О разностях наших вкусов

Акааши думал, что осталось потерпеть еще год и его вечные мучения, сопровождающиеся криками его капитана закончатся, но не тут-то было. Появилась рыжая, надоедливая, писклявая личность по имени Кин. И, кажется, ее совершено не смущало то, что это имя было мужским. Сацуки Кин была и будет рыжей. Всегда. Только из-за этого она очень видна в толпе. Ан-нет, у нее еще очень громкий голос. Сама девушка перевелась в школу совершенно недавно. Приехала из какого-то маленького городка вместе с родителями, забыла по дороге в школу школьную сумку, чуть не убилась на ступеньках, ударила ногой какую-то третьегодку, а потом, в первый же день, получила выговор за разбитое окно. Урок химии не прошел даром. Акааши не понимал, как за один день можно так много накосячить, а потом чертыхнулся и хотел сбежать в спортзал, подальше от своей одноклассницы, но не тут-то было. Она наконец заметила этого слишком тихого парня и захотела с ним подружиться. В жизни Кейджи появились две шумных личности. Он готов был повеситься. «Я угощу тебя черным шоколадом, что продается на соседней улице, Кейджи-кун» — только в тот момент, волейболист понял, что реально крупно попал. И не просто, что можно было отказаться, ссылаясь на важные дела, а конкретно и навсегда. Сацуки быстро находила общие интересы с людьми, потому что они быстро шли на контакт, ибо отказать такому человеку как Кин, было просто невозможно. Она бы точно потом все уши прожужжит своим нытьем. Но на удивление, или нет, Акааши старался не поддаваться. Он избегал ее, прятался где только мог, он уже даже предпочел компанию шумного Бокуто, хотя Бокуто рядом с ней и близко не стоял. Между ними была пропасть и главное, в нее нельзя было прыгать. Кин долгое время не могла понять, почему ее так мастерски игнорируют, а потом она, кажется, сдалась. Завела друзей, начала ходить с ними домой, на выходных гулять и тоннами поедать шоколад с мороженым. Жить размерной жизнью подростка. Да вот незадача, чего-то определенно не хватало. Хотелось азарта и адреналина, который она испытывала раньше, находясь рядом с Кейджи, который в принципе-то и никуда не пропадал: сидел на уроках, перемене, это она просто сдалась и отстала. Спустя только несколько недель, она поняла, что все это было зря и снова начала свое дело — слежка и преследование Акааши. Другие одноклассники могли вздохнуть с облегчением. Сразу после каникул, уже на кануне ноябрьских морозов, Кин выкинула самую ужасную шутку в мире и Акааши пришлось ее исполнить. Теперь у Бокуто появилась девица, прозвавшаясь «девочка на побегушках». В самом то деле, все в точности так и было. Во время перемен, она любила бегать к нему на этаж и приносить всякие вкусности, от чего некоторые начали думать, что они встречаются, но ведь все было совершенно не так. Бокуто она воспринимала только как друга, а вот с Акааши, кажется, все было посложнее. В последние дни, она испытывала к нему совсем противоречивые чувство, нежели к капитану. И поэтому, все дошло до того, что об этом знала теперь вся волейбольная команда, кроме одного — сеттер все еще не был в курсе.

***

 — В-а-а, ты только взгляни на это, такая милота, — прогулка по торговому центру, превратилась теперь не в просто прогулку, а в многочисленные покупки всяких безделушек, которыми она потом уставит вся полки у себя в комнате и каждый день будет любоваться. Безделушки в её жизни значит намного больше, чем действительно нужные вещи.  — Действительно, мило, — Кейджи улыбнулся лишь уголками губ и вздохнул. Сколько они уже здесь пробыли он и не помнит, казалось, будто бы прошла целая вечность, да и то, вечность по сравнению с этим, кажется не такой уж и долгой. После торгового центра, она снова пообещала ему, что угостит мамиными фирменными мясными булочками и что они, обязательно, сделают вместе домашнее задание, потому что видите ли она не поняла ту тему, по современному японскому, а еще и математику, которая в принципе давалась ей великим трудом. Потом они снова попьют чая и Сацуки проводит Кейджи до перекрестка, пожелает спокойной ночи и помашет весело рукой, когда он уже будет на другом конце дороги. А еще, если Акааши сейчас захочет пойти домой, Кин всегда найдет отмазку, почему он должен остаться. Потому что Кин любит Акааши и Акааши этого не знает. Зато знает Бокуто и остальная часть команды, но упорно молчит. Но Кейджи ведь не глупый. Он все видит.  — Послушай, Кейджи-кун, — Кин краснеет, мнется на одном месте, переступая с ноги на ногу и запихивает в рот булочку, ту саму любимую, вкусную, которая приготовила мама. Оказаться в своей комнате, наедине с парнем который тебе нравится было самой глупой идей из всех; по крайней мере она так думает сейчас.  — Сацуки-чан? Акааши не осмеливается назвать ее по имени. Для него это слишком страшно, слишком по новому вот так, сидя с мягкой голубой подушкой в руках, слышать и видеть ее. Она же ему вроде и не нравится, она же странная до мозга костей, она же ему все мозги прожужжит, так почему он сейчас все еще здесь?  — Я хотела сказать тебе… — Кин находит эту ситуацию очень напряженной, поэтому она не подымает глаз, а теребит в руках карандаш с глупой совиной пернатой мордой, который отдал ей Котаро. Почем-то вспоминая о капитане, легко вздыхаешь и расслабляешь. Бокуто по истине расслабляет. — Как тебе булочки? Акааши вздрагивает, когда слышит вопрос и его передергивает, потом он еле слышно смеется и гладит Кин по голове, словно маленького ребенка, который в чем-то провинился, но вину признавать не хочет. Акааши не глупый, он все знает. Знает, чьи-то записки он находит после тренировки у себя в сумке. Знает, почему за ним вечно бегает эта надоедливая Кин. Он даже знает, что Кин ему в какой-то степени нравится. Но не знает он одного: почему же мясные булочки такие вкусные?  — Не смейся, Кейджи-и, — она снова краснеет, а ее рыжие волосы снова становятся похожи на чье-то гнездо. Бокуто подметил бы, что это очень своеобразное гнездо для сов, за, что бы конечно потом получил, но ведь, кого сейчас волнует, что думает капитан.  — Кин, у твоей мамы просто самые вкусные мясные булочки в мире, — и улыбаться. А, Сацуки подмечает для себя, что эта легкая улыбка не сравнится ни с чем: ни со сладостям, ни с тем шоколадом на соседней улице, даже не справится с тысячами звезд — до них она дотянуться не может, хотя, кажется, одна звезда упала прямо ей в дом и сидит прямо перед ней.  — Я… я л… скажу это своей маме, — она просовывает ему оборванную записку и выбегает из комнаты, надеясь туда уже не вернуться. А Кейджи вчитывается в каждую строчку, иногда не разбирая ее корявого почерка и догадываясь по смыслу. А потом, когда Кин возвращается в комнату, он уже, протягивает ей ответ, который успел написать, пока она от него убегала. Акааши не глупый и понимает, что с рыжими шутки плохи. Акааши это знает, и почему-то не хочет расставаться с этой надоедливый девчонкой.