Тигрица из обсидиана

Когда в главной резиденции Вонголы появились девятилетние близнецы, дети босса, особняк начал напоминать балаган. Или сумасшедший дом. Дети были странными. И жуткими. Дети были с какого-то перепугу вооружены. Несмотря на все попытки служанок, учителей и даже Хранителей девятого поколения отобрать у девочки её странные клинки без названия, а у мальчика - его парные пистолеты, и сопутствующие этому истерики и невероятные разрушения дети неведомо как опять свое оружие находили и все повторялись по-новому. А еще они излучали невообразимое для своего возраста количество Пламени посмертной воли. Но, когда им это сказали и попросили сдерживать свою неоспоримую мощь, они недоуменно посмотрели на взрослых, переглянулись, и девочка выдала следующее: -Если бы мы не сдерживались, от особняка и в радиусе километров ммм...- тут она задумалась секунд так на тридцать - Скольких? Двух-трех наверное, не осталось бы ничего, кроме пустоши, меня и братика в ее центре, и может папы-старпера, где бы он ни был, и то при условии, если его "Прорыв Точки Нуля" выдержит. Хотя, я не уверена... Хм. Надо будет как-нибудь проверить. И с задумчивый видом ушла куда-то в сторону кабинета босса. Видимо проверять. Мальчик флегматично пожал плечами и пошел за ней. С тех пор оружие в них отбирать как-то резко перестали. На какое-то время в особняке установился относительный мир. *** Девочка считала себя принцессой. Она носила красивые платья и сарафаны, заплетала свои волосы в красивые косы, при чем сама, без посторонней помощи. Она не терпела, когда к ним кто-то прикасался, и за всю жизнь позволила это только десяти счастливцам. Когда кто-то касался ее волос без спроса, от нее начинала расходиться чудовищная волна Ки, все поверхности покрывались инеем. Девочка поворачивалась к дерзнувшему, склоняла голову набок, как птичка, и не мигая смотрела. Несчастных откачивали в реанимации. О тех у кого хватило то ли смелости, то ли глупости отрезать хоть волос предпочитали не говорить. Их хоронили в закрытых гробах. Она была к тому же гениальна, и в свои девять играла на скрипке, рисовала и не получила высшего образования исключительно потому, что преподаватели университетов скептически относились к ее юному возрасту и отказывались принимать ее за равную. Хотя это абсолюто не мешало ей быть великолепным хакером и заделать несколько дыр в вонгольской базе данных. И она была бы невероятно прелестным ребенком, если бы при всем при этом не была сумасшедшей и не тащилась от вида крови собственноручно зарезанных ей с безумной улыбочкой людей. Патологоанатомы, вскрывающие трупы ее авторства все до единого говорили, что раны были нанесены с хирургической точностью и были призваны выпустить как можно больше крови. Когда ей об этом говорили, она смущенно краснела, отворачивалась и начинала усиленно теребить окровавленными руками свое очередное живописно забрызганное кровью платьице. Лицо и волосы ее всегда оставались чистыми. Платьев приходилось покупать много. Кем считал себя мальчик так и осталось невыясненным. В одежде он предпочитал черные джинсы и клетчатые рубашки всевозможных цветов, оставляя, однако, предпочтение красным, белым и от чего-то лимонным. Он хоть и не был столь же гениален как сестра, но тоже был не обделен мозгами, хоть и в несколько другой области. Он превосходно планировал. Переговоры, операции по зачистке, скрытые убийства, добычу или подмену документов, дезинформацию. Там где у кого-то другого не получалось ничего, мальчик иногда хоть и на грани фола, но добивался успеха. Сам он хоть и не фанател от вида крови, убивать никогда не брезговал, и всегда попадал туда, куда целился. Однако и у него с характером не сложилось. Несмотря на свой воистину железный пофигизм мальчик был подвержен странным вспышкам агрессии. Хотя и те случались только в связи с сестрой или необычайно крупными фиаско. Боролись с этими вспышками почти всем населением резиденции и вскоре нашли невероятно простое решение. Тир. То есть сначала он всласть орал, а потом, если все еще хотелось что-нибудь крушить, он спускался в подземный тир, и выкашивал примерно обойм пять каждым из парных пистолетов, после чего поднимался обратно в уже привычном состоянии дзена. *** Все изменилось 10 октября две тысячи третьего. Боссу Вонголу Дону Тимотео вздумалось организовать смотрины своей дочери с целью подписания брачного контракта. До инцидента "Колыбель" оставалось 4 года 3 месяца 9 дней. *** Когда папа-старпер за месяц до их с Занзасом двенадцатого дня рождения сказал что этот прием станет также смотринами, Астарта почти никак не среагировала. Только недоуменно похлопала глазами и уверенно заявила: - Если этот горе-жених будет старым, уродливым, больным или слабым, я его убью. А если у кого-то после этого будут претензии, то и их тоже. И он должен мне понравиться. Тимотео только вздохнул, но принял условие; в таких вещах дочь по его мнению была излишне серьезна. *** Красивого мальчика Астарта все-таки встретила и даже познакомилась с ним. Это был крикливый пацан на два года младше их с Занзасом, постоянно размахивающий мечом, и таскающий за собой какого-то смазливого блондинчика того же возраста, который постоянно спотыкался. За блондинчиком таскался младенец в деловом костюме, шляпе-федоре и с зеленым хамелеоном на плече. Ар-ко-ба-ле-но. Аркобалено Солнца, если быть точнее. Сильнейший в мире киллер-репетитор. Реборн. Ренато Серафино, но об этом мало кто знал. Когда Астарта в первый раз услышала за своей спиной громогласное "Вроооой!!", то не удивилась, поняла: это была любовь с первого крика. Спокойно повернулась и сказала глядя прямо в глаза: - Астарта ди Вонгола. Крикливый пацан запнулся, посмотрел на стоящую напротив девочку долгим взглядом и представился обычным голосом: - Скуало Суперби. Блондин все-таки упал. Аркобалено отвесил ему воспитательного пинка. *** Люди на самом деле очень хрупкие. Просто мало кто об этом знает, а те, кто знают, те молчат. Люди, они как статуэтки. Мраморные, восковые, желелезные, деревянные. Кто-то красивее, изящнее; у кого-то мрамор дороже или крепче; некоторые покрыты плесенью; когда человек умирает, его статуэтка обращается прахом и не остается ничего, кроме памяти других. Но люди не неживые, люди - органика; они - мясо-кости-нервы. У людей есть мозг, и даже Верде не понимает его до конца. Мозг - это как маленькая буря в черепной коробке, как Бермудский треугольник, потому что все знают, что в том участке воды тонут корабли и самолеты, а в мозгу умудряются сосуществовать Логика и Эмоции, и одинаково непонятны оба факта. Человек - не камень, не воск, не дерево, но и у человека тоже есть изъяны. Маленькие слабости, если ударить по которым можно разворошить на некрасивые куски даже самый качественный мрамор. Мозг и тело порождают эти недостатки, их не убрать; если попытаться они могут только увеличиться. Астарта была такой. Твердый непоколебимый обсидиан был отлит в молодую тигрицу. Тонкую, грациозную, опасную в своей кажущейся неопытности. Но и у ее фигурки были трещины: брат, волосы, и хлороформ. И если из-за брата и своих волос, она просто впадала в состояние берсерка, то хлороформ действовал на нее очень странно. До определенного предела он не действовал на Астарту совсем. Когда доза наркотика превышала тот самый предел, она отрубалась на трое суток, и ничто в мире не могло разбудить ее. Об этом знали она сама, Занзас, дон Тимотео, его хранители, врач и история болезни. У тебя в семье завелась крыса, папа-старпер. Астарту опоили хлороформом. Когда поднимется переполох, ее доведут до предела, и она уснет на семьдесят два часа. Близнецы не увидят друг друга следующие три с половиной года. Глаза Занзаса налились гранатом. Обсидиановая тигрица вот-вот развалится. *** Плывут пороховые облака. В степи закат вот-вот воспламенится. И нас сметёт ударная волна. И упадут обугленные птицы. И разлетится вдребезг тишина. Раскатятся с прилавка апельсины. Все супермаркеты, все супер-города. Сорвет с лица Земли как паутину. Желанье жить, желанье умереть. Всё поровну в душе моей смешалось. Образовалась взрывчатая смесь. Которая смешно во мне плескалась. Устала я носить её в себе. Рискуя неожиданно взорваться. В любой момент, в постели, и в толпе. Кому-то выпадет быть рядом с камикадзе.