***
Сидя за письменным столом, перед большим, огроменным окном, слышалось, как моросит дождь, и едва проглядывает унылое солнце. Сквозь толстое стекло, в окна проникали еле заметные лучики солнца, а вместе с ними и новый день, что вливался в светлую комнату, освещая собой всё помещение. Тепло, которое казалось бы пока от сонного солнца, проходило по чёрным волосам спящего, уснувшего за столом Новороссии. Тёплый жар от утреннего светила постепенно проходил от длинной чёлки, до кончиков волос, придавая шевелюре каштановый оттенок. В это летнее утро Володя за своим потёртым, письменным столом, казался столь неуместным в этой мрачноватой обстановке, как маленький букетик ромашек, который он поставил в душевную стеклянную вазочку с рядом с пишущей машинкой. Новороссия был стройный, статный парнишка, не смотря на его столь не зрелый возраст, который визуально приравнивался к лет, эдак, четырнадцати. Но так казалось только визуально. На деле же он гораздо моложе. Этот парень был с чуть приподнятым подбородком, с едва заметной горбинкой на носу, большими, выразительными глазами, чёрными, вьющимися волосами, которые каскадами кончиков едва касаются плеч. Из чиби резко в подростка. Ага. Цвет лица Володи был такой, что заставлял мудрых и скептических людей долго всматриваться в него. Однако, его щёки — кровь с молоком. Своим цветом ничуть не были обязаны искусственным приёмам, а чуть заметно аловатый цвет губ был естественным, который так до неприличия красил белое, как стена лицо юноши.***
— С ума сойти… — понизив голос, чуть ли не с восхищением произнёс Россия, сидя в кресле, наблюдая за пишущим что-то на доске Новороссией. Сам же новоросс что-то увлечённо расчерчивал мелками на тёмной поверхности, изображая какие-то схемы. И только через секунды переспросил, повернувшись к Ивану. — Что? — Невероятно просто… Ещё помню, как год назад заметил тебя на ступеньках у своего дома. — Иван начал вспоминать былое. — Маленького, без сознания. Помню, будто это было вчера. Впрочем, для меня это и было вчера. А я даже и не заметил, как время прошло. Услышав эти тёплые слова, Новороссия чуть было не растаял. Он просто приподнял краешки рта, и неловко почесал затылок, не зная, как и что дальше сказать. — На самом деле, для меня это время тянулось бесконечно долго, правда. Но я очень рад, что мне довелось стать твоим братом. Я этому безумно рад. — Признался парень. — Взаимно. — Сказав это, Россия скользнул взглядом вниз. Когда его взгляд приковал к развязанным шнуркам на ботинках Володи, Иван упёрся ладонями о подлокотник кресла, поднялся и отряхнул рукава своей шинели. — Новороссия, смотри не споткнись и не упади. — Ах, — Он сразу понял в чём дело, и посмотрел в низ под ноги, — ну это просто исправить. — Присев, Володя принялся завязывать шнурок в бантик. — Ты всё-таки научился делать это сам? — Ну да… Вот и всё. — Вставая с колен, Новороссия заметил, что шнурок снова развязался. Ну как всегда… Не научился, в общем. — Может, тебе всё же помочь? — О, нет, что ты. Я сам. Улыбаясь, отмахивается и снова делает попытку, чтобы завязать шнурки. Наконец, ему это удаётся. Встаёт с пола, отряхивается. Новороссия берёт схему, что была свёрнута трубочкой, и неожиданно встречается с Россией взглядом, после говорит: — Мне пора уходить, но, по моим расчётам, я скоро должен вернуться. Стоило пареньку только тронуться с места, и дёрнуть ручку входной двери, как шнурки на ботинках снова развязались. Ну не приживаются они на этих ботинках, что поделать… — Новороссия, а… -Иван только хотел что-то сказать, как Володя в очередной раз пустяково махнул рукой. — Ай, да и бог с ними! К обеду меня не жди! Предупредив брата о своём позднем возвращении, Володя вышел из дома не громко хлопнув дверью. В руках очередной чертёж, на бледном лице едва заметная улыбка, а в голове всё беспорядочно мелькают мысли о сегодняшнем собрании, которое вот-вот должно состояться.***
— Даже не верится, что сегодняшнее собрание прошло без бойни между Запорожьем и Днепропетровском. — С облегчением вздыхая говорит Новороссия, сидя на стуле за столом в комнате, где обычно созываются остальные области. — Даже немного чудно. Улыбка Новороссии словно была наполнена счастьем, когда снимая очки с носа он бросил взгляд на сидящего на краю стола Харькова. — Это точно, братишка! — Харьков щёлкнул пальцами, и важно положив ногу на ногу, продолжал сидеть на краю стола. Затем повернувшись, встретился со взглядом Володи. — Вот бы так проходило каждое собрание, — мечтательно протягивает Новороссия, опёршись подбородком о ладонь. — Жаль, что это единственный раз, когда они так мирно разговаривали сидя за одним столом. — Всё благодаря тебе! Если бы не ты, то они бы уже давно подрались, я же их знаю. Кстати о тебе! Братишка, я же совсем забыл, ведь не так давно у тебя прошло день рождения! — Его брови так стремительно взлетели вверх, что почти скрылись под светло-русой челкой. — Никогда бы не подумал, что ты вдруг вспомнишь. — Поверь, такие дни я не смогу забыть. Так… — быстро спрыгнув со стола, паренёк в портном фартуке начал что-то рыскать в своей сумке. Не долго прокопашившись, достаёт от туда совсем новенькие перчатки без пальцев. Повернувшись к Володе, Дмитро торжественно вручил ему скромный подарок. — Не знаю, может это покажется вовсе не подарком, но мне кажется, что именно этой вещи не хватает к твоему образу. — Ох, это довольно неожиданно. — Новороссия был в лёгком недоумении от того, что Харьков вспомнил о прошедшем дне рождении. Ловя взгляд серых глаз Харькова, Новороссия едва залился румянцем. — Но спасибо. Ты наверное долго выбирал? — спрашивая, Володя ловко надел перчатки на руки. — Не особо. Я обычно вижу, когда человеку идёт вещь, а когда нет. Но в этот раз я не ошибся. Подходит, не так ли? — Да, ты действительно не ошибся. — Рассматривая весьма скромный подарок на своих руках, Володя снова переводит благодарный взгляд на Дмитро. — Как я люблю, когда радуются моим подаркам. Кстати, — Харьков упёрся ладонями о стол и лицом приблизился к лицу Новороссии, вглядываясь в тёмные глаза, мило улыбаясь, — а что ты подарил Луганску, м? — Лене?.. -брюнет явно оторопел. — Ты знаешь, я очень не ловко себя чувствую за свой поступок, я ведь ей ничего не подарил. Боюсь, я себе такого не прощу. — Как это ничего не подарил? — в лице милого паренька, который чуть ли не залез на стол, резко изменилась улыбка. Дурацкая привычка Харькова залезать на стол Новороссии. Будто бы Харьков является секретаршей непризнанной страны. — Ну вот так. — Новороссия стыдливо прятал глаза под чёрную чёлку, а затем поправил вьющиеся волосы, которые обрамляли лицо. — Она ведь девочка, и я не знаю, какой бы подарок она желала на день рождения. Не зная что ей подарить, я решился промолчать и сделать вид, будто бы я просто не вспомнил о том дне. — Плохи дела, брат. Ты может, конечно, вида и не подал, а она помнит. Представляешь, как она обижается? Но я знаю, как исправить ситуацию! — Резко отпрянув от стола отвернулся, затем Харьков круто снова повернулся, держав в руках милое платьице, собственного производства.-Гляди! Резко распахнув глаза, Володя увидел перед собой Дмитро, который не скрывал своей лучезарной улыбки со слегка загорелого лица. Володя слегка был в смятении от того, откуда взялось платье в руках сероглазого. Ведь секунду назад его не было. — Эм… А зачем оно? — Подаришь его Ленке. — Говорит, чуть прижмуряя большие глаза. — Ты мне ещё спасибо скажешь, ведь считай, я за тебя решил проблему, которую ты сам не сумел решить, ха! — С некой важностью протараторил паренёк, протягивая вещицу лично в руки Брагинскому-младшему, доверчиво вглядываясь в глаза в цвета кофе. — Ах, ты действительно меня выручил. — Едва приподнимая уголки рта, Новороссия великодушно ахнул и принял подарок с рук брата-торгаша. Однако, чувствовал себя отнюдь не свободно, зная, что за него решили проблему. — Чем могу тебя отблагодарить? — Эй, не забывай что мы братья! Ты мне ничего не должен. — Донесся до слуха низковатый доверчивый голос Харькова. — И всё же, хорошо, что ты остался после собрания. — Рассматривая бант, который украшал платье, Новороссия краем глаза увидел, как дверь тихо приоткрылась. В дверном проёме появилась мужская фигура. Это был серьёзный мужчина в камуфляже, который прошёл в помещение и даже не заметил сидящего на краю стола Дмитра. Сам же Дмитро, только встретившись взглядом с тем мрачным незнакомцем, живо спрыгнул со стола, неловко застегнул белую рубашку на себе, и поспешил удалиться из помещения. Новороссия сначала не понял, что происходит. Держа в руках платье предназначенное для сестры, глаза Володи переместились на документы, что были слегка швыронуты на потёртый стол. Сначала, на лице Новороссии появилась улыбка, но поймав строгий взгляд мужчины, что был одет в военную форму, улыбка с лица мальчишки постепенно начала пропадать, оно и понятно, ведь те бумаги не предвещали ничего хорошего. Нервно сглотнув, Володя ещё пару секунд всматривался в глаза напротив стоящего «гостя». Холодный и безразличный взгляд мужчины скользнул вниз, и не сказав больше ни слова, неизвестный поторопился выйти за порог помещения, тихо закрыв за собой дверь. Новороссия отогнал мрачные мысли прочь, и тряхнув головой, словно пытаясь о чём-то не вспоминать, перебрасывает платье для Лены через руку, и не спеша берёт тонкую пачку бумаг в руки. — Только не вздумай рухнуть тут… — Мысленно приказал себе Новороссия, начиная водить взглядом по листу бумаги. Не долго читая напечатанное в документах, Володя нахмурил чёрные брови и не мог поверить в то, что было написано чёрным по белому. Сначала мальчишка подумал, что это какая-то ошибка или же кто-то не удачно пошутил, но увидел ясно поставленную печать в конце листа, и подпись. Печать и подпись, которые испортили ему жизнь. Обрушили все надежды. Опустив дрожащие руки, он не сумел сдержать того платья, что бесшумно упало на пол, а те бумаги, что меньше минуты ещё были в руках, падая, не долго прокружились в воздухе под столом, и невесомо коснулись поверхности пола. Рухнув в кресло, Новороссия тяжело вздохнул и еле сдерживал слёзы, которые вот-вот проявятся на щеке. Стиснув зубы, брюнет тихо всхлипнул и вытер еле зримую слезу у тёмных ресниц. Что-то внутри сломалось с этим всхлипом. — Рядовой Брагинский, отставить слёзы! — Приказал грубый внутренний голос, который ударил в виски черноволосому пареньку. Сердце пропустило удар. Но и даже тот властный голос души был беспомощен. Вытирая обшарпанным белым манжетом скупые слёзы, что наворачивались на глазах, Новороссия не понимал, где и на каком моменте оступился. В каких грехах виноват. В какой прошлой жизни так сильно провинился. Раньше, до того момента, когда документы были положены на стол, Володе казалось, что он слышал отдаленные вопли, прибой, музыку, шум ветра, тихий звук, а потом всё обрушилось, и вместо этого теперь слышит громкий и противный оказавшийся его собственным рвущийся из груди голос. Возможно, он не до конца понял сути напечатанного на документах, но понимание прошибло будто высоковольтное напряжение. Он сразу смекнул. А потом шок. Слепящая вспышка света. И пустота. Новороссия лишь под вечер вернулся домой, с заплаканными, покрасневшими глазами. Он вернулся домой не совсем вовремя, ведь только открыв двери в дом, заметил Россию за уборкой стеклянных полок в серванте. — Новороссия? — Иван был весьма удивлён, что его чадо вернулось домой так поздно. — Где ты пропадал, и почему вернулся так поздно? Я переживал. — Я… Да не важно. Сняв ботинки и оставив их на ковре у тумбочки возле входа, Володя прошёл мимо России, не поднимая на русского взгляда. На следующий вопрос Ивана, Новороссия лишь без инициативно махнул рукой и шагнул по длинному коридору, затем скрылся за дверьми своей комнаты, не желая никого видеть. Из своей спальни он не выходил целый день. Не выходил даже чтобы по есть, да и вообще не возникало никакого желания открыться своей семье. Совсем скоро к дверям комнаты подошла ЛНР. Зеленоглазая резко распахнула дверь, дёрнув её за старую ручку. После тяжёлого дня, девчонке сейчас хотелось снять с себя военную форму, немного отдохнуть и побыть с Новороссией, прижаться к нему и рассказать о своём проведённом дне, который прошёл по всей видимости тоже не очень хорошо. Шагнув, Лена уже собиралась снять с себя верхнюю часть формы, как заметила лежащего на кровати самого Володю. Слегка приподняв уголки рта, ЛНР тихо прошла на ковёр и сняв себя военную форму, положив её на свою кровать, подумала, что брат спит, но она резко среагировала, только услыхав едва слышный всхлип позади себя. Обернувшись, Лена удивлённо приподняла брови в удивлении, не спеша двинулась по скрипучему полу к постели Володи. Осмелясь коснуться пальцами до плеча брата, ЛНР выдаёт: — Новороссия? Что случилось? Вопрос прозвучал так банально и слегка глупо. Совсем не в стиле русоволосой бунтарки. В следующую минуту, Володя решился посмотреть в глаза только что пришедшей сестры. Уничтожающий взгляд пригвоздил девушку к месту. — Новороссии больше нет. — Говорит шёпотом. Фраза закончилась как-то слишком громко в зазвеневшей тишине. Дрожащий выдох вырвался из губ Лены, а потом она моргнув, решается спросить, чуть наклонившись к горе убитому парнишке, но она почти ничего не может сказать. Вглядываясь в самые чёрные глаза, которые только видела в своей жизни, она видела сейчас в них затуманенность, редкие слёзы и засохшие тропинки от тех самых слёз которые скатывались по белым, как снег щекам. — Братик, что случилось, ты можешь сказать? — Девочке по настоящему стало его жалко. Прикоснувшись тёплой ладошкой к чёрной как смола шевелюре, Лена не удержалась, чтобы не провести подушечками пальцев от волос до его лица, попутно задевая слегка покрасневшие уши мальчишки. — Сегодня, после собрания, мне пришла не очень приятная новость, — Новороссия лениво сел на край кровати и подал Лене в руки те самые бумаги. — Смотри, такого государства как Новороссия — больше не существует. Игра окончена, моя сестрёнка. — Будто прокуренным голосом твердит Володя. — Ах, да, я же забыл. Меня же никогда и не было. Какая досада. Сама же Лена, водя взглядом по написанному тексту, сразу перевела взгляд на внизу стоящую печать и подпись. Ах, какая озлобленность взяла зеленоглазую. Вобрав побольше воздуха в грудь, медленно начала выдыхать, сжимая несчастную бумагу в руках. — Знаешь, что? А мне плевать, — уверенно смотрит на напротив сидящего Новороссию. — Игра не окончена. Ничего не окончено. Всё только начинается. — Правда? — с наивностью переспросил, поднимая взгляд на сестру. — Угу. Знай, ты не один, и я с тобой. И если весь мир будет против нас, то мы будем против всего мира. Всё будет. — И снова коснулась плеча брата. — Всё обязательно будет. — Прости, что тебе брат такой нытик достался… Просто… — Не продолжай. Перебив брата, ЛНР решается коснуться кончиками пальцем до его щеки, чтобы вытереть слезу, но уловив взгляд заплаканных, карих глаз, девчонка становится будто пригвоздённой к месту, оторопевшей. Будто перед ней не Новороссия, а промокший под дождём котёнок. — У меня больше нет сил рыдать тут. — Вдруг выдал брюнет, и что-то начал искать руками вокруг себя. — Ладно, пора прекращать это бессмысленное проливание слёз. Знаешь, с тех пор, как прошло наше день рождения, прошло не так много времени, и конечно же, я тебе толком ничего не подарил. — Наконец находит около себя то самое платье и вручает сестре, пытаясь сквозь отчаянье улыбнуться, но выходят жалкие попытки, из-за которых не хочется верить в искренность мальчишки. — пожалуйста, возьми. И с прошедшим тебя, сестрёнка. Улыбается через силу. ЛНР только и успевает переводить взгляд то с подарка, то на Новороссию, задавая вопрос, на который есть очевидный ответ: — Что это? — Это платье. Я хочу видеть тебя в нём. — Новороссия делает не долгую паузу, а потом снова говорит: — Ты же девочка, а вам свойственно переодеваться и наряжаться в разные платья и вещи. Сама же Лена была не много не мало шокирована. — Какое к чёрту платье, какое к чёрту наряжаться?! У меня нет времени на это! — Эта мысль в голове русоволосой прозвучала слишком быстро, что даже не сумела понять, это было сказано, или же просто подумала. Но решила просто поблагодарить, сжимая платье в руках: — Эм… Спасибо. — А знаешь, я бы очень хотел увидеть тебя в этом платье. ЛНР вдруг приподнимается на локте, сурово нахмурившись отвечает, будто ей отдали какой-то приказ: -Хорошо. Конечно же, перед братом переодеваться она не стала, поэтому выйдя из комнаты, вошла в первую попавшуюся спальню, что была напротив. В тихой и пустой комнате, в которой стоял лишь небольшой сервант, можно было спокойно переодеться, не опасаясь того, что сейчас может кто-то зайти. Недолго рассматривая подаренное платье, Лена вглядывалась в мелкий узор ткани, но саму вещь из рук отпустить не смогла. Прикинув на себя платье, девчонка всё же решается его на себя примерять, но до этого ещё некоторое время всматривалась в зеркало, будто пыталась в нём что-то разглядеть. Ещё минуту, и Лену было не узнать. Вместо военной формы на хрупкой фигурке теперь красовалось платье слегка прилегающего силуэта по талии, юбка которого расширялась к низу. Подол платья, с низа был украшен рюшами, едва закрывая колени, делая ноги визуально длиннее. Повернувшись спиной к зеркалу, ЛНР заметила позади на платье милый белый бантик, который служил поясом утягивающий талию, делая фигуру более изящной. Неброский цвет, милый, отложной белый воротничок, рукава «фонарик», не слишком короткое, и почти ничего лишнего. Если бы не одно «но». Рюши. Они только раздражали зеленоглазую и выводили из себя. Но делать нечего. Всё же, это подарок брата, и отказываться уже поздно. Вдохнув побольше воздуха, девчонка еле сдерживается, чтобы не оторвать эти оборки к чёртовой матери, но вовремя себя останавливает и уже дёргает за ручку двери, чтобы выйти из комнаты. Оглядываясь по сторонам, ЛНР никого не замечает и поторапливается пройти к себе в спальню, так же тихо закрыв за собой дверь. Новороссия только и успел ахнуть, заметив свою сестру в новом образе. — Ах, сестрёнка, ты прекрасна! Смутившись, Лена прошагивает в центр комнаты, и не делает больше ни шагу, а только заливается краской и берётся указательным и большим пальцами за юбку платья, думая, что если будет держаться за материю своего платья, то это станет каким-то своеобразным «спасательным кругом» от столь восхищённого взгляда Володи. — Тебе правда нравится то как оно на мне сидит? — в тишине её шепот кажется слишком громким. — А ты ещё спрашиваешь? Безумно! Более того, хочу тебя в нём видеть постоянно! Пожалуй, эта фраза была лишней, так как паренёк явно не ведал, что его сестра в принципе не знает, что такое платья и юбки, и как их вообще носят. И теперь, вместо тёмно-зелёных штанов придётся радоваться только платью с оборками, в котором не очень-то будет удобно прятаться в окопах. Но подарок есть подарок. Она повторяет ещё раз, будто не расслышала: — Ты действительно хочешь, чтобы я носила это платье при тебе? Вопрос прозвучал как вызов, но Володя оказался более к этому терпим, поэтому не минуты медля, подошёл к сестре и обнял её, будто бы давая шанс на то, чтобы та насладилась его присутствием. — Не при мне, а всегда. — Голос прозвучал так мелодично, как горный ручей. Эти объятия были всего лишь на всего что-то в роде знака благодарности. Благодарности за то, что та не прошла мимо и решилась выведать, что к чему. Бумаги, что сегодня были принесены в этот дом не стоили абсолютно ничего. Ни копейки. Обыкновенные бумажки, в которых нет смысла для двоих обнимающихся у окна. — И пусть меня не будет, но я буду счастлив от той мысли, что когда-то встретил тебя, — подумал Новороссия, вдыхая запах длинных, русых волос ЛНР. Поборов себя и перейдя через свои принципы, ЛНР всё-таки обнимает Новороссию в ответ, и чувствует такой родной запах яблок, мяты и табака. — Ты что, куришь? — подумалось тогда зеленоглазой, находясь всё ещё в объятиях. Но его чёрные волосы и в самом деле несли еле заметный шлейф сигаретного запаха, вперемешку с ароматом спелого яблока. А от формы так и веяло мятой, будто Володя наелся тик-така. Но это всё казалось ерундой. Новороссии кажется, что он знает, на кого бы смотрел в последние секунды своей жизни, будь бы они действительно были последние.