИЧЕГО! — она буквально закричала, и несколько человек обернулись на нас посмотреть, после этого она понизила голос, — Я была в такой ситуации однажды. — Правда? Когда? — В твой год, — сказала она, и ее глаза стали стеклянными, как будто она смотрела сквозь время, — Его звали Эрик, и он был самым прекрасным человеком, которого я когда-либо встречала. Он влюбил меня в себя, и обманул, заставив поверить, что он сможет выбраться с арены живым. Но он не смог, ты смогла. У меня во рту все пересохло, я не могла проглотить ком в горле. Я пытаюсь вспомнить парня, который значил для моей подруги так много, но не могу вспомнить четкой картинки. Я точно помню, что его смерть не моя вина, и на том спасибо. — Нет, ты не убила его, — сказала она, как будто могла прочитать мои мысли, — Девчонка Финника распорола ему живот в первой резне. Через десять минут после начала игр он лежал на земле мертвый, со своими внутренностями в руках. И насколько я могу судить, он был наиболее счастливый из нас двоих. — Джоанна, мне так жаль! Я не знала. — Я никому раньше об этом не рассказывала, даже Финнику, — устало сказала она, ее ярость исчезла, — И мне не нужна твоя жалость, Безмозглая. Я хочу, чтобы ты понимала во что ввязываешься. — Но я не думаю, что я его люблю. Она невесело усмехнулась, — Хорошо, продолжай себе лгать. Может так тебе будет легче смотреть, как из него уходит жизнь. Как бы то ни было, мне плохо от созерцания тебя. Я смотрела, как она развернулась и ушла обратно к остальным, которые с любопытством наблюдали за ней. Когда она ничего им не сказала, их внимание переключилось на меня. Я им тоже ничего не сказала, и ушла. Я всегда чувствовала, что Джоанна не особо обо мне заботится, но никогда не знала почему. Сейчас я знаю, но лучше бы это осталось в секрете. К тому времени, когда я вернулась на двенадцатый этаж Тренировочного Центра, Пит и Миси уже вернулись с показов. То, что Джоанна рассказала, тяжело давило на меня, и я решила на какое-то время закрыться в своей комнате. Для начала, я изо всех сил попыталась вспомнить мальчика из седьмого дистрикта на моих играх. Эрик, напоминаю себе, так его звали. К сожалению, должно быть, он не произвел на меня никакого впечатления, потому что я не могу вспомнить ни одной подробности о нем. Ни как он выглядел, ни его баллы за показ, ни что он говорил на интервью, ничего. И я ненавижу себя за это. Он заслуживает большего, чем быть полностью забытым человеком, с которым он был на играх. В следующий раз, когда мои игры будут показывать по телевизору, я обязательно посмотрю их, и запомню всех, кто погиб чтобы я могла жить. Слезы полились непроизвольно, и я плакала без какой-либо определенной причины. Я решила, что это не важно, и просто позволила себе погрузиться в горе. Я не знаю, как долго я горевала, но в конце концов, я уснула. Я проснулась от тихого стука в дверь. Это Эффи, и она сказала мне, что пришло время ужинать. Мой короткий сон никак не повлиял на мое моральное и физическое опустошение, но я чувствую себя необычно свободнее. Я прокричала Эффи, что сейчас очень быстро схожу в душ, и приду через пару минут. Принимать душ приятно, и то, что я смыла весь макияж кажется символичным. Я быстро заплела волосы в свою фирменную косу, переоделась в удобные штаны и футболку, и направилась в столовую. Стол был уже накрыт, когда я пришла, но казалось, что все кроме Миси ждали меня. Должно быть, мое лицо выглядело заплаканным, потому что Хеймитч, Цинна и Пит смотрели на меня с разной степенью беспокойства. Я слабо им улыбнулась, и кажется, это убедило всех, кроме одного. Пит еще несколько секунд меня изучал, прежде чем вернуться к супу. Хеймитч посмотрел на Миси, и спросил, — Ну расскажите мне, как прошел ваш показ перед распорядителями? Миси выглядит как кот, который съел канарейку, — Он прошел хорошо. — Расскажи нам о нем, — сказала я, несмотря на то, что у меня есть чувство, что я не хочу этого знать. — Особо нечего рассказывать, — уклончиво ответила она, — Смысл этих показов, продемонстрировать наши навыки, верно? Это я и сделала. Хеймитч выглядит обеспокоенно, но продолжает спрашивать, — Миси, что ты сделала? — Я показала им, что могу делать с ножом, — сказала она, взяла со стола нож, и намекая, провела им по губам, — Ну, то есть с ручкой… Я не совсем понимала о чем она, пока она не засунула нож себе в рот, и внезапно, ничто в Панеме не могло заинтересовать меня больше, чем тарелка супа передо мной. — О мой! —воскликнула Эффи, и я услышала, как ее ложка со звоном упала на стол. — Миси, — устало сказал Цинна, — Зачем ты это сделала? — Это то, что получается у меня лучше всего, — защищаясь сказала она, — Кроме того, они все были такие уставшие и пьяные, что сомневаюсь, что кто-то вообще заметил, что я сделала. — Ну, если это успокоит, — начал Пит, но краем глаза я вижу, что его уши ярко-красные, и он не поднимает глаз, — Она говорит правду о том, что распорядители едва обращают внимание. Так было, пока я не кинул в манекен тяжелым весом, тогда некоторые из них обратили внимание, но уверен это только потому что шум их напугал. Я посмотрела на Хеймитча, чтобы понять, что он обо всем этом думает, но его лицо непроницаемо. Он выпил еще бокал, и продолжил есть суп. Когда Миси попыталась сказать что-то еще, он взглядом заставил ее замолчать. Никто не издал звука до конца ужина. Так было до тех пор, пока тарелки из-под десерта не унесли, и Хеймитч нарушил тишину, встал, и начал уходить из столовой, — Ну что ж, посмотрим, что из этого вышло. Мы все последовали за ним в гостиную, чтобы посмотреть объявление результатов по телевизору. Напряжение в комнате такое, что его можно резать ножом; но желательно не тем, на котором Миси демонстрировала свои оральные таланты. До сих пор не могу поверить, что она это сделала. Признаю, что мое поведение на показах тоже не было идеальным, но по крайней мере я показала то, что можно расценить как полезный навык. Миси же просто насмехалась над всеми со своим маленьким трюком. Все что я сейчас могу, это надеяться, что последствия не заденут Пита. Программа началась, и они начали показывать трибутов в порядке дистриктов, сначала мальчики. Большинство профи получили восемь или девять, больше всего у парня из второго, ему дали десять. У остальных трибутов скромные баллы от четырех до шести, с небольшими исключениями. Маленькая девочка из одиннадцатого получила семь. — Молодец, Рута, — сказал Пит позади меня. Я посмотрела на него удивленная тем, что он запомнил имя девочки, на которую никто не обращает внимание. Он заметил меня, и пожал плечами, — Она держалась хвостиком за мной и Миси на тренировках. Она очень милая. Прежде чем я успела ответить, появилась фотография Пита. Мы замерли, и появилась цифра девять. Мы все начали его поздравлять, а он с неверием смотрел на экран. — Думаю, они смотрели внимательнее чем тебе казалось. — сказал Хеймитч, кивая Питу. — Кажется, — сказал он, и неуверенно потер шею. Но радость пропала, когда на экране появилось фото Миси. Могу сказать, мы все задержали дыхание. Семь! Семь? Серьезно? Ухмылки Миси достаточно, чтобы мне захотелось стереть это самодовольное выражение с ее лица. Она откинулась в кресле и сказала, — По крайней мере я рада, что распорядители могут разглядеть настоящий талант. — Я этого не понимаю, — сказала я Хеймитчу, — Почему они дали ей такой высокий балл? — По той же причине, почему они дали тебе одиннадцать, когда ты запустила в них стрелу, — напомнил он мне, — Они любят трибутов с характером, так интереснее смотреть игры. — Подожди, ты запустила стрелу в распорядителей? — Пит повернулся ко мне, с очевидным удивлением на лице. Я взглянула на Хеймитча, действительно нужно было поднимать эту информацию? — В их направлении. Я целилась в яблоко в пасти жареного поросенка, которого они собирались есть. — Это ли не нелепо? — сказала Миси качая головой, — Ты осуждала мои действия, но то что ты сделала, в сотню раз хуже. К счастью, Цинна вмешался до того, как я физически смогла показать ей свою неприязнь, — Что ж, это неплохие баллы. Поздравляю вас обоих. — Да, ты справился очень хорошо, Пит, — сказала Эффи, намеренно поворачиваясь к Миси спиной, — Мы все очень, очень, очень гордимся! — Это более чем сносно, — Сказал Хеймитч, преуменьшая ситуацию, — И вас все еще есть один шанс по-настоящему произвести впечатление. — И если вы хорошо покажете себя на интервью с Цезарем, то сможете заполучить спонсоров, — сказала я, и это правда. Результаты этого вечера дадут или лишат тебя шансов получить деньги. — Мы знаем, что благодаря Цинне и Порции, вы как минимум будете хорошо выглядеть, — сказал Хеймитч, — А остальное? Для этого есть завтра. — Что это значит? — спросила Миси. — Вы узнаете завтра, — ответил он. Он посмотрел на меня, и я поняла, что он говорит больше мне чем ей, — Это будет длинный день. У меня есть ощущение, что он прав.