Hetalia: Russian world

Где-то в Вашингтоне. В доме Америки: — Нет ничего лучше, чем выпить перед сном стакан тёплого молока! — Говорит Джонс, торжественно взяв в руку полный стакан.       Собираясь сделать первые глотки тёплого «снотворного», Альфред едва учуял ветерок, который окатил его спину. Ветерок этот был вовсе не сквозняк с открытого окна. Сквозняк этот сам по себе не был похож на простой воздух. От этого, не самопроизвольно волосы вставали дыбом. Холодок прошёл по коже, и американец вздрогнул от предчувствия того, что сейчас произойдёт нечто не хорошее.       Как задницей чувствовал. — Кол-кол-кол-кол… ну здравствуй, звёздно-полосатый… — послышалось за спиной Америки.       А позади Альфреда, в стороне на кресле сидел Иван, положив ногу на ногу. Он будто монстр из фильма, который появляется из ниоткуда, неся за собой ауру страха и шлейф тревоги.       Сам Россия не выглядел как в повседневной жизни. Вместо той бежево-серой шинели, что Иван протёр буквально до дыр, появилась другая. И теперь, вместо неё красуется шинель чёрного цвета. Цвета ночи, а на шее шарф алого цвета. Да и сам Россия, который явился в дом Америки, не выглядел доброжелательным: не светилась улыбка на лице, пропал мягкий взгляд загадочно фиолетовых глаз. Сияние радужек глаз приняло цвет пламени.       Расточительно смотря на напротив стоящего спиной американца, русский усмехнулся, затем добавил: — Не ожидал меня тут встретить?       На это, Альфред медленно повернулся к тому, кто говорил грубым, низким голосом. Только увидев незваного гостя в своём доме, Америка шарахнулся в ужасе. Казалось, будто американец в миг поседеет. — R-Russia?! — Дрожащим голосом промямлил Джонс. Его сердце бешено заколотилось в груди, точно сейчас выскочит. — Хм… — гость снова ухмыльнулся и спросил: — Я вижу, тебя интересует вопрос, что я тут забыл в твоём доме, не так ли? — Д-да… то есть, какого чёрта ты тут делаешь? И как ты проник ко мне в дом?! — голос срывается на отчаянный крик. — Я ведь закрыл все двери на замки! Как, чёрт возьми, ты это сделал?! — Ну, для этого много ума не надо. Да и двери тут не причём. Да и необязательны они, чтобы мне войти в дом… — с загадочным бликом в глазах говорит Иван всё так же восседая на кресле у стены. — Аа-а, я понял… — Он догадливо улыбнулся и шутливо пригрозил пальцем. — Ты проник сюда через окно! Точно! Я-то думал, что забыл закрыть… — Подозрения на счёт окна тоже можешь отбросить.       Слова повисают в воздухе, и отдаются глухим эхом по помещению. — К-как это? Т-то есть? Я не понимаю! — в смятении проговаривает и заикается Альфред, потирая пальцами один висок. — Это так типично для тебя. Впрочем, я ожидал, что ты будешь озадачен моим визитом. — Сказав это, Россия не торопясь встал с места, и отряхнулся. — Ты не ответил! Как ты пробрался ко мне в дом?! Каким образом?! У тебя есть дубликат моих ключей и ли что? — Не забывай, что я всё-таки Россия, — выразительно вскинул одну бровь. — Для меня не существует границ, как физических, так и не материальных. — Да ладно тебе! — Отмахнулся американец и уже начал было издевательски улыбаться, делая вид, что он не верит в проказы непрошеного гостя. — Ты же ничего мне не сделаешь! — Джонс потянулся к полному стакану молока. — Ну как знать, как знать… — весьма спокойно и холодно произнёс Иван, и резко бросил пронзительный взгляд в сторону того самого стакана. — Да, точно. — Продолжил Америка, пробуя молоко, но сразу же отдалил стакан от себя, фыркнув. — Оно же только что было свежим! Но какого?!. — и не торопясь перевёл взгляд на неподалёку стоящего Россию, что бесстыже улыбался ошарашенному американцу. — Ты… ты что такое?!       И опять же, Брагинский ничуть не удивился изумлённому воплю Америки. Казалось бы, ему просто доставляло удовольствие довести Джонса до состояния «Палата в которой лежит Наполеон». — Ал, я так понимаю, ты даже представления не имеешь, зачем я явился к тебе по среди ночи, так? — Что? По среди ночи? — удивился Альфред и посмотрел на настенные часы, которые висели позади него самого. — Но сейчас же всего десять часов вечера… — но увидев, как стрелки быстро ускорились и тикали с быстрой скоростью как бешеные, Америка потерял дар речи и уже не знал что и думать. — А ты что думал? — вдруг снова послышался голос Ивана, и его неспешные шаги в сторону Альфреда. — Я ведь уже предупреждал, для меня не существует никаких границ, в том числе и временных. — Не подходи ко мне! — Агрессивно и испуганно пролепетал Америка срывающимся голосом. — Чего так боишься? — Сгинь, нечисть! — Ну что ты, Ал? Я-то как раз-таки полная противоположность того, что ты сейчас сказал. — Твёрдо ответил Россия стоя в двух шагах от Альфреда. — А вот нечисть — это ты… — What?! Быстро извинился перед героем! — Потребовал Джонс, еле как сдерживая себя. — А я не перед кем не обязан извиняться. А перед тобой и подавно… А знаешь, я очень жалею о том дне, когда Колумб сделал некое открытие, из-за которого страдает теперь весь мир. — Вновь лукаво улыбнулся Иван и приблизился к американцу почти вплотную, почти максимально близко. — К счастью, я знаю, как это исправить… Жаль, что ты не проживёшь долго… — Иван резко занёс над головой кран, который блеснул в свете лампочки полу-мрачной комнаты. — Не-ет! -Во весь голос проголосил Альфред, проснувшись в холодном поту. Отдышавшись, он не сразу понял, что спал. И хотя за окном уже было утро, а будильник, что стоял на тумбочке показывал десять часов утра — не прозвенел. Схватившись за телефон, который лежал на тумбе у кровати, Альфред позвонил Ивану. Не долгий гудок, и слышится голос: — Алло? Америка, это ты?.. — Russia! Зачем ты явился ко мне?! — Что? — не понимающе переспросил Иван. — Ты о чём? — Ты что, действительно болен склерозом?! Ты приходил ко мне! В мой дом! Сегодня ночью! ВОТ СЮДА! — так и телефону недолго треснуть, от столь пронзительного визга. — Ты, конечно, извини, но я понятия не имею о чём ты… Я завтракаю, если что. — Да пошёл ты, склерозник проклятый! — Джонс бросил трубку, даже не попрощавшись. — Ну и что это было? — в недоумении и полнейшем смятении, Иван поглядел на экран телефона.       Рядом сидящий Крым не воздержался что бы не спросить: — Россия, что случилось? И кто тебе так громко орал в трубку? — Это Америка был. Говорит, что сегодня я к нему домой заявился… Вот чудной. — Усмехнулся Россия намазывая масло на хлеб. — Завтра уже Новый год, а он дурью мается, странный…