Hetalia: Russian world

      Артур стоит и волнуется, по поводу того, что прошло около десяти месяцев с того момента, как он в последний раз завязывал галстук.       У зеркала стоит Англия и мучается с галстуком, буквально закипая от того, что забыл ту самую технологию завязывания. Это же надо.       «Вот чёрт! Тупой галстук! Надо было бабочку надеть!»— думал про себя Кёркленд. На что сознание ответило: «В прошлый раз, когда ты надел бабочку, говорил тоже самое.» — Во, теперь нормально! — сам себя оценил бритт, смотря на своё отражение, хотя честно говоря, галстук так и не смог завязать. Аксессуар он просто стянул с шеи, и бросил его на кресло. Он хмурился, разглядывая себя в зеркале. Заметил, что после родов россыпь веснушек на лице заметно по уменьшилась, а вот горизонтальный надрез, переросший в бледный шрам немного ниже пупа, навсегда останется у Кёркленда, как трофей о когда-то счастливом времени… Впрочем, он и сейчас счастлив, вон, его новорождённая дочь сопит в люльке, а её сон оберегает Польша, который сам себя провозгласил нянькой. — Ну не могу же я пойти вот так! — Англия как раз себя разглядывает в зеркале, после уперев руки в бока, покрутился ещё раз, любуясь на себя такого, без длинных, золотого оттенка волос. Еще пару недель назад Кёркленд попрощался со своей «русой косой», отрезав её, пока Ивана не было дома. Теперь, кажется, даже, волосы стали темнеть в корнях после стрижки. — Ладно, — удостоверившись в том, что выглядит весьма неплохо, сделал последний штрих. Артур достал со шкафчика милую белую заколку-розочку и прикрепил её у себя на голове, с боку, чтобы это выглядело мило, и ни в коем случае не пугало остальных. — Даже не знаю, — и всё ещё сомневается. — Зато я знаю, — раздался бархатный голос позади. — Тебе идёт эта розочка на твоей голове. Это даже забавно. — Россия не удержался, чтобы не зайти сюда, и не то, что бы он ждал слишком долго, просто любопытство брало своё. Он упёрся плечом о дверной косяк, с любовью оглядывая своего без пяти минут мужа.       Англичанин сначала вспыхнул, да так, что покраснели даже кончики его ушей, но после опомнился, сердито нахохлился и скрестил руки на груди. Эта поза называется в обиходе «Ты-делаешь-Что-то-Не-Так, Эти-Русские-Такие-Глупые», но мы пропустим этот момент. — Ну Вань… — протянул Англия обиженно, — я же сказал, что меня нельзя видеть! И вообще, — он фыркнул, гордо задирая нос, чуть ли не топая ногой, — это произвол. Я уже третий раз костюм из-за тебя меняю. — Прости, не мог удержаться, — Иван не сдерживает улыбки, смерив ласковым взором нахмурившегося Артура. В свете заходящего солнца, волосы Кёркленда отливало позолотой, и Брагинский не скрывал восхищённого взгляда. Англия почувствовал, как в области сердца горячеет, только завидев Россию в чёрном, строгом костюме. С иголочки одетый русский произвёл на британца неизгладимое, но приятное ощущение.       Англия подошёл максимально близко к выходу из спальни, игриво закусил нижнюю губу, прятал застенчивый взгляд за светлыми ресницами, уже приблизившись к России. Он поднял полные надежды глаза на Ивана, и с лёгкостью на душе понял, что с этого дня будет принадлежать уже другой семье, и фамилия, естественно, теперь у него будет двойная. Кёркленд-Брагинский. Чем не красота?       Артур положил одну руку Ивану на плечо, точно желая станцевать что-то вроде вальса именно здесь, в спальне. Британец ловит взглядом тёплую, душещипательную улыбку своего любимого русского, и вспоминает, что ещё можно сделать интересного, придя обратно сюда, в этот дом… Даже тогда, когда уже нечего было делать, и искупанная Энни довольно посапывала в своей кроватке, Иван перестирывал и переполаскивал в ромашковом отваре милые детские вещички. На ночь рядом с детской головкой Россия укладывал вышитый собственноручно крошечный мешочек с лавандой и чабрецом — для крепкого и спокойного сна. Да и в постели Артур каждый вечер находил букетики засушенных трав. Надо же, каким Иван, оказывается, может быть заботливым. Англия и удивлён и горд, что у него такой жених. Другие мужики на месте Брагинского, вон, бы уже в гараже потягивали пиво, да воблой закусывали. Странно ли, или нет, но Англии сказочно повезло, а его любимые, такие понимающие и ясные глаза, цвета яркого аметиста, сейчас неотрывно глядят на своё британское, бровастое сокровище, которое невозможно будет измерить ценой других драгоценных металлов и камней. — Мог бы немножко потерпеть, — тихо прошептал англичанин, но без тени злобы или недовольства, — всё-таки мне хотелось бы сделать всё в соответствии с твоими традициями, чтобы уж точно «долго и счастливо»… Хотя кажется, — Артур привстал на носки, с улыбкой слегка целуя своего любимого в губы, — счастливей быть не может. Лучше тебя уж точно ничего и никого нет. Может, нам потанцевать? — Он тихо засмеялся от всепоглощающей радости, любуясь Брагинским. — Я только за, но нам нужно успеть. — Иван ласково чмокнул Артура в кончик носа, от чего сам Англия пожал плечами. Однако нерешительность сразу же рассеялась, когда ощутил на своём запястье тёплое прикосновение знакомой руки. Кёркленд спохватившись, одну руку запустил в карман своих брюк, и удостоверившись, что все нужные паспорта на месте, с лёгкостью вздохнул, шагнув за любимым.       Огромное количество мыслей роится в голове, когда выносишь важное для себя решение, и Артур исключением не был. Пока они шли практически рука об руку, он прокручивал в уме всю свою долгую жизнь, и улыбнувшись вновь, про себя отметил, — «этот момент самый-самый счастливый.»       Неловкие взгляды, улыбки, Артур любовно трётся щекой о надёжное плечо Ивана, желая сказать то, чего ещё не говорил до, хотя всё, что хотелось, уже давно было сказано. И тут же Англия шире раскрыл глаза, только пройдя на порог залы. Он умилился, уловив взглядом Польшу сидящего у кроватки. — Польша, мы… — только хотел сказать Россия, как Феликс прижал указательный палец к своим губам, давая знать, что Энни спит и лучше не шуметь. Но тут же Лукашевич жестом руки призвал двоих к себе.       Англия, словно мысленно что-то сказав России, опустил взгляд вниз, и тихо подошёл к кроватке. Он жутко нервничал, пусть дочку видел всего полчаса назад. Кёркленд целует покрытую нежным пушком головку недавно родившейся Энни, на что девочка, бесшумно сопя, зажмурилась.       Со светлой, но грустной от лёгкого и томительного волнения, улыбкой, британец тихо отступил назад, боясь скрипом половиц, или случайным шорохом разбудить свою драгоценную девочку Сибирь.       Он забавно помахал Лукашевичу рукой, а тот, кажется, и без слов легко и просто понял, куда направились родители его «воспитанницы». Когда же последние скрылись за дверью, Феликс беззвучно вздохнул с задумчивой улыбкой на лице.       На сердце становится то легко, то словно камнем что-то оседает внутри. Но волноваться Артуру теперь не имело значения. Он бросает многозначительный взгляд на Ивана, когда тот открывает двери джипа, чтобы британец смог сесть на сидение, и вскоре бы машина двинулась с места, и только после остановилась у дворца бракосочетания. Последний раз перед столь значительным событием парочка окинула взглядом дом, машина неспешно тронулась с места, а Кёркленд вместо того, чтобы глядеть в окно, стал разглядывать лицо Ивана в профиль, что ему очень нравилось.       Серьёзный взгляд лиловых глаз рассказывал о том, что русский пристально следит за дорогой. Нос с горбинкой напоминал фрески с изображениями королей, а излюбленные пепельные волосы слегка колыхались от ветра, проникающего в приоткрытое окно машины… И тогда бритт чуть слышно хохотнул, отворачиваясь и сгорая ему одному сейчас понятной радости. О чём он подумал? Ну это уже известно лишь ему одному.       Ни букетика, не чего-либо иного, что может свидетельствовать о столь серьёзном намерении Артура.       «Смотреть лишь на одного единственного. В горести и в радости,» — думает Англия, смахивая пальцами слезинки с глаз. Ему казалось, что и мысли России он тоже прекрасно слышит, но вот автомобиль внезапно остановился, и Артур даже не уловил того момента, когда его тыльную сторону ладони накрыла ладонь Ивана. Британец даже вздрогнул, оторвав взгляд от белого здания напротив, около которого стояло несколько припаркованных машин. — Пойдём, — почти шепчет Россия возлюбленному, потом спешно вышел из джипа.       Англия мысленно сравнил себя со школьницей, ибо сердце его билось слишком быстро для того, кто пережил на своём веку множество горьких и радостных минут. Но ни одна из них не могла сравниться с этой самой.       Он крепко сжимал ладонь Ивана, поспевая за ним и всё стараясь, несмотря на трепет, не краснеть и принять хотя бы чуточку более строгое и деловитое выражение лица. Англия не успевал считать ступени под своими ногами, и ему казалось, что Россия на этот раз торопится, но нет, всё было как и всегда. Кажется, Артур никогда не привыкнет к тому, что Иван так быстро ходит. Но вот ступень за ступенью, и Англия не в силах разжать свои пальцы, чтобы освободить руку русского, да и не особо этого хотелось. Занятый своими мыслями Россия чувствует, как ладошка Англии становится влажной, и это, по мнению Брагинского, хороший знак.       Артур ещё никогда не был в этом здании, да и не доводилось ему бывать здесь, но благодаря Ивану, ему всё же удалось зайти на этот порог. Потоки мыслей сбивают собственные гулкие шаги, эхом доносящиеся по великолепному, белоснежному залу, сделанному под стиль рококо. И вот взгляд Кёркленда встречается со взглядом женщины, что держала в руках книгу.       Сам Англия поверить не мог, что уже всё так близко.       Дама в этот момент с ног до головы осмотрела странное зрелище, что открылось ей. Скептически застыла взором на розочке на голове британца, слабо охнула и выдавила: — Добро пожаловать?.. — с заметной ноткой сомнений в голосе. — Что вам угодно, молодые люди?       Артур собрался с мыслями, задержав дыхание всего на мгновение. — Расписаться.       Иван не взирая на непонимание работницы местного ЗАГСа и заметное смущение Артура, всё же припас «козырной туз» в рукаве. И пока Англия, краснеющий ушами и шеей уронил взгляд вниз, Россия деликатно и почти незаметно положил на стол женщине увесистую пачку с крупными купюрами денег. Регистраторша сразу оживилась, поправила причёску «пучок» на голове, и приступила к своим обязанностям. Но её удивило, что сегодня ей представилась возможность свести вместе двух людей, чьи судьбы отныне и навсегда будут переплетены, связаны и неделимы.       После монотонной речи, что слышалась на фоне Ивана и Артура, Россия, взяв Англию за руки, почувствовав такие знакомые ладошки, спросил: — И жили они долго и счастливо?       Мгновенно позабыв о сомнительных взглядах женщины, всех иных вселенских проблемах и собственной робости, что в последнее время так часто проявляется, Кёркленд слегка сжал протянутые ему руки и с лучезарной улыбкой сказал, подойдя почти вплотную: — Пока смерть не разлучит их.       Он не знал, что следовало бы добавить к этим простым словам. Видны лишь слёзы, стоящие в его глазах. Ответ пришёл сам собой, стоит ему чуть приподняться на носки и коснуться своими губами до губ любимого.

***

— …Принц поцеловал прекрасную принцессу, и та проснулась от долгого сна, — словно ребёнку рассказывает Англия, держа в руке сборник сказок, сидя у больничной койки, на которой крепким сном спит Россия. — Принцесса разомкнула веки, и сразу же влюбилась в своего спасителя. Вскоре, влюблённые поженились и жили долго и счастливо, покуда смерть не разлучила их. Конец. — Британец закусил нижнюю губу, задумываясь о правдивости этой сказочной истории. Сам он пусть и верил в сказки, но никогда не думал, что можно проснуться, только почувствовав чужие губы на своих устах. — Wonderfully… — усмехнулся, сокрушённо покачав головой.       Артур тяжело вздохнул, тихо захлопнул толстый томик сказок, и уставшим взглядом посмотрел на стену, где тикали круглые часы. Утонченная, лакированная, изящная стрелка настенных часов быстро стремилась по своей идеальной траектории, четко отбивая ритмичный такт. — Хм… жили долго и счастливо? — Англия с грустной улыбкой на лице пальцами протёр старую обложку книги. — Иван, а что, если ты не проснёшься? Должен же быть какой-то выход, верно? — Он вздохнул, ожидая ответа, которого не последует. Мшисто-зелёный взгляд пропутешествовал по связанным рукам Ивана, по глазам, что были закрыты вот уже четвёртый год.       Кёркленда тут же осенило, стоит ему положить сборник сказок на прикроватную тумбочку. — А что, если… — короткая пауза вновь омрачила его бледное лицо, с характерными кругами под глазами. Артур сглотнул громко, стремясь справиться со страхом, и продолжил монолог, приблизившись к спящему России: — Звездою севера явись… — Англия не скрывая тяжело дышал, стоило дыхательную трубку вынуть со рта русского, и своими губами накрыть посиневшие губы Ивана.