Silence is a scary sound / Тишина — страшный звук

      Когда Симона вернулась на кухню, она увидела, что Билл разговаривал по телефону, и она знала, что лучше будет не докучать ему, так что решила убрать со стола и сделать ещё пару чашек кофе. Она специально шумела для того чтобы дать Биллу понять, что она не слушает, но звуки всё равно оказались достаточно громкими, чтобы прервать его разговор.       Загружая посудомоечную машину, она пыталась собрать мысли воедино и подумать о черноволосом парне, что сидел за столом. Ей было известно, как он дорог Тому, и она могла видеть, насколько сильно он стремился что-то делать. Она не думала, что он когда-нибудь может заговорить, но он стал замечать намного больше, чем прежде, например, рассказывая ей на своём языке, как проходят его дни дома. К тому же, он стал проявлять больше интереса к тому, что происходит за пределами его комнаты, вместо того, чтобы закрываться на замок со своими фотографиями и скетчбуками.       Она взглянула на Билла, который выглядел так, словно доказывал что-то человеку по другую линию. Он разговаривал спокойно, хотя и был недоволен чем-то, это было видно по его напряжённому выражению лица и тому, как его свободная рука сжималась в кулак.       На самом деле, Симоне отчасти было жаль его, он выглядел действительно расстроенным. И, хотя ей никогда не хотелось видеть его рядом со своим сыном, она не могла перестать воображать себе, если бы у Билла тоже были трудности в жизни, может, тогда бы Том стал для него таким же важным, как и он для Тома.       Как только она начала разливать кофе по чашкам, она заметила, как он бросил трубку, причитая себе под нос. Подойдя к нему с легкой улыбкой на губах, она поставила рядом с ним чашку, получая в ответ улыбку от брюнета.       — Как ты себя чувствуешь, Билл? — Мягко спросила она и присела на другом краю стола, смотря на уставшего парня.       Он выглядел совсем по-другому без макияжа и своей обтягивающей одежды, а также его привычных аксессуаров. Его можно было принять за другого парня, и, когда его глаза не были подведены тенями, он не выглядел таким… угрожающим, как Симона подумала о нём впервые.       Билл горько усмехнулся и уставился взглядом в чашку с кофе, проведя рукой по волосам со вздохом.       — Я до такой степени напился, что даже не понимал, где, чёрт подери, нахожусь. В итоге, я оказался перед домом человека, единственного, перед кем я могу вести себя свободно, и потом ему же приходится стаскивать с меня одежду, — он упёрся кулаком в подбородок и тихо простонал. — Я ходячая проблема, и если быть предельно откровенным…       Он остановился, и Симона терпеливо ждала, когда он закончит фразу, зная, что лучше сделать это, чем подталкивать его.       -Я просто… — Он поднял глаза и встретился с её печальным взглядом. — Я не заслуживаю, чтобы такие люди были в моей жизни. Он слишком хороший.       Симона посмотрела на него, как только он снова опустил взгляд, подавленно уставившись в чашку с нетронутым кофе.       — Мне лучше просто забрать свои вещи и уйти отсюда, — пробубнил Билл, поднимаясь из-за стола.       — Билл, — Симона вздохнула, — присядь-ка.       Билл был словно в ступоре, но выполнил просьбу, и, как только сел обратно, он стал нервно оглядываться по сторонам, словно искал способ сбежать.       — Что на самом деле происходит?       — Хм… Что, простите? — В голосе Билла было явное удивление, что не было чем-то странным, ведь Симону, казалось, никогда не волновали его дела.       — Я понимаю, что ты чувствуешь себя неловко от того, что случилось прошлой ночью, но ты серьёзно считаешь, что Том слишком хорош для тебя? Что ты не заслуживаешь такого друга?       — Ну, а вы думаете, я заслуживаю? — Спросил Билл и взглянул на неё, но Симона уловила ещё что-то в его холодной реплике, ведь в его глазах не было злости, там была только печаль и смущение. — Вы сами говорили, что не хотели бы, чтобы такой, как я, проводил время с вашим сыном.       — Я не хочу, чтобы мой сын был в компании кого-то, кто объявляется посреди ночи в пьяном виде, — решительно проговорила Симона. — Это не значит, что я не хочу, чтобы он был в компании с тобой.       Билл лишь уставился на неё, как будто не мог понять, что она на самом деле произнесла.       — Ты нравишься Тому, Билл, — она вздохнула. — Очень нравишься. Какой бы матерью я была, если бы лишила его единственного друга?       — Я, правда, единственный? — Прошептал Билл, а его взгляд всё ещё был озадаченным.       — Да, — Симона вздохнула. — Он всегда так взволнован перед твоим приходом, и, когда ты уходишь, он не может дождаться, чтобы ты снова пришел… Он очень… Ну, ты очень ему нравишься, и даже несмотря на то, что меня всё-таки заставляют волноваться мысли о том, что же произойдёт, если тебя больше не будет рядом с ним, я не могу мешать ему быть чуточку счастливее.       — Что вы имеете в виду под словами, что меня больше не будет рядом? — Билл нахмурился.       — Ты действительно думаешь, что никогда не уйдёшь? — Спросила Симона. — Разве ты не считаешь, что тебе рано или поздно всё это надоест?       — Так вы считаете, что я собираюсь всё бросить? — Билл приподнял брови, глядя на неё. — Что однажды я решу больше не показываться на глаза? Или явлюсь с парочкой дерьмовых оправданий, почему он больше не стоит моего времени? Ну, например, что идти слишком далеко или, может, у моих остальных друзей какие-то проблемы. Вдруг я буду занят колледжем или работой, или, может, у меня внезапно появится бойфренд, который заберёт всё моё свободное время?       Голос Билла всё повышался и звучал так, словно Билл уже отчаялся достучаться до неё.       — Вы думаете, я собираюсь найти кого-то более важного, кого-то, кто заставит меня забыть о моём друге?       Он строго посмотрел на неё и продолжил стальным голосом.       — Так вот, я не такой. Я не могу просто бросить людей, которые мне важны, без какой-либо действительно чертовски стоящей причины. Да, я мог бы уйти сегодня, но только потому, что я уверен, что он мог бы найти кого-то намного лучше меня. Потому что я знаю, что он мог бы запросто найти друга, который был бы лучше, чем я когда-либо стану, — он поднял глаза и встретился с её строгим взглядом. — Но, если я нужен ему, если я действительно важен для него, тогда я никуда не пойду. Я не такой. И никогда не смог бы так поступить.       Симона проследила за тем, как он опустил взгляд на чашку с кофе, и в этот момент ей на самом деле стало жаль его. Он явно борется с тем, что с ним происходит, и сдерживается, чтобы не сорваться на ней.       — Кто тебе звонил, Билл? — Проговорила она спокойно и пронаблюдала, как Билл снова посмотрел ей в глаза.       Билл не дал скорого ответа, вместо этого он смотрел на неё в замешательстве, словно пытался разгадать, действительно ей есть до него дело или же нет.       — Мой отец, — наконец, сказал он после долгих минут тишины. — Он ушёл из семьи, когда мне было двенадцать.       — И ты переживаешь, что окажешься таким же, как он?       — Вы что, мой психоаналитик? — Презрительно спросил Билл, наверное, немного грубее, чем ожидал, поэтому он быстро опустил взгляд в стол, чувствуя некое смущение.       — Нет, — мягко ответила Симона, — я мать, я вижу кое-что.       — Даже так…       — А твоя мама разве нет?       Билл издал саркастический смешок и снова взглянул на неё.       — Она умерла. Она больше не видит никакого дерьма.       Симона посмотрела на него, пытаясь понять, серьёзно ли он или это была какая-то странная безвкусная шутка, но его взгляд ответил ей, что он говорил правду. Он был утомлённым, даже измученным, и в нём столько тоски глядело на неё.       Так у бедного мальчика, оказывается, есть отец, который оставил его ещё ребенком, и который, похоже, не принимает его, если она могла верить его словам сегодняшним утром, и умершая мать. И ему только лишь девятнадцать…       — Мне жаль это слышать, — тихо проговорила она, зная, что не существовало слов, чтобы описать, как ей было жаль.       Она знала, как тяжело было для Тома потерять отца, так что она почувствовала, что сейчас прониклась большей симпатией к Биллу, потому как его мать умерла, он был совершенно один без поддержки родного человека.       — Не нужно меня жалеть, — пробубнил Билл и отвёл от неё взгляд. — Всё равно она и не была особенно матерью. Последние несколько лет… Ну… Она не могла больше обо мне заботиться. Так что я научился выживать сам по себе и со временем переехал.       Симона даже не знала, что сказать. Она начинала понимать, что внешняя холодность Билла была лишь способом защититься, и она не рассчитывала, что он уберёт эту защиту вокруг себя, по крайней мере, не сейчас.       — Билл, мне жаль, я…       — Послушайте, миссис Трюмпер, — Билл перебил её. — Я в порядке, всё в порядке, это уже позади, я уже ничего не могу изменить, неважно, как бы мне этого хотелось, что сделано, то сделано. Мне не нужно было переезжать, не нужно было оставлять её одну, но я сделал, и это то, с чем мне просто придётся жить дальше.       Он в очередной раз поднялся из-за стола, и в этот раз Симона не стала его останавливать.       — Мне пора домой, отец позвонил мне и он очень злился, но спасибо, что позаботились обо мне прошлой ночью и позволили переночевать у вас.       Парень покинул кухню, и вскоре Симона услышала, как закрылась входная дверь за ним. Он даже не поднялся наверх, чтобы забрать свои вещи, и это заставило её немного заволноваться. Что если она только расстроила его ещё больше? Она ни в коем случае этого не желала, ей просто хотелось понять его, он был таким загадочным парнем.       — Можешь уже перестать прятаться, Том, — она вздохнула и поднялась, чтобы убрать со стола буквально всё, потому что никто ни к чему не притронулся, и слегка улыбнулась сыну, когда он вышел из своего секретного местечка, где он прятался, находившимся за одним из проходов в кухню, единственным, где Билл ни разу не проходил.       — Не переживай, милый, — сказала она, когда увидела беспокойство на лице Тома. — Он ещё придёт. Я уверена.