Жизнь с ангелом

******************* Сегодня погода не задалась: с самого утра льёт как из ведра, да ещё и сильный ветер бушует, снося к чертям все цветы и деревья. В новостях передали о надвигающемся на корейский полуостров тайфуне. Школы закрыты, университеты тоже, и, к счастью, полицейскую академию на два ближайших дня тоже прикрыли, а потому Ёнун, пользуясь возможностью, едет в Сеул на целый день, не боясь природных увеселений. Благо людей на улицах в связи с непогодой не так много, но проблемой становится передвижение – пешком ходить довольно сложно, поскольку даже дождевик не спасает, кроссовки давно промокли, и лицо всё мокрое, однако ветер тёплый, что сводит риск простуды к минимуму. Шатаясь просто так по улицам, юноша с восторгом осматривает здания и яркие вывески, отмечает для себя полицейские участки, заглядывает в щикданг, чтобы пообедать, затем укрывается от непогоды в COEX-е, разгуливая по аквариуму, и заканчивает прогулку поздним вечером в одной из множества кофеен района Hoehyeon-dong. Сидя в самом углу заведения, чтобы иметь возможность и смотреть на улицу через большое окно, и следить за залом, Канин попивает вкусный горячий чай с кусочками фруктов и потихоньку уплетает вкусный "Красный бархат". Надо же, такой погоды давненько не было… Впрочем, октябрь всегда был сезоном дождей. По старенькому телевизору, тарахтящему в углу кафе, говорят о погоде и политике, однако это не так интересно, как наблюдать за девушкой-ангелом, сидящей за столиком со своим парнем. Красивая, с длинными каштановыми волосами и того же цвета крыльями, она мило улыбается, сияя нимбом, что-то рассказывает человеку, а тот попросту не может отвести от неё глаз, заворожённый или её чарами, или банальной красотой. Заметив, что на неё смотрят, ангел оборачивается, щурится на Ёнуна, силясь понять, в чём его интерес, и мягко улыбается, проникая в его мысли и понимая, что он видит её настоящей. Юноша незамедлительно улыбается ей в ответ и кивает в знак приветствия. Забавно, уж сколько лет видит ангелов и демонов, коих, кстати, довольно много даже в Анъяне, но так знакомством с сущностью и не обзавёлся. Да, все ему улыбаются и иногда даже кланяются, здороваясь, кто-то вообще подмигивает, но увы, никто не подходит знакомиться, а рискнуть сам Ёнун не может просто в силу своего стеснения. Теперь девушка ведёт себя иначе: постоянно поглядывает на студента, мечтательно уставившегося в окно, и периодически старается привлечь его внимание сиянием нимба, шорохом крыльев, или громким чихом, однако тому, кажется, всё равно, куда больше его завораживает непогода. Спустя час буря утихает, тучи стекают куда-то на запад, ветер уже не стремится снести всё на своём пути, поэтому Ёнун, подумав, что надо бы ехать в общежитие, пока его не закрыли, собирается, расплачивается, кивает ангелу на прощание и уходит, крепко сжав высохший дождевик в правой руке. Сеул прекрасен ночью. Море огней, высотки, шум машин, много людей и сущностей на улицах, выползших погулять после устаканившейся погоды, – город мечты для простого студента из провинции. Разгуливая по людным улицам, юноша то и дело смотрит вверх, на едва видные на разъяснившем небосводе звёзды, гадая, смотрит ли за ним сейчас его Хранитель. Наверняка ведь он есть, как и у всех людей. Вот интересно, а как выглядит его Хранитель? Он азиатской внешности или европеец? Какая у него национальность? Язык? Какой цвет крыльев, глаз, волос? Или его Хранитель тот самый ангелок, который стоял у его кровати в реанимации, в детстве, когда его привезли в больницу после пожара? Было бы любопытно встретить его ещё раз и рассмотреть получше. Задумавшись, Ёнун не замечает, как оказывается вблизи недавно отстроенных высоток – обычные жилые здания, ничего особенного, разве что наверху, подсвечиваемые фонарями, видны лестницы. Прекрасно. Это прямо то, что нужно. Воровато оглядевшись вокруг, мальчишка потихоньку входит во двор, выбирает одно из пяти зданий, без труда взламывает замок, думая, что преподаватели в академии явно бы это не одобрили, и входит в пустой, отдающийся эхом подъезд. Сюда ещё не успели заселиться, а если и живёт кто, то таких совсем мало – об этом свидетельствует обитый фанерой лифт, с морем различных надписей типа "заказ окон" и "кодовые замки для дверей". Поднявшись на последний этаж, он проходит ещё пролёт пешком, светит себе фонариком на телефоне, и фыркает, заметив замок на тяжёлой металлической двери. Да, молодцы, придумали как обезопаситься. Выцарапав из кармана джинсов обычную канцелярскую скрепку, юноша изгибает её, недолго копается в замке, крутя его в разные стороны, и наконец замок поддаётся. Довольно улыбнувшись, Ёнун бросает замок на пол, открывает дверь и с безумной улыбкой выходит на крышу, вдыхая холодный осенний воздух. Мысль взять с собой тёплую кофту приходит, соответственно, только сейчас. Наплевав на табличку с предупреждением, он медленно обходит всю крышу по периметру, любуясь ночным Сеулом, горящим тысячами огней, делает пару фотографий башни Намсан на новенький складной телефон, и подходит к самому краю крыши, опасливо поглядывая вниз с высоты десяти этажей. Одно неверное движение – и он упадёт вниз. Сердце колотится как сумасшедшее от банального страха высоты, ветер треплет волосы и забирается под одежду, и возникает шальная мысль "а что, если бы у меня были крылья". Прекрасный вечер. Так много звёзд на небе… И одна, самая яркая, кажется, она ближе других. Полярная звезда. Вот только она почему-то с каждой секундой становится больше. И ближе. Сощурившись, Ёнун чуть отходит от края крыши, и всматривается в яркую звёздочку. Чёрт… Чёрт, она в самом деле становится больше! Огненный шар растёт и растёт, приближаясь с огромной скоростью, и мальчишка, испугавшись столь странного природного явления, решает поступить вполне себе по-человечески – просто убежать. Развернувшись, он срывается с места, уже на ходу просчитывая свои действия, бежит к распахнутой двери в подъезд, но не успевает преодолеть последние пару метров, как от сильного толчка темнеет в глазах, а тело прошивает резкой болью. В ушах звенит. И разодранные о бетон руки саднит. Бедро ноет от удара. И очень-очень холодно и мокро всей спине. Тихо крякнув, Ёнун открывает глаза, медленно осматривается, сощурившись от ветра, и первым делом анализирует себя. Вроде, ничего не повредил, разве что локти мог содрать, тормозя ими о бетонную поверхность крыши, да пару синяков получить. Какого чёрта? Что вообще могло так сильно сбить его на крыше?! На здании высотой в десять этажей. Поморщившись от боли, он садится, опираясь позади себя руками, вертит головой, чтобы понять, где тот сбивший его объект, моргает, проясняя зрение, и весь обмирает, даже задержав дыхание при виде существа, которое лежит в нескольких метрах от него. Ангел. С огромными огненно-рыжими крыльями, в широкой серой кофте, рваных чёрных джинсах, с растрепавшейся от полёта и ветра рваной чёлкой и длинным, высоким, рыжим конским хвостом, наверняка доходящим до пояса. Это парень, притом чертовски красивый – ярко сияющий нимб даёт достаточно света, чтобы можно было рассмотреть пухлые губы, сглаженные черты лица, большие карие глаза, как у фарфоровой куклы, и ровные брови. Кажется, ему тоже неплохо досталось. Он стонет, хватаясь правой рукой за голову, хлопает крыльями, садясь на холодном бетоне, и моргает, поднимая глаза на юношу, желая увидеть в кого на скорости врезался. Они просто сидят и смотрят друг на друга. У ангела глаза и без того огромные, но при взгляде на человека расширяются ещё больше, а у Ёнуна просто отвисает челюсть, ведь не каждый день тебя сбивает на крыше сущность. Ветер играет с хвостиком ангела и красиво треплет его крылья, донося до студента насыщенный аромат коньяка, его нимб начинает мерцать – вероятно, от волнения, – а крылья напряжённо пушатся, быстро увеличиваясь в размерах. – Эй… – решается заговорить с ним Ёнун, – ты… ты как, в порядке? Ангел удивлённо хлопает глазами и резво вскакивает на ноги, чуть пошатнувшись от перепада высоты. – Ты кто такой? – еле сдерживая эмоции, истерично спрашивает мужчина, тыча в него тонким пальцем. – Почему на крыше? Ох, Святой Архангел… ты сам-то цел? – растерявшись окончательно, юноша кивает, осматривая парня с головы до ног. Так это он казался звездой? Он… спустившийся! Спустившийся ангел! Он сейчас попросту упал с неба, если говорить на чистоту. А от испуга ведёт себя как псих и истеричка. – Что ты помнишь? Ну, до падения? – Что бежал к двери. А потом ты сбил меня, – фыркает Ёнун, поднимаясь, и лишь сейчас замечает два рюкзака, валяющихся неподалёку от сущности. Должно быть, они отлетели в разные стороны при столкновении. – Почему именно на меня, а? Последние остатки мозга мне вышиб. – Так, а-а… сейчас, погоди секунду, – ангел хмурится и опускает голову, – через пару минут ты ничего не вспомнишь, – его пальцы начинают светиться, накапливая чары, и юноша, сообразив, что ему собираются стереть память, шарахается назад, выставляя руки в защитном жесте. – Стой, стой, нет! Я тебя вижу! Ангел! Ты ангел! Он выпаливает это на одном дыхании, скукоживаясь, ожидая почувствовать на себе впервые в жизни чары светлой сущности, и притом не самые приятные, однако мужчина, услышав это, мгновенно останавливается, опуская руки. Шевеля огромными огненными крыльями, чтобы пёрышки успокоились и встали на места, он рассматривает человека, сосредоточенно нахмурившись, а затем как-то хитро улыбается, становясь похожим на довольного Чешира. – Где твоё тату? – Чего? – Ёнун хлопает глазами и честно думает, что ангел, видимо, сильно повредил голову при столкновении. – Татуировка Проводника. Где твоя татуировка? – ангел внимательно осматривает юношу, пролезая в его мысли, и понимающе кивает. – Так ты не знаешь… Я Ким Хичоль, – подойдя к студенту, мужчина протягивает ему руку в знак приветствия, которую тот сразу же крепко жмёт, – а ты Ким Ёнун. Проводник. – Кто, прости? – Пойдём, расскажу. Хичоль взмахом руки поднимает два своих рюкзака, звякнувших чем-то металлическим внутри, надевает их на человека, несмотря на его искреннее непонимание в необходимости этого действия, а затем подхватывает его под руки и резко взмахивает крыльями, взлетая с края крыши. – Уй блин, какой тяжёлый! – кряхтит ангел, поглядывая вниз, на визжащего что есть сил парня. Как девчонка, в самом деле. Подумаешь, всего-то каких-то тридцать шесть метров в высоту. – Да не ори ты! И не дрыгайся, а то уроню! Едва он приземляется в безлюдном дворике меж жилых домов и осторожно ставит Ёнуна на землю, то сразу же отходит от него, предполагая, какой будет реакция. Мальчишка, кажется, за эти пару секунд самого обычного спуска обзавёлся как минимум пятьюдесятью седыми волосами. Он еле стоит на дрожащих, подкашивающихся от пережитого шока ногах, и жадно хватает ртом воздух в попытке придти в себя. Ужас… Упаси Господи ещё раз связаться с ангелом! Как же страшно смотреть на город с высоты птичьего полёта и не чувствовать ничего твёрдого под ногами… – Ты псих… – Я знаю, – довольно лыбится ангел, пуша свои огромные крылья от гордости. Вот и новенький Проводник оценил его необычный склад ума. – Ну ты как, живчик? – через силу Ёнун кивает, недоверчиво щурясь на сущность. – Это твой первый контакт с сущностью, я прав? – ещё больше смутившись, юноша кивает всё неохотнее. – Хорошо. Где ты живёшь? – В Анъяне. – Оу… Далековато, – Хичоль опускает глаза, о чём-то думая, засовывает руки в карманы широченной серой толстовки и снова смотрит на парня. – Ладно, думаю, успеем. У меня тут мой клуб неподалёку, там сможем нормально поговорить, потом я тебя посажу на автобус и отправлю домой, согласен? Нахмурившись, юноша вглядывается в огромные карие глаза ангела, выглядящие более-менее честно, и старается понять его намерения. Кто он вообще такой? Ангел как ангел, но от него какая-то странная аура исходит. Он… очень силён. И эти его слова про татуировку и какого-то Проводника. Да ещё и сам первый заговорил, когда такое было! Нельзя упускать такой шанс. – Согласен, – твёрдо кивает Ёнун, крепко стискивая лямки чужих рюкзаков. – Иди тогда сюда, по воздуху это займёт… – Нет! – тут же истерично вскрикивает мальчишка, понимая, к чему клонит сущность. – На метро поедем. Не собираюсь я больше испытывать на себе все прелести жизни ангелов. – Да неужели? – хитро лыбится Хичоль, снова походя на Чеширского кота. Ох не к добру этот взгляд. А этот парень ну точно псих… Надо бы быть с ним осторожным и держаться подальше. ***************** Ёнун не может найти себе места, без конца ёрзая на стуле за своим рабочим столом. Чонсу всё ещё не пришёл, а часы между тем уже показывают час дня, Миён и Сынхён работают как ни в чём ни бывало, будто их совершенно не беспокоит отсутствие начальника, а Ча Хиджуна он сегодня ещё не видел, чтобы спросить об этой птице. – Миён-а, – наконец решается юноша, – а где старший инспектор? – Ты не знаешь? – округляет глаза девушка, отрываясь от экрана своего компьютера. – Вы же были так близки, он не сказал тебе? – Не сказал чего? Вчера он сказал только, что мы увидимся сегодня. – Он уволился, Ёнун-а, – грустно сообщает Сынхён, отпивая горячий чай из своей любимой патриотической кружки с надписью "Я люблю Корею". – Вчера был его последний рабочий день. Вроде, он поехал в Сеул, как и хотел, теперь там бандитов будет ловить. Вот и всё. Сердце замирает на секунду, а потом будто леденеет, покрывается толстой коркой льда. Он не мог. Не мог его обмануть. Сказал, что увидятся сегодня, так нежно поцеловал вчера, и его эмоции… невозможно так хорошо играть! Он не мог обмануть, правда же? – Значит, нам дадут нового начальника? – боязливо спрашивает Канин, обращаясь больше в пустоту, чем к коллегам. – Да, завтра уже кто-то новый выходит, – пожимает плечами Миён. Вот интересно, это Чонсу им внушил, что он уволился с отработкой, или он действительно писал заявление и предупреждены были все, кроме него? Вечером того же дня, не выдержав, он набирает заветный номер телефона, оставленный старшим ещё в Рождество ему в качестве подарка, и даже перестаёт дышать, думая, что скажет и спросит в первую очередь. Однако равнодушный женский голос отвечает, что такого номера не существует, заставляя сердце колотиться быстрее. Бросил… Следующим днём, отпросившись пораньше со службы, Ёнун решает прокатиться до его дома: без труда, запомнив дорогу, добирается до нужного района, затем петляет по улицам, и наконец находит тот самый дом и подъезд. Поднявшись на последний, шестой этаж, он встаёт как вкопанный перед новенькой металлической дверью, видя на ней бумажку с написанным от руки "сдаётся квартира, звонить…" и далее номер телефона хозяйки, по-видимому. Не постеснявшись, Ёнун набирает в грудь побольше воздуха и звонит, но и здесь не находит ничего полезного: хозяйка даже не помнит никакого Пак Чонсу, видимо, и ей он тоже промыл мозги перед отъездом. Как его теперь искать… Всю неделю юноша упорно не сдаётся и пытается вызнать у коллег хоть что-нибудь об их теперь уже бывшем начальнике, рискует даже пристать к самому Ча Хиджуну, на что тот нервно рявкает "мне некогда заниматься слежкой за сотрудниками" и посылает его подальше от греха. И на этом его расследование заходит в тупик – раз даже самая крыша не знает, куда смылся этот ангел, то деваться уже некуда… Пару дней Ёнун проводит в полнейшей депрессии, отсиживаясь в общежитии – благо выходные выпали, да ещё и новый старший инспектор дал добро, – и ни родители, ни одногруппники не спасают от всепоглощающей печали, охватившей юношу. Впрочем, решение приходит само по себе в вечер воскресенья: выйдя в магазин за едой, подумав, что питаться должны даже такие амёбы как он, Канин застывает посреди безлюдной узкой улочки, услышав подозрительный стук на глиняной черепице традиционного домика, вскидывает голову, готовый к встрече с сущностью, и успевает увидеть огромное кожистое крыло, промелькнувшее с одной крыши на другую. Демон. Стражи. Минхо. – Дьявол, точно! – шикает сам на себя студент, и ускоряет шаг, спеша в общежитие. Минхо и Чонмо! Как раньше можно было не додуматься?! Они же его коллеги, они работали вместе двенадцать лет, точно должны знать, где он! И Хичоль! Да стопудово без этого огненно-рыжего пьяного психа тут не обошлось! Влетев в комнату сродни урагану, до жутиков напугав этим своего соседа, Ёнун бросает пакет с едой на стол, распахивает шкаф и начинает быстро переодеваться, хватая первое, что попадается на глаза – полосатую кофту, голубые джинсы и белые носки. – Эй, ты куда? Завтра утром на практику, – подаёт голос однокурсник, приподнимаясь со своей кровати и даже отрываясь от увлекательнейшей игры в "Змейку" на телефоне. – Я ненадолго, скоро вернусь, – врёт юноша, лишь бы хён отстал, и, засунув в карманы джинсов только телефон и бумажник, пулей вылетает из комнаты, а затем и из общежития. Минхо и Чонмо найти вряд ли получится – кроме того, что они Стражи, Канин не знает о них ровным счётом ничего, а потому сходу прыгает в метро и едет прямиком до "Чёрного Клевера" с намерением распотрошить Хичоля и выведать у него информацию. Потратив на дорогу час и добравшись до клуба только к девяти вечера, Ёнун останавливается перед заведением с яркой неоновой вывеской и вздыхает – несмотря на то, что завтра у всей страны рабочий день и особо по клубам в рабочие дни никто не ходит, это заведение работает, и у него даже толпится вполне приличная такая очередь: вся сплошь из красивых ангелов и демонов обоего пола, и ни одного человека среди них. А хотя нет, есть два – крепкие амбалы, охранники, стоящие на фейс-контроле, оба в чёрных строгих костюмах и с проводками раций в ушах, как в самых лучших голливудских фильмах. Весьма опрометчиво со стороны Хинима брать в охрану смертных земных людей… Видать, ангел совсем умом тронулся. На входе его ожидаемо тормозят и просят показать себя, то есть, сказать ангел он или же демон, однако мальчишка, гордо вздёрнув нос, говорит, что он Проводник, и важно проплывает мимо тут же пропустившей его охраны. Чертовски классное место. Он никогда не был здесь в рабочие часы, всегда лишь после закрытия, когда Хичоль, измотавшись за ночь, сидел в своём кабинете голым, в одном только халате-кимоно, с красными от усталости глазами и поникшими крыльями. Но в рабочее время клуб напоминает пчелиный улей: разноцветные мигающие огни, несколько диско-шаров по залу, красные фонари, да и вообще очень много красного цвета, мягкие диванчики заняты гостями, диджей-ангел за стойкой, толпа возле бара, и везде видны разнообразные по расцветке демонические и ангельские крылья. Гости танцуют, общаются, среди сущностей можно выделить всего штук десять обычных людей, да и те рассредоточены по всему залу, и музыка очень сильно бьёт битами по ушам… Нужно найти Хичоля. С трудом протискиваясь сквозь чужие крылья, Ёнун думает, что теперь совершенно точно пропахнет всякими ароматами, обтёршись обо все ангельские крылья по пути, добирается до кабинета ангела, почему-то лишённого охраны, и дёргает ручку. Закрыто. Где его может носить в рабочую ночь, он никогда не выходит из клуба! – Возле бара! – перекрикивая музыку, обращается к нему красивая девушка-ангел, стоящая неподалёку, расслабленно прислонившись к стене. Растерянно похлопав глазами, Канин хмурится, оборачивается, вглядываясь в разнообразие крыльев, но в упор не видит среди них привычных огненных. – Справа! В куртке с шипами! – решив не мучиться, а идти и смотреть по пути, юноша кивает ангелу, на что та в ответ салютует ему бокалом, и снова входит в этот океан живых тел. Здесь ужасно жарко, несмотря на кондиционеры, ещё и смесь различных запахов кружит голову. Сродни индийским благовониям… Как только они сами этого не замечают? Протиснувшись к барной стойке, он движется чуть вправо, и наконец видит эти шикарные огненные крылья – Хичоль, одетый как настоящий демон, во всё чёрное, шипованное и рваное, общается с каким-то демоном, близко склоняясь к нему, чтобы перекричать музыку, но сразу понятно, что это всего лишь обязательное общение в знак гостеприимства, об этом говорит натянутая улыбка Хи, да и не стал бы он серьёзно разговаривать в настолько людном месте. – Привет! – пробившись через последнюю пару крыльев, кричит Ёнун, прикасаясь к руке мужчины, чтобы обратить на себя внимание. Ангел мгновенно оборачивается и его глаза расширяются от удивления, как, впрочем, и глаза студента – у старшего гвоздик в носу, два колечка в нижней губе и в ушах серьги в виде двух перевёрнутых крестов. Вот это вид. Даже проскальзывает мысль, что хён решил сменить сторону. – Надо поговорить! Похлопав своими большими, красиво подведёнными глазами, Хичоль вдруг хмурится, вникая в мысли своего Проводника, затем снова смотрит на демона, улыбается ему, извиняется, и, схватив юношу за запястье, протаскивает буксиром через весь зал к чёрному выходу из клуба, выталкивая на улицу. – Ты точно псих, раз решил приехать ко мне так поздно только ради допроса, – выдыхает Хичоль, отходя подальше от двери, чтобы раскрыть крылья и вдохнуть свежего вечернего воздуха, – позвонить слабо было? – По телефону будет не то. Когда ты успел сделать пирсинг? Выглядишь как демон, – фыркает Ёнун, кривя физиономию, на что старший, убив его взглядом, проводит рукой перед лицом и все эти симпатичные металлические украшения тут же распадаются на молекулы, – круто. – Я бы на твоём месте с языком был поосторожнее, – мужчина намекающе поднимает правую бровь и вытаскивает из кармана короткой кожаной куртки маленькую красно-белую бумажную коробочку, – у нас тут толерантность, не забывай, – открыв крышку одним отточенным движением большого пальца, он вытаскивает тонкую сигарету, изящно прихватывает её пухлыми губами и, щёлкнув пальцами, поджигает, убирая коробочку обратно в карман. – С каких пор ты куришь?! – не выдержав, вскрикивает Канин. Что вообще происходит с этим ангелом? Он никогда в жизни не курил! И никогда от него не пахло сигаретным дымом! – О чём ты хотел поговорить? Советую ускориться, у меня работа кипит, – хитро улыбается Хиним, затягиваясь и спустя мгновение выпуская струю белого дыма. Надо отдать должное, то, как красиво он держит в тонких длинных пальцах сигарету, блеск его огромных кошачьих глаз, и пухлые губы, выпускающие дым, завораживают. А ему идёт курить. – Ты знаешь, где сейчас Пак Чонсу? Шим Чонмо? Или Ли Минхо? – Чонмо здесь, в Сеуле, – пожимает плечами Хи, отводя взгляд в сторону, чтобы сосредоточиться, – он теперь курирует этот город. Пак Чонсу, насколько я знаю, перебрался в Шанхай, поближе к подопечной. А Ли Минхо… какой именно тебя интересует, я знаю как минимум сорок три в одном только Сеуле. – Страж, чёрт возьми! Не играй со мной, ты знаешь, кого я ищу! – вспыхивает мальчишка, замечая эти игривые искорки в глазах старшего. Да чтоб его, всегда эта птица любила загадки и поиграть. Что порой ужасно бесит. – Он тоже тебе не скажет, где Чонсу, ты ведь только его ищешь, – пожимает плечами Хичоль. – Успокойся, Итук в Шанхае, присматривает за своим новым маленьким человеком, всё нормально. – Дай мне его контакты. – Это уже не моя забота, теперь он под покровительством того, местного демона, Хангёна, так что извиняй, я чист, – ангел шевелит крыльями и затягивается, трепетно прикрывая глаза и пуша крылья от удовольствия, а затем резко выдыхает прямо в лицо младшему, обдавая его ароматом вишнёвого Captain Black, – смотри, а так можешь? – немного отвернувшись, чтобы снова не дышать на злющего от такой выходки студента, он в очередной раз делает затяжку, складывает губы трубочкой и выдувает струю дыма, мгновенно превращающуюся в трёх маленьких, хлопающих крылышками бабочек. – Хичоль! – повышает голос Ёнун, однако тут же стихает, вспоминая, что данная сущность на пару сотен лет точно его старше и вообще-то будет неуважением кричать на него. – Эти твои игры… А ты можешь как-нибудь свести меня с этим… как его… – Хангён. – Да! Его номер телефона или адрес есть? – Ёнун-а, – вздыхает Хиним, делая последнюю затяжку и щелчком отправляя остатки сотлевшей сигареты на землю, – этот демон не позволит мне даже шагу ступить на территорию Китая, не говоря уж о том, чтобы посетить хоть один город этой страны. Остановись, прошу тебя, – он кладёт ладонь на плечо юноши и крепко, по-дружески сжимает, невольно обдавая его своим ароматом лимона и жасмина, – Чонсу был прав, он лишь один из множества ангелов, которых ты встретишь в своей жизни, не стоит привязываться к первому попавшемуся. Отпусти его. Он уже не вернётся. Опустив голову, Канин всеми силами старается сдержать наворачивающиеся от его слов слёзы. Он говорит точь-в-точь как Итук тогда, на крыше. Но больше воротит душу от того, что Хиним, чёрт возьми, прав. Чонсу слишком свободолюбивый ангел, он ни к кому и ни к чему не привязан, у него попросту нет якоря. Свободен. Глупо было надеяться, что он ответит взаимностью на его чувства и останется в Ансане. Но почему полетел в Шанхай, ведь в Сеул собирался! Неужели из-за человека… – Эй, – Хичоль шутливо треплет его за плечо, заставляя поднять голову и посмотреть на него, – в качестве утешения могу пообещать помочь с квартирой, когда решишь сюда переехать, окей? Только прошу тебя, не убивайся ради самого обычного ангела. В ответ Ёнун сжимает губы и согласно кивает, смотря в подведённые, хитрые кошачьи глаза ангела, мельком думая, что ему всё же идёт быть демоном – эти рваные джинсы с металлическими цепочками, и кожаная куртка с шипами, и чёрная футболка с цепочками, в таком прикиде, да с огненными крыльями и длинным огненно-рыжим конским хвостом, он действительно смахивает на самого настоящего демона! А если вернёт пирсинг и хитро ухмыльнётся, как обычно делает, так вообще сам Люцифер. – Приятно, конечно, но до Люцифера мне явно далеко, – слыша откровенные мысли мальчишки, посмеивается Хиним, сильнее сияя нимбом, – всё, время вышло. Ты как, остаёшься или тебя до метро проводить? – Спасибо, сам дойду, – грустно улыбается Ёнун, – спасибо за информацию, хён. И… прости, что отвлёк. До скорого. Потрепав на прощание младшего по плечу, Хичоль ухмыляется, поправляет рваную чёлку, возвращает пирсинг на лицо, и, проводив своего Проводника взглядом, поднимает голову вверх, смотря на крышу пятиэтажного здания, где едва заметно шевелится человеческая фигура со светлыми пепельными крыльями. Отсалютовав ангелу, Хиним встряхивает крылья, фыркает, думая, что сейчас уж точно всё сделал для этой горе-пары, и идёт обратно в клуб, захлопывая за собой тяжёлую дверь чёрного хода. ******************* Открыв глаза, Чонсу хлопает ресницами, проясняя взгляд, смотрит на белый потолок, освещённый ярким солнцем, и улыбается. Выходной. А если быть точнее, то с сегодняшнего дня он абсолютно свободен, поскольку вчера был его последний день работы в полиции, и сегодня можно заниматься всем, что душа пожелает. Всем телом потянувшись, от души зевнув и хрустнув суставами в крыльях, он сползает с кровати и направляется в душ, где чистится битый час, в основном просто стоя под струями воды и медленно просыпаясь, затем не спеша сушится чарами, одевается, наносит макияж и, забив на крылья, решив хотя бы сегодня оставить их в покое, выходит из дома, прихватив с собой только деньги и телефон. Ангел завтракает с ближайшем щикданге, прикидывая, куда б сегодня себя деть, и, после долгой дискуссии с самим собой, выбор ожидаемо падает на Хичоля – нужно заявиться к нему, чтобы помог найти новую работу. Десять лет в полиции. А до этого ещё двенадцать. Он достаточно повидал за эти годы, чтобы решиться на смену профессии. Хочется более спокойной и размеренной жизни, без постоянного риска. Хичоля ему приходится буквально выпихивать из кровати – упахавшись за рабочую ночь, ангел дрыхнет, как хорёк, и усиленные толчки никак не способствуют пробуждению, поэтому Чонсу, набравшись смелости, просто сбрасывает друга с кровати на пол, за что получает сильный разряд тока. – Напомни больше не пускать тебя в мой клуб, – недовольно бурчит Хиним, развалившись на полу с закрытыми глазами в одних лишь белых трусах, прикрывшись только кусочком пледа. – И как ты прошёл мимо охраны? С недавних пор ангел обзавёлся новой охраной – теперь вместо людей у него работают лишь демоны с, надо признать, очень сильной магией, однако Чонсу не составило труда пройти через их пост, просто-напросто сказав, что пришёл к хозяину заведения за работой. Ну и хорошенько треснув током в крыльях в знак подтверждения. – Очаровал их улыбкой, – тяжело дыша после пережитого электрического импульса, отвечает Итук, шевеля открытыми вспушившимися крыльями, – чтоб тебя, Хичоль… Давно ты используешь магию на своих же? Ммм, перья дыбом встали… – Нехер было меня трогать, – спокойно чеканит мужчина, не стесняясь в выражениях, и если внешне он выглядит спокойным, то по его интонации прекрасно можно догадаться, что он готов убивать, – выйди, я оденусь. – И чего я там не видел, – фыркает в ответ Чонсу, однако, стоит Хи поднять правую руку и потрещать электричеством между пальцев, он тут же поджимает крылья и ретируется в зал. Еле отлипнув от пола, Хичоль ме-е-едленно приводит себя в порядок, если собрать средней длины волосы в небрежную шишку и накинуть жёлтое шёлковое кимоно можно считать "порядком", и выходит в зал, хлопая слипающимися, красными от недосыпа глазами. Подойдя к мягкому креслу и упав в него, раскинув крылья в стороны, ангел уничтожает Чонсу взглядом и поднимает бровь, этим движением спрашивая "чего хотел?". – Подкинь варианты работы, хён? – тут же выпаливает мужчина, поворачиваясь к другу и закидывая ногу на ногу, а левую руку кладёт на спинку дивана, чтоб было удобнее. Итук лыбится. Итук выспался. И это несказанно бесит сонного, чувствующего себя будто разбитая ваза Хичоля. – Чонсу-а, ты взрослый мальчик, что, сам поискать объявления был не в состоянии? – Хиним зевает и устало трёт глаза, мерцая нимбом. – Ты на Земле уже двадцать с лишним лет живёшь, не тридцатилетний молодой ангелок – ко мне за помощью бежать. – Я подумал, ты мне лучше сможешь помочь, чем объявления в Интернете, – пожимает плечами Чонсу. – Куда именно хочешь податься – решил? – Остаюсь в Сеуле, разумеется, а вот профессию… Не знаю… – младший опускает голову и отворачивается, бегая глазами по чёрному полу зала, лишь бы не видеть злого не выспавшегося хёна. – Слушай, у меня есть тут одна интересная персона, – на полном серьёзе говорит Хи, хмуря ровные брови, и шевелит пальцами левой руки, создавая в воздухе сферу, совсем как с помощью которой они за подопечными следят, – правда, я не уверен. Это человек, и он совсем ещё маленький… но кое-кто принёс мне на перьях новость, что он открывает заведение, – в сфере появляется изображение закрытого на ремонт здания, а после картинка меняется на стекло с бумажным объявлением о наборе персонала, которое Чонсу с интересом читает, – думаю, тебя устроит работа официантом? – Серьёзно? – фыркает ангел, изгибая правую бровь. – Мне. Официантом. После двадцати двух лет в полиции. – Ты же хочешь сменить род деятельности, – закипев от злости, с сарказмом отвечает Хиним, рассеивая сферу. – И тебе стоит присмотреться к этому заведению, как и к профессии… – Официанта? – бесцеремонно перебивает его своим фырканьем Чонсу. – Я же уже не молодой, мне далеко за триста! Ты представляешь меня с подносом в руках, в фартуке, и с улыбочкой говорящего "чего желаете"? – А мне почти пять сотен, но я же слушаю тебя вместо того чтобы спать и беречь таким образом своё здоровье, – Хичоль в очередной раз убивает младшего взглядом и ещё раз от души зевает, пуша огненные крылья, – пожалел бы старика. Советую тебе всё же сходить туда, хотя бы просто посмотреть. Не понравится – найдёшь другую работу. В конце концов, что попало предлагать я бы не стал. – Этот человек что-то для тебя значит? – щурится мужчина, сразу становясь серьёзным от этой фразы. Хичоль старикашка продуманный и хитрый, и эти его слова однозначно намёк. Это необычный человек. Чем же он зацепил его? Неужто он очередной Проводник? – Я бы с удовольствием сейчас послал тебя в одно место, о котором на людях говорить не принято, но слишком уж сильно хочу спать. Поэтому будь так добр, катись и дай мне выспаться, – скривив недовольную рожицу, вздыхает Хичоль, поднимаясь и встряхивая крылья, посылая на друга свой аромат лимона и жасмина. – Понял, – встав и вытянувшись по струнке, кивает Чонсу, – спасибо за помощь, – он улыбается, одаривая старшего самой очаровательной улыбочкой с ямочкой на щеке, на что тот в ответ только морщится. – Катись колбаской, – устало выдыхает Хичоль, и, не прощаясь, просто разворачивается и уходит обратно в свой кабинет, таща по полу крылья, будто большой огненный шлейф. Конечно же Итук не следует его совету, будучи на сто процентов уверенным, что официант – работа слабых земных людей или молодых ангелочков, но никак не взрослого мужчины, которому триста с лишним годиков, а потому ещё два дня тратит просто на отдых – гуляет по Сеулу, сидит в кофейнях с ноутбуком в поисках работы на сайтах, и отсыпается, проводя как минимум по двенадцать часов в постели. Однако за эти пару дней ему не единожды попадалось то самое объявление о наборе персонала, которое показывал Хичоль, что, естественно, наводило на мысль: что-то тут не так. Либо банальное совпадение, в которое ангел никогда не верил, либо действительно судьба. Ну, или просто хозяин заведения решил заполнить всю сеть своими объявлениями. – Да чтоб тебя, – шикает Чонсу, в тридцать второй раз натыкаясь на одну и ту же бумажку во время прогулок по улицам, – сдаюсь. Если мне попадётся действительно знак свыше – я откликнусь на это объявление. Ближе к обеду почувствовав неприятную пустоту в желудке, он заглядывает в щикданг, чтобы порадовать себя вкусным супом, и, собираясь уходить, вдруг останавливается взглядом на зеркале в углу заведения. Вспушив и встряхнув пепельные крылья, мужчина подходит к нему, встаёт как вкопанный, и задумчиво рассматривает своё отражение. Почти не изменился за эти десять лет, разве что волосы сильно отрасли, ещё чуть мышечной массы набрал, крылья немного поменяли цвет, а в остальном он всё такой же. Хотя… – Имо*, – обернувшись, обращается он к хозяйке, снующей по щикдангу с подносом с едой, – не подскажете, где ближайшая парикмахерская? – Вниз по улице и налево! – тут же отзывается женщина, на что ангел благодарит её поклоном и уходит. Действительно, в пяти минутах от заведения он находит маленькую парикмахерскую, и, усевшись в кресло, говорит мастеру, что хочет подстричься короче и желательно сменить цвет. – В какой цвет Вы хотите покраситься? – мило улыбаясь, вежливо спрашивает молодая девушка, уже подготовив ножницы и машинку для стрижки. – В этот, – немного подумав, тычет Чонсу в плакат с изображением какого-то популярного айдола, имеющего красивый рыжий цвет волос, на что девушка согласно кивает и укрывает ангела накидкой, а тот дёргается всем телом и спешит спрятать крылья, пока человек на них не наступила. Битых два часа он сидит на попе ровно, ёрзая, поскольку ужасно некомфортно сидеть со спрятанными крыльями, да ещё и в жару, когда основания крыльев сильно преют и чешутся, и с головой в краске, которая не просто пахнет, а натурально воняет аммиаком. Однако результат оправдывает ожидание. Стоит девушке смыть краску, достричь где нужно, высушить и уложить его, как Чонсу восторженно ахает, смотря на себя в зеркало. Теперь сзади, у шеи, волосы совсем коротко стрижены, под машинку, сверху аккуратная объёмная шапочка, идеальная косая чёлка и красивый, яркий, блестящий от различных ухаживающих средств медный цвет. Даже как-то и посвежел сразу что ли, лицо совсем другое, светлее и счастливее, особенно с широченной белоснежной улыбкой от уха до уха. Сердечно поблагодарив девушку и заодно её Хранителя, он расплачивается и буквально выпархивает из парикмахерской, сразу открывая крылья во весь размах, чтобы проветрить слежавшиеся пепельные пёрышки. Теперь главная задача – всё время поддерживать чарами этот цвет, поскольку собственный генетический цвет очень скоро сведёт его. Лыбясь во весь рот, Чонсу разворачивается, и, сориентировавшись на местности, берёт курс на свою квартиру, уже перебирая в мыслях какой фильм и с каким попкорном сегодня вечером он будет смотреть. Поднимаясь и спускаясь по улицам района Hannam-dong, думая при этом "а не сесть ли на автобус", поскольку пилить до Oksu-dong пешком ещё прилично, ангел рассматривает попадающиеся на пути заведения, разглядывает людей, улыбается детям, зная, что совсем маленькие младенцы почти наверняка видят его крылья, и, остановившись на перекрёстке четырёх улиц, крутится, думая, куда же свернуть, чтобы побольше приключений поймать на свою задницу сегодня. Прямо – в гору, куда подниматься ножками уже нет сил, влево – с горы и в обратную сторону, остаётся только вправо. Повернув, он проходит буквально пару метров, и уже крутит головой в поисках какого-нибудь поворота в узенькую безлюдную улицу, как вдруг нечто необычное привлекает его внимание. Ему навстречу, куда-то очень торопясь, быстро топает серьёзный сосредоточенный юноша в чёрной футболке, свободных клетчатых штаниках, кедах, и с часами на левом запястье, его свившиеся кудрями чёрные волосы игриво треплет ветер, а на правом плече висит светлая тряпичная сумка с, кажется, форматными листами или какими-то книгами внутри. Но интересен не его детский и смешной внешний вид, а то, какой он сам по себе. Чуть притормозив, Чонсу непроизвольно открывает рот и приоткрывает вспушившиеся пепельные крылья, смотря на юношу. Он сияет. Вернее, это не обычное сияние сердца, как когда смертный человек влюблён, а мягкое белое свечение его ауры, окружающее парня, будто кокон. И оно такое… тёплое, как пушистый мягкий кроличек, яркое, искреннее, притягательное, нежное… Хочется прямо сейчас подойти к этому человеку, обнять, прилипнуть, и больше никогда не отлипать от него вообще. Крайне, крайне редко можно встретить таких уникальных людей. У него очень сильное сердце, открытое, чистое, и, наверное, его Хранитель имеет большие проблемы в связи с этим. Но… чёрт возьми, невозможно сопротивляться этому притяжению. Собравшись, поправив воротничок цветастой рубашки и встряхнув крылья, Чонсу, гордо вздёрнув нос, идёт навстречу хмурому юноше, и, как только тот поднимает на него взгляд, тепло улыбается, проходя мимо, а напоследок, как завершающий штрих, взмахивает правым крылом, обдавая человека ароматом переспевших яблок и ванили, успевая заметить, как тот вдохнул полной грудью. Довольный собой, ангел как ни в чём не бывало топает дальше, заведомо зная, что произвёл на незнакомца впечатление, зато мальчишка, пройдя ещё пару шагов вперёд, резко тормозит и оборачивается, провожая мужчину взглядом. У Итука лёгкая беззаботная походка, он, всеми силами преодолевая притяжение человека, продолжает спокойно шагать по улице, однако, спустя всего пару секунд, слышит позади торопливые шаги и самодовольно, хитро улыбается. Есть контакт. – Простите! – решив рискнуть, юный человек, будучи сражённым наповал улыбкой ангела, резво разворачивается, сразу забыв обо всех своих важных делах и проблемах, и бежит вслед за мужчиной, поправляя спадающую лямку сумки на плече и громко крича. – Извините пожалуйста, – однако, Чонсу упорно продолжает идти дальше, делая вид, что не слышит, чтобы ещё больше раззадорить и поиграть на нервах незнакомца, – подождите, хён! А вот это уже наглость. Что за вольности в обращении! Остановившись и обернувшись, Итук, не скрывая своего тихого шока, смотрит на подбежавшего к нему человека и приоткрывает крылья, вблизи ещё сильнее ощущая притяжение его ауры. Кажется, мальчонка разом растерял все слова. Он стоит, открывая и закрывая рот, как рыбка, и не может оторваться от глаз старшего, просто стоит столбом и смотрит на него. Наверное, не каждый день к незнакомым мужчинам на улице клеится. – Вы что-то хотели? – спрашивает Чонсу, понимая, что человечек просто-напросто очарован им, и надо как-то мягко его из этого ступора вывести. – Я… а-а-а… э-э-э… Смотреть на него безумно забавно. Он смешной вблизи, эти его большие оленьи глазки так сверкают, и губы очень красивой формы, виден слой тонального крема, и он бегает взглядом по лицу ангела, думая только о том, какой же он красивый. – Извините, – наконец тихо выговаривает юноша, шумно выдыхая от нервов, а затем разворачивается и вроде как собирается уйти, делая пару шагов в ту сторону, куда изначально шёл, однако, резко остановившись, снова разворачивается и подходит к так и стоящему на месте Чонсу. – А Вы случайно не ищете работу? Не подумайте, я не каждый день пристаю на улице к людям, но… Вы такой красивый, – он говорит это, очень быстро заливаясь румянцем, и от неловкости ворошит левой рукой свои кудряшки, трепя их ещё сильнее, – то есть… я не это хотел сказать… Я просто… Вы… простите… Не выдержав, Чонсу смеётся, сдувает с глаз яркую медную чёлку и шевелит крыльями, удивляясь поведению этого человека. До чего же милый в своём смущении, и невероятно притягательный, хоть себе забирай. Да-а-а, его Хранителю точно тяжко с таким человеком. – Для начала расслабьтесь, я не злой дядька, кусаться не буду, – сдавшись, честно говорит ангел, – и я ищу работу. Вы хотели мне её предложить? Обрадованный такой лёгкостью в общении, мальчонка аж весь расцветает, окончательно сходясь щеками в цвете с молодыми розовыми помидорками, и лыбится, показывая рядок ровных белых зубов. Вот же, и улыбка у него какая шикарная, он даже аурой засиял ещё сильнее. – Да! – буквально выкрикивает парень, поправляя сумку на плече. – Моя работа совсем недалеко, и… у Вас есть свободное время сейчас? Я мог бы Вам её показать. Честно подумав "а чо, собсно, и нет", и прикинув, что во-первых, делать сегодня ему всё равно нечего, во-вторых, работу искать как-то надо, и в-третьих, "какая шикарная у него аура", Итук утвердительно кивает, закрывая глаза непривычно рыжей чёлкой, после чего тут же её сдувает и широко улыбается ещё больше обомлевшему юноше. – Пойдёмте, я в районе Итэвон работаю, тут совсем недалеко, в гору, правда, – начинает тараторить юноша, разворачиваясь и жестом приглашая ангела следовать за ним. Надо же, какой энергичный человек. – Меня, кстати, Кюхён зовут, Чо Кюхён, мне двадцать два. – Пак Чонсу, – поравнявшись с младшим, улыбается ангел, – и мне… двадцать семь. – Очень рад знакомству! – Взаимно. Следуя за мальчишкой, Итук окончательно расслабляется и готов уже буквально взлететь от того кайфа, который испытывает, находясь рядом с этим человечком. Ох не простит ему собственный подопечный такого откровенного любования... Но от этого Кюхёна отклеиться кажется просто невыполнимой задачей: он ничего не ощущает, и, вероятно, даже не знает о своей чудо-ауре, но как же мастерски ей пользуется! Стоит ему улыбнуться, рассказывая о своей работе, или потрепать вьющиеся волосы, как Чонсу готов прямо сейчас расплыться лужицей посреди дороги и сказать, что навсегда останется рядом с этим человеком. Чёрт, нельзя же так вестись на чужую ауру… Но она настолько редка... – Пришли! – гордо восклицает Кюхён, останавливаясь на перекрёстке улиц и обводит руками угол большого кирпичного здания. – Вот оно, моё детище. Скоро открытие, но я тебе сейчас всё покажу, пойдём! Чонсу останавливается, чтобы осмотреть дом, и его глаза расширяются, стоит ему увидеть ту самую белую бумажку с красными буквами – объявление о наборе персонала, которое показывал ему Хичоль. Да ну не бывает таких совпадений… Это точно знак свыше. Хотя само заведение… конечно, пока в процессе, но всё же уже интересное: новенькие окна, пустой дверной проём с торчащей монтажной пеной и поставленными дверными петлями, внутри перепачканные в краске работяги устанавливают барную стойку и подключают стеклянную витрину, справа, в маленьком закрытом углу двое мужчин штукатурят стену, на втором этаже кто-то грохочет дрелью, большая крутая лестница на второй этаж, и огромные, обклеенные плёнкой окна. – Смотри, здесь будет бар и витрина с десертами, – остановившись посреди пустого пыльного зала, начинает с широченной улыбкой рассказывать Кюхён, – а тут будет тумба с игрушками, – он показывает на угол между стеной и лестницей, – а там диван и длинный стол, и картины. А там комната для персонала, а вон там кухня, а наверху мой кабинет и туалет. Юноша так одержим этим заведением, Чонсу буквально чувствует это нетерпеливое предвкушение открытия, лезет в его мысли и видит там целый проект в красках и деталях, и даже самому становится любопытно посмотреть на готовое помещение. Судя по задумке, здесь должно быть очень красиво. Да и мальчонка сам так одержим этой идеей, что невольно заражает своим энтузиазмом всех вокруг. – Пойдём, пойдём! – он дрыгается, не в силах сдержать эмоции, и, помахав рукой, взбегает по лестнице, приглашая парня в свой кабинет. Поднявшись вслед за юношей в небольшую уютную комнатку, уже полностью отделанную и готовую для работы, правда, пустую из-за отсутствия вещей и деталей, Чонсу усаживается на стул напротив рабочего стола, смотрит на радостного Кюхёна, бросившего на столешницу свою набитую книгами сумку, и расправляет крылья по немного пыльному полу, чувствуя, что разговор у них будет долгим. Кюхён и правда без умолку трещит, в красках расписывая незнакомому человеку, к которому почему-то тянет, свою работу, говорит о кофейне, что ещё нужно доделать, и что он персонал набирает, и что ужасно нервничает перед открытием. Но оно и не удивительно, мальчонка лишь студент первого курса в университете, а это довольно сложно – управлять своим бизнесом без помощи родителей и одновременно учиться. – Чего-то особенного предложить не могу, но гарантирую хороший коллектив, своевременную высокую зарплату и скорое повышение, – мило улыбнувшись, Кюхён складывает руки на столе и наклоняется чуть ближе к ангелу, – согласен? В ответ Чонсу щурится, сомневаясь, стоит ли соглашаться сходу на простенькую работу официанта, но затем, здраво рассудив, что время подумать ещё будет – всё же, официальное открытие не скоро, – утвердительно кивает и протягивает юноше руку для крепкого мужского рукопожатия. Будет кощунством упустить такой шанс: и работа сама пришла, и бонусом такой чудесный смертный сам ему привалил, когда ещё подобное счастье свалится на голову? *Имо – формальное обращение. Обычно используют по отношению к женщинам, или ещё могут в магазине на свободной кассе крикнуть "имо".