внутривенно

Серый и густой дым улетал далеко в облака. Парень затягивался вновь в вновь, переминаясь с ноги на ногу. Холодный утренний рассвет окутывал своими лучами лицо Андрея, заставляя жмуриться и приставлять ладонь ко лбу. Пепел от сигареты падал на его новые кроссовки, но это не имело никакого значения. Сейчас ничего не имело значения, ни одной мысли в его пьяной голове. Это пугало и успокаивало, казалось, что он сейчас уснёт, но энергетик, который ещё не прекратил возбуждать нервы в его мозгу, не давал такой возможности. Пиро затянулся ещё раз, вглядываясь в утренний и спокойный Краснодар, продолжая пытаться придумать мысль, за которую можно было бы уцепиться. В голову лезли только события прошлых ночей. Его ночей с Мироном. Слишком грустно, темно и безнадёжно. Смартфон, лежащий на холодном асфальте, завибрировал, отвлекая Андрея от раздумий. Парень поднял его, отвечая на вызов. — Алло… — спокойным и чуть хриплым голосом, ответил разноглазый, выдувая кольца терпкого дыма. — Андрей, привет, я рад, что ты ответил. — Карим, — начал разноглазый, решая, что медлить уже поздно. Слишком много времени для этого прошло. Слишком ему сейчас на всё плевать, слишком больно и одиноко, — Не звони мне больше. Никогда. Прости, но я так не могу. Парень сбросил входящий, засовывая телефон в карман его голубой куртки. Это было слишком дерзко, грубо и бесчувственно, но кого это волнует в пять утра? Правильно, никого. Андрей выкинул окурок, слегка пошатываясь от ударившего в голову алкоголя. — Пошли домой. — послышался мягкий мужской голос совсем рядом. Будто внутри, где-то под рёбрами, заставляя еле заметно улыбнуться. — Зачем? — Обсудим кое-что. — сказал Янович, слегка касаясь тонкими пальцами холодной руки Андрея. — Не хочу ничего обсуждать. То, как ты с бабой потрахался, я могу и в твиттере обсудить. Разноглазый поднял заплаканные глаза в небо, вдыхая холодный воздух через рот, приоткрывая обветренные губы. — Сказочный долбаёб… — ухмыльнулся Фёдоров, разворачивая Пирокинезиса к себе лицом и обнимая. Парень сопротивлялся для вида, но расшатанные нервы не выдержали и он успокоился, задрожав от очередных слёз, которые обжигали щёки. Солёная влага пропитывала куртку Мирона и прогнившую душу Андрея. Он слишком устал. Просто устал от недосказанности и постоянных секретов. Он устал от одиночества, что убивает его каждый день. — Расстались? — вдруг спросил Фёдоров, поглаживая друга по спине, на что тот нервно кивнул, громко всхлипывая, — Дурак. «Дурак», как много было в этом слове. Совершенно безобидное слово, констатирующее факт. Пиро дурак, потому что каждый раз делал глупые вещи. Например, позвонил Мирону в три часа ночи, в слезах и попросил приехать. Тот не отказал, ведь друзья так и поступают? Ещё он глупо поступил, когда прижался к мужчине во сне, когда обнял его во время дождя, когда сделал им кофе и купил фильмов. Это было слишком по-детски, слишком глупо. Слишком глупо было краснеть в его объятиях, глупо было, будто случайно, брать его за руку. Совершенно безнадёжно было полагать, что это чем-то кончиться. Нет. «На что ты рассчитывал?» — спросил как-то Фёдоров, отпивая очередной глоток виски. Действительно, на что он рассчитывал, когда тайно надеялся на поцелуй? Глупо. Дурак. Но Янович не бросал друга. Он продолжал терпеть всё это из-за их тесной связи. Из-за их платонических и духовных связей. Андрей слишком устал от этих драм жизни, но встречаясь с голубыми глазами Мирона снова забывал все обещания прекратить. Глупо это всё. Глупо даже существовать, влюбившись в Мирона. Глупо как-то осторожно намекать ему на что-то. Глупо. Глупо любить, ведь любви нет. Это непостоянство, которое пройдёт. А для Фёдорова была важна дружба, которая крепче всякой любви. Для Мирона дружба, для Андрея любовь. Глупые отношения. — Маленький глупый котик… — прошептал мужчина, поглаживая Андрея по волосам.