Saving the Boy

После откровения Миси я встала, и выбежала из комнаты, ее голос звучит в моей голове: «Я позабочусь о том, чтобы Пит умер на арене». Нет, я не позволю ей. Наверно, мне стоило остаться, и специально саботировать ее интервью, но я не могла вытерпеть и минуты в ее присутствии. Мои мысли несутся, и я не могу их удержать. Одним предложением Миси перевернула все с ног на голову. Пит в большей опасности чем когда бы то ни было, ведь теперь есть человек, который хочет его смерти. Да, я знаю, что другие трибуты захотят его убить, но это не личное. Желание Миси убить его, делает выживание Пита почти невозможным. Порыв ветра вывел меня из забытья, и я заметила, что каким-то образом, оказалась на крыше. Мой взгляд упал на маленький сад, который я как-то показывала Питу. Я посмотрела на цветы, которые он изучал, их естественная красота все еще кажется странной среди искусственности Капитолия. Но тем не менее, они не просто выживают здесь, они цветут пышным цветом. Как и Пит; я позабочусь об этом. Но прямо сейчас мне нужно найти Хеймитча, и объяснить ему всю ситуацию с Миси. Надеюсь только на то, что он не решит сразу, что она сказала все это, чтобы забраться мне под кожу. Я видела ее глаза, и знаю, что она имела в виду каждое слово. Пошла обратно вовнутрь, и направилась к комнате Хеймитча. Я решила, что он должен быть здесь, поскольку Рубака сегодня занят со своими трибутами. Я постучала в дверь, нет ответа. Я постучала громче, все еще нет ответа. — Хеймитч? — сказала я, стуча так сильно, как это возможно. Ничего, — Это насчет Миси! Если ты здесь, открой! Когда я все еще смотрела на закрытую дверь минуту спустя, я была уверена, что Хеймитч не в комнате. Где же он тогда может быть? Интересно, может ли знать Эффи, и пошла в том направлении, когда услышала голоса из столовой… там, где я оставила Миси. Это плохо для меня. Я просунула голову, и обнаружила, что, да, Хеймитч здесь с Миси. Она первая меня заметила, и ухмыльнулась; он заметил, что выражение ее лица изменилось, обернулся через плечо, и увидел меня. Он не выглядит счастливым, и я не могу его судить, поскольку он не знает всей ситуации. Нужно это исправить так быстро, как я смогу отвлечь его от нее. — Хеймитч? Мы можем поговорить с тобой наедине? — спросила я, пытаясь убрать беспокойство из голоса. — Не можем, Солнышко, — сказал он, его тон выражает максимальное раздражение, — Кто-то должен помочь Миси подготовится к интервью. — Я понимаю, — сказала я, срочность появляется в моем тоне, — Но мне очень нужно поговорить с тобой прямо сейчас. — Это подождет, — окончательно сказал он, и я знала, что его уже не переубедить. Это меня взбесило, и самодовольная улыбка на ее лице не помогла. Она выиграла этот раунд, и она это знает. В ее глазах, я только что испытала его терпение ко мне, и оно не выдержало. Правда в том, что я тоже это чувствую. — Ладно, — выплюнула я, и сбежала. Я пришла в свою комнату хлопнув дверью, ярость и боль во мне борются за первенство. Я подавила порыв разнести свою комнату, как я сделала три года назад, но это так же не значит, что я решила это отпустить. Хеймитч ясно дал понять, что мы больше не команда, так что я больше не хочу общаться с ним сегодня. Поэтому, когда часы спустя этот предатель стучал в мою дверь, я его игнорировала. Пусть идет обратно к этой маленькой злобной мегере, и оставит меня в покое, чтобы я могла подумать, как их обыграть. Это не будет слишком сложно, поскольку обычно именно я получаю большинство спонсоров. Мне просто нужно направить их к Питу, и оставить Миси ни с чем. Пьяница пришел к моей двери снова, но уже гораздо позднее, когда я уже ложилась спать. Он точно был пьян, причем сильнее, чем обычно. Я рада, потому что это упрощает мне жизнь. Я игнорировала его стук и потоки брани под моей дверью, пока он не ушел. Я легла спать удовлетворенная тем, что я ясно дала понять, как сильно я расстроена. На следующее утро я быстро позавтракала в своей комнате, зная, что Пит и Миси заняты со своими командами подготовки, и это оставит меня с Хеймитчем наедине. Я все еще его избегаю, а лучший способ для этого, пропустить совместный завтрак. Я не удивилась, когда сразу после завтрака в мою дверь постучали, но стук был такой тихий, что я подождала немного, и открыла. И это не Хеймитч за моей дверью, это Цинна. И судя по его лицу, он уже поговорил с моим бывшим ментором. — Пошли, — сказал он, хватая меня за руку. Он повел меня из комнаты, дальше по коридору. — Куда мы идем? — спросила я, не особо сопротивляясь. — Ты знаешь куда, — сказал он мне, и я кивнула, — Я не знаю, что происходит, но тебе нужно с ним поговорить. Я еще не перестала капризничать, и нахмурилась, — Я не хочу с ним говорить. Не после вчерашнего дня. — Да, ну это очень плохо, потому что мы уже здесь, — сказал он, когда мы пришли в гостиную, где сидит Хеймитч. Цинна подтолкнул меня к нему, но вместо этого, я села в противоположном конце комнаты. Когда Цинна собрался уходить, я остановила его, — Уйдешь ты, уйду и я. Мой стилист кивнул, зная меня слишком хорошо, чтобы подумать, что это пустая угроза, — Ладно, я останусь, но не на долго. У меня сегодня еще есть дела, знаешь ли. — Что, черт возьми, случилось с тобой вчера? — без лишних вступлений спросил Хеймитч, — Ты должна была провести с Миси два часа, помогая ей, но не прошло и двадцати минут, как она стучала в мою дверь, и сказала, что ты оставила ее одну! Я вижу разочарование в глазах Цинны, когда он посмотрел на меня, — Это правда? — Подожди, прежде чем ты начнешь меня осуждать, выслушай что произошло, — сказала я, прежде чем повернутся к Хеймитчу, и зло посмотреть на него, — Что я и хотела тебе сказать, но ты предпочел Миси. — Что случилось? Я рассказала историю, и тут же узнала выражение на их лицах, они мне не верят. Они думают, что я преувеличиваю, или попросту неправильно ее поняла, или что-то в этом духе. Я вижу, что судя по тому как они переглянулись, я не убедила ни одного из них. — Не надо, — предупредила я, — Не смотрите на меня так! Я клянусь вам, я не вру. — Китнисс, — сказал Цинна, его тон поддерживающий и успокаивающий, — Никто не обвиняет тебя во лжи. — Но вы не верите мне, — указала я, — Послушайте, все произошло именно так как я сказала. — Ладно, — угрюмо сказал Хеймитч, — А ты не думала, что может быть Миси тебя дразнила. — Она не дразнила. — Откуда ты знаешь? — спросил Цинна, — Если она настолько тебя не любит, то могла сказать это просто для того, чтобы вывести тебя из себя. — Вас там не было, — напомнила им я, — Вы не видели, как она на меня смотрела.Она хочет видеть мои страдания, и единственное как она может этого добиться, это добраться до Пита. — Ну, если это ее план, то она совершила ошибку рассказав тебе, — сказал Хеймитч, — Теперь ты знаешь об этом, и попробуешь остановить ее. — Это правда, — сказала я, чувствуя себя лучше, — А сейчас скажи мне, она была так же плоха, как и я, во время подготовки. — Она не на высоте, — признался Хеймитч, — Сомневаюсь, что она оставит хоть какое-то впечатление, особенно учитывая то, что она идет прямо перед Питом. — Он так хорош? — спросил Цинна. — Он будет великолепен, — пообещал Хеймитч. — Это звучит ужасно определенно, — сказала я, — Что ты от нас скрываешь? — О, я не хочу испортить сюрприз, Солнышко, — улыбаясь сказал он мне, — Подожди, и сама увидишь. После долгих мучительных часов, подошло время начала шоу. Хеймитч, Эффи и я стоим возле лифта, и ждем, когда появятся наши трибуты. К моему удовольствию, Цинна отвлекся от Миси, и помог мне собраться. Мое платье, это более взрослая версия красного платья, в котором я была на интервью три года назад. Однако, в этот раз он добавил сияющие камни, от которых мое платье просто сверкает, когда на него попадает свет. Порция тоже не подкачала, потому что у меня просто перехватило дыхание, когда я увидела Пита идущего к нам. Он выглядел просто великолепно в идеально сидящем черном костюме с замысловатыми огненными узорами. Вырез его пиджака акцентировал внимание на его широкой груди и плечах, и он выглядел еще сильнее и величественнее. Каким-то образом, его глаза стали еще более голубыми, и я заставила себя не потеряться в них. Улыбка на его лице стала еще шире, когда он подошел к нам. Пит наклонился близко к моему уху, — Ты прекрасно выглядишь. — Сп-спасибо, — выдавила я, чувствуя головокружение от его близости, — Ты тоже отлично выглядишь. — Спасибо. Когда появилась Миси, я почувствовала, как мое расположение к Цинне дало трещину. Она отлично выглядела в облегающем черном платье с такими же узорами, как на костюме Пита. Миси выглядит слишком хорошенькой, и не важно, что она будет говорить, пока она так выглядит. Не мог Цинна одеть ее в старый шахтерский костюм? Но я знаю, что на кону его репутация, так что простила его за то, что он сделал Миси такой желанной. Она осмотрела меня с ног до головы, и судя по выражению ее лица, она не довольна. Я улыбнулась ей, и она нахмурилась еще больше. Может быть, если я смогу разозлить ее во время поездки в лифте, она будет в таком плохом настроении, что провалится на интервью. — Симпатичное платье, — сказала я, когда Миси подошла достаточно близко, — Оно тебе идет. Она полностью меня проигнорировала, а вместо этого злобно повернулась к Цинне, — Ты сделал ее платье, да? — Да. — Почему ты сделал его более выделяющимся, чем мое? — спросила Миси, — Это я должна привлекать внимание. — Осторожнее, Миси, — сказала я с насмешкой в голосе, — Ты же не хочешь, чтобы люди подумали, что ты завидуешь мне. На секунду я решила, что она набросится на меня, но Пит встал между нами, — Я думаю, что ты выглядишь очень красиво, Миси. — Заткнись, Пит, — огрызнулась она на него, — Всем плевать что ты думаешь. — Миси! — воскликнула Эффи, возмущенная ее скандальным поведением, — На комплименты отвечают не так. В ответ Миси лишь пробормотала ругательства, чем вызвала очередной вздох Эффи. Хеймитч повел нас в подошедший лифт, и весь путь до нижнего этажа прошел в гробовой тишине. Двери открылись, и мы вышли из лифта, дальше наши пути разошлись. Хеймитч и я заняли места в секции для менторов, и я волнуясь начала ждать начала шоу. Когда оно началось, я едва могла оторвать взгляд от Пита. Он просто невыносимо красив, и я не могла перевести свое внимание на интервью трибутов из первых дистриктов. В конце концов, никто из трибутов не произвел на меня особого впечатления, но наверно из-за того, что я переживала за Пита и Миси. Когда парень из одиннадцатого занял свое место, назвали имя Миси, и она пошла к Цезарю. Она улыбается, и надеюсь, что не только я заметила, насколько эта улыбка натянута. Когда Миси начала отвечать на вопросы, я с удивлением услышала, что ее голос опустился до гортанного мурлыканья. Каждая ее реплика пропитана соблазном, и я чувствую, как все шансы спасти Пита ускользают от меня. Я была уже готова расплакаться, когда Цезарь сказал, — Тебе наверно часто это говорят, но ты мне очень напоминаешь своего ментора Китнисс. Внезапно, весь облик Миси изменился, и ее лицо стало холодным и жестким, — Не говорите так, — почти прорычала она. Цезарь выглядел удивленным, но быстро пришел в себя, — Оу, кажется в раю появились тучки? Вы обе близки как сестры, могу представить, что у вас немало поводов для размолвок. — Мы не так близки, — сказала она, и уродливая ухмылка на ее лице незамедлительно перечеркнула все хорошее впечатление от интервью. К счастью, прежде чем она смогла это исправить, прозвучал сигнал окончания ее интервью. И сейчас очередь Пита, и мое сердце бьется так быстро, что я боюсь, что оно выпрыгнет из груди. Мое беспокойство заметно уменьшилось, когда он встал рядом с Цезарем, и толпа уже начала сходить с ума, скандируя его имя. Пит улыбнулся и помахал морю людей перед ним, и аплодисменты стали сильнее и громче. — Пит, расскажи нам, какая твоя самая любимая вещь в Капитолии, — спросил Цезарь, когда аплодисменты стихли. — Так много вещей, я не могу выбрать только одну, — учтиво сказал Пит, — Однако, я могу сказать, что мне не нравится. — И какая же твоя не любимая вещь? — Душ, — просто ответил он. Цезарь захихикал, как и большая часть аудитории, — Душ? Что с ним не так? — В нем так много кнопок! Нажмешь не ту кнопку, и придется принимать душ еще раз, чтобы исправить ошибку. Например, сегодня утром, я знаю какая кнопка мне нужна, но мой палец соскользнул и, бум, я пахну розами. Три принятия душа и часы работы с моей командой подготовки и Порцией, и я думаю, мы наконец смогли убрать запах. Толпа это приняла, особенно когда он предложил Цезарю понюхать свою руку. Цезарь заверил Пита и все смотрящих, что запах роз ушел, и толпа встретила это заявление аплодисментами. — Слава богу, — сказал Пит с облегчением, — Мне стоит быть более внимательным во время мытья. — Я думаю, это хороший план, — согласился Цезарь, — Так, твой отец пекарь, верно? На что это похоже? — Это тяжелая работа, но по большей части, она мне нравится, — ответил Пит, — Однако, будучи сыном пекаря, это вызывает массу проблем. — Например? — Ну, во-первых, девушки не любят, когда их сравнивают с хлебом, — сказал Пит, заслужив очередной взрыв смеха, — Я могу сделать такой вывод по вечным следам пощечин на щеках моих братьев. — Не могу представить, что ты ходишь со следом от пощечины, — сказал Цезарь, тыкая в его лицо, — Готов поспорить, ты можешь говорить им все что угодно, и они все равно будут падать в твои объятия. — Если только они подумают, что получат бесплатное печенье, — сказал Пит, опуская взгляд, — Я не особо популярен среди девушек. — Я не верю этому! — воскликнул Цезарь, и судя по реакции зала, они тоже не поверили, — Ты взволновал здесь всех девушек. — Это потому что капитолийские девушки очень милы, — сказал он, и даже я не услышала фальши в его голосе, — Но для девушек в двенадцатом дистрикте я совершенно обычный. — Мне посчастливилось узнать, что ты не прав, — сказал Цезарь, — Я поклялся хранить тайну, но могу тебе сказать, что есть одна молодая особа, которая очень тобой заинтересовалась. Аудитория, которая без сомнения видела мое интервью с Цезарем пару дней назад, начала одобрительно кричать. Я молюсь, чтобы камера не повернулась ко мне, потому что я сейчас ярко-красная, и внезапно, мне не хочется, чтобы Пит узнал, что это я та девушка, о которой говорит Цезарь. Пит не убежден, и он решил подыграть, — Я тоже тобой заинтересовался, Эффи, — и он послал ей воздушный поцелуй. Эффи стала настолько ярко-розовой, что ее парик померк в сравнении. — Я знал, что ты пожиратель сердец, — сказал Цезарь, когда камера снова вернулась к ним, — И хоть у меня нет сомнений в симпатии мисс Тринкет к тебе, она не та девушка, о которой я говорил. — Это плохо, — сказал Пит, и я вижу, как он посмотрел на Хеймитча, а тот в ответ слабо, почти незаметно кивнул, — Знаешь ли, мне нравится, что дома на меня не обращают внимания девушки. Все люди вокруг меня синхронно вдохнули. Сам Цезарь выглядит застигнутым врасплох, — Почему? — Потому что мне пришлось бы их отвергнуть, а я не люблю причинять людям боль, — сказал он, — Правда в том, что я влюблен в одну девушку, и не могу представить, чтобы я был с кем-то кроме нее. Я чувствую, как ревность бежит по венам, и остужает мою кровь. Я непроизвольно начала ненавидеть эту неизвестную девушку, которая украла сердце Пита. Я знаю, что кем бы она ни была, она его не достойна, и я презираю ее за то, что она каким-то образом смогла обмануть Пита, и убедить его что это не так. Цезарь положил руку на грудь и вздохнул, — Это так романтично! Вы близки? Он потряс головой, — Не особо. Я думаю, она не замечала меня, пока меня не выбрали на Жатве. — Это так печально! — воскликнул Цезарь, и демонстративно достал носовой платок, — У тебя был шанс рассказать ей о своих чувствах? — Нет. — Так что она тебя не отвергла, — сказал Цезарь, — И ты не знаешь, может быть она испытывает к тебе такие же чувства! Эта линия вопросов определенно позволит Питу завоевать расположение толпы, но мне по-прежнему хочется, чтобы Цезарь оставил эту тему, и двигался дальше. Я не хочу слушать об любимой девушке Пита дома, и надеюсь, что они поговорят о чем-нибудь еще. — Возможно, — согласился он, — Но я в этом сомневаюсь. — Она встречается с кем-то еще? — Было время, когда я так думал, но потом он… оказалось, что они просто друзья, — сказал Пит. — Это дает тебе надежду! — сказал Цезарь, ободряюще похлопав Пита по спине, — У меня есть идея, как ты можешь ее впечатлить. Признайся ей в любви прямо сейчас, и когда ты победишь, у нее не будет выбора, кроме как прыгнуть в твои объятия. — Я не могу этого сделать, Цезарь. — Почему нет? Пит снова посмотрел в сторону Хеймитча и меня, и все что мне хочется сделать, это потрясти головой. Я борюсь с желанием закричать ему, чтобы он замолчал, и сохранил в тайне имя девушки, укравшей его сердце, потому что я не хочу этого знать. Но я ничего не сказала и не сделала, а просто смотрела, как краснолицый Пит повернулся обратно к Цезарю и сказал, — Потому что я не хочу, чтобы у нее были проблемы. — И почему у нее должны быть проблемы из-за этого? — Потому что не думаю, что мне можно любить своего ментора.