Hetalia: Russian world

      Входная дверь со щелчком в замочной скважине открывается, теперь в новом доме будет всё несколько по-другому, так как на порог зашёл новый хозяин. Он ставит на пол прихожей тяжёлый чемодан, и оттягивает на шее болотного цвета шарф, отдышавшись. Кажется, новый хозяин дома проделал долгий путь, прежде чем явиться сюда. — Ну вот, кажется я дома, и ничего такого, что я ничего здесь не знаю, — брюнет проговорил это с едва заметной улыбкой, но кто сказал, что так просто будет вступать в должность огромной страны, а тем более переехать в большой особняк того государства, которое оставило после себя земли и своё величие. — Ты говорил, что всегда будешь со мной, даже тогда, когда я тебя не вижу, но интересно, каким образом ты будешь со мной? — Новороссия вешает плащ на крючок вешалки, и оборачиваясь в сторону залы, немного задел стеклянный столик, на котором неизменно лежал чёрный телефонный аппарат. Кажется, за столько лет лежания на одном месте, телефон корнями врос в эту стеклянную поверхность. Стоило юноше пройти в залу, где было до скуки тихо, как он видит на журнальном столике целую кипу бумаг и документов. Кажется, Иван оставил их здесь намеренно, чтобы Володя не искал важные бумаги, как говорил сам Россия, по всему Советскому союзу. — Интересно, — с грустной полуулыбкой проговорил Новороссия, взяв несколько документов в руки, чтобы поближе рассмотреть. Оказывается, это были документы на усыновление, и Россия шёл к тому, не предупредив. В самом деле, зачем предупреждать, ведь и так было понятно, что у Новороссии родственников нет, а единственный, кто хоть как-то связан с Володей, был Иван. — Ты всё же переписал на меня всё, дал мне свою фамилию, и переложил свои заботы на меня, — брюнет смотрел на документы, не понимая, что с ними делать, — наверное, это я и могу назвать счастьем. — Он положил бумаги обратно, и только документы вновь упали на столик, пыль под ними сбилась в маленькие облачка пыли, которые быстро растворились.       Новороссия, прихватив с собой чемодан, побрёл в спальню, где раньше спал Россия. Парень безошибочно нашёл комнату самой большой страны, и покрутив ручку двери, наконец смог зайти на порог помещения, в котором также было тихо и пусто. Кажется, в этих стенах замерла жизнь. — Интересно, твой президент знает о моём существовании? — Новороссия оглянулся по сторонам, боясь, что Иван может явиться сюда в виде фантома. Но никакого фантома не было, и пора бы перестать верить в сказки про привидения. — Знают ли о моём существовании другие страны, к которым мне придётся являться под твоим именем? А если и знают, то даже не представляю, как они будут смотреть на меня на очередном саммите. — Он задумался об этом всерьёз, понимая, что ни одна страна не поймёт этого юношу, и скорее всего, вся гурьба европейских стран просто выдворят непризнанное государство за двери конференц-зала. Это было бы жестоко, но они не имеют права просто взять и выгнать его. Однако эти взгляды… Брагинский-младший уже видел эти лица.       Подумывая не зацикливаться на одной мысли, Новороссия открывает свой чемодан, выкладывая свои вещи наружу. Пожитков у юноши было немного — всего на всего повседневная одежда, военная одежда рядового и, пожалуй, зубные щётка с пастой. Не пахнет изобилием, не правда ли?       Перебирая свои вещи, среди них, почти на самом дне видит тот самый шарф, оставленный Иваном. Новороссия ещё не надевал подарок России, зато чувствовал в этой вещице какую-то тайну, которую ещё придётся открыть, а пока юноша просматривал длинный шарф. — Забавно, как Россия его надевал себе на шею? Значит, концами назад, да?.. — по памяти наматывая шарф себе на шею, Володя немного злится, что вещь словно заколдованная отказывается служить своему новому хозяину. — Ну и ладно! — психанул брюнет, отбросив шарф на аккуратно застеленную кровать. — Больно надо! — Он, скрестив руки на груди, отвернулся к стене, на которой красуется картина-натюрморт в красивой позолоченной рамке. — Какой же я дурак, обижаться на шарфик…       Послышав какое-то шуршание позади себя, Володя не придал этому значения, и успокоившись, переведя дух, так сказать, разворачивается, и тут его взору представляется такая картина — шарф вздыбившись, бежево-розовой змеёй изогнувшись стоял на постели. — Что за?.. — не успел и пикнуть брюнет, как на него набросился шарф Ивана. Пригвоздив Новороссию к стене, шарф сам несколько раз обвил шею парня, намертво закрепившись на этом теле, но при этом приступа удушья не наблюдалось. Большой шок ожидал Новороссию, когда задумал оттянуть от своей шеи шарф, то понял, что элемент одежды и не думал сниматься. — Отлично. — Вымученно проговорил брюнет, вытирая холодную испарину со лба. — И что, мне теперь спать с тобой?       А в ответ последовала тишина. Эта тишина не сильно обрадовала Володю, и следующие попытки снять шарф с шеи не увенчались успехом. В итоге, парень чуть не задушил себя, но вовремя ослабив хватку, он отдышавшись дополз до кресла, что стоит у большого окна. Из окна шёл прекрасный вид на красную площадь вдалеке. — Ну и дела, — добавил он, усевшись на место, глядя в одну точку, а то есть на узор ковра. — Забавно, откуда Россия вообще взял этот шарф? Эта штука явно меня ненавидит. — Парень даже лишний раз боялся посмотреть на подарок Ивана, но внезапно Новороссию поглотило ощущение обречённости. Он не знал, где будет будущий саммит, куда идти, и как посмотреть в глаза другим странам. Но бояться волков — в лес не ходить. Володя перевёл взгляд на окно, за которым уже царит вечер, и на московском небе мелкой россыпью заблестели яркие, далёкие звёзды. Одну, самую яркую звезду на небе он узнал безошибочно. Полярная, или как говорят, путеводная звезда, всегда выводила заблудившихся к дому, а моряков и путешественников к намеченному месту, и Брагинский-младший всегда верил этому мифу. Смотря на яркое мерцание в темнеющем небе, брюнет обратился к далёкому холодному отблеску: — Знать бы, где ты, Россия. Я бы у тебя так много ещё спросил…– и стоило ему только закрыть глаза и откинуться на спинку кресла, как затылком ощущает какую-то колкость. Обернувшись, видит, что на стене был прибит гвоздь, на него небрежно был проткнут стикер, с датой, когда и во сколько будет следующее собрание. Спокойно выдохнув, и вновь направив мягкий взгляд на небо, Новороссия добавил, приложив руку к сердцу: — Спасибо тебе, Россия.