Silence is a scary sound / Тишина — страшный звук

      — Гус, я тебя ненавижу, — Билл нахмурился и плюхнулся на диван после шестиэтажного путешествия в квартиру Густава. — В следующий раз, когда ты захочешь приобрести новую мебель, я буду на Багамах.       — Хватит жаловаться, ты, ленивый придурок, — посмеиваясь, произнёс Георг. — Ты несёшь подушки, на нас тяжелая работа.       — Подушки тоже тяжёлые, ясно? — Фыркнул Билл и взглянул на него. — Но, по крайней мере, этот диванчик очень даже ничего.       Одобрительно кивнув, он продолжил:       — Подходит ко всему остальному у тебя в комнате.       — Конечно, подходит, — ответил Густав и подал им несколько бутылок холодного пива, прежде чем сесть на другую сторону дивана. — Ты же выбрал его для меня, как и всё остальное здесь.       Билл кивнул, сдержанно улыбнувшись. Он выбрал буквально всё в жилище Густава; конечно, это было для того, чтобы выглядело достаточно впечатляющим для девушек, которых он мог привести домой, и он так ненавязчиво преподносил эту информацию, когда просил черноволосого парня о помощи.       — Когда ты собираешься менять что-нибудь в своей квартире? — Спросил Густав и перевёл взгляд на Билла, который пожал плечами в ответ. — О, перестань, ты там живёшь уже несколько лет, разве не время сделать твоему жилищу собственное лицо?       — Я не планирую жить там до конца моих дней, — Билл нахмурился. — И какой смысл делать квартиру индивидуальной? Единственные люди, которые когда-либо заходят ко мне, это вы двое, мой отец и кто угодно, сильно желающий, чтобы я послал его подальше. Вам двоим всё равно, а мне наплевать, что думает мой отец, вы ведь не те люди, которые, блядь, даже замечают что-то.       — Как насчёт Тома? — Спросил Георг, ухмыляясь другу.       — А что Том? — Пробубнил Билл, отхлёбывая пива, чтобы было чем занять себя.       — Ты разве не думаешь, что ему бы твоя квартира понравилась больше, если бы не выглядела так, будто ты только что въехал?       Билл фыркнул, но не ответил. Да, это правда, он на самом деле думал о том, чтобы преобразить своё жильё, когда обнаружилось, что Том придёт сюда, но уже было слишком мало времени, и это лишь выглядело бы странно, если бы он вдруг стал менять обстановку, когда Том уже однажды был тут.       Кроме того, Том просто друг, как Георг и Густав. Биллу не нужно было впечатлять его или кого-либо ещё, поэтому не было необходимости создавать здесь индивидуальную обстановку.       В любом случае, он надеялся переехать так скоро, как только закончит с колледжем.       — Парни, не хотите заказать пиццу? — Спросил Густав, меняя тему. — Можем посмотреть фильмы или ещё что.       — Неа, — сказал Билл, поглядывая на часы. — Мне уходить скоро.       — О, конечно, — сказал Густав и выпрямился, глядя на Билла с широкой улыбкой. — Сегодня ты собираешься к Тому.       — Ага, — развязно ответил Билл, игнорируя насмешливый тон голоса Густава.       — Ну? — Спросил Георг, тоже переводя взгляд на него.       — Что «ну?»       — Чем вы двое будете заниматься?       Реплика Георга прозвучала так, будто этот вопрос уже был очевиден, и Билл не смог сдержаться, закатив глаза.       — Не знаю, — нахмурился он. — Поедим что-нибудь, посмотрим фильмы, короче, чего он захочет.       — Вечер пятницы с фильмами — звучит уютно, — посмеялся Густав. — Звучит, как идеальное время для того чтобы сделать первый шаг, разве тебе не кажется?       — Нет, — коротко ответил Билл. — Я делаю первый шаг к людям только тогда, когда хочу трахнуться, и это точно не то, что я собираюсь делать с Томом.       — Почему нет? — Спросил Георг с ещё одной насмешливой ухмылкой. — Тебе нравится, как Том выглядит, так ведь? Что тебя останавливает?       Билл повернулся и сердито взглянул на него. Без расспросов ему так просто не уйти отсюда.       — Во-первых, я не хочу чёртову кучу проблем с Симоной, если я внезапно кину его, во-вторых, он знает, где я живу, если вдруг захочет надрать мне зад после всего этого, и, в-третьих, он заслуживает большего.       — Это всё не настоящие причины, — медленно проговорил Густав, по-доброму глядя на Билла. — Ты ведь знаешь это.       — Что ты имеешь в виду?       — С каких это пор ты из тех людей, которых заботит, что там скажет чья-то мама? — Начал Густав. — И буквально весь город знает, где ты живёшь, это не секрет. И… Ну… Большинство из тех парней, с кем ты спал, действительно не заслуживали того, как ты с ними обошёлся, но это тебя никогда не останавливало.       Он чуть помедлил и продолжил:       — Думаю, тебе стоит дать Тому шанс, не просто трахнуть его, я имею в виду, реальный шанс. Ну, знаешь, встречаться с тобой.       — Ой, заткнись, — фыркнул Билл и посмотрел на него. — Ты знаешь, что между Томом и мной ничего такого, и ты, блядь, знаешь, почему этого никогда не будет. Ты не можешь просто забыть об этом?       — Но он тебе нравится, Билл, — осторожно сказал Георг, и насмешливый тон полностью исчез из его голоса. — И ты тоже нравишься ему, это видно по каждому движению, что он делает рядом с тобой, и как он всегда смотрит на тебя. И, блядь, Билл, ты смотришь на него совершенно так же.       — Нет, — холодно ответил Билл. — Не смотрю. И это неважно, даже если он мне действительно нравится, что на самом деле не так, мы всё равно никогда не сможем быть вместе.       Парни вздохнули, сдавшись. Не было никакого смысла спорить, когда Билл был в таком настроении, они оба знали это, и Билл стал счастлив от того, что они наконец-то закрыли эту тему.       Ему не хотелось думать о Томе в такой роли, он не хотел, чтобы тот продолжал вторгаться в его сны или приходил ему на ум, как бы он ни пытался занять себя чем-нибудь, чтобы подумать о чём-то ещё. Ему не хотелось стать совершенно загипнотизированным теми незначительными вещами, что Том иногда делает, например, когда его руки касаются бумаги, пока он рисует, держа ручку и творя прекрасные рисунки, или как он прикрывает глаза, вспоминая, как что-то выглядит, прежде чем провести другую линию.       Билл терпеть не мог, когда он закрывал глаза. Он не хотел, чтобы эти красивые ореховые глаза исчезали у него из вида.       Но он не мог нравиться ему. Просто не мог, и ему нужно хотя бы попытаться не думать о нём, но это никогда не сработает, если Густав с Георгом не могут перестать напоминать об этом всё время или говорить ему, что он тоже нравится Тому.       Потому что как он вообще представлял себе противиться дредастому, если он однажды уже показал Биллу, что чувствует? Что если он ещё раз попытается поцеловать его, что тогда Билл будет делать?       Недовольно простонав от себя самого, он поднялся с дивана и направился к двери, попрощавшись с парнями, но Густав ни за что не отпустил бы его просто так, и вместо этого он также поднялся за ним следом и прошел к двери.       — Билл, — негромко сказал он, когда Билл уже готовился уходить. — Ты не можешь продолжать мучить себя этим, ты знаешь это.       — Мучить чем? — Пробормотал Билл, даже если наверняка знал, о чём говорил Густав.       — Тебе нужно перестать винить себя за всё, что произошло, — сказал Густав, повторяя те же самые слова, что он говорил кучу раз, но этого его друг никогда не хотел выслушивать. — Тебе не за что себя винить, и ты не можешь изматывать себя вечно.       — Понятия не имею, о чём ты, — тихо ответил Билл и открыл дверь, чтобы выйти. — Но, что бы это ни было, ты не прав.       — Ты точно знаешь, — мягко проговорил Густав. — Ты точно знаешь, о чём я, и если не прекратишь это, то когда-нибудь погубишь себя.       Билл помотал головой и вышел из квартиры, ему больше не хотелось слушать это.       — Позволь себе стать счастливым, Билл, — раздался позади него голос Густава, но Билл продолжил спускаться, не обращая внимания на его слова. — Тебе нужно отпустить это.       Билл не слушал. Он не хотел слушать. Он прекрасно знал, что имел в виду Густав, но никогда бы этого не смог понять. Билл не мог просто взять и отпустить, не в том случае, когда его вина была во всём. Он не заслуживал счастья, не заслуживал любви другого человека.       Не заслуживал Тома.       И никогда бы не заслужил.