Биение сердца
16 августа 2017 г. в 19:01
Это был маленький, невинный поцелуй в губы, но именно после него Англия почувствовал внутри себя вспыхнувшую искорку, взлетающую к горлу, не дающая вобрать в лёгкие воздуха, и что уже не даст спокойно спать по ночам. Искорка остановилась в районе сердца, где болело уже не один год. Можно ли назвать подобное самовнушением? Возможно, что нет. Но кто знает, ведь сейчас, приоткрыв веки, Артур наблюдает, как из долгого сна пробуждается Иван, не ведающий, что творится около его территорий.
Аппарат регистрирующий биение сердца, в эту минуту заработал как часы, резкими и частыми звуками показывает, что пациент наконец вышел из комы. Что-то остановило Артура позвать медсестру, это было бы сейчас очень кстати.
Веки Ивана настолько тяжелые, что взгляд несколько расфокусирован, хотя на чём тут вообще можно заострить взгляд — кругом одна белизна, лишь… Ярко-зелёные пятнышки периодически мигающие, словно исчезающие. Задорные, слегка забавные жёлтые волосы растрёпаны от долгих бессонных ночей проведённые у больничной койки… Зрение спустя пару секунд стало чётче, и зелёные «пятнышки» внезапно стали больше похожи на глаза. Россия, резко открыв глаза, понял, что пошевелиться, а тем более встать не может, в панике он тщетно пытался высвободить свои привязанные к койке руки. Однако из-за упадка сил он даже не смог выговорить какое-либо простое слово. Всё ему показалось новым до такой степени, что обыкновенный красный цвет покажется ему до невозможности ярким, слепящим глаза, что уже тут говорить об солнечном свете, который ему придётся увидеть впервые за все эти годы?
Британец замер, словно поражённый молнией. В это время его сознание сопоставляло произошедшее со сказкой, или, возможно, он уснул, утомлённый, и теперь видит сон сам?..
Когда вокруг койки Ивана заметались радостные и переволновавшиеся врачи, Кёркленд всё ещё продолжал молча сидеть, уставившись на русского. Такого болезненно-бледного, несчастного, который не понимает, что происходит… но наконец проснулся! И это повод для радости, вот только улыбнуться Артур не мог. Ему было страшно увидеть реакцию России на всё, что с ним произошло.
В это время Ивана освобождают от пут, и, окружив его со всех сторон, рассматривают. Русский наконец начал чувствовать своё тело более чётко, и понял, что врач проверял ему пульс, когда ощутил прикосновение к руке.
— Вам лучше сначала не двигаться… — произнёс врач строгим голосом. — Вы слышите? Слышите?..
— Слышу, — нахмурился вдруг Россия. — Где я? — спросил он не чётко, поэтому предложение пришлось некоторые секунды разбирать по словам. Врачи всем арсеналом собрались у койки, проводя некоторый совет на счёт пациента. Люди в белых халатах посчитали, что больной выглядит чересчур болезненно, заметив круги под глазами и нежелание реагировать на происходящее вокруг. Однако Англия понимал Россию с полуслова, да даже и слов не понадобилось, чтобы понять по потухшим когда-то фиолетовым глазам всю горечь этой реальности, которая никак не обрадовала Ивана. Кажется, там во сне, ему нравилось больше.
Кожа у Брагинского была бледная, такая, что венки на шее ярко пульсировали синим. Артура это несколько напугало, смотря на когда-то сильное, несгибаемое тело. Впрочем, Иван за всё это время не потерял своих форм, внешне выглядел так же, рост, почти заметная улыбка, уставшие глаза… Однако многое поменялось.
— Ты в больнице, Россия. Ты очень долго спал, а я ждал твоего возвращения, — Кёркленд грустно улыбнулся, хотя был по-настоящему рад чудному возвращению не менее чудного русского.
— Только не говори мне, что я был в коме, — Брагинский потёр затылок, а Артур в ответ лишь кивнул.
— Это действительно так, и честно признаться, ты многое пропустил, пока видел сны.
И только когда врачи с шумом вышли из палаты, Ивана осенило, что с ним сидит никто иной, как сам Артур. Интересно, почему он, а ни кто-то другой? Ведь как известно, щепетильная натура Англии никогда не позволит себе долго засиживаться на одном месте, да ещё и так долго, да ещё и с Россией.
— Почему именно ты? — безжизненно спросил Иван, неподвижно сидя на краю койки.
— Потому что я так решил. — Просто ответил бритт, пожав плечами. — Тем более, только у меня было предостаточно времени для того, чтобы стать сиделкой для тебя. Я умею думать не только о себе, Россия.
— Спасибо тебе, конечно, — Иван от смущения боялся смотреть Кёркленду в глаза. — А как же саммиты и конференции? Их нельзя пропускать.
— Не беспокойся так. Саммитов и конференций стало намного меньше, когда я покинул Евро союз.
— То есть как? — Он поднял полные изумления глаза на Англию.
— Я сделал это ради тебя, чтобы быть с тобой. Да и тем более, твоя старшая сестра хотела в этот союз, а я, как джентльмен уступил даме место. — На лице его вновь проступила улыбка, а на лице русского наоборот. Кажется, он побледнел ещё больше.
— Нет, нет, — Иван закрыл ладонями лицо, качая головой со стороны в сторону, словно обезумел. — Нельзя. Беда будет. — Он встал с места, ноги совершенно не слушаются, и сделав всего один шаг, валится вниз. Его сердце ёкнуло, словно он чуть не сорвался с большой высоты. Однако упасть вниз, и поранить что-либо не дал Артур, ответственный за Россию.
— Хэй, Иван, что произошло? Какая беда? — Для Кёркленда такой вес был можно сказать неподъёмным, но он всё же усадил Брагинского обратно на койку. — Знаешь, — Он вытер пот со своего лба, — тебе бы лучше возвращаться к работе, окунуться так сказать, в реальность.
— Зачем? — проговорил Россия сквозь ладони. Он даже не пошевелился. Англии сразу стало его жаль, в конце концов, четыре года проведённые с одной страной в одной палате, это не просто цифра, это некий маленький юбилей. Это не объяснить другим. Иные не поймут, только руками разведут. Чужие проблемы никого не интересуют. Это понимал и сам Артур. Он тяжело вздохнул, и невесомо присел на одну кровать с русским. Невыносимая, чопорная, чёрствая натура, — чёрт бы её побрал. Ведь из-за неё Англия не может показать всех эмоций, из-за неё не может сказать, что действительно теплится в сердце. В сердце, что обросло толстым, каменным щитом, не пропускающим чужого страдания.
— Иван, прошу… — Англия приблизился ещё ближе, и через силу обнял Россию. Его сердце сжималось и трепетало, будто бы ему было мало места в груди. Там что-то рвалось и клокотало, билось и разрывало от нестерпимой всеобъемлющей боли. — В мире происходит чёрт знает что, — почти жалобно пробубнел бритт. — Возвращайся.
— Мне нужно многое обдумать. — Иван вновь лёг на койку, устремив пустой взгляд на белый потолок. — Какой сейчас месяц?
— Июль 2017-го. — Грустно выдохнул Артур, переминая пальцами краешек своего белого халата. — Конец июля. Я думал, этот месяц будет бесконечным.
— Мне тоже. Мне тоже так казалось, — замедляя речь сказал Россия, закрывая глаза, думая, что ещё раз впадёт в сон. Но не успел он закрыть глаза, как двери палаты резко распахнулись, в помещение вбежал Сербия собственной персоной, с диким воплем и кульком апельсинов в одной руке:
— Брат, за что?! На кого ты нас покину-ул?! — Вук уже хотел бы разрыдаться, но его бесконечный поток воплей прервал голос Беларуси.
— Ну и зачем так орать, а? — Наташа вошла следом, пронзая серба холодным взглядом.
А всю эту картину наблюдал Англия, словно бы впервые увидел родственников России. Надо же, Наташа и Вук для Артура до сих пор считались какими-то странными личностями.
Но тому, что Иван наконец пришёл в себя, не могло не обрадовать Беларусь. Девушка сразу ринулась к брату, отталкивая от него Кёркленда. Ну ещё бы…
Артур не слишком был оскорблён таким жестом Наташи, однако какое-то чувство унижения он ощутил у себя на коже. Ведь все живы, да и слава богу. Англия даже улыбнулся тому, что Россию искренне поздравляют с возвращением в реальность. Но ведь Беларусь и Сербия не могли долго задерживаться здесь, так как у каждого есть свои дела и заботы. После ухода двоих бритт вновь взял всю ответственность за русского на себя. Ивана словно бы вновь пришлось учить по-новому ходить и даже разговаривать. В конце этого дня он без труда мог выходить за порог палаты, однако на счёт еды были некоторые сложные моменты: вся еда, которую пробовал Иван, казалась противной, то ли горькой, то ли солёной.
После Россию вновь окружила группа специалистов и врачей, все они в один голос утверждали, что Иван здоров, и наличия других болезней нет, разве что за всё то долгое время потерял пару килограммов веса. На следующий же день его выпишут из больницы, и Англии придётся смириться с тем, что он больше сиделкой ни для кого не будет.