Hetalia: Russian world

      Новороссия чувствует себя в этой толпе более чем отстранёно, тут и там блистают экраны смартфонов, и всюду перед глазами мелькают серые одежды. Что ж, открытие Олимпийских игр- они такие. Сейчас Новороссия, с робью представлял собой Россию, и это напрягало ещё больше, чем атлеты, которые выглядели сейчас как туристы, фотографируя друг друга. — А меня зачем во всё серое нарядили? — бубнит себе под нос Брагинский-младший, убрав чёрную чёлку с глаз. — Ну спасибо, что хоть разрешили шарф оставить… — вновь его взгляд упирается в серые одежды спортсменов. — Прям шутка про «50 оттенков серого». Эти люди загородили мне весь обзор, и из толкучки не выйти. За что мне это всё?       Не успел Новороссия как следует подумать о чём-нибудь другом, и отвлечься от затеи быть на ОИ, как к нему подлетает сам Южный Корея. Радостный, он приобнимает своего гостя. — Я уже думал, что в последний момент откажешься от Олимпийских игр! — На самом деле была такая идея, но я не смог поступить иначе. — Ага, я бы все равно вынудил тебя быть здесь, — Южный Корея по-дружески толкнул Новороссию локтем в бок. — Ты же меня знаешь.       Володя кивнул, ему всё ещё казалось диким то, что его принимают за Россию. С одной стороны это очень хорошо, что одна половина мира тебя боится, другая же пытается втянуть в какую-то заварушку. Заварушек паренёк и боялся, озираясь по сторонам, ожидая его внезапного появления посреди толпы. Если бы этому появлению было суждено случиться сейчас, в этот же час, Новороссия стремглав рассёк бы всю эту толпу делающую селфи, сел в самолёт, на котором прибыл, и улетел бы обратно в Москву. Но всё это было невозможно, так как трансляция уже началась, а Южный Корея не желает отходить от своего гостя ни на минуту. Слишком гостеприимная страна.       Пока Южный Корея что-то весело трещал на своём языке, приобнимая Новороссию, последний раскраснелся, понимая, что его атлеты выглядят сейчас как туристы, — шумят, фотографируются. Весело, задорно.       «Вы что, сюда развлекаться приехали, позёры?» — нахмурившись, тихо спросил Брагинский-младший, после закатил глаза. А потом и вовсе надвинул шапку себе на глаза, чтобы не видеть это счастливое шествие. — Не прячь от меня глаза! — весело говорит Южная Корея, приподнимая шапку Новороссии. — Смотри, открытие Олимпийских игр! Здорово, правда?       «Нет, не здорово», — вздохнул Володя, поправляя на шее шарф подаренный Россией, а после вновь поднял глаза на развевающийся флаг впереди. Белый, с эмблемой Олимпийских игр. Просто смех и грех, по-другому не скажешь. В тот момент глаза парня озарил яркий блик, хотя солнца не было, и возможно, один любопытный фотограф случайно поймал в кадр Новороссию, не забыв включить вспышку. Но не из-за вспышки брюнету пришлось закрыть глаза, а лишь посмотрев на нейтральный флаг ему хотелось отвернуться. — Что с тобой? — переспросил Южный Корея с невиданной заботой, обращаясь словно к маленькому ребёнку. — Ты в порядке? — А? Да, вроде как в порядке, — убрал руку с лица, после часто заморгал. Толпа уходит всё дальше, а идти за ними не было никакого желания, однако Южный Корея подгонял парня. — Тогда пойдём! Мы немного отстаём, — хотел бы почти ухватился за запястье руки, как тут же юноша вырвал свою руку из цепких пальцев корейца. — Я не хочу быть здесь под белым флагом! — в сердцах закричал Володя. — Я же не Италия! — Белый флаг! Сдаёмсу-у! — слышен где-то громкий выкрик. А вот и Италия, уже на месте. Кто б сомневался.       Новороссия не обратил на Италию никакого внимания, зато обратил внимание на то, что на открытии уже есть Америка. От этого парнишке уже сделалось дурно. Нет, не дурно, хотелось убежать, никого здесь не знать, всё забыть, но вопреки всему, Южный Корея провёл Новороссию до российских атлетов.       Опустив глаза в пол, парень почти не смотрел вперёд. — Новороссия, Беларусь пронесла на открытие российский флаг! Ты представляешь? — Южный Корея решил как-то разбавить отчаянье Володи. И кажется, удалось. Новороссия сразу оглянулся, чтобы увидеть Беларусь. Она была невозмутима, и почти не смотрела на того, кто теперь остался вместо её обожаемого брата. Несомненно, Наташе хотелось на удачу подмигнуть Володе, но… — Ой, как я этого всего не хочу… — Володя снова натянул шапку на глаза. Он хотел, чтобы эти игры и этот нейтральный флаг исчезли, а когда откроет глаза, чтобы была уютная кухня, на столе стыл чай, а рядом стоит сахарница и тарелка с пирожками. — Надеюсь, мне можно смотреть в сторону Беларуси? — спросил Новороссия Южного Корею. — Это можно, но разговаривать нельзя. Прости, это не я придумал. И ещё, я бы не советовал тебе смотреть в ту сторону, — и не глядя, показал в противоположную сторону, слева от Володи. В той стороне был Америка. Он предсказуемо горд собой, облачённый в тёмную спортивную одежду, в прочем в такую же, как и все его спортсмены.       Такой самоуверенности Брагинский-младший ещё ни в ком не видел. И в то время, когда Альфред уловил взгляд Володи на себе, сам Володя лихорадочно старался перевести взор на что-нибудь постороннее. — Смотреть куда угодно, но только не в его сторону, — просипел парень самому себе, стоя отстранёно.       «Прости, Россия, я сделал ошибку», — после прошептал в шарф, и, несмотря на свой страх, Новороссия ещё раз взглянул в сторону Америки. Взгляды встретились, шум вокруг стих, а людей будто и не было рядом. Вместо того, чтобы струсить, Володя приподнял одну бровь, как бы предупреждающе зыркнул на Альфреда. Нет, угрозы в карих глазах не было, был лишь немой вызов. На этот вызов Джонс только ответил тем, что снял с носа очки, чтобы ничто не мешало его обзору. Обзору на отродье Ивана… А может, и не Ивана вовсе. Америка знает тайну, о которой столь юный заместитель России даже не догадывается.