Живая или мёртвая?

      Этим утром Брюс снова не завтракал, прокручивал вчерашний вечер и то что ему рассказала воришка. Маска слетает и слышится голос молящий о прощении. Белая кожа, голубые глаза, белые волосы… — Всё отпусти! — начала вырываться девушка и попыталась дотянуться до голову Бэтмена, но тот остановил её вопросом, на который она охотно ответила. — Харли, зачем тебе это? Джокер в воровство подался? — схватив две тоненькие ручки подруги Джокера в одну свою, Уэйн приготовился слушать. Он удивился что Квин так быстро согласилась всё рассказать. —  У нас с ним дома целая куча девушек и все они похожи на Кису. — В конце рассказа девушка закатила глаза и добавила — Он становится более сумасшедшим из-за тебя и мне это не нравится. Мужчине не нравились все эти несвязанные предложение сумасшедшей девушки. — Но откуда он знает кто она без маски?! Жива настоящая Кайл?! — последнее предложение Брюс произнёс громче. Харли улыбнулась и протянула свою руку к себе в карман шорт. Бэтмен ослабил хватку и девушка достала несколько фотографий. Дальше она показала их Брюсу. Мужчину удивило, то что помощница Джокера, так охотна ему всё рассказывает. Это наводило Уэйна на две мысли: она врёт или эту правду заставил говорить Джокер. — Первая фотка самой первой «Селины» — последнее слово Квин произнесла с протяжкой и изобразила пальцами обеих рук кавычки. — На второй, тоже «ненастоящая» Кайл. Перед Бэтменом появилась третья — последняя фотография. На ней была девушка, такая же, как и две предыдущие, но главным отличием были глаза. Они были голубые, а у Женщины-Кошки, они зелёные. Значит Кайл жива и Бэтмен должен спасти её любой ценой. Всё, как в тумане. Брюсу хотелось уже увидеть эту вертихвостку в черном костюме, обнять её, услышать запах её духов. Уэйн первый раз испытывал такое состояние пустоты в душе, сердце. Может стоит с кем-то поговорить, рассказать? Нет. Что нужно Джокеру? Чего он добивается? Очередная игра, которую Бетс выдержит или… не выдержит? Наступил день, но прекрасный день для Селины был испорчен дождём. Бокал с алкоголем был снова наполнен и женщина в сорочке закрыла глаза, сделала глоток и поставила бокал на стол. На столе стоял старенький магнитофон, уже повидавший жизнь. Играла тихая музыка, которая не очень нравилась Кайл. Кассета проигрывала всего пять песен, Женщине-Кошке казалось что она выучила слова зловещих песен Джокера. И как он только слушает их? Неужели они не надоели ему? Кайл поджала ноги под себя и устроилась по удобней в кресле. Напротив кресла стоял маленький прозрачный столик, на нём стоял бокал с красной жидкостью, магнитофон и коробочка от кассеты. Под столом был ковёр, старый ковёр. На нём были тёмные пятна, дыры. Кайл старалась не наступать на этот коврик, уж очень он ей не нравился. Больше в комнате ничего не было, кроме окошка. Оно не было большим или маленьким, оно было среднее. Шторы были, но через них все-таки было видно, хоть и немного, улицы. Вдруг в дверь постучали. Селина закатила глаза и натянула улыбку на лицо: — Да, да входите! — сказала непривычным для себя тоном женщина. На пороге показался мужчина с зелёными волосами и в руках с каким-то конвертом. Он прошёл по пустой комнате к креслу и с лукавой улыбкой произнёс: — Обустроилась, Киса. Вот, как я и обещал. — он бросил конверт на столик и поклонился. — Приятного вечера, дама.