Предсказание

      — Нужно вернуться в деревню, — твёрдо заявил Мироку, смерив оценивающим взглядом каменную глыбу, перекрывающую туннель. — К сожалению, своими силами этот завал нам расчистить всё-таки не удастся. — Сказав это, монах с горечью глянул на свою правую руку, от всего сердца сожалея, что сия проклятая десница в данной ситуации ему не помощник.       — Вы абсолютно правы, господин монах, — согласно кивнула Санго, подступив чуть ближе к нему. — Действовать нужно как можно осторожней, ведь если Инуяша до сих пор не выбрался самостоятельно, значит дело и правда очень серьёзное, и без посторонней помощи тут никак не обойтись... Мичи, — вдруг резко обернувшись, обратилась она к замершему в сторонке парню, который, услышав своё имя, тут же испуганно вздрогнул, — скорее отправляйся в деревню! Уверена, у вас там найдётся с десяток крепких мужчин? Если взяться всем разом, то...       — Никто не придёт! — слишком уж поспешно заверил её Мичи, с лёгкой паникой глядя на застывших в недоумении друзей. — Все боятся демона. После прошлого раза к этой пещере даже самые смелые подходить опасаются.       — Да что ж вы за зайцы такие, а не мужики! — воинственно сотрясая кулачками, вклинился Шиппо, наконец оставив свою вахту у жёлтого рюкзака. — Нет больше демона — Инуяша его на клочки разнёс! Он своей Раной Ветра даже подземный ход в груду камней превратил, так что можете больше не волноваться!       — Воистину так, — поддержал малыша Мироку. — Инуяша помог вам, и теперь ваша очередь помогать ему. Немедленно зови односельчан! Пусть это будет платой за оказанную всей деревне услугу!       Развернувшись, монах сделал широкий шаг вперёд, теперь уже своим строгим взглядом понукая парня к действию, но тот, вместо того, чтобы кинуться выполнять приказ, лишь сильнее вжался спиной в каменную стену.       — Не пойду, — упрямо мотнул он головой. — Они меня убьют...       — Кто убьёт? — удивлённо моргнула Санго, переставая что-либо понимать в происходящем.       — Они, — всхлипнул в ответ Мичи и ещё ниже опустил голову.       — Чего ты там мямлишь? Говори уже давай, не тяни — что это за «они» такие?! — накинулся на трясущегося, как осиновый лист, юношу Шиппо, с до боли знакомой интонацией в голосе.       — Ты боишься своих односельчан? — глядя на Мичи проницательным взглядом, задал свой утвердительный вопрос Мироку и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Это они тебя к нам подослали, чтобы ты подсказал дорогу в это место?       Монах уже и сам знал, что не ошибся, и это вскоре подтвердил робкий кивок Мичи, но, чтобы видеть более полную картину, Мироку всё равно требовались кой-какие детали.       — Так, значит, всё это было заранее спланировано? Отвечай! — прикрикнул он на Мичи, заставив того крупно вздрогнуть.       Подняв затравленный взгляд на уставившегося на него со всей возможной строгостью монаха, паренёк с трудом проглотил ком в горле и еле слышно произнёс:       — Это всё из-за меня.       — Что именно? — поторопила его Санго, не желая терять время на всякие недомолвки.       — Из-за меня всё началось, — глубоко вздохнув, наконец изрёк Мичи нечто связное. — Дядюшка Садао любил побаловать местных жителей разными рассказами. Все они были очень интересными и захватывающими, но одна его история нам нравилась больше остальных.       — История про сокровища в пещере демона, — понимающе кивнул Мироку.       — Да, — не стал отрицать очевидное Мичи. — И вот однажды мы с друзьями решили убить этого демона и забрать у него драгоценности, но...       — Но это он почти всех вас укокошил, — закончил за него Шиппо, кивая в такт каждому своему слову.       — Точно, — ещё раз всхлипнув, согласился с ним Мичи. — Только один я вернулся. И за это вся деревня меня теперь ненавидит.       — Только за то, что ты выжил? — не поняла Санго. — Но почему?       — Потому, что это я во всём виноват! Я подбил ребят на это дело, но в последний момент струсил — удрал из пещеры, едва увидел монстра, поэтому-то он меня и не тронул. А когда вернулся домой без единой царапины, местные всё сразу поняли. Родственники погибших до сих пор меня проклинают. — С трудом выговорив это признание, Мичи резко замолчал, будто его кто за горло схватил, и внимательно слушающий его монах понял, что на этом, скорей всего, рассказ и обрывается.       — Всё это очень интересно, — вздохнул Мироку, так и не выяснив самого главного. — Вот только не понятно, при чём тут мы?       — Зачем Садао соврал нам про то, что демон нападает на деревенских в лесу? — вклинилась Санго, терзаемая теми же вопросами.       — Он просто меня пожалел, — еле слышно произнёс Мичи куда-то в пол, словно разговаривал не с обступившими его людьми, а с булыжниками под своими ногами. — Он считал себя виноватым в том, что случилось, вот и решил, раз уж вы опытные истребители демонов, то легко сможете уничтожить нечисть.       — Тьфу ты, — хмыкнул лисёнок. — Сказано — сделано! Демон уничтожен, чего ты тогда трясёшься-то?       — Потому что остальные, когда прознали об этом походе, приказали мне идти с вами, и самому забрать из логова демона всё ценное.       — Вот ведь дундук! — всё никак не унимался Шиппо. — Сказано же: нету тут никаких сокровищ, да и не было никогда!       — Я знаю! — с отчаянием выкрикнул парнишка, находясь, видимо, на грани истерики. — Вот поэтому и боюсь к ним идти! После того, как всем станет известно, что их родные тогда погибли абсолютно зря... — в этом месте Мичи громко всхлипнул, словно уже находился на собственных похоронах.       — И как же ты собирался отдать им найденный в пещере клад? — поспешил задать ещё один вопрос Мироку, пока тот не раскис окончательно. — Да ещё и в тайне от нас?       — Они ждут с другой стороны, — последовал короткий ответ, совершенно не понятный остальным присутствующим.       — С какой ещё стороны? — потребовала объяснений Санго.       — С другой стороны пещеры, — поднял Мичи на неё жалостливый взгляд, после чего, порывисто вздохнув, добавил: — Тут есть ещё один ход...       Эхо от шлёпающих по влажным камням босых ног слышалось далеко впереди, значительно обгоняя бредущего по подземелью полудемона. Постоянно принюхиваясь и время от времени поворачивая в разные стороны свои собачьи уши, он довольно быстро шагал вперед, ведомый нечеловеческим чутьём, безошибочно указывающим ему, в какой стороне находится выход из этого окутанного мраком лабиринта.       Сжав кулаки, чтобы не мешали длинные когти, Инуяша аккуратно поддерживал устроившуюся у него на закорках Кагоме, отчаянно стараясь не думать о её голых бёдрах, которыми та, благодаря своей ну очень коротенькой юбочке, невольно касалась его рук. По сути, эта самая юбка была алой рубахой, снятой с его плеча и отданной ей взамен вымокшей до нитки одежды, поэтому-то длина сего облачения и была столь незначительной и жутко смущающей для них обоих.       Чувствуя себя достаточно неловко, Кагоме в начале пути, словно мышка, тихо сидела на инуяшиной спине, просто радуясь, что тот не может видеть те цвета, которыми пестрели её щеки, но чем дольше длилось путешествие, тем меньше оставалось в ней этого спокойствия. Для измаявшейся бездействием Хигураши каждая наполненная гнетущим молчанием минута, проведённая в этой непроглядной тьме, становилась всё более невыносимой, поэтому, несмотря на своё решение лишний раз не раздражать и без того находившего в весьма паршивом настроении Инуяшу, она иногда вытягивала шею, осторожно всматриваясь в окружающий её мрак, в надежде увидеть хоть что-нибудь дальше собственного носа. Правда все эти попытки вскоре неминуемо заканчивались неудачей, что каждый раз вызывало у неё разочарованный вздох.       — Хорош уже, а! — в конце концов не выдержал Инуяша, которого эти поминутные охи-вздохи уже начали серьёзно доставать, и желая прекратить сие раздражающее воздействие на свой затылок, тряхнул плечами, а вместе с ними, соответственно, и Кагоме в придачу.       От неожиданности Хигураши резко дёрнулась назад, и лишь благодаря вцепившимся мёртвой хваткой в плечи полудемона пальцам эта гимнастика не закончилась для неё падением спиной на землю.       — Ты что творишь?! — возмутилась она, вплотную прижимаясь к едва не скинувшему её Инуяше.       — Ничё, — огрызнулся тот, продолжая свой путь.       — Тогда чего брыкаешься, как лошадь?! Я же не ковбой — свалиться могу!       — Ну так сиди спокойно, тогда и не свалишься!       — А я и так спокойно сижу — это ты неспокойно идёшь!       — Умная, да?! — моментально завёлся Инуяша, почти с радостью выплёскивая наружу всё своё давно накопившееся раздражение. — Вот и топай на своих двоих!       — И потопала бы, кабы кое-кто не бросил там мои вещи! — парировала Кагоме, легонько дёрнув отчаянно вредничающего полудемона за ухо. — Надо было хоть туфли забрать! Как я теперь босиком?!       — Каком кверху! — хмыкнул тот в ответ. — Я всегда босиком хожу, и не помер до сих пор! Это ты, неженка, без всякой своей бяки и шагу ступить не можешь!       — Ах так!!! — возмутилась Кагоме и, резко дёрнувшись, вдруг спрыгнула на землю, вырвавшись из разжавшихся от неожиданности когтистых рук. — Ну и пожалуйста! И без тебя обойдусь!       Стараясь не выказывать неприятных ощущений от встречи голых пяток с мокрыми камнями на полу, Хигураши довольно шустро зашагала вперёд, не обращая никакого внимания на сопровождающее её победный марш недовольное сопение.       — Куда рванула, дурёха?! — проворчал Инуяша, в два шага догнав несущуюся сломя голову вперёд Кагоме. — Ну хорош... Ну ладно... Ну не неженка ты. Залезай обратно.       — Нет! — твёрдо отрезала та, ещё больше ускоряя шаг. — Сама дойду!       — Не дойдёшь, — заверил её Инуяша. — Впиляешься куда-нибудь, зуб даю.       — Не впиляюсь! — и не думала сдаваться Хигураши, уже немного привыкнув к устилающей дно пещеры сырости.       — Повыпендривалась, и будя! — уже почти рычал полудемон. — Залезай на спину, матом прошу! Ты же слепая, как крот, — шишек себе полную голову понабиваешь!       — Не понабиваю! Я уже всё прекрасно вижу!.. Ой, точно! — вдруг резко замерла Кагоме, только теперь сообразив, что действительно, хоть не совсем чётко, но вполне сносно видит детали окружающей её пещеры. — Инуяша! — радостно взвизгнула она, разом позабыв о их недавней перепалке. — Инуяша, я и тебя вижу! Выход!.. Мы нашли выход!       Радуясь, как ребёнок, Кагоме шустро рванула вперёд, переполненная всепоглощающей надеждой поскорее вырваться из этого каменного мешка и выйти наконец на свет божий. С каждым её стремительным шагом сумрак подземелья отступал, давая возможность чётко видеть каждый булыжник, а ещё буквально через пару метров она заметила самый настоящий солнечный луч, виднеющийся из-за каменной гряды, словно путеводная нить, ведущая к свободе, подальше от этого царства вечной тьмы.       Не обращая внимая на мелкие камушки, причиняющие слабую боль не привыкшим к подобным испытаниям босым ногам, Хигураши буквально выпорхнула наружу, полной грудью вдыхая свежий, напоённый птичьи щебетом воздух, при этом невольно зажмурившись от такого неправдоподобно яркого света. У Кагоме было ощущение, будто она выбралась из могилы. Все плохие мысли, страхи и тревоги, словно испугавшись солнца, навеки остались во мраке подземелья, из которого они с Инуяшей смогли-таки вырваться.       Желая поделиться этими чувствами со своим сильно отставшим ушастым ворчуном, Хигураши обернулась назад, но не успела она и рта раскрыть, как вдруг еле слышный, но в то же время жутко знакомый свист, с которым устремляется к цели сорвавшаяся с тетивы стрела, достиг слуха Кагоме, и в следующее мгновение резкая боль острым наконечником пронзила её тело, заставив вспомнить слова гадалки о грозящей ей третьей и, очевидно, последней опасности.