Раухтуш

Джаред проснулся от осторожных шагов в спальне. Глаза открывать не стал, знал, что это Рифи – прислужник, принес ему завтрак. Нежился под одеялом, вспоминая ночные забавы, сладко потягивался, и невольно улыбался. Вечером он как обычно выбрал Ариссу, и трахал его полночи, к их обоюдному удовольствию. Почему-то ему часто хотелось этого гладкого рыжего, с веснушками на носу, улыбчивого, зеленоглазого, на него стояло всегда, а уж когда парень стонал, подмахивал и просил еще, Джаред и вовсе становился одержимым. Рикхард смеялся над ним, и предлагал купить для него еще пару рыжих, но Джареду довольно было и Ариссы. Иногда он выбирал еще Соливана, или Кастерия, или всех троих, и драл их по очереди, иногда брал и девицу, Лианну, но от нее он получал меньше всего удовольствия. В общем, Учитель не обманул, ему бесконечно нравилось заниматься сексом, он высыпался за три-пять часов, он успевал все, что велел ему приготовить для занятий Рикхард, и он чувствовал себя прекрасно. Он почувствовал изменения сразу. Колдун принес откуда-то небольшую амфору, велел Джареду взять ее обеими руками, произнес заклятие. Амфора засветилась розовым, и его отпустило. Колдун говорил, что его раухтуш будет находиться в этой посудине, пока не истечет трехмесячный срок договора, а потом, если он согласится остаться, раухтуш на время обучения спрячут в более надежное место. Или Джаред заберет его, если не захочет продлить договор. Боль отошла, отступила, и мир вокруг дрогнул, накренился, Джаред чуть не выронил посудину с узким горлышком, но ее подхватил колдун. А потом все стало вроде бы как прежде, но немного изменились краски, стали как будто тусклее. Джаред поморгал, но через минуту ему показалось, что все так и было, но зато он мог спокойно дышать. Нигде ничего не болело, сердце билось сильно и ровно. Потом колдун отослал его спать, а на следующий день они приступили к занятиям. Джаред помнил, что вчера эти существа в колбах и аквариумах казались ему страшными, и вызывали ужас и жалость, а сейчас он удивлялся этим воспоминаниям. Они не казались опасными, и уж тем более страшными. А учитель – Рикхард, в первый же день показал ему несколько интересных заклятий, и оставил тренироваться с подопытным материалом. К вечеру никого из оставленных ему Рикхардом существ в живых не осталось, но через неделю у него начало получаться. Сразу же после его первых успехов Джаред был награжден. Ему привели на выбор несколько рабов, для любовных утех. Джаред и не подумал отказываться – трахаться хотелось сильно, и он тогда еще выбрал Ариссу. Потом в личный список любимчиков добавились Соливан и Кастерия. Все получалось, все шло как нельзя лучше. А спустя еще три недели он и думать забыл о прошлом. Он с удивлением вспоминал, что когда-то хотел вернуться к своему бывшему хозяину. Какой же он был дурак, зачем ему это? Когда здесь так хорошо. Джаред иногда вынимал из ладанки камень, и пристально рассматривал его, пытаясь понять, что же в нем такого? Зачем камень нужен был колдуну? Рикхард, когда Джаред спросил его прямо, махнул небрежно рукой и ответил: – Джаред, какая разница? Эта вещь принадлежала мне, я должен был ее вернуть. Даже если она не нужна, она моя, и должна быть у меня. И ничего больше не объяснял, но Джаред думал иногда, что колдун неискренен. Камень ему нужен, но так как забрать его он не может, то делает вид, что и не надо. Рикхард не походил на человека, который ради ненужной вещи хоть пальцем пошевелит. Определенно, тут было нечисто. Время шло так быстро, так интересно. Сегодня Рикхард впервые позволил ему поработать с одним тех, кто торчали живыми экспонатами в приемной зале. До этого были лишь неразумные животные, так что Джаред испытывал легкое волнение. Легкое, сейчас ничто его не могло сильно растревожить. Первой его жертвой стала русалка из стеклянной колонны, ближайшей к трону – Рикхард разрешил Джареду разделить ей хвост. Часа через два, когда бывшая русалка лишь обессилено разевала рот, не умея кричать с сорванными связками, а вокруг все было в крови, Рикхард похвалил его: – Для перового раза неплохо. Ноги получились немного корявые. И вряд ли она сможет на них стоять, но не сдохла, уже хорошо. Ты молодец, Джаред. Джаред был почти счастлив от похвалы. В этот вечер после праздничного ужина он снова выбрал Ариссу. Парень был просто создан для траха – гибкий, горячий, жадный до любого хуя, развратный. Джаред предупреждал мальчишку не раз, даже бил, и по-доброму объяснял, что не хочет его ни с кем делить, но тот только смеялся в ответ, и вечно приходил с синяками на ляжках, да с растянутой от чужих хуев дыркой. Джаред трахал его жестко, вбивал в кровать, вмазывал, словно хотел наказать, а Арисса звонко протяжно стонал, требовал еще, подмахивал, Джаред с рычанием переворачивал податливое тело на спину, трахал еще ожесточеннее, кончал, отдыхал немного, и трахал, трахал снова, но казалось, Арисса такой же ненасытный, как он сам – неутомимый. Трудился над рабом до изнеможения, и заснул почти под утро, и только было заснул, его словно толкнуло что-то. Проснулся резко, испытывая неясную тревогу. Впервые за долгое время ему приснился сон – даже не сон, а тень какая-то мелькнула, белая, или серая, как привидение, на грани яви и сна. Джаред не хотел больше спать, дрыхнувший рядом разметавшийся во сне раб не вызывал ничего, кроме раздражения. Джаред недовольный и удивленный, встал, его все сильнее одолевало беспокойство, но он не знал причины и старался понять, в чем же дело? Что его разбудило? Джаред пометался по спальне, постоял над Ариссой, раздумывая, пнуть наглого мальчишку, чтобы шел в свой закуток, или уж дать доспать, все-таки парень умеет доставить удовольствие и сладкий свой сон отработал сполна. Победило второе, к тому же, он чувствовал, больше все равно не заснет. Оделся, и выскользнул прочь из спальни, ноги сами собою привели его к приемной зале. И еще издалека Джаред понял по голосам, что колдун Рикхард там, и не один. Джаред приблизился к дверям крадучись, и приложил ухо к щели между створок. Рикхард, судя по всему, был страшно доволен, смеялся даже. Отсмеявшись, заговорил весело, обращаясь к своему ночному гостю: – Ты думал, это так просто будет? Нет, правда? Второй голос заставил Джареда вздрогнуть, и показался очень знакомым. Гость ответил мрачно: – Знаю теперь, без твоей воли на место не встанет. Так и будет замурован в камне. Рикхард сказал, не скрывая торжества в голосе: – Верно. Колдун замолчал, а Джаред приник глазом к замочной скважине, так ему хотелось разглядеть гостя. Но загораживала колонна с русалкой, видно было только часть рукава. Суть разговора между Рикхардом и гостем ускользала от него, но ему сейчас хотелось узнать, кто же это? Джареду казалось, нет, он был уверен, что знает гостя, и узнал бы, если бы увидел в лицо. Рикхард вдруг сказал: – А знаешь что? Я верну тебе его. Все равно не могу воспользоваться, ты ведь так хитро его запрятал. Но я, мальчишка, перехитрю тебя. Я верну его на место, вот прямо сейчас, это я могу, потому что заклятие возврата сильнее твоих охранных чар. Джаред увидел, что в приемной зале все потемнело, русалка – опять прежняя, с хвостом, видать, хозяин исправил его неумелое колдовство – забилась в самый низ колонны и закрыла голову руками, потом он услышал вскрик, и стук от падения тела. Джаред ничего не видел, потому снова прижал ухо у щели, в надежде хоть что-нибудь услышать. И был вознагражден за старания, послышался болезненный стон, и тихое: «Спасибо...» И Джаред, наконец, узнал гостя. Нахмурился, перебирая воспоминания, тусклые, неживые, не окрашенные эмоциями. Дженсен. Его бывший хозяин. Знание не принесло никаких эмоций, ну, хозяин. Интересно, что такое с ним сделал Рикхард? И теперь, когда первое любопытство, было удовлетворено, Джаред усиленно думал, что бы это все значило. О чем они вообще? О чем говорили? За что «спасибо»? Рикхард заговорил снова, уже без злорадного смеха или торжества, почти безразлично, но от его голоса у Джареда возникло нехорошее предчувствие, тяжкое. – Я не верил, что ты посмеешь явиться сюда, после того как выкрал то, что принадлежало мне. Судя по возне, гость сел на полу, и глухо возразил: – Он мой. Ты обманул меня, и сейчас собираешься… Рикхард перебил резко: – Я не обманывал тебя, Дженсен! Ты все знал, ты согласился с условиями! После сделки прошло уже много времени, и ты вдруг передумал, и явился ко мне с претензиями. А потом украл! Знаешь, я на самом деле не верил, что ты придешь, зная, что тебя ждет. Я должен наказать трусливого вора, лжеца, неблагодарного ученика. И первым делом я заберу твою волшебную силу. Дженсен вскрикнул, и снова повалился на пол, в зале опять потемнело, и Джаред даже отпрянул от замочной скважины, так ему стало не по себе. Когда он решился заглянуть в маленькую щелку снова, Дженсен скрючившись, лежал у подножия трона Рикхарда, и едва переводя дух, что-то бормотал. Джаред напряг слух. – Рикхард… Прошу тебя, делай со мной что хочешь, только отпусти его. Пожалуйста. Рикхард насмешливо фыркнул: – Я и так с тобой сделаю, что захочу. Теперь, когда ты снова обычный человек, и можешь испытывать страдания и боль в полной мере – я уничтожу тебя. И, Дженсен, знаешь, что самое забавное? Джаред очень хотел услышать, что собирается сделать Рикхард, но колдун вдруг повернулся к двери, за которой он прятался, и произнес заклятие. Его отшвырнуло от двери, а когда Джаред пришел в себя, понял, что оглох – уши как ватой заложило. Джареду стало немного стыдно – его учитель застукал за подслушиванием. Да, неловко получилось. Он с кряхтением поднялся, и надеясь, что заклятие спадет к утру, вернулся в спальню. Утром, проснувшись, Джаред не сразу вспомнил события, развернувшиеся ночью в приемной зале. Обнаружив в постели сладко спавшего Ариссу, Джаред растолкал его, и заставил сделать себе минет, а потом отодрал, приговаривая: – Еще раз, Ари, увижу тебя с тем здоровым кельсом, ей богу, превращу в жабу. Слышишь, ты, маленький похотливый ублюдок? Арисса подвывал на каждом толчке тоненько, жалобно, как щенок, но обещать, засранец, ничего не обещал, знал, что Джаред только грозится. Натрахавшись, Джаред шлюшку из покоев выкинул, и только тогда вспомнил о ночных приключениях, и что лишился из-за своего любопытства слуха – слава богу, временно. Или ему все приснилось? Джаред поспешно кинулся одеваться, хотелось все узнать в точности, прибежал в обеденную залу, но сразу же принял вид чинный, не любил Рикхард, когда вокруг бегали, суетились, кричали. Вошел спокойно, поклонился, сел и лишь тогда посмотрел вопросительно на колдуна. И по виду учителя понял – ничего ему не приснилось. Колдун бросал на него укоризненные взгляды, Джаред смущенно повесил голову, но за столом колдун разговоры не любил, так что завтракали они молча. И лишь после завтрака Джаред узнал, что именно решил сделать с Дженсеном его учитель. Он даже удивился – настолько будничным, и каким-то нестрашным казалось наказание, во всяком случае, не сравнишь с участью вмурованного в камень страдальца в приемной зале. Как обычно после еды они отправились с Рикхардом в его лабораторию, примыкающую к кабинету. Пока шли, Рикхад шпынял Джареда, за подслушивание, но потом успокоился, и когда они вошли в святая святых, указал ему на деревянную скамью в углу: – Узнаешь? На скамье лежал без памяти Дженсен, почему-то бывший его хозяин был совсем наг, и ничем, даже тряпицей какой, не прикрыт. Джаред ответил: – Да, узнаю. Зачем он здесь? Колдун пристально взглянул на него. Сказал медленно: – Джаред, ты, может, не все помнишь, но из-за него ты сильно страдал. Ты был так несчастен. Он причинил тебе много горя. Я полюбил тебя за твое старание, за преданность, и решил сделать тебе подарок. Он будет прислуживать тебе. Конечно, он будет считаться моим рабом, но пока ты в замке, он будет служить тебе. И, прошу тебя, не церемонься с ним. Колдун сделал пасс рукой, и на Дженсена вылилась откуда-то вода, Джаред аж отступил, долетели до него ледяные брызги. Дженсен очнулся, и сел на скамье, ежась, обнимая себя руками, ошеломленно оглядываясь. Увидев Джареда, вскочил, и тут же упал на четвереньки, как будто у него закружилась голова, а у Джареда, вот странно, отчего-то чуть-чуть сильнее забилось сердце, пока он смотрел, как Дженсен открывает рот беспомощно, и что-то пытается ему сказать, мокрый, дрожащий, и счастливый. Джаред моргнул, и наваждение прошло, он, чтобы отогнать его дальше, спросил поспешно: – Чего это он? Не может говорить? Рикхард пояснил брезгливо: – Да, это наказание ему. Его лживый язык больше никого не обманет. Ну как, доволен ты подарком? Джаред пожал плечами, глядя на мокрого, стучащего зубами Дженсена. Сказал с сомнением: – У меня никогда не было слуги… Ну…да, спасибо. Я найду, чем его занять. Колдун кивнул: – Конечно, найдешь. Ну и тут, во время занятий будет на подхвате, подай, принеси. *** Как оказалось, Джаред немного ошибался насчет легкого наказания для Дженсена. Находиться рядом с Рикхардом, если тот поставил целью превратить жизнь в кошмар, было тяжко. Колдун позволил надеть Дженсену только легкую тунику, и пока Джаред занят был тем, что составлял особое зелье по рецепту колдуна, тот успел ошпарить Дженсена каким-то гадким красным раствором, и несколько раз вышибал пассами у него из рук различные предметы, которые сам же просил принести. Весь пол скоро был усеян осколками, а колдун неутомимо гонял босого Дженсена, то за новой склянкой, то за щепоткой травы. Часа через два, когда зелье было готово, Джаред обратил внимание на окровавленные ноги Дженсена и его распухшие руки. Нахмурился, но ничего не сказал, понимал, что колдун сводит счеты, ему даже немного жаль стало бывшего хозяина. А колдун заявил, наигравшись: – Да, учить и учить этого безмозглого. Ничего не умеет, все только роняет, сколько мне тут вещей испортил, весь пол изгадил. Вот что, Джаред. Следует наказать этого криворукого, может, будет порасторопней. Джаред выжидательно уставился на колдуна. На поникшего, бледного, кусающего губы Дженсена он старался не смотреть, но в глубине души просыпалось недовольство. Колдун предложил спокойно: – Он заслужил порки. Обычно это делает у меня Салидо, но ты можешь лично поучить его. Внизу, в темнице, у меня все для этого есть. Двадцать кнутов, думаю, достаточно будет. – Вы ведь отдали его мне, так? – спросил Джаред, и колдун удивленно поднял брови, услышав в его голосе что-то, что ему явно не понравилось. – Да, так, – подтвердил он, вглядываясь в лицо Джареда. – Значит, я решаю, наказывать его, или нет. Да? Колдун с каменным лицом смотрел на него, а Джаред вдруг перехватил полный надежды и недоверчивой радости взгляд Дженсена. И выпалил сердито: – Вы всегда мне казались справедливым, сэр. Наказывали за дело, и даже в этот раз я не смею вам указывать, но, может, если вы отдали его мне, я и буду решать, как и когда наказывать его? Джареду показалось, что он нашел правильные слова, потому что Рикхард уже не казался таким настороженным. Задумчиво протянул: – Да… Интересно. Неужели… Впрочем, ты прав, Джаред. Что-то я увлекся. Я, конечно, не отменяю своих решений, и в этот раз Дженсен получит свое, но в дальнейшем я предоставлю тебе это право. Наказывать, и миловать. После обеда Джаред не видел Дженсена, занят был составлением новых зелий. Но нет-нет, и вспоминал, как Дженсен смотрел растерянно и с надеждой, как его уводил Салидо, как он спотыкался, оставляя за собой на полу кровавые следы. Что-то свербело внутри, не давало покоя. В какой-то момент захотелось даже бросить склянки и травки, жидкости эти разноцветные и бежать в подвал, проведать его. Может, тогда бы унялся этот червячок беспокойства внутри. Но потом, ближе к вечеру, Джаред почти пришел в прежнее умиротворение. И, как ни странно, нарушил его Рикхард. После ужина, когда слуга уносил приборы, и Джаред снял салфетку с колен, собираясь встать, Рикхард спросил его: – Ответь мне, Джаред, любопытно стало. Отчего ты не захотел наказать его? Джаред сразу понял, что колдун спрашивает его о Дженсене. И ответил, наверное, даже больше себе, чем Рикхарду: – Он, в общем, неплохой был хозяин. Не бил меня, кормил досыта. И даже… Джаред замолчал, а Рикхард ухмыльнулся и подсказал: – Трахать позволял. И не только тебе. Джаред насупился. Колдун побарабанил пальцами по столу, сказал задумчиво: – Да, ты не помнишь сейчас, как страдал, потому и нет в тебе злобы, только равнодушие. Ну что же, это тоже оружие… Джаред ничего не понял, как равнодушие может быть оружием? А колдун меж тем попрощался с ним, и вышел прочь из столовой, оставив его в недоумении. Но он скоро перестал думать о загадочных речах Рикхарда, в столовую заглянул Арисса, и зашептал громко, блестя глазами: – Что? Ушел хозяин? Джаред сделал грозное лицо, нечего мальчишке знать, как сразу потяжелело у него в штанах, от одного только вида его загорелой мордочки, рявкнул: – Ты что здесь делаешь, щенок? Арисса нисколько не напугался окрика, прислонился к косяку, и принялся оглаживать себя по бокам, хитренько погладывая на него. Джаред недолго терпел, встал, подошел к нему, схватил за руку и потащил в спальню. Утолив первый голод, водя пальцем по усыпанным веснушками щекам, вдруг вспомнил опять – другой замок, другое лицо, и тоже – веснушки. Что-то заворочалось в груди, мешая наслаждаться доступным, горячим, сладким телом, не боль, и не страх, а что-то похожее на… сожаление? Как будто он потерял что-то, как зрение, или слух, и сейчас не может услышать, увидеть что-то очень важное. Арисса почувствовал, что Джаред отвлекся, игриво укусил его за палец, и прижался к нему сильнее. Джаред поморщился, освободил руку, и сел в кровати. Мальчишка обиженно засопел, заныл что-то, но Джаред его уже не слушал. Он одевался с таким решительным видом, что Арисса замолчал, а потом спросил удивленно-испуганно: – Джаред ты куда собрался? Джаред повернулся к мальчишке, оценивающе прищурился и приказал: – Одевайся тоже. Ты тут все знаешь, поди весь замок облазил, отведешь меня вниз, в темницу. Арисса закопался поглубже в одеяла, заныл: – Зачем это? Там сыро, холодно, что мы там забыли? – Вставай, крысеныш! – Джаред стащил с него одеяло, схватил за ногу и потянул с кровати: – Покажешь дорогу. И не думай, что отлежишься, ну! Сегодня палач наказывал нового слугу, между прочим, моего. Я хочу знать, как он там. Арисса перестал сопротивляться, и с любопытством заглянул в лицо Джареду. Затараторил с воодушевлением: – Ооо… Я слышал, Салидо на кухне рассказывал, что сегодня была у него работа. А правда, что это прежний ученик хозяина? Джаред швырнул комом свернутую одежду в лицо Ариссе, велел: – Одевайся, и не болтай. Мальчишка на самом деле знал замок как свои пять пальцев. Повел его вниз какими-то мудреными ходами, объясняя, что тут они не встретят никого, трещал не переставая всю дорогу, возбужденный неожиданным приключением. Джаред узнал из этой болтовни много интересного, например то, что в темницу можно проникнуть потайным ходом, но там давно никого нет, пленников хозяин любил держать на виду, в приемной зале, всем на устрашение. Охраняет пустую темницу вечно дрыхнущий орк Гиби, и можно не бояться, что он проснется, они на спор с мальчишками пробегали под его носом туда и обратно, но они все равно пройдут потайным ходом – так интереснее. Когда они добрались, Джаред удивился, что внизу было светло – в длинном узком коридоре бледно светились желтым круглые лампы. Он подошел к одной, снял со стены. Волшебный фонарь продолжал светиться, он присмотрелся: внутри шара в гелеобразной жидкости медленно плыл крошечный человечек, от него и исходил свет. Джаред глянул вопросительно на своего сопровождающего. Арисса прошептал: – Это аринни, что-то вроде эльфа. Они как светлячки, правда, красивые? – Оно живое? Джаред и сам не знал, почему это его интересовало. Существо в лампе выглядело спящим. Арисса пожал плечами, равнодушно сказал: – Какая разница? Думаешь, тем, кто в тронной зале приятней, чем этому? Джаред вынужден был согласиться. А Арисса продолжал болтать: – Наверху обычные светильники, а здесь вот такие. Я слышал, они могут жить только в темноте. Джареду послышался какой-то звук, и он шикнул на Ариссу: – Тише! Звук послышался снова, и на этот раз Джаред различил, что это был стон. И стонавший был где-то очень близко. Арисса округлил глаза, а Джаред вручил ему импровизированный фонарь и велел: – Иди за мной. Светить будешь. Он начал открывать все двери подряд, они были закрыты, к счастью, лишь на засовы. За первой никого не было. Джаред выругался, и подошел к следующей, дернул засов, пнул дверь, и замер, приглядываясь. В нос ударил запах крови, и да, на низкой скамье ничком лежал кто-то. Джаред приказал Ариссе: – Свети. Я должен посмотреть. Это правда был Дженсен. Арисса старательно светил, Джаред хмуро разглядывал исполосованную спину, неловкую позу, крепко закрытые глаза, искусанные губы, потемневшие от крови ступни Дженсена и с удивлением понимал, что сердится. Что давно так не злился, честно говоря. Джаред сел прямо на каменный пол перед скамьей, осторожно провел ладонью по щеке Дженсена, позвал: – Джен, эй. Слышишь меня? Ресницы дрогнули, и Джаред со странным волнением увидел, что Дженсен открыл глаза. Смотрит на него, стараясь сфокусировать взгляд, пытается улыбнуться. И силится сказать что-то, но срывается с губ только слабый, болезненный стон. *** Арисса громким шепотом возмущался: – Ты что делаешь? Джаред, куда ты потащил его? Хозяин голову оторвет!.. Джаред не собирался спорить с глупым мальчишкой. Хозяин отдал ему Дженсена, а он, Джаред, должен о своем слуге заботиться. Под неустанное шипение Ариссы Джаред принес Дженсена в свои покои, уложил несчастного на скамью, содрал с него остатки одежды и принялся вспоминать все, чему успел научиться от колдуна. Обмыть раны, заговорить кровь – для этого волшебного умения не требовалось, ну а потом пришлось немножко поколдовать. Практичный Джаред еще в самые первые дни ученичества вызнал, как Рикхард сумел сделать так, чтобы его раны от лопнувшего в руке бокала затянулись, и теперь применял знания на практике. Отогнал любопытного Ариссу подальше и склонился над покорно вытянувшимся на скамье Дженсеном. Тот был в сознании, косился на него недоверчиво, но лежал на животе смирно, и попыток удрать не делал. Джаред пообещал: – Потерпи, я сейчас. Наклонился над ним, сосредоточился, собрался. Произносил про себя нужные заклятия, и чувствовал, как ладони тяжелеют от живого, огненного тепла. Когда от тепла руки стало покалывать, Джаред погладил тихонько израненные ступни Дженсена. Дженсен дернулся и охнул, а Джаред смотрел, как исчезают порезы, и самодовольно улыбался. Отлично работает заклинание! Не зря он тут хлеб жует, научился уже кое-чему. Дженсену было больно, он метался, стонал, вцепившись руками в края скамьи, но, понимая, что нужно терпеть, не убегал, Джаред уговаривал его, проводя ладонями по его спине: – Совсем немного, Дженсен. Чуть-чуть потерпи, сейчас все закончится. От ладоней заметно исходил свет, и Джаред чувствовал, что с каждым пассом иссякают его силы. Он знал, что нужно быть осторожным, и как только у него закружилась голова, убрал руки. Раны затягивались, заставляя Дженсена кричать от боли, но Джаред равнодушно думал о том, что ему нужно сейчас встать с пола, и главное, не упасть. Слуга к утру будет как новенький, а вот ему надо срочно поесть мяса, выпить красного вина, и зарядиться от Ариссы его вечно брызжущей через край энергией. И тогда он, Джаред, тоже к утру будет вполне здоров. Он все-таки сумел подняться, а после того, как наелся-напился и разок отодрал Ариссу, стал чувствовать себя значительно лучше. Настолько лучше, что перенес притихшего, вялого Дженсена на шкуру возле камина, справедливо полагая, что ему там будет теплее и мягче, чем на жесткой скамье. Возвращаясь в постель к нетерпеливому любовнику, Джаред размышлял, что бы такого сказать завтра Рикхарду, чтобы совсем забрать Дженсена себе. Странно, вот Ариссу, например, Джаред хотел только трахнуть, а брать на себя заботы о ловком, хитром мальчишке вовсе не собирался, но он быстро нашел для себя объяснение: Арисса о себе сам может позаботиться, а вот Дженсен нет. Пока нет, не привык к своему положению. Вот когда привыкнет, тогда Джаред и не будет, наверное, чувствовать этого странного, щемящего, непонятного, как будто чего-то не хватает внутри, пусто и тянет. Джаред восстановился быстро, и вдоволь поиграл с Ариссой, но отчего-то прежнего удовлетворения уже не было. Недовольный заснул, а первым делом после того, как встал утром, выпнул ленивого потягивающегося раба прочь и поспешил проверить, как там Дженсен. Его новый слуга лежал, свернувшись в клубок, укрываясь краем шкуры. Джаред осторожно отвернул ее, и негромко позвал: – Джен? Дженсен распахнул глаза сразу же, как не спал, уставился на него – непонятно. Без прежней будоражащей кровь радости, смотрел настороженно и печально. Джаред отметил, что выглядит его слуга неплохо, и, довольный своей работой, попросил, не повышая голоса, будто боялся его напугать: – Можешь подняться? Встань и пройдись, я посмотрю. Джаред на какую-то секунду решил, что Дженсен не подчинится, таким он выглядел сердитым. Но нет, встал, и пошел – прямо к кровати подошел, стоял, кусал губы, хмурился и разглядывал разобранную джаредову постель так недовольно, что слов не надо было, чтобы понять, чего ему не понравилось. Джаред растерялся было, потом усмехнулся, подошел, встал рядом. Дженсен повернулся к нему лицом и со всей силы толкнул рукой в грудь. Джаред покачнулся, отступил, пока думал, что же сказать, Дженсен в последний раз окинув его с головы до ног гневным взглядом, быстро отошел от кровати. Джаред смотрел вслед стройному, красивому Дженсену, улыбаясь. Любовался невольно, и вспоминал, что видел уже Дженсена таким – прекрасным, обнаженным, и эти воспоминания будили в нем забытые чувства, даже не чувства – отголоски их, и этих бледных теней хватило, чтобы разволновать Джареда. Вдруг он почувствовал себя виноватым. Подошел к Дженсену – тот сидел на своей скамье, повесив голову – сел рядом, обнял осторожно его за плечи, попросил мягко: – Ну прости. Не подумал, что так нехорошо. Я тебе отдельную комнатку выпрошу, ладно? Будешь спать спокойно, никто не помешает. Дженсен вздрогнул от его объятий, но не отскочил, и не отпрянул, и не сверкал больше глазами, вздохнул только. Джаред же решил про себя, что слуге и правда не след находиться в спальне, пока он с Ариссой развлекается. *** На удивление, разговор с Рикхардом занял не больше двух минут. Колдун выслушал Джареда, и сдержанно похвалил: – Молодец, Джаред. Ты все правильно сделал, нам понадобится твой Дженсен сегодня. Пришлось бы приводить его в порядок, а ты сам все сделал, время нам сберег. Будешь и дальше смотреть за ним. Глядишь, я тебе подарю его, и не только его, еще Ариссу в придачу, и кого еще захочешь. Ну пойдем уже, пора заниматься. В лаборатории Джаред узнал интересное про своего бывшего хозяина. Рикхард, с предвкушением поглядывая на Дженсена, рассказывал, что он мог обращаться не только в птицу – еще в змею, волка, лиса, даже в зайца. И сейчас он Джареду это все продемонстрирует. Джареду некогда было удивляться, колдун предупредил, прежде чем загнал Дженсена в пентаграмму: – Смотри внимательно, и слушай, что говорю, запоминай, завтра твоя очередь. Все повторишь. Если ошибешься, он может сдохнуть. И Джаред весь превратился в слух, не спускал глаз с колдуна, ловил каждое его движение, каждый звук. Боялся пропустить хоть слово – толком даже не смотрел на Дженсена, боковым зрением замечал, что от пассов колдуна того скрутило в узел, и корежило на полу. В комнате повис, спрятался по углам сизый туман, искажающий предметы вокруг, потрескивал разрядами загустевший воздух, и стало немного темнее, но вот колдун хлопнул в ладоши и весело сказал: – Оп! Полюбуйся, Джаред. Хватит смотреть на меня, посмотри на работу! Джаред повернул затекшую шею, и увидел в волшебном круге зверя – волк, не волк, похож вроде, только шкура отливает золотом, а глаза зеленью – припал на передние лапы, скалит зубы, белые, острые, длинные, ворчит низко, и зло. Джаред залюбовался зверюгой. Сказал искренне: – Хороша работа. Колдун кивнул деловито, и сказал: – А теперь смотри и слушай – внимательно. Теперь такой фокус… Джаред снова не сводил глаз с колдуна, и повторял про себя все заклятия, и старался не слушать жалобный вой-визг, раздавшийся в комнате. Увидел Джаред в результате и лиса, и змею, только в любимый образ – птицы – не обратил колдун Дженсена, и каждый раз при обращении несчастного ломало от боли. Под конец дня измученный Дженсен потерял сознание, зато Джаред уверен был, что все заклятия запомнил, услышавши и увидевши их не по разу. Это было важно – запомнить все правильно. Он не хотел завтра ошибиться, и случайно убить Дженсена. Колдун остался чрезвычайно доволен плодотворно проведенным днем, и даже удивил Джареда вдруг откуда-то проявившейся заботой к Дженсену. Подошел к Дженсену, лежавшему без сил в пентаграмме, присел на корточки, провел рукой по его лицу. Джаред уловил свет от его ладони, и пока дивился, Дженсен судорожно вздохнул и открыл глаза. Посмотрел на колдуна, хотел отползти. Но сил на это уже не хватило. Колдун Рикхард сказал что-то – Джаред не расслышал, отчего Дженсен вздрогнул, и отвернул голову. Колдун встал, и на вопрос в глазах Джареда, пояснил, улыбаясь: – Все хорошо, Джаред. Немного отдохнет, и завтра будет здоров. Пойдем ужинать. – А как же… Джаред любил порядок, во всем. Хотелось сперва отнести Дженсена к себе, устроить там, и уж потом есть и пить, и развлекаться. Колдун понял сразу, о чем Джаред: – Ничего не сделается ему. Сейчас отлежится и сам дойдет до твоих покоев. Я правильно говорю? Колдун чуть повысил голос, повернувшись к Дженсену. Джаред смотрел во все глаза на это противостояние между могущественным колдуном и измученным обессиленным и все равно сильным человеком, удивлялся, и не понимал, и тревожно было, и странно – как будто даже… больно? Ждал, с замиранием сердца, что будет. Дженсен повернул голову, посмотрел ясно на Рикхарда, на Джареда. Согласно закрыл глаза, и открыл, и смотрел теперь только на колдуна, словно проверяя, поняли ли его. – Ну вот, видишь, – удовлетворенно улыбнулся колдун, и слегка пнул Дженсена, – притворяется больше. Пойдем, Джаред. Джаред хотел бы сам отнести Дженсена к себе в спальню, хотел бы осмотреть его всего, поделиться энергией, наколдовать лечебный сон, укрыть и убаюкать, и вообще – спрятать от всех. И не заниматься дурацкими экспериментами, даже если ему очень понравился волк с золотистой шкурой, но у него пока не было выбора. Во время ужина лезли в голову Джареду всякие странные мысли, ненужные и опасные – глупые. Джаред впервые задумался о том, что, может быть, он слишком дорого заплатил за обучение? Отчего эта странная мысль пришла в голову, Джаред не знал, но аппетит пропал. И вспомнилось вдруг, что он не знает, кормили ли Дженсена, и ел ли он хоть раз, как попал в замок колдуна Рикхарда. Задавать этот вопрос тут, за столом уставленным яствами, Джаред не стал – не позволило что-то, похожее на опасение, и, в конце концов, ему поручили заботиться о слуге, значит сам идиот, что не вспомнил об этом раньше. Колдун был в хорошем расположении духа, шутил, смеялся, но Джаред ловил иногда на себе его цепкие, оценивающие взгляды. Отвечал, смеялся шуткам, и все время думал, думал – о том, чего раньше в голову не приходило. Зачем колдуну Джаред? Видно же – к такому лучших ренсаров присылают, ренсары издавна к колдовству приучены, впитывают с молоком матери, и никогда кирану не достичь таких высот, будь он семи пядей во лбу, он слаб будет против самого никчемного ренсара. И что бы там Рикхард не болтал про прадеда-кирана – ерунда это все. Мстит Дженсену? Ну как-то загогулисто мстит, зачем бы ему возиться с ним, Джаредом, когда проще было убить его и все. Играет? Скучно колдуну? Непонятно, все неясно, но он все равно дознается – должен. Вместе с раухом он отдал только боль, а не мозги. Вернувшись к себе после ужина, Джаред увидел непривычную картину. Дженсен лежал на его кровати, а рядом сидел Арисса и пытался его напоить. Дженсен жадно глотал воду, обливаясь, нетерпеливо дергая головой навстречу тонкой струйке из ковшика, а Арисса сердито бормотал: – Тихо ты! Облил все, вот сейчас Джаред придет, ругаться будет… Дженсен первым почувствовал его присутствие, отклонился назад и посмотрел в его сторону. Арисса пискнул, и соскочил с кровати, намереваясь удрать. Но мимо застывшего в дверях спальни Джареда прошмыгнуть не удалось, тот поймал его за шиворот. – Куда ты? – ласково спросил, удивляясь родившемуся в душе теплу. Его наградить, а он убегает, вот странный малыш. Арисса заныл привычно: – Отпустиии! Ладно, не уйду, чего ты? Он валялся на пороге, мне его жалко стало, я же видел, чего вы с ним там… Ну, я его до кровати дотащил, а он хрипит, и губы облизывает. Я же не знал, можно ли его поить, вдруг ты его так наказал? Я подумал, дай напою, а тут ты. – Ты хорошо сделал, Арисса, молодец. Джаред отпустил парнишку, погладил по голове, тот, сразу почуяв, что трепки не будет, чуть не заурчал, подставляя голову под руку, весь светясь от радости и заглядывая ему снизу вверх в глаза. Предложил, ластясь: – Хочешь, еды с кухни принесу? Он, наверное, есть хочет. – Принеси, – согласился Джаред. Арисса убежал, а Джаред сел на кровать, вглядываясь в лицо Дженсена. Смотрел, все смотрел, ища разгадку. Наклонился ниже, заглядывая в его печальные глаза. Прошептал, обнимая ласково его лицо ладонями: – Ну, подскажи мне. Скажи, прошу тебя, пожалуйста. Я не понимаю. Что происходит? Почему так тянет внутри? А? Джаред видел, что в тусклых как бутылочное стекло глазах Дженсена в глубине, появилось, приблизилось – что? Он не помнил, как называлось это чувство. Дженсен словно ожил, взгляд его перестал быть безразличным, в нем появились – и Джаред мог это прочитать – отчаянная надежда, страх, боль, еще что-то. Что? Дженсен положил поверх его рук свои, гладил его пальцы, неуверенно улыбался, и словно хотел что-то прошептать, но губы не слушались его, не получалось даже губами, без голоса – сказать главное. Джаред вздрогнул, когда на пороге запыхавшийся Арисса звонко выкрикнул: – Принес! Курица есть, почти целая! Силье говорит, это полезная еда, как раз для больных! Арисса не уходил, вертелся вокруг, как надоедливый щенок, пока Джаред, отрывая пальцами мясо с костей, кормил Дженсена. Тот покорно ел, косясь на Ариссу с непередаваемым выражением на лице – и досада, и стыд, и благодарность, все вместе. Потом переводил взгляд на него, и Джаред чувствовал, будто его теплом обнимает, так хорошо было, и грустно. В конце концов Джаред Ариссу прогнал, мешал он сосредоточиться своим мельтешением. Мальчишка обиженно фыркнул, но убрался на удивление быстро, без капризов, и Джаред сразу вспомнил здоровенного стражника-кельса, охранявшего врата замка. На этот раз ревности не почувствовал, буркнул только: «шлюха глупая» да и забыл про него. Нужно было заняться Дженсеном, вон лежит, руки поднять не может. Как только Дженсен поджал перепачканные в жиру губы и отрицательно замотал головой, отказываясь есть, Джаред миску с курицей отставил на прикроватную тумбу, и попросил, отчего-то волнуясь: – Джен, можно я тебя осмотрю? Отказа, разумеется, не получил, но и радости в лице Дженсена не увидел – лишь терпеливое ожидание… боли? Джаред нахмурился. Проворчал сердито и ласково одновременно: – Я не собираюсь… Джен, я не сделаю тебе больно. Дженсен скептически поднял бровь, и Джаред как будто услышал вопрос – разве? А не ты ли собираешься завтра повторить все, что делал сегодня Рикхард? Джаред вздохнул – надо же. И без голоса Дженсен умеет ставить его в неловкое положение. – Я не стал бы сам, – буркнул он, – это Рикхард хочет. Он учит меня. Сделает из меня колдуна. Дженсен смотрел так вопросительно, жарко, возмущенно – искренне, открыто. Словно спрашивал – зачем? Тебе это надо? Неужели ты мечтал об этом? Джаред почти рассердился. Ну вот как так получается, что Дженсен и без слов вызывает в нем столько эмоций? – Я не выбирал, – отрывисто сказал Джаред и встал с кровати. Посмотрел сверху вниз на Дженсена, добавил горько: – Мне ничего не оставалось. Или сказать «да» или сидел бы в колонне, как та русалка в приемной зале. Или как тот парень, вмурованный в столб. Дженсена как будто ударили – посерел, руки поднял к груди. Смотрел на Джареда умоляюще, и снова что-то хотел сказать, но губы как надо не складывались. Джаред, хмурясь, смотрел на его мучения, потом не выдержал, вернулся на кровать, сел рядом. Погладил Дженсена по руке, проговорил задумчиво: – Эй, успокойся. Я… хм, знаешь, я думаю, может… – но вслух сказать не решился, о своих планах. Испугался – вдруг и стены имеют уши? Сегодня хозяин Дженсена обратил в змею, значит, и сам может перекинуться. Нет, нельзя вслух. И так уж наговорил лишнего. Потому бодро продолжил: – Ну, как бы там ни было, здесь интересно, знаешь. Пусть я сперва не хотел этого всего, но сейчас мне нравится. И я даже думаю остаться. Быть колдуном гораздо лучше, чем гаремной подстилкой, или тупым охранником. Дженсен закрыл глаза, и лежал тихо-тихо, как умер. Джаред наклонился к нему, и осторожно поцеловал прямо в дрожавшие от обиды губы, шепнул еле слышно: – Тшш, тихо. Погладил нежно по лицу, и уже совсем другим голосом, сказал громко: – Ну что, нужно найти место, где ты будешь спать. Ночью Джареду приснился сон, впервые за два месяца его пребывания у колдуна Рикхарда. Джаред видел этот сон и раньше, и во сне вспоминал – да, приходила эта серая фигура к нему, похожая на призрак, и вроде это было еще в замке Дженсена. Призрак в этот раз ничего не говорил, приблизился, и словно вошел в него, легкий и бесплотный – влез в него и Джаред задохнулся от обрушившихся на него эмоций – ярких, сильных, от них мир полыхнул вокруг забытыми красками. Стало так больно, и хорошо от этой боли, Джаред всхлипнул и… проснулся. Растерянно огляделся кругом – спальня, все как прежде, никого, тихо. Дженсена здесь нет, его он устроил вечером в другой комнатке, все там прибрал, приготовил, сам, своими руками. При воспоминании о Дженсене встал, и как сомнабула, поплелся к нему. Постоял, посмотрел, как Дженсен спит, и наглядевшись, вернулся к себе. Заснуть не удалось больше, он лежал, и до утра повторял заклинания. Утром разбудил Дженсена, сосредоточенный, хмурый. Попросил хрипло: – Джен. Я не знаю, получится ли, но… если что-то пойдет не так. Я хочу сказать – ты… ты был… Дженсен, я… – вспомнил вдруг, что они тут могут быть не одни, и поборов желание поцеловать сонного Дженсена, грубо закончил: – Ладно, вставай. И поторапливайся. Я должен сделать все правильно. Дженсен – понял его, услышал-прочитал все его сомнения-переживания – вдруг улыбнулся ободряюще и покачал головой – мол, даже не думай. Все будет хорошо. Джаред, словно тоже лишился дара речи, нахмурился еще сильнее, уставился на Дженсена требовательно-вопросительно – почему ты так думаешь? Дженсен хмыкнул, и приложил ладонь к груди, потом закатил глаза, и покачал отрицательно головой – и Джаред, вот странно, понял. Дженсен вроде как сказал – не надейся, что Рикхард так просто отпустит меня, даст спокойно умереть. Как умел, Дженсен успокаивал Джареда, коснулся руки, слегка пожал, улыбнулся снова, но Джареду от этого становилось только хуже. *** За завтраком Джаред сумел выглядеть любезным с Рикхардом, смог даже убедить себя, что да, не позволит ему колдун быстро сломать игрушку. В лаборатории был предельно внимателен, и осторожен, отрезал от себя все лишние, даже слабые эмоции, сосредоточившись на заклинаниях. Рикхард – Джаред видел – был удивлен, потому что он ни разу не ошибся. Джаред не мог позволить себе ошибиться, и впервые понял, что дает ему отсутствие раухтуша. Он смог сделать все безукоризненно, и его не свели с ума сдержанные стоны подопытной жертвы. Дженсен старался не кричать, но не всегда ему это удавалось. Джаред сделал все без единой ошибки, какие он допустил с русалкой, искалечив ее. Правда, к концу занятий Дженсен снова был без сознания, но внешне все казалось прежним, все на месте, руки, ноги, измученный, но живой. Джареду казалось, он сейчас лопнет он невероятного напряжения, сковавшего все мышцы, но голова оставалась ясной. Он холодно следил, как Рикхард подходит к Дженсену, наклоняется, проводит над ним рукой. Присвистывает, и говорит сдержанно: – Отлично, Джаред. Очень хорошо. Ничего не нужно править…Ты лучше, чем я думал. Рикхард смотрел на Джареда, со смесью удивления и еще чего-то, похожего на досаду, и еще – оценивающе. Будто он сейчас вдруг увидел, чего раньше не замечал, и прикидывал, что же ему с этим делать. Джаред подобрался еще, и отвечал колдуну самым преданным взглядом, не позволяя себе даже мигнуть в сторону Дженсена. Колдун повторил задумчиво: – Очень хорошо. Джаред отпустил себя только оставшись один, после того, как они с Рикхардом церемонно поужинали. После того, как он накормил и уложил спать Дженсена, и выгнал недовольного Ариссу. Забился под одеяло с головой, отпускало напряжение, он трясся, не умея удержать ходуном ходившие руки ноги, и тихонько выл, кусая свой кулак – глаза были сухие, он не мог плакать, но как же было плохо, плохо. Невыносимо.