Нeating up

      Съемочный процесс — это ад и взмыленные черти. Режиссер материт сценариста, сценарист поминает последними словами автора идеи, гримеры с божественным фейспалмом делают макияж актерам, которые в свою очередь вечно норовят заснуть в кресле, а растормошённые орут на режиссера из-за адского графика. Идиллия. Сейджуро, находясь в этой какофонии совершенно лишнего шума и возни, спокойно пил свой кофе (эй, какая чашка это по счету? Ты испортишь себе цвет лица!) и смиренно терпел мельтешение визажиста. Девица все не могла вспомнить: которая линза и какого цвета должна быть по сценарию. Левый-желтый, правый-красный или наоборот? Через кресло от него дрых в кресле уже загриммированный Аомине. Как он может спать в таком шуме непонятно, хотя… он даже не профессиональный актер, так, рок-музыкант с подходящими типовыми данными. Он, наверное, и не в таком шуме привык засыпать. У фанатской зоны крутится Куроко, он чуть загадочной улыбкой улыбается кучке пищащих девчонок. У него симпатичная мордашка и фан-клуб таких размеров, что представить сложно. В отличие от своего образа актер не чурается общению с прекрасным полом. Он как-то вскользь упомянул, что ради этого в актеры и подался. Роль супер-менеджера исполняет энергичная сейю. Вот она к такой шумихе не привыкла. Ей бы тихую коробку с приглушенным светом и она отыграет на 200% одним только голосом. А здесь каждую свободную секунду ныряет в сценарий и просит с кем-нибудь отрепетировать очередную сцену. Сам Сейджуро довольно топовый актер. Это не первый его сериал. Но, пожалуй, самый любимый. Гример, извинившись, куда-то умчалась разбираться с предоставленными цветными линзами. Наверное, к режиссеру или еще кому. Акаши, отставив пустую чашку, было решил, что у него есть пару минут вздремнуть. Шестнадцать часов в сутки кривляться перед камерами - это не так уж и просто. Стоило ему закрыть глаза, как на соседнее кресло, отделявшее его от Дайки, плюхнулся репортер.       — Журнал «Hello Ani-cinema», не скажите пару слов фанатам, Сейджуро-кун?       Ну не мог же он его отправить по далекому адресу? У каждого своя работа. В конце концов в его контракте перерывы на сон не предусмотрены.       — Только пару вопросов, — все же устанавливает он рамки. Иначе прицепится на целый день.       — Конечно-конечно, — кивает репортер так часто, что очки скатываются на самый кончик носа и вот-вот грозят свалится на пол.       — Скажите, вы известный актер. Вас многие помнят по нашумевшей роли Гаары в сериале «Наруто» как вам работается с актерами другого уровня?       — Они отдаются полностью работе. Нет никаких проблем. К тому же это довольно забавно, когда вот, он, — кивок на Аомине.- По пять раз переснимает сцену говоря: «победить могу себя лишь я сам» и начинает смеяться на весь павильон. Он каждый раз в свой сценарий смотрит с криками «Чувак, ты серьезно? Что с тобой не так?»       — А бывают у вас какие-нибудь непредвиденные ситуации.       — Непредвиденные? — «эй, парень, это съемочный процесс, здесь каждая минута — непредвиденная ситуация». — Можно и так сказать. Вот, взять этого мелкого пса. Его изначально в сценарии не было, но он однажды забежал с улицы на площадку. И как-то прописался в картину.       Репортер смеется натянуто то ли от усталости, то ли по служебной инструкции. Сейджуро, если честно, все равно. Он сегодня устал. Как назло, рядом нет никого на кого можно было бы скинуть журналиста.       — А как на счет самой роли? Вы играете главного «плохого парня» истории.       Сейджуро улыбается.       — Мне всегда нравились неоднозначные персонажи. К тому же моего героя нельзя назвать «плохим» именно в этом смысле слова. У него свои трудности.       — Вы так хорошо отыгрываете роль. Вам близок персонаж? Вы проживаете его жизнь?       Акаши с толикой удивления глянул на парня. Близок ли ему герой? Исключено.       — Мой отец держит семейный ресторанчик, а мама работает учителем. Они всегда меня поддерживали. Я понятия не имею какого быть тем, кого я пытаюсь показать зрителям. Я гонорара меньше получаю, чем он тратит на обед. Это все?       — Еще пара вопросов, пожалуйста…       — Сей-чан, — позади материлизовался Тецуя так тихо словно обучился способностям своего персонажа. Он улыбнулся жирналисту и пристально безотрывно смотрел, пока парень не стушевался, не выронил все свои листы и диктофон. — Тебя режиссер ищет. И он жутко зол, орет что-то на тему параллельной работы.       Репортер, извиняясь смылся в неизвестном направлении. А то вдруг попадет под горячую руку режиссера и лишится материалов.       — Спасибо, — сдержанно кивнул Акаши, прекрасно зная, что Тецуя просто шугнул посетителя. Если режиссер злился, то это знали все в павильоне по воплям примерно содержащим: «Что за х**ня здесь происходит, я увольняюсь нахрен и ухожу в шаолинский монастырь». Тот пожал плечами, мол «обращайся» и с чеширской ухмылкой пошел к Дайки. Ранее упомянутый пес, носившийся по рабочему пространству без присмотра, запрыгнул Аомине на колени и облаял Куроко. Псина вообще питала особую любовь к Дайки. Так что шалость учудить Тецуя не успел. Дайки с Тецуей, посмеивались, завели разговор ни о чем.       Сейджуро усмехнулся. Вот так все друг другу помогают и поддерживают. Акаши поднялся и направился в сторону автомата с напитками, обещая себе, что это последняя порция кофе на сегодня. У автома толпились еще пять человек. Вот было бы здорого, если бы мне кофе приносили щечком пальцев, и не этот, паршивый, а свежесваренный и едва измолотой корицей. Шум вокруг смешивался в единый монотонный гул. Любопытно, какого это иметь все, что только может пожелать человек и не обладать властью даже над собой. Сознательно возвысится над всеми и использовать по малейший надобности. Потерять себя в себе. Будь сам Сейджуро на его месте, как бы поступил? Оставил как есть, смотрел бы как разваливается как карточный домик команда, единственное место, где он чувствует себя живым? Или поставил бы на колени? Давешний журналист его окрикнул уже на обратном пути к визажисту. Сейджуро из вежливости остановился.       — Последний вопрос: скажите, какая любимая фраза вашего героя?       Расслабленная поза тут же сменяется более напряженной и плечи расправляются сами собой. Подбородок взлетает чуть выше и взгляд наполняется ледяным пренебрежением так правдоподобно, что журналистик ежится от неприятных мурашке.       — «Знай свое место».       У дверей павильона визжат девицы-поклонницы с цветастым плакатом в руках со словом «абсолютен», а у Сейджуро желудок делает сальто. По коже рук пробегаются холодные мурашки, он свой голос не узнает. Из отражения темного стекла оборудования на него смотрит его герой и скалится довольной улыбкой победителя. Порой роли выживают из тела самого себя.