Польша и Венгрия не унимаются.
— Мальчик! — Настаивает Элизабет. — Девочка! — Вторит Феликс. — Мальчик! — Девочка! — Агрхх! — Венгрия замахнулась на Польшу сковородой. Польша же, с не менее рьяным воплем занёс над головой малярную кисть, что была окрашена розовой краской. — Хватит вам уже! — Проголосила Бельгия. — Давайте решать спор цивилизованно. — Хорошо. — Согласился Феликс, не отрывая взгляда от упрямой венгерки. — Но если ты продуешь, то ты мне должен один завод, производящий сковородки. — А если ты, то гони пять ящиков яблок. И не абы каких, а «белый налив»! Нет, шесть ящиков! — Можешь считать, что у тебя на один завод стало меньше! — Да чёрта с два тотально! — Польша едва ли не горел от гнева. Он лишь бессильно топнул ногой об пол, пока Артур потянулся за стаканом апельсинового сока. Артуру совсем не нравилось это расположение дел. «Что это за общество благородных дам?» — думал он. — «Что это за куриное собрание?» — И почему он, Англия, должен из-за некоего (весьма неожиданного, но всё же полюбившегося) недоразумения причислять себя к данной общине? Непорядок! Выскользнуть из комнаты было проще простого. Девушки (и Феликс) устроили такой сыр-бор, что исчезновения главного мамаши никто особо не заметил. А Артур, воспользовавшись моментом, исчез в своей самой любимой комнате. Двери захлопываются, и Англия с лёгкостью выдыхает. Он натыкается взглядом на большую двуспальную кровать. Они спали здесь вместе. Всегда вместе, в обнимку. До дрожи приятно… Кёркленд лёг на спину, смотря в потолок. В голове его кружились воспоминания. Он, припомнив первый день новой жизни здесь, неловко подавил смешок. Столько времени прошло… Как резко всё изменилось, верно? И кто бы знал, что, даже будучи страной, казалось бы, неприятным дополнением к месту правителя, можно жить по-настоящему. Единственное, что делает страну людской противоположностью, это тот факт, что ей нельзя стать спокойной. В любой день её жизнь может кардинально измениться. Внезапно Артур открывает глаза. Он толком и не помнил, как задремал. Просто отключился, замечтавшись. Гул голосов в зале затих. Входная дверь громко захлопнулась. Пришёл. Кёркленд вскочил, улыбнулся, и быстрым шагом направился встречать того единственного. Того единственного, кто раньше был его заклятым врагом… Но так было когда-то. В прошлом, о котором сам Англия старается не вспоминать. Вышмыгнув из спальни, британец поспешил скорее выглянуть в залу, чтобы удостовериться, что это явился именно Россия, так как людей в доме проживает много, и ошибиться очень даже можно. — Здравствуй, Иван! — счастливо пролепетал Артур, пройдя мимо диванчика. В прихожей слышно, как на пол упала обувь, и чтобы всё это не валялось на коврике, Иван аккуратно поставил ботинки на полку, предназначенную для обуви. — Привет. — Россия слегка приподнял пакет, и как-то странно радостно продолжил: — А я тебе селёдку купил! И ещё, — Он прошёл в залу, — купил твой чай любимый. Польша говорил, что тебе нужно есть всё натуральное, так что я купил ещё пару килограммов фруктов. Хурму ешь? Британец улыбнулся и немного покраснел, польщённый такой заботой. Они стали видеться с Иваном чаще, и это безумно радовало, ведь только у русского есть поразительнейшая возможность: не раздражать, а радовать. — Конечно, — ответил он, всё ещё улыбаясь, — большое спасибо. — Артур побрёл тихонько за Иваном, который казалось, был чем-то доволен. — Как там большой мир поживает? — А большой мир возмущается в очередях, что на кассе медленно пробивают товар. — В шуточной манере ответил Россия, после словил на себе удивлённый взгляд Англии. Одним только взглядом Артур даёт понять, что не может вразумить, как весь мир уместился в одной очереди, но потом до него дошло, когда тёплая рука русского коснулась его плеча. Погладив Артура, Иван продолжил, уходя в кухню. — Кстати, в доме какой-то шум. Что происходит? — Брагинский застыл в удивлении, только начав вынимать из пакета продукты. Из комнаты прибалтов доносится выразительный выкрик Польши: — Я убью тебя, лодочник! — Эм, ну… — Англия только сейчас вспомнил, что дома они не одни, а народу целый табор. — Польша решил позвать сюда гостей. Я здесь не причём, потому что меня не спросили, вот. — Заключил он неуверенно. — И ещё… Они все знают о ребёнке. Ох уж этот Феликс…Хотя Феликс тут был вообще не причём.
Британец поймал себя на мысли, что выпроваживать гостей, к несчастью, крайне не по-джентльменски. — Если захочу, я здесь и жить останусь, и ты мне ничего не сделаешь! — следом на Феликса кричит Элизабет. — Понятно?! Тут же Иван всерьёз насторожился, ведь в глубине коридора отчётливо слышно, не два голоса, а сразу несколько. — Надеюсь, они только погостевать пришли. — Он вздохнул, и подошёл к раковине помыть один фруктик, чтобы после отдать его Артуру. — Ну что же, теперь мы можем не скрывать, что мы не просто сожители. — Как-то слишком просто ответил Россия, чего не мог ожидать от него Англия. — То есть, ты хочешь сказать, это совершенно нормальная ситуация?.. — непонимающе британец воззрился на славянина. В голове его не укладывалось, что теперь обо всём узнает весь мир, что они пара (и не только из-за политических соображений!). Конечно многие этому не поверят, но глаза вряд ли врать станут. — Не совсем так. Но и прятаться ты вечно здесь не можешь. — Русский положил на доску хурму, разрезал её на несколько долек, и, положив эту красоту на блюдце, подал это всё Кёркленду. — Приятно аппетита. — И, да, на счёт нас: если не все, то многие догадываются. А она как, — Иван взглядом показал на живот, — не пинается? Артур и сам не понимал, почему, но слова Брагинского в эту минуту его жутко смутили. — Да, спасибо, — улыбнулся он, взяв в руки тарелочку с хурмой. — Я всё понимаю, но знаешь, прятаться это ведь в разы приятнее, чем возвращаться к привычной жизни. Я не уверен, что теперь меня волнует, у кого лучше производят машины, и кто теперь нервирует Америку. — Он вздохнул, но улыбнулся снова. — Нет, она тихая. Это всё так непривычно… — Англия посмотрел на свой живот, после перевёл взгляд на Ивана и на минуту задумался: будет ли дочь похожа на отца? — Мне иногда кажется, словно я чувствую, как она движется, — задумчиво добавил Артур, явно более чем смущённый. — Хочешь потрогать?.. Ответ последовал незамедлительно: — Конечно. — Брагинский присел на колени, и приподняв край футболки Керкленда, скользнул ладонью по животу. Иван ни раз дотрагивался до округлого живота Артура, но только сейчас русского словно прошибло высоковольтным напряжением, услыхав вновь со стороны Керкленда: — Если верить словам Феликса, чем хуже я себя чувствую, тем здоровее будет малыш. — По губам Артура скользнула неуверенная улыбка, словно он и сам не до конца верил этому предсказанию. Взгляд Ивана скользнул к его животу, словно силясь рассмотреть ребенка внутри него. Своего ребенка. Их с Артуром малышку. До сих пор это представлялось России чем-то нереальным, и вдруг он отчетливо вообразил их дитя: маленькую девочку с блестящими на солнце пепельно-пшеничными волосиками и глазами, цветом в точь как у Англии. У Ивана вновь сжалось сердце, а висках пребольно кольнуло. Британец неожиданно коснулся пепельных волос своего суженного, ласково их взъерошив, и произнёс с какими-то мечтательными нотками: — Знаешь, я много думал об этом. Мне всегда мечталось попасть в сказку, и… Это кажется сбывшейся мечтой. Правду говорят смертные, что дети меняют людей. Я это ощущаю. Артур, бывшая Британская Империя, любовно смотрел на склонившегося славянина и не мог прекратить краснеть. Кому вот теперь какое дело до гостей? Гости же не утихали. Польшу и Венгрию перекрикивала Лихтенштейн. Но двое на кухне будто бы не замечали ни постороннего шума, ничего другого, что могло нарушить их покой. Иван судорожно дёрнул рукой, только ощутив едва заметный прикосновениями толчок. — Это она. — Россия счастливо расплылся в улыбке, переводя взгляд то на Англию, то на большой живот. — Моя Аня… Из спальни же выбегает Польша, а за ним Венгрия со сковородой в руках. — Ну, сейчас ты у меня получишь! — Элизабет догоняет Феликса и бьёт его по спине. — Ай-ай! — Завопил Польша, закрываясь руками, стараясь убежать. — Это моё больное место! — Голова твоё больное место! Артур так и замер, глядя на Брагинского сверху вниз. На лице его читалась радость, которая не могла быть понятна посторонним лицам. Только им двоим. Он заметил, что вихрем пронеслись Феликс и Элизабет, только когда прибежавшие остановили погоню и с интересом посмотрели на происходящее. — Ой… — Поляк, медленно убирая руки от лица, замер. И Венгрия тоже опустила сковороду, хотя собиралась зарядить ею о голову Польши. -…Вот видишь! — Элизабет не сдержавшись, сорвалась на Феликса. — Ты им опять помешал! Всё, пойдем! — Она взяла Лукашевича за ворот рубашки, и потащила опять в комнату. Лицо Артура надо было видеть: оно краснело как закатное небо, а двинуться как-либо он не мог, потому что смущался. Дверь яростно захлопнулась. Ох уж эта Венгрия… — Эм. — Выдавил из себя бритт, отводя взгляд. — Ну что же, — Россия встал с колен, — пойду-ка я и Венгрии комнату выделю. Чувствую, она тут надолго. — Иван подмигнул Артуру и вышел из кухни. — К-как скажешь… — чуть запнувшись, Англия поправил свою рубашку и поспешил ретироваться в спальню, чтобы снова не наткнуться на девушек по пути. Прихватив с собой тарелочку с нарезанной хурмой, Артур быстро проскочил мимо комнаты, где вновь было шумно. К счастью, шум прекратился быстро, не без помощи Ивана, конечно. Со спокойной душой выдохнув, Англия скрылся за дверью спальни России. Хотя в последнее время это теперь была не только спальня Брагинского. Увалившись на кровать, Артур взял какую-то очередную книжку и начал ее читать, поедая при этом порезанную ломтиками хурму.