Моя любимая ведьма

— А что я вам расскажу? — Харука снова расплылась в улыбке. — У меня есть девушка, я ее очень люблю. И недавно она открыла мне свой секрет…

…

Харука лежала на диване, отвернувшись к стене и уткнувшись лбом в мягкую подушку. В моменты, когда она чувствовала себя слабой, ей хотелось запереться в комнате, спрятаться от всего мира, и даже от любимой девушки, с которой они были вместе уже полгода, чувствуя себя бесконечно счастливыми… Когда Харука и Мичиру встретились, им показалось, что они ждали друг друга почти всю жизнь, и это сначала так напугало не привыкшую доверять людям Харуку, что она попробовала сбежать от красивой, пожелавшей ее нарисовать девушки, и в первую же минуту знакомства здорово надерзила ей. Мичиру расстроилась и обиделась на такую бесцеремонность, однако судьба, как выяснилось, и в самом деле очень хотела, чтобы Харука Тено и Мичиру Кайо стали крепкой счастливой парой… Мичиру оказалась очень ласковой и понимающей девушкой — она сердцем чувствовала все переживания любимой и старалась баловать ее всеми возможными способами; Харука не уступала ей в этом, и Мичиру была бы вполне счастлива, но порой ее безумно тревожило поведение "гонщика № 1 среди юниоров" и те последствия, что оно могло повлечь за собой. Хотя Мичиру горячо любила Харуку, она не могла не видеть, как та бывает упряма, а главное — как много сил она тратит, чтобы быть в спорте идеально, безукоризненно лучшей… Тено совершенно не щадила своего здоровья, готова была рисковать и изводить себя только затем, чтобы снова оставить соперников далеко позади — и одна лишь Мичиру знала, чего на самом деле стоят ей победы. — Харука, мне кажется, ты слишком утомляешься, — то и дело повторяла Мичиру, нежно целуя ее в висок, но Тено отмахивалась от нее всеми руками и снова начинала издеваться над своим пока еще вполне крепким здоровьем. — Ну зачем тебе так проверять себя на прочность? — наконец, не выдержала Мичиру однажды вечером. — Ты все равно будешь приходить первой — я хорошо знаю твои способности и возможности. Прошу тебя, не рискуй зря! — Я должна рисковать, — покачала головой Тено. — Иначе я потеряю все, что имею… доверие тренера… репутацию… — Если ты обгонишь всех не на круг, а на полкруга, не насилуя при этом свой организм, никто не упрекнет тебя ни единым словом, — решительно отрезала Кайо, начиная сердиться. Мичиру имела на это полное право — сегодня после гонки Тено долго сидела в карете скорой помощи и, морщась от щиплющего ранки лекарства, все же довольно поглаживала ладонью золотую медаль. При людях Соичи-сан не сказал Харуке ни слова, но затем, почти насильно подбросив ее до дома, устроил ей такой нагоняй, что Харука промолчала, уткнувшись диван, до самого прихода своей любимой. — Да, тупица ты неандертальская, дура, дьявол тебя подери, сегодня ты отделалась синяками, ссадинами и шрамами, — закончил он, стуча кулаком по столешнице. — А ты легко могла бы сломать позвоночник, получить сотрясение, тупая ты идиотка, вообще откинуть свои копыта, и ради чего, Тено? Ради чего?! — бесновался Соичи-сан, забыв о всяких приличиях и едва сдерживаясь, чтобы самому не свернуть Харуке шею или не разбить что-нибудь. — Ты хочешь, чтобы тебя катали в инвалидной коляске? Не хочешь жить, любить свою девушку, быть счастливым, известным, сильным? На других тебе наплевать, хренова ты эгоистина! Только посмей подойти к треку, еще… неделю, ты, тупица… тупица… — глаза Соичи-сана налились кровью, и он вскочил, а через секунду в доме послышался громкий хлопок входной двери. Кусая губы и едва сдерживая слезы отчаянья и обиды, несчастная, забинтованная и заклеенная пластырем Харука уткнулась носом в спинку дивана. Пришедшая Мичиру тоже сгоряча поругала Харуку, но услышав полузадавленный от желания сдержать его тихий всхлип, бросилась к ней и заключила ее в объятия. — Я поняла, — прошептала она, запустив ладонь в ее встрепанные волосы и принимаясь мягко массировать ей затылок. — Я все поняла, Хару… Тебе кажется, что если ты не будешь выкладываться — ты потеряешь все… Судорожно вздохнув, Харука уткнулась лицом ей в плечо и робко кивнула. — Понимаешь, Мичи, мне… мне никогда не везло, как некоторым, — сбивчиво начала рассказывать Харука. — Все, чего я добивалась, было достигнуто упорным трудом… И кроме тебя и спорта у меня больше ничего нет, Мичиру… Я… я только кажусь непрошибаемой… Это чтобы меня не тронули, снова не ранили… — объяснила она, неловко запинаясь и крепко сжимая ладонь Мичиру. — Мне повезло только однажды в жизни, когда мы встретились… А больше — нет, и любая ошибка будет стоить мне моей карьеры на треке… Дав Хару как следует выговориться, Мичиру страстно поцеловала ее. Она никогда не считала свою девушку невезучим человеком, но теперь точно знала, как помочь ей… — Знаешь, Харука, я редко делаю это, — неожиданно начала она, водя ладонью по изгибам ее тонкой талии. — Ничего хорошего в этом нет. Но я могу избавить тебя от всех неудач, и на треке тебе всегда будет везти так, что ты сама начнешь удивляться… — Ты моя маленькая колдунья, — весело улыбнулась Тено, с нежностью целуя ее в макушку. — Иди ко мне. — Нет, Тено, я говорю об этом совершенно серьезно, — Мичиру взглянула на нее так сурово и строго, что Харука не решилась возразить ей. — Сейчас я покажу тебе кое-что, — помедлив, Кайо неохотно выбралась из крепких объятий и подошла к шкафу в углу комнаты, в котором у Харуки и Мичиру хранились «очень нужные» бумаги, которые было некуда деть и жаль выбросить. — Вот, взгляни, — велела она после трехминутных поисков, вытаскивая из старого альбома потертую фотографию. — Это моя прабабушка. — Вот эта старая женщина с крючковатым носом — твоя прабабушка? — не поверила своим глазам Тено. — Мне повезло, что носик — это не семейная ваша черта, — хмыкнула она, но Мичиру бесцеремонно закрыла ей рот ладошкой. — Да, это моя бабуля, не смейся, только обрати внимание на дату и подпись, — велела Мичиру. — Дата здесь еще немного видна. — Ну, Ханако Кайо, 1842 год, — кивнула Тено. — И что? — Просто это тоже моя прабабушка, — усмехнулась Мичиру, доставая фотографию, где та же — да, действительно та же! — женщина с крючковатым носом держала на руках крохотную девочку с аквамариновыми волосами. — Это ты… и дата… 1981 год?! — но-но… но… но-но… — Мне было пять лет, — объяснила Мичиру. — А бабушке… Так, тут ей было… сейчас скажу… шестьдесят три, — она указала на первое фото, датированное 1842 годом. — А здесь еще плюс сто тридцать девять… — Я чего-то не понимаю, — Харука сжала руками виски. — Твоя прабабка Ханако прожила двести два года? — Она немного задержалась, чтобы передать мне свой дар, — объяснила Мичиру. — Но я им совсем не пользуюсь. А если ты не веришь мне, ты можешь заказать экспертизу и убедиться, что эти фотографии — настоящие, в них не вносилось никаких изменений, и на них действительно один и тот же человек — моя бабуля, и я, твоя девушка, Кайо Мичиру…