G + G

Гермионы хватило только на один день. Матч был в воскресенье, и, соответственно, их авантюра началась тоже в воскресенье, а вот спустя один учебный день Грейнджер готова была взвыть. Обычно ей как старосте за учебный день задавали целую кучу вопросов от мала до велика, и по учёбе её консультации всегда пользовались успехом, но сегодня все как будто с цепи сорвались и задавали вопросы, от которых голова кипела, как котёл с готовящимся зельем. — А Генриетта классно целуется? — А у вас с ней уже что-то было? — Грейнджер, я думал, ты обычная скромная девушка, — устало передразнивала Гермиона всех тех, с кем ей посчастливилось сегодня пообщаться. Они с Генриеттой сидели в пустой гостиной после измотавшего их учебного дня. Сил на выполнение домашней работы на завтра не было у обеих, благо всё было заранее подготовлено в субботу. — И каждый третий вопрос о том, каково это — девчонке целоваться с девчонкой, — презрительно нахмурилась Гермиона. — Может, зря я согласилась, пусть лучше правда вскроется, и можно будет жить как раньше, а то сейчас не продохнуть. Поттер, вот ты популярная девчонка и излишнее внимание тебя не должно тяготить, но судя по твоей кислой роже — это не так. Генриетта посмотрела на Гермиону под стать сказанному о ней. — Судя по твоим словам, тебе предлагали тройничок, — Гермиона аж поперхнулась фразой, которую намеревалась сказать до этого, но, услышав слова подруги, промолчала и уставилась на неё широко раскрытыми от удивления глазами. — Неужели… — Именно, — сухо ответила Генриетта. — Да ладно. Я думала, такое предложение могло поступить только от нетактичного Уизли, но и то мне, а не тебе. — Да там был какой-то малознакомый мне когтевранец с седьмого курса. — Всегда предполагала, что вороны чуть не от мира сего. Хорошо, что я попала на Гриффиндор, — философски заключила Гермиона, наблюдая за задумчивым лицом подруги. Оно таким оставалось недолго, ещё секунда — и та улыбнулась ей, её лицо вмиг преобразилось, и вот Гермиона видела уже привычную ей Генриетту. — Ты слишком быстро сдаёшься, Грейнджер! — Да неужели? — съехидничала Гермиона. — Я вообще в этой ситуации жертва, ведь главный массовик-затейник в этой ситуации у нас ты. — Ну вот, опять ты начинаешь канючить, — обречённо протянула Генриетта, закатив глаза. — Ах, канючить! Теперь это так называется? Жили себе, не тужили. Ну подумаешь, мальчишки нас активно осаждали: тебя Малфой, а меня Уизли, так то за столько лет было уже привычным и знакомым, пусть и надоевшим до зелёных чёртиков, а теперь пол-Хогвартса нам с тобой покоя не даст. — Побузят, пообсуждают, а потом привыкнут и перестанут, — Генриетта пожала плечами. Для себя в этом она проблемы не видела, хотя понимала, что Гермиона немного из другого теста слеплена. — Кто-то собирался раздувать из этой мухи целого слона. — Было дело, — протянула Генриетта, подтверждая. — Так вот! — категорично заявила Гермиона. — В дальнейшем фарсе я участвовать отказываюсь, — она встала с дивана и направилась в сторону спален с чётким намерением лечь спать, ибо день действительно был изматывающий. — Дальше делай что хочешь, только меня в это дело больше не впутывай, — дала она подруге полный карт-бланш. — Но Гермиона?! — расстроено воскликнула Генриетта. Как же ей это было знакомо. В очередной раз её подруга шла на попятный, но за годы дружбы Генриетта уже научилась влиять на неё правильным способом, чтобы та переставала загонять себя обратно в шкуру правильной девочки. — Никаких но! — осадила та. — Тебе просто нужно остыть, отдохнуть и подумать об этом на свежую голову, — примирительно сказала Генриетта. — Относись к этой ситуации с юмором. Ты слишком редко позволяешь себе веселиться. — Мне сейчас точно не до веселья, — устало сказала Гермиона и немного виновато посмотрела на подругу, как бы извиняясь за случившийся разговор на повышенных тонах, но, судя по снисходительной и понимающей улыбке на лице Генриетты, та на неё ничуть не сердилась, и это опять подстегнуло её раздражение. — Ты права, отдохнуть мне всё-таки стоит, — сухо сказала она, поджав губы, окончательно покинула уже давно опустевшую общую гостиную факультета и уже с лестницы сказала Генриетте: — Не задерживайся слишком долго. Уже поздно. Доброй ночи. Та хотела машинально ответить: «Доброй», — но вовремя себя одёрнула. Пусть последнее слово в этот раз останется за Грейнджер. Правда, жаль, та не видела сейчас плутоватую улыбку, застывшую на лице подруги. Несмотря на то, что Генриетта всеми правдами и неправдами с каждым годом искореняла из Гермионы чопорность, нет-нет — а она изредка покрывалась такой скорлупой. Ну ничего, уж Генриетта, не одна так с поддержкой отца, сможет расколоть её. * * * Первым, что Гермиона услышала с утра, был тихий шёпот подруги на ухо. Собственно, от нежных нашёптываний своего имени она и проснулась. — Гермиона, — в очередной раз раздался у неё над ухом голос подруги, от чего она проснулась окончательно и открыла глаза. — Ну наконец-то! — радостно воскликнула Генриетта и появилась в поле зрения Гермионы, вплотную склонившись к её лицу. — Что ты делаешь? — сонно спросила Грейнджер. — Ути, — умилилась Генриетта, — кто бы мог подумать, что спросонья всегда собранная и сосредоточенная староста Грейнджер может быть такой миленькой. — Поттер, кончай дурачиться с утра пораньше, — грозно сказала Грейнджер, приподнимаясь на локтях. Генриетта заметила действие подруги, но отстраняться не спешила, поэтому они-таки соприкоснулись лбами. Гермиона исподлобья взглянула на подругу. Под приоткрытым пологом кровати была отчётливо видна плутовская мина, так и приклеившееся к её лицу. Гермионе слишком часто приходилось видеть Генриетту в таком расположении духа, и ничем хорошим это, как правило, не кончалось, с её точки зрения. — Что ты делаешь? — прошипела Гермиона. Генриетта ей загадочно улыбнулась, но потом склонилась к уху подруги и едва слышно прошептала: — Хочу открыть наш челендж и положить в свою копилку один балл, — стоило той отстраниться от её лица, как Гермиона смогла увидеть в проёме полога с интересом наблюдавших за ними соседок по комнате. Не успела Гермиона толком сообразить, о чём толкует Генриетта, как та ловко запрыгнула на неё сверху и чмокнула ту в нос. — Миона, вставай скорее, а то мы на завтрак опоздаем, — сказала она более громко, добавив в голос чуть нежности, и, пока Грейнджер не успела ничего предпринять, соскочила с её кровати, лукаво ей подмигнув, и выскользнула за полог, оставив Гермиону в полной прострации наблюдать за ошалелой реакцией Лаванды и Парвати. Когда Гермиона выбралась из кровати, ни Генриетты, ни соседок по комнате в спальне не оказалось. Она взяла свои наручные часы с прикроватной тумбочки и чуть не выругалась. Эта чертовка выбила её из колеи так, что она действительно уже опаздывала к завтраку. Выкинув все размышления о странном поведении подруги из головы, она засобиралась на завтрак. Большой Зал встретил Гермиону привычной вялой утренней суетой, на которую она уже привыкла не обращать внимания. К тому же сейчас у неё была для визита конкретная цель, не только подкрепиться перед началом занятий. Генриетта обнаружилась в центре гриффиндорского стола в окружении квиддичной команды и просто ярых фанатов этого вида спорта за бурным обсуждением прошедшей в выходные игры. Гермиона ещё не слышала их взбудораженных возгласов в гуле всеобщей утренней беседы, но догадалась об этом, потому что все участники дискуссии рьяно жестикулировали ложками в сторону тех, к кому обращались. Заметив цель своего визита в Большой Зал, Гермиона смело направилась к этой шумной компании. — Да я говорю вам: всё это женские штучки! — рьяно доказывал Рон свою точку зрения скептично смотрящей на него троице гриффиндорских охотниц: Анжелине, Алисии и Кэти. — Хочешь сказать, что Гриффиндор играет нечестно, Уизли? — с издёвкой спросила Генриетта. — Нет, наша обожаемая сестрица по духу, — встрял в их диалог то ли Джордж, то ли Фред. Гермиона так и не научилась различать этих двоих за столько лет, потому что позиционировала близнецов как единое целое. — Наш придурочный кровный братец хочет сказать, что завидует, потому что ты смогла найти управу на Малфоя, — закончил мысль за брата другой близнец. Младший Уизли побагровел и гневно посмотрел на братьев, но те не остались в долгу и синхронно показали ему свои языки. Все вокруг рассмеялись. И даже Джинни, которая обнаружилась рядом и не особо принимала участия в беседе, улыбнулась, прервав своё меланхоличное поедание овсянки. — Да я просто бешу Малфоя своим существованием, — сквозь череду смешков сказала Генриетта, — готова поспорить, что и Рон тоже, вот только на свидания почему-то Малфой зовёт вечно меня, хотя с Уизли мы бесим его одинаково. Где справедливость?! — наигранно возмутилась Поттер. Рон побагровел ещё сильнее, а волна веселья только усилилась — хохот ребят стал немного громче. Именно в этот момент Гермиона решила обозначить своё присутствие. Поддавшись непонятно откуда взявшемуся настрою, хотя скорее можно было предположить, что это ребята заразили её своим задором, и надумав таким нестандартным образом выместить свою злость из-за утреннего поведения Генриетты, Гермиона решила выкинуть неожиданный для неё фортель. Она подошла к Генриетте со спины и нежно обняла. — Доброе утро, ребята, — радушно поприветствовала она собравшуюся компанию гриффиндорцев, которая почему-то внезапно притихла и с интересом уставилась на них двоих. Много бы сейчас отдала Грейнджер, чтобы взглянуть на лицо Поттер. Мысленно ехидно усмехнувшись, она продолжила играть свою роль. — Привет, Энри, — как можно более ласково сказала Гермиона и в отместку за утренний инцидент чмокнула ту в щёку. Генриетта вздрогнула. Такая реакция подруги позабавила Гермиону. Она решила, что, если уж играть, так играть по-крупному. И пусть её появление произведёт фурор и в то же время будет отвлекающим манёвром. — А какая бы из них вышла пара, — мечтательно протянула она: — вечно хмурый и угрюмый Малфой, да к тому же бледный, как поганка, и яркий, рыжий, долговязый весельчак Уизли. Игра на контрастах — классика. Сколько бы женских сердец было покорено подобного рода отношениями, узри они такой запретный плод. Я бы смотрела на вас и умилялась, утирая платочком невидимые миру слезинки. Те, кто сидели к ней спиной, развернулись, чтобы удостовериться своими глазами, что к ним присоединилась их староста Грейнджер, а не кто-то под обороткой. Тишина, повисшая над столом с появлением Гермионы, стала поистине звенящей, но потом народ просто взорвался от хохота. Покраснев до такой степени, что стать краснее от гнева и смущения уже чисто физически было невозможно, Рон собрался как следует высказаться в адрес Гермионы по поводу столь извращённых гендерных предпочтений, но близнецы вместе с охотницами активно ухватились за эту тему и перешли к бурному обсуждению, поэтому младшему Уизли пришлось вступить в словесную перепалку уже с ними, чтобы отстаивать свою честь. Один из близнецов показал Гермионе оттопыренный большой палец, на что та только хмыкнула. Что ж, внимание было отвлечено. Она уселась на сразу освободившееся место на скамейке рядом с Генриеттой и наконец-то получила возможность взглянуть на лицо подруги. Оно её разочаровало. К лёгкому удивлению на её лице появилась вдобавок небольшая заинтересованность в том, что же она будет делать дальше, и не более того. Сначала Гермиона сдулась, да и ребята сделали вид, как будто ничего не произошло. Но то было только на первый взгляд. Уж чего-чего, а наблюдательности Грейнджер было не занимать, и как бы окружающие ни пытались заглушить в себе заинтересованность, это у них получалось из рук вон плохо. Вкупе со вчерашними событиями это её неимоверно разозлило, поэтому она продолжила гнуть свою линию. — Не хочешь объяснить, что было с утра? — прошептала гневно Гермиона, вплотную склонившись к уху Генриетты. — Я разбудила тебя на завтрак, — спокойно ответила та, даже не повернув в её сторону головы. — Если бы ты не устроила своих выкрутасов, тебе бы не пришлось меня будить, — резонно заметила Гермиона, продолжая раздражённо шипеть и наблюдая за тем, как уголки губ подруги дрогнули в чуть наметившейся улыбке, и та таки скосила на неё свой взгляд. — Если хочешь выяснить отношения после вчерашнего инцидента, то давай позавтракаем и побеседуем наедине. Не хочу, чтобы наша с тобой приватная беседа стала достоянием всей школы, — так же, как и до этого, спокойно сказала Генриетта и продолжила поедать овсянку как ни в чём не бывало. Гермиона опешила. Нет, определённо, Поттер что-то задумала, только вот она никак не могла понять, что именно. Излишняя горячность сейчас ей была ни к чему, потому что, видимо, вчерашний вечерний разговор для Генриетты был как об стенку горох. Беседа беседой, но то, что они целовались на глазах у всего Большого Зала, — это явно было похлеще любого возможного между ними разговора. — Хорошо, — резко сменила Гермиона гнев на милость и наконец-таки приступила к поеданию завтрака, но стоило ей поймать на себе взгляд Генриетты, как она покрепче вцепилась в ложку. Та ей подмигнула! Нет, определённо, эта чертовка задумала что-то поистине грандиозное. * * * То, что у них было после завтрака, иначе как военным советом охарактеризовать было нельзя. Они расположились в одном из пустых классов недалеко от гриффиндорской гостиной. Благо, расписание им позволяло, потому что во вторник первого урока у них не было. Начало беседы было один в один как их вчерашний разговор, но он внезапно получил продолжение, которое, по факту, должно было случиться ещё вчера. Генриетта успокаивала распалившуюся не на шутку Гермиону, приводя довод за доводом в защиту их уже начавшейся авантюры и говоря, что отступать сейчас — себя не уважать. Дело дошло вплоть до того, что Генриетта сказала, что ей отец не простит столь халатного отношения к столь грандиозной шутке. — Просто взгляни на ситуацию под другим углом, Гермиона. — Да я, похоже, случившееся воспринимаю адекватней, чем ты, — тут же парировала Грейнджер. — Да дослушай же ты меня! Вот ведь упрямая! — вспылила Генриетта. — Вся в тебя, — самодовольно съехидничала в ответ Гермиона. Это была чистая правда. За годы дружбы именно Генриетта взрастила из простого упрямства или даже, скорее, упорства упрямство вызывное. Поттер проницательно посмотрела на подругу, но не нашлась, что сказать в ответ, поэтому просто продолжила. — Представь, что вся эта ситуация — не что иное, как вызов твоим умственным способностям. В состоянии ли ты запечь утку, которую мы запустили в пруд Хогвартских сплетен в прошедшие выходные, в яблоках так, чтобы никто потом не отравился! Представь что это челендж! — воодушевлённо воскликнула Генриетта, болтая свешенными с парты ногами. — Кого с кем? — пессимизм благодаря стараниям подруги из голоса Гермионы ушёл, но вот скептицизм никуда деваться не собирался. — Тебя и меня. Будем вести счёт удачно реализованных идей для поддержания нашей с тобой легенды. После твоей выходки на завтраке, кстати, счёт сравнялся, так что предлагаю начать с чистого листа. Ну как, ты в деле? — Генриетта спрыгнула с парты и протянула подруге руку для рукопожатия. Гермиона гипнотически смотрела на протянутую ладонь. — Опять ты, Поттер подбиваешь меня на свою очередную авантюру, — обречённо сказала она, потому что уже понимала, сейчас даже ломаться и упрямиться будет бесполезно, потому что она в любом случае согласится, ибо был вызов, который она просто не могла оставить без внимания. Генриетта ставила под сомнение её ум и смекалку — то, чем она могла гордиться по праву. — Да ладно, Грейнджер, соглашайся, будет весело, — Генриетта ещё не успела завершить фразу, а Гермиона уже держала её за ладонь. — По рукам. Если Генриетта считает, что Гермиона не в состоянии водить за нос всю школу, выдавая их маленький обман за правду, то ей придётся приложить усилия, чтобы доказать обратное. В конце концов, когда она отворачивалась от трудностей? — Так-то лучше, — хмыкнула Генриетта, довольная собой, и даже отца привлекать не пришлось, зато потом его вместе с крёстным можно будет повеселить подробностями этого грандиозного розыгрыша. Интуиция ей подсказывала, что это будет что-то поистине крышесносное.