***
Симона проследила взглядом за уезжающей полицейской машиной, прежде чем развернуться к двери и войти в дом. Мужчина не сказал ничего особенного, просто сообщил ей насчёт случившегося на вечеринке, и, если вдруг кто-то упомянул бы Тома, когда они опрашивали других людей, связанных с наркотиками, им бы пришлось вернуться и задать куда больше вопросов, но в общем он ничего не сделал, и они просто захотели провести для неё небольшую лекцию на тему прогулок её несовершеннолетнего сына посреди ночи. Она открыла дверь, недовольная тем, что мужчина только что сказал. Как будто она не знала, как ей стоит заботиться о её сыне, она лишь сделала ошибку, поверив Биллу, вот и всё. Как только она дотронулась до дверной ручки, дверь резко распахнулась, и Билл быстро пролетел мимо неё, даже не взглянув. — Билл! — Крикнула она. — Ну, и куда ты собрался? Билл не ответил, и, нахмурившись, она спустилась следом за ним по ступенькам, быстро схватив того за руку. — Билл, — фыркнула она. — Постой. Ты никуда не пойдёшь, пока не объяснишь мне, что мой сын делал на той вечеринке. Билл остановился, но не повернул к ней лица, опустив его вниз, и уставился на землю, слегка наклонив голову, чтобы показать, что он слушает, но не собирается отвечать. — Я доверяла тебе, Билл, — продолжила Симона, её голос почти дрожал от гнева. — А в итоге я потом возвращаюсь в пустой дом?! Я пыталась дозвониться тебе, но безрезультатно, а часом позже вы возвращаетесь домой вместе с полицией! Я требую ответа, молодой человек. Она отступила в сторону, чтобы видеть лицо Билла, и заметила, что его губы плотно сжались, а глаза были крепко зажмурены. От дыхания у него заметно приподнималась грудь, а его лицо было даже ещё бледнее, чем обычно. Он выглядел почти больным, как будто вот-вот свалится в обморок. — Зачем ты повёл его туда? — Она задала вопрос, не собираясь отпускать его, пока тот не ответит. Но Билл всё ещё отказывался отвечать, вместо этого он попытался избавиться от её руки и уйти, но она лишь сжала её сильнее. — Если ты уйдёшь сейчас, то, в таком случае, больше я никогда не захочу видеть тебя снова, Билл, — холодно проговорила она и почувствовала, как он весь сжался. — Я никогда больше не позволю приближаться к моему сыну, ты понимаешь это? Парень, наконец, повернул голову, подняв на неё взгляд, и её сердце пропустило удар, когда она увидела столько боли в его глазах. Она понятия не имела, что творится у него в голове, но, что бы ни произошло сегодняшней ночью, это не повлекло за собой ничего хорошего для него. Ведь он выглядел так, будто в любую секунду готов расплакаться, и это было что-то такое, чего она раньше не видела в этом юноше. Он был расстроен в то время, когда проснулся в гостевой с похмельем, не имея ни малейшего понятия, как он очутился там, но это не то, это было не на грани слёз. — Ничего страшного, — прошептал он, и его голос был таким тихим, что Симона едва слышала его. — Я всё равно больше не смогу вернуться… Никогда не смогу вернуться. — Почему нет? — Спросила Симона теперь намного мягче, несмотря на то, что всё ещё злилась на него, но было так трудно сердиться на того, кто выглядел таким разбитым. — Что случилось? Билл снова закрыл глаза, сжав губы так сильно, что они побелели, затем прерывисто вздохнул и вновь вернул свой взгляд на землю. — Он поцеловал меня, — прошептал он. — Он поцеловал меня, и я позволил ему… Я даже не попытался остановить… — И почему это так ужасно? — Осторожно спросила Симона, не желая расстраивать его ещё больше, но отчасти ей хотелось узнать, не думает ли Билл на самом деле, что её сын достоин такого, как он, не думает ли, что слишком хорош для него. — Он тебе не нравится? — Нравится, — медленно ответил Билл, посмотрев на неё с изумлением. — Он мне нравится очень и очень сильно. — Так и в чём тогда проблема? — Симона, наконец, отпустила его, когда поняла, что сжимала его руку слишком сильно, у бедного мальчика мог остаться и синяк после её сильной хватки. — Проблема в том, что он, чёрт возьми, слишком хорош для меня! — Повысил голос Билл, почти крикнув, и пристально посмотрел на неё. — Разве вы этого не видите? Он спросил с раздражением в голосе и продолжил: — Да я грёбанная шлюха, я всех обвожу вокруг пальца, я напиваюсь в хлам каждые выходные, и сейчас я умудрился привести его за собой на вечеринку, где было полно накаченных наркотиками чёртовых придурков! Он уставился на неё, широко раскрыв глаза, и она едва была способна сделать вдох. Она ни за что в жизни бы не подумала, что он может так кричать на неё, но она считала, что кричал он не из-за неё, а потому, что злился на самого себя. Это выглядело так, будто тот действительно осознавал каждое произнесённое слово, будто он был зол на себя так сильно, как она несколько минут назад. — Что если что-то случится с ним? — Продолжил Билл почти срывающимся голосом. — Что если ему будет больно из-за меня? Он сделал ещё один неровный вдох, и Симона увидела, как ему пришлось несколько раз поморгать, чтобы не дать появиться слезам. — Я не могу так больше, — прошептал он дрожащим голосом. — Я думал, что смогу быть ему другом, но я не могу. Он заслуживает того, кто будет заботиться о нём… А я не могу этого сделать… Он вновь прикрыл глаза, и в этот раз слеза медленно прочертила дорожку по его лицу, оставляя длинную чёрную линию от его густого макияжа. — Извините, — сказал он и открыл глаза, посмотрев на неё с такой болью в них, что она просто не могла больше сердиться на него, потому что он уже был слишком зол на себя. — Я такой, какой есть. Он не дал ей времени на ответ, вместо этого развернулся и быстро пошёл прочь, оставив ей только возможность смотреть ему вслед, и через несколько секунд он совсем пропал из виду. А Симона осталась со смешанными чувствами: облегчения, что он ушёл из их жизни, сожаления, потому что она знала, что Тому это разобьёт сердце, и беспокойства, потому что Билл, наверное, не был хорошим мальчиком, но, несмотря на то, как сильно ей хотелось бы отрицать это, она начала волноваться о нём. Прежде всего, он просто тинейджер. Тинейджер, у которого нет людей, заботящихся о нём, а она мать. У неё в природе заботиться о ком-то. Но ей пришлось бы отпустить его, ведь у неё был свой собственный сын, о котором нужно заботиться, сын, которому снова придётся выживать без друзей.Глава 26. Мне пора идти.
4 сентября 2016 г. в 01:53
Губы Тома были такими мягкими и нежными, осторожно прикасаясь к губам Билла, который никогда в жизни не испытывал подобного. Он целовался и раньше, больше раз, чем мог подсчитать, но тем людям, с которыми он привык быть, не было до него дела, и их поцелуи ничего не значили, но с Томом… С Томом всё было совсем иначе. Тому было не плевать на него, и Билл чувствовал это хотя бы по тому, как нежно он касался языком его нижней губы, показывая, что не играет с ним. В отличие от всех остальных, Том целовал его, потому что ему хотелось этого, а не только потому, что он планировал что-то получить в итоге.
Билл знал: нельзя было допускать, чтобы это случилось, что лучше будет оторваться от него, но губы Тома словно были созданы для него, и он понял, что вместо этого просто закрыл глаза, нерешительно позволив Тому проникнуть в его рот, мелко дрожа от того, как парень, поддразнивая его, прошёлся языком по нёбу, и волны удовольствия прошивали тело Билла насквозь.
Том стал дразнить его чуть больше, перед тем как снова сбавить темп, встречая на своём пути язык захваченного желанием Билла, и черноволосый парень совершенно забыл, что не должен этого делать. Это так приятно, а Том был таким вкусным и точно знал, как использовать колечко пирсинга в губе. Это делало его губы даже лучше, и сердце Билла билось, как сумасшедшее, заставляя дыхание учащаться.
Было так хорошо, и Билл бы предпочёл, чтобы это продолжалось вечно.
И в тот момент, когда рука Тома опустилась на его талию, он осознал, что на самом деле происходит, резко распахнув глаза и взяв Тома за плечи. Оттолкнув его от себя и переводя дыхание, он уставился на него в полном шоке.
— Чёрт!
Том в смятении глядел на него, неуверенно покусывая свою припухшую губу. Его глаза выглядели обеспокоенными, когда встретились с взглядом Билла, а сердце Билла как будто сжали в тисках, как только он увидел печальное выражение этих красивых глаз. Они были такими искренними, такими тёплыми, и Билл знал, что наверняка никто больше не взглянет на него так, как это делал Том. Потому что никому из тех, с кем Билл встречался и с кем повстречается, не удастся увидеть его с той стороны, которая была известна Тому. Это была та сторона, которую он больше никому не позволит в себе увидеть.
Том смотрел на Билла и видел в нём того, кого хотел видеть, а не того, кем он являлся на самом деле. Том видел ту часть его, в которой была мягкость, отзывчивость, забота, пока другие встречали шлюху, с которой можно переспать. И то, как Том смотрел на него, заставляло Билла хотеть его ещё больше. Ему хотелось обнимать его, касаться его, целовать. Он хотел изо всех сил стиснуть его в объятиях и никогда не отпускать, он хотел почувствовать любовь и его губы поверх своих собственных.
Но он не мог так поступить. На сегодня уже было достаточно, он уже впутал Тома в ситуацию, с которой ему лучше было бы не иметь дело никогда больше, и он не мог рисковать, позволив Тому пойти той же дорогой, что и он.
Возможно, он потерял шанс, всё испортил, и ничего нельзя будет сохранить, но Том всё ещё был невинным, Том был нежным и внимательным… Том заслуживал большего.
С сожалением вздохнув, он прикрыл глаза, сделав глубокий вдох, и слегка отступил назад.
— Нельзя, чтобы это случилось, Том, — тихо проговорил он и снова открыл глаза, ненавидя себя за то, что делает. — Прости, но действительно нельзя.
Том отрицательно покачал головой и снова сделал шаг к нему, но Билл не позволил, он всё ещё держал руки на плечах тинейджера и заставил того отступить.
— Нет, Том, — пробубнил он, заставляя себя не обращать внимания на боль в глазах Тома. — Я не могу этого сделать. Ты нравишься мне, правда, но это… Я просто не могу.
Он опустил взгляд и сделал несколько шагов к двери, прежде чем повернулся к Тому, и он почти слышал, как разбивается сердце парня вместе с его собственным.
— Извини, Том, — прошептал он. — Но мне пора идти…