1150 г. Т. Э
Как часто нас спасала слепота, Где дальновидность только подводила. У. Шекспир
Но на следующий день, как и еще через месяц и еще полтора века в придачу, ничего не произошло. В памяти остались сказанные друг-другу слова, доказательств которым, впрочем, не было. И довольно много воды утекло сквозь пальцы, сквозь волосы, сквозь души. Галадриэль, что в начале Третьей Эпохи вместе с супругом поселились в Лотлориэне, в гостях у правителя Амрота, до поры, до времени тщательно собирали сведения и слухи о тьме лежащей на Зеленолесье, и находящейся там крепости Дол-Гулдур. Порой они уходили надолго, и тогда, девочки оставались только с матерью. Арвен и Амадрэ лишь с виду были взрослыми, а в душе, каждый раз с упоением слушали мамины рассказы. Келебриан любила сочинять стихи. С невероятной красотой, легкостью слога она рассказывала обо всем, что довелось ей увидеть, и о том, о чем, в свое время, поведала ей Галадриэль. Когда Владычица Имладриса начинала говорить, казалось, что каждая веточка на деревьях, каждый листик начинает прислушиваться, дабы вскоре пересказать услышанное всему миру! Узнали юные принцессы и о Берене и Лютиэн, о подвиге славного Турина Турамбара. Они, а больше всего Арвен, удивлялись храбрости смертных мужей. Иногда голубоглазой королевне казалось, что она разгадала загадку беспокойства и извечных поисков народа эдайн. Все ведь лежало на самой поверхности и крылось в смертности. Тогда она начинала задавать вопросы, которые могли утомить даже такую терпеливую и всеведущую, как ее мать. В памяти навсегда остался того день, когда Лотлориен посетил отец. То был праздник очень почитаемый среди эльфов и в этом году в чертогах владыки Амрода собралось много-много эльфов, чтобы славить солнце, а после встречать звезды. Праздник тот назывался Врата лета. Эльфы отмечали его первого июля, еще с Первой эпохи. Из года в год в этот день приветствовали солнце, а после праздновали весь день и еще ночь, до следующего восхода. Девочки навсегда запомнят то утро, когда упали в объятия папы, он поцеловал их в лоб и вплел в волосы по цветку. Потом мама повязала каждой по ленточке на руку и также поцеловала в лоб. Шепнула она Арвен: — В эту ночь, мне снился сон, в котором ты, смотришь на восход солнца вместе с мужчиной. Чело его венчает корона, волосы черны и глаза темны. Нити серебра теряются в твоих волосах и все вокруг сияет белым светом. Светом возрождения и рождения новой семьи. И то свет нового мира, чистого мира. И я знаю, что так и будет, ты будешь женой короля. Шепнула она и Амалис: — Перед самым рассветом, с первыми лучами солнца увидела я ведение. Шла ты под руку с королем из золота и серебра, и цветов, и желтых осенних листьев. Глаза его точно глыбы льда и руки холодны. Не обожгись, моя прекрасная весна, когда повстречаешь своего серебряного короля… А после были танцы, песни и много сказок. Вечером, провожая солнце, несколько пар заключили союзы и стал этот праздник новым началом. Девочки все вглядывались в счастливые лица эльфиек и эльфов рядом с ними, ловили эту ауру, что окружила влюбленных, вдыхали ее и души их взлетали выше облаков. А после разожгли огромный костер и пары, что уже воссоединили свои сердца перед лицом неба и те, кто только собирался это сделать прыгали через этот костер. Если не отпускали они дорогой руки, значит огонь благословил их союз, огонь, воздух, вода, по которой вечером незамужние девушки пускали ленточки, что утром повязали им на руки. Была легенда, что ленточку подхватит буйная вода и отнесет к тому, с кем суждено деве найти покой сердцу своему и с кем суждено его потерять. К тому с кем суждено. А через год после праздника Элладан и Элрохир отправились в Имладрис, дабы помогать отцу, стать ему поддержкой и опорой в сумерках, что постепенно сгущались все больше, хоть вокруг и царил видимый мир.***
— Но если никому неведом путь людей после…после их рокового часа, возможно ли продолжение их жизни в иных существах? Только подумай, сестра! Они могли бы родиться снова совсем не помня ничего о своем прошлом, и на самом деле, к примеру, твой новый человеческий знакомый оказался бы старше тебя и… — Но мама говорит, для них уготована иная судьба. Так пожелал Эру… — Смела возразить Амадрэ. — Да нет же! Что есть иная участь? Песнь? Не достаточно ли их отошло из жизни, чтобы уже исполнить ее? А если…а если они повсюду! В цветах, в деревьях, в каждой тучке на небе! Это ли ветер? Может это смелый Исилдур взывает к тебе и нарекает своей наследницей, хранительницей тайн? Ах…как счастлива была Лютиэн! — Ундомиэль мечтательно смотрела в небо, будто видела там наглядное подтверждение своим теориям, а потом поежилась от прохладного порыва ветра. — Она любила… Эру, Арвен, ведь нам тоже случиться полюбить? — Мгновенно оживлялась Амалис. Она так любила эти светлые сказания! А как мечтала она познать первые лучи света истинной любви! — Мы взлетим, Арвен! Мы взлетим и больше не упадем! — Но…ежели нам суждено иное? — Что же? — Ведь любовь может, поднеся тебя к небесам, беспощадно бросить на самые острые скалы… — Даже тогда… — Даже тогда… — Поддержала Арвен. — И все же верить. — Верить…***
Втроем, под покровом ночи королева и дочки обосновались в маленькой крепости, в простонародье именуемой «Покоями принцесс». Таким моментам доводилось случаться тогда, когда мама, окутанная пылью дорог и запахом степных трав, ступала на порог мирной обители. Дочки выходили ей на встречу каждый раз так, как выходят женщины встречать мужей с войны. Они стояли несмело, топтались на месте и все боялись первыми протянуть руки. Но объятия их были не по-девичьи крепкими, что Келебриан посмеивалась, будто в этот момент у нее не два, а четыре сыночка-защитника. Она старалась уделить должное внимание супругу, детям, никого не обидев, любила их так, как уже любить не будут, ибо в последующие года этот светоч материнского сердца будет биться о стены расстояния, и, порой, находить оклик дочек за витиеватой каймой горизонта. Этот вечер еще не был омрачен болью, потому, усевшись поудобнее, Келебриан приступила за очередной рассказ. Арвен устроив голову на коленях мамы, наслаждаясь тем, как нежно та перебирает ее волосы. Они точно шелковые ленты рассыпались вокруг, окружив Вечернюю Звезду ореолом ночи. Амалис, в свою очередь, пристроилась рядышком, под самым бочком. Она часто делала так в детстве, когда ночью подолгу не могла уснуть, и требовала аудиенции королевы. — Ты расскажешь нам о чем-то? — Чуть приподнявшись, и взглянув на Солнце Имладриса, спросила Арвен. — О чем же поведать вам, королевны? Скоро вы будете знать каждый рассказ наизусть, но коли желаете… Средь оплывших свечей и вечерних молитв Средь военных трофеев и мирных костров Жили книжные дети, не знавшие битв Изнывая от мелких своих катастроф Детям вечно досаден их возраст и быт И дрались мы до ссадин, до смертных обид Но одежды латали нам матери в срок Мы же книги глотали, пьянея от строк Липли волосы нам на вспотевшие лбы И сосало под ложечкой сладко от фраз И кружил наши головы запах борьбы Со страниц пожелтевших слетая на нас И пытались постичь мы, не знавшие войн За воинственный клич принимавшие вой Тайну слова «приказ», назначенье границ Смысл атаки и лязг боевых колесниц… Девы еще теснее прижались к Келебриан, что заставило ту улыбнуться, и уже в действительно тесном семейном кругу продолжить песнь, убаюкивать. Уже наверное совсем взрослых, но таких маленьких девочек. На плечи девам ложились сказки, в небесами сплетенном венце зажигались маленькие звезды и венчали их чело, не хуже достояний гномьей роботы. И если бы самый злобный орк сейчас вбежал в комнату, ведомый лютым нравом и нечистым сердцем, застыл бы подобно каменной глыбе и был таков. Здесь рождалась магия, а, следовательно, присутствовали боги. А тем временем, собирая новости, Белая Королева и спутник ее жизни обошли Рованион от границ Гондора и Мордора, до владений короля Трандуила на Севере. Верно, именно о тех темных лесах, помимо песни, и поведала сегодня девочкам Келебриан, но она не часто там бывала, и, увы, не видела лесных прелестниц среди густых крон или запутанных тропок. Говорят когда-то там жили дриады, духи леса, деревьев. Почти прозрачные создания без имен и голоса. Они могли наставить путника сбившегося с дороги на верную тропу и уберечь от немилости короля, а могли, коли душа путника не чиста и двигали ее лихие намерения специально привести в руки стражей. С темниц лесного короля не было выхода. Те лесные эльфы очень отличались от эльфом Имладриса и Лотлориэна. А кроме того, король Трандуил не питал большой любви к Галадриэли, а Элронда да Келебриан терпел от силы. Обиды не так давно минувших дней.***
Во времена растущей угрозы светлое лесное королевство осталось без правителя. Король Амрот погиб, а народ его стал разбредаться кто-куда, едва не оставив свою землю на потеху жутким тварям. Даже Келебриан готовила дочерей к сложному переходу, дабы позже укрыть их в безопасных чертогах Ривенделла. Королева набрала лучших воинов из тех, что оставались и не побоялись отправиться в долгий переход, и когда уже все было готово, а сестры оплакали завершение своей цветущей юности, приготовились ко всем трудностям, дав клятву быть опорой родителям, подоспело спасение. Галадриэль и Келеборн переселились в Лотлориэн и стали править им. Не приняли они громких королевских титулов, но согласились называться Лордом и Леди этого леса. Дева, украшенная сияющим венцом, часто использовала кольцо Нэнья, дабы усмирить беспощадное влияние времени, и обезопасить светлые чертоги. Многие возвратились на родину, и безустанно прославляли своих правителя и правительницу. — Взошла ты к нам, небесным ликом изгнав порок воровки-тьмы… — Пели они и оставались правы до самого последнего слова. В то время, когда в дальних уголках Средиземья царил раздор, рождались и умирали правители, кто-то поддавался дурному, или же совсем противоположному от такого, влиянию, внутреннее спокойствие Лориэна казалось прекрасным сном, не иначе.2463 г. Т. Э
«Куда вы? Постойте! Дни мои, года мои, века… Сколько уже своровали Вы у меня из-под носа? Все ваше…я ваша! Память… Ступлю ли я на те земли еще раз? Упаду на золотой песок Гаваней, где вода так же прозрачна, как стекло? Не пора. Ты шепчешь мне, что еще не время. Я приму этот рок. Вручаешь мне зрение — ключ от многого, но не от себя! Куда вы? Дни мои, года мои, века… Ничего не проходит бесследно и сегодня, когда мы собираемся за круглым столом, не ища себе оправданий, но в поисках решения, не решаем ничего. Это тоже высокая воля и мысль? Покуда не будет разгадана каждая нота… Сколько же их вплетено в сей высокий мотив, которым я нынче ступаю? Вода, воздух, огонь. Я ношу символ предателей на пальце, дабы защитить верных. И как бы забыть цену всему? Вот только не забывается! Не иссякает! Бьет исключительно живым источником во мне, злой рок братьев… Наш рок. Все то проходит. Я остаюсь. Дни мои, года мои, века… Совершили ли мы сегодня очередную ошибку, за которую вскоре будем кровью детей? Я не провидица. Я лишь раба Ваша.» На резном балконе, по окончании Первого Белого Совета стояла Галадриэль. Странные мысли являлись ей, тени причудливо выгибались в свете восходящего солнца. Что-то грядет, а белый маг лишь медлит. Ждать…ждать…только ждать…столько владык собралось вместе под сводами последнего домашнего приюта к востоку от Моря. Странное чувство будоражило сознание, сметало душу. Утренние тени никак не хотели становиться цельным образом, обретать форму…