Hetalia: Russian world

      Машина только рванула с места, а Артур ощущает опустошённость где-то в глубине души. Подсознание как бы нашёптывает что-то не доброе. А вместе с опустошением британца настигало чувство безысходности. Вроде бы самый обыкновенный день, но от новости о поездке в гости, Англии становилось плохо, словно ком желчи покатывался к горлу.       Он несколько минут неотрывно глядел вперёд — на дорогу, а под ногами проносятся метры и километры, стремительно отдаляющиеся от дома. Англия нахмурился, только подумав, как всю «русскую» семью будет встречать Пруссия. Пусть Гилберт и казался гостеприимным, но у него дома никогда не бывает тихо и спокойно. От Ивана, Артур слышал, что Гилберт, якобы, не способен прожить и дня без музыки, а это означало, что будет звучать со всех сторон тяжёлый рок. А дома было всегда так тихо и спокойно. Спокойно…       Опустив безрадостный взгляд, Артуру хотелось бы сейчас поговорить с Иваном о чём-нибудь, но сейчас Россия занят вождением автомобиля. Англия, словно боясь, одним взглядом пытался прощупать чувствительное, или даже больное место на столь, казалось бы холодном русском, а всё же тревога внутри не утихает.       Кёркленд многозначительно и нежно бросает взгляд на возлюбленного русского. Он робко касается тонкими пальцами до плеча Ивана, и реакции никакой не последовало. Лишь молчание и сосредоточенность от водителя.       Тем временем, на задних сидениях не утихали голоса, и это при том, что Володя с Леной молчали, наблюдая за мелькающими, сменяющими видами города. Крым всё ещё что-то клацал в телефоне, а вот Польша с Венгрией не замолкали: двое то и дело с толикой дерзости разговаривали друг с другом, и вели себя как дети, пытаясь выяснить, кто кого старше, и кто кого лучше.       Но будь бы в джипе чуть больше места, то никаких препираний не было ни с чьей стороны.       Артур поднимает взгляд на высокие небоскрёбы, и понимает, что возможно, сюда больше не приедет. Ещё только утром просыпаясь от мелодичного голоса Ивана, Англия мечтал о предстоящей прогулке, но увы, получилась в итоге поездка.       Беспрерывные, и с оттенком депрессии мысли Кёркленда прерывает внезапный толчок с низу, но тут же выдохнув, успокоился и вспомнил о русских дорогах. Плохие они, или нет, Артур любил их почти так же, как и своего рядом сидящего Брагинского. В русском имелся свой неповторимый шарм, и сейчас британец внутренне восхитился им, а именно его решительностью, но на лице Ивана не дрогнул ни единый мускул. Думает о чём-то серьёзном?       Восхищаться любимым, это хорошо, а стоило Артуру перевести взгляд в сторону, как его взор привлекает зеркало, с которого можно увидеть и другие едущие позади машины. Вместо шумной магистрали, Кёркленд замечает только мираж дома, в котором осталось столько воспоминаний…       Но в эту секунду Артур пожалел о желании открыть окно, и облачко выхлопного газа мимо проезжающего автомобиля покрывает любопытную мордашку Англии. Откашлявшись, Англия слышит, как Россия коротко просмеялся. Артур уже думал, что никогда не услышит этот смешок.       Всего двадцать минут езды, а джип встревает в пробку. Артур и раньше слышал об этой ужасной вещи, а теперь он может её увидеть. Но и Ивану в пробках приходится быть не впервые. Очередь из нескольких рядов машин заставила Англию запаниковать, а водителей других авто отчаянно ждать конца этой бесконечной пробки.       Иван тихо выругался, внезапно услышав позади своей машины громкий гудок. Какой-то нетерпеливый водитель хотел поскорей выехать из пробки, но он здесь не единственный такой, поэтому придётся подождать своей очереди. Кёркленд посмотрел в зеркало со своей стороны, и заметил автомобиль, в котором во всю сигналили. Но проще говоря, британец только фыркнул, заприметив позади тойоту допотопной модели. — Ничего, подождёт, — тихо буркнул Артур себе под нос, и его взгляд встречается со взглядом девушки, что сидела за рулём белого джипа «Гранд-чероки». Англия недоверчиво мазнул взглядом по особе, и только сейчас понял: девушка эта смотрит не на него, а на Ивана, что в ожидании ждёт хоть какого-то движения в пробке. — Ну нет уж! — Англия ревновать умел как никто другой, и по своей манере, дабы любопытные особы не глядели на его русского, быстро в темпе закрыл окно, а в довершении ко всему прочему, победно чмокнул Россию в щеку.       Девушка в «Гранд-чероки» просто опешила, увидев предстоящую картину перед собой.       Сам Иван, не ожидавший этого невинного поцелуя, в смущении порозовел. Смущение в миг сменило типичную северную бледность на красноватый оттенок. Но вот со всех сторон послышались гудки стоящих в пробке машин, и Крым, который теперь держал карту, говорит: — А у меня вопрос: как мы вообще попадём в Калининград? Представляете, сколько нужно объехать? Можно переехать через территории Украины, но… — Дамир тут же поёжился. — Есть идея по лучше! — Внезапно заговорил Феликс. — Можем переехать через территории Беларуси, после попасть ко мне, и вот мы типа совсем близко к месту назначения!

Никто не ожидал услышать от Лукашевича нечто разумного.

— Идея хорошая, но будем надеяться, — безрадостным тоном в голосе говорит Иван, — Наташа нас не заметит… — Он вцепился пальцами в кожаный чёрный руль. — Во всём нужно искать положительные моменты. — Добавила Элизабет, но не сдержавшись, обратилась к Феликсу, — Польша, прекрати меня лапать, иначе тебе прилетит по голове моей сковородой.       Несколько часов в пробке заставили Артура хорошенько подумать о смысле жизни, но так же в его голове проскользнула забавная фраза: — В этой пробке и родить недолго. — И он в эту же секунду зажмурился, ощутив внутри себя слабый толчок. Вздохнув, Англия устало смотрит в окно, а его ноги покалывало, и молодой мама пока решил разуться. Отекающие ноги — это нечто невероятное в период интересного положения.

***

      Добрую половину дня, Россия и так называемая его семья провела в пробке, но зато под конец дня, когда солнце зашло за горизонт, небо покрылось пологом загадочной синевы, уже со спокойной душой можно было ехать по назначенному маршруту. И не смотря на то, что день прошёл в пустую, и было истрачено немало нервов, всё же удалось пересечь границу Беларуси. На границе оказались понимающие люди, и пропустили джип без проблем.       Близилось одиннадцать часов вечера, на бескрайнем небе, что очаровывало своей загадочностью и темнотой, давным-давно проявлялась россыпь ярких звёзд, а среди поблёскивающих холодных звёзд по центру светил молодой тонкий месяц. Зевая, Россия вёл автомобиль, и мог только мечтать о сне.       На этот раз Иван решил ехать не по тем дорогам, которые могут сократить дорогу, а те, что будут безопасны. К этому выводу он пришёл сам. Брагинский посматривает на наручные часы на своём запястье, где стрелки циферблата ясно показывали двенадцать часов ночи. Увидев дорожный знак, на котором было обозначено название города «Гомель», русский поглядел в зеркало, чтобы убедиться, что на задних сидениях сладко спят его пассажиры.       Венгрия уснула сидя на коленях Польши, Крым уснул, опёршись щекой о предплечье сопящего Новороссии, ЛНР уснула прижавшись у другого плеча брата.       Теперь в салоне не спят двое — Иван и Артур. Артуру особенно не хотелось спать, да и зачем, когда настало такое прекрасное и таинственное время суток? Англия чему-то улыбнулся своему, зная, что совсем скоро настанут бессонные ночи, коротать которые придётся у детской кроватки. А Кёркленд будет уставать, но эта усталость будет приятная.       Джип на средней скорости проезжает по одной из главных улиц Гомеля, и Иван включает радио, чтобы не было скучно ехать. В салоне автомобиля едва слышно играла песня «Cold Play — Up&Up»       В свете фонарных столбов кольцо на безымянном пальце Ивана поблёскивает, и в силу своей внимательности, Артур улавливает эту неяркую искорку, исходящую от кольца.       Про себя Англия задал пару фундаментальных вопросов: — Он не снимал кольцо и до этого дня? Значит, он всерьёз на это решился? Ах, я теперь люблю его ещё сильнее.       У британца на глазах появляются едва заметные слезинки, но слёзы при России не собирался показывать. Он неожиданно роняет мягкий взгляд на свои пальцы, и на них тоже поблёскивают пару скромных колечек. — О чём задумался? — внезапно спрашивает Иван, сворачивая на другую улицу. — Ах, — Кёркленд вздыхает и любуется подаренными украшениями. — Я подумал о нашей помолвке. Это волнующе, и… — неловко закусывает нижнюю губу. — Не переживай, — тепло улыбнулся Брагинский, словно успокаивает, — я не передумал. — Вань… — Англия сдержал слёзы, оставляя влагу в уголках глаз. — Я же замужний, получается, буду. — Естественно. — Но я не знаю, какая же после у меня будет фамилия. — Ты можешь остаться со своей. — Я просто не знаю, как правильней. И как же я возьму твою фамилию? Только послушай, как подобное будет звучать: «Артур Брагинский». — А по-моему, звучит довольно не дурно. — Его неизменная улыбка обвораживает Артура, и заставляет улыбнуться в ответ. — Если так считаешь… — Не думаю, что с переменой фамилии что-то изменится. — Россия убавляет скорость, и машина постепенно останавливается у придорожной забегаловки.       Англия обводит взглядом небольшое заведение и после слышит щелчок, — это значило, что открылась дверь со стороны водителя. — Иван, куда ты? — Кёркленд не на шутку заволновался, стоило увидеть выходящего русского из машины.       Большие, зелёные глаза наделённые детской наивностью заставили Ивана издать смешок. — Не беспокойся. Я схожу куплю нам чего-нибудь вкусного. Газировка, пицца и немного бутербродов. — Он подмигнул британцу. — Феликс запретил мне есть вредную пищу, — Артур тут же осёкся, снова усевшись на своё место, убрав ладони с водительского сидения. — Ты не так часто это ешь. Да и ты не против, если я тебя побалую. — Я? — Англия погладил свой округлившийся живот. — Нет, конечно же не против. — Тогда не скучай. Я быстро.       Англия коротко кивнул, и на секунду представил, какой бы поднялся в салоне шум, будь бы сейчас Польша не спал.