истинные-не истинные

Для Чонгука понятие «омега» связано с тем, что это тело, предназначенное для получения удовольствия и наслаждения. За всю свою жизнь он никогда не влюблялся и уж тем более не любил, а об истинном никогда не задумывался. Ему хватало омег на одну ночь, чтобы получить долгожданную разрядку и распрощаться на утро. Потому что чувства для Чонгука ничего не значат. Чон внимательно осматривает парня, который, видимо, только сейчас сквозь пелену возбуждения вспоминает про самосохранение и пытается подползти на трясущихся коленях до двери, чтобы закрыть её. Но вместо него это делает альфа, правда, изнутри. Путей к отступлению больше нет. Собственно, отступать Тэхён и не собирался. В нос отчётливо бьёт запах бергамота, будоража все клеточки тела, заставляя омегу тихо простонать. Штаны сильнее намокают, а член упирается в ширинку, хотя в голове ещё есть отголоски разума, который твердит ему прогнать альфу, каким бы истинным он не был. Чонгук присаживается на корточки возле омеги, внимательно смотря затуманенным взглядом ему в глаза. Большим пальцем касается щеки, отмечая, что кожа безумно гладкая и приятная на ощупь, что хочется прикасаться снова и снова. Тэхён тихо скулит от нежного прикосновения к коже, но, чувствуя, что ведёт себя слишком развязно, старается успокоиться и не ёрзать на холодной поверхности пола. — Не заставляй себя сдерживаться, — прошептал Чонгук, опуская ладонь на плечо омеги, притянул к себе ближе, вдыхая в лёгкие сладкий запах вишни. Аромат приятно обволакивал лёгкие, хотелось вдыхать ещё и ещё, задохнуться им. Положив вторую руку на талию омеги, Чон забрался пальцами под форменную рубашку, касаясь кончиками пальцев горячей и влажной от пота кожи. Положив свои руки на спину альфы, Ким укладывается спиной на пол, прикусывает нижнюю губу, но стон всё равно срывается с его пухлых губ. По коже идут толпы мурашек, словно током ударили, и Тэхён судорожно выдыхает сквозь стиснутые зубы. Спина сама собой выгибается, подстраиваясь под горячие ладони альфы. Тёмные, почти чёрные, глаза смотрят прожигающе, будто взгляд прожжёт дырку в омеге и оставит после него пепел. Но от этого парня сильно ведёт, тело расслабляется, остатки разума уступают инстинктам, тем самым давая возможность Чонгуку делать всё, что ему вздумается. — Не лицом, малыш, — усмехнувшись, Чон резко развернул омегу к себе спиной, заставляя того снова встать его в ту позу, с которой его застукал в каморке. Хоть альфа и чувствовал, что омега является его истинным, те трепетные чувства любви и преданности так и не проявились в нём при первом пересечение взглядов, хотя его и тянуло к парню. Тянуло на уровне потребности. Расстёгивая пуговицы рубашки и стягивая мокрые брюки с бёдер Тэ, альфа чуть ли не задохнулся воздухом, увидев обнажённое тело парня. Слишком хрупкое и идеальное, и, главное, никем не тронутое. — И как же зовут моего истинного? — водя руками по телу парня, парень провёл двумя пальцами между ягодиц, задевая кончиками влажное колечко мышц. — Т-Тэхё-ё-н, — омега тихо всхлипывает и стонет, выгибаясь навстречу. Дыхание Гука откладывается на его лопатках, а следы его пальцев на омежьих бёдрах раскрашивают их в сине-фиолетовые отметины. Он кладёт на локти свою голову, прося не мучить и взять его уже. — Тэхен, значит, — хмыкнул альфа и развёл ноги омеги шире, стянул с себя шорты и боксеры. Член Гука уже давно требовал к себе персонального внимания, отчего естественная смазка сочилась из покрасневшей головки, пачкая тем самым ягодицы. Предвкушая то, насколько в нём горячо, тесно и влажно, Чонгук хотел уже поскорее войти в Тэ, так сказать, по самые яйца. Раздвинув ягодицы, альфа прошёлся членом между них, не заботясь о растяжке омеги, вставил сначала головку, проникая внутрь. Ещё немного и Чонгук бы точно кончил от этого. Тэ от боли внутри сначала сжался, не давая Гуку войти дальше, но потом сам же начал насаживаться на член, игнорируя неприятные ощущения. Сдерживая себя и прикусывая губу, Чонгук плавно вошёл во всю длину, медленно начиная двигаться в омеге, не сдерживая собственных стонов. Тэхён стонет в сгиб правой руки и движется навстречу, прогибаясь в спине до лёгкого хруста. Ему настолько хорошо, что еле заметные слезы от боли исчезают после нескольких толчков, а проехавшаяся по простате головка члена выбивает из лёгких блаженный крик. Тэ просит, насаживается больше и тянет альфу за шею к себе, спиной чувствуя широкую грудь. Кусая выпирающий позвонок на шее, покрывал укусами и невесомыми поцелуями влажную от пота кожу, руками крепко сжимая бёдра парня так, что у омеги явно останутся синяки. Проникая в тело омеги каждый раз под разным углом, брюнет тяжело дышал носом, вдыхая аромат вишни, что сейчас действовал на парня, как наркотик. Самый настоящий личный наркотик. Запах бергамота смешивается с вишней, и Тэ готов поспорить, что это самый прекрасный запах в мире. Он чувствует надвигающийся оргазм и тянется руками к собственному члену, лениво начиная массировать. Он хочет, чтобы его поцеловали, поворачивает голову и тянется губами, но его игнорируют, прикусывая до крови загривок. Как-то даже опешив от такого, альфа быстро выпрямился, стараясь вбиваться как можно быстрее, чувствуя надвигающийся оргазм, отчего всё тело приятно покалывает. Внутри становится теснее, влажные стенки обволакивают член, не давая возможности покинуть тело, надеясь на сцепку. Шикнув, Чонгук вышел из тела омеги и не прикасаясь к себе, кончил ему на поясницу и спину. Тэхён падает на холодный пол и дрожит от своего первого в жизни оргазма. Найти своего альфу и лишиться с ним девственности — об этом мечтают все омеги, даже Тэ втайне на это надеялся, поэтому сейчас ему до невозможности хорошо. Он переворачивается на спину и видит, что Чонгук натягивает на себя боксеры и спортивные штаны, и на мгновение теряется. Это всё? — Собирайся, к тебе пойдём, не здесь же ты рассчитывал провести несколько дней течки, — Чонгук, хмыкнув, поправил на себе футболку, внимательно оглядел растерянное лицо омеги. Собственно, этого альфа и мог ожидать. Он ничего не мог обещать этой омежке. Любви нет и йоканья в груди тоже нет. — Я тебя подожду за дверью, — выйдя из каморки, Чон закрыл за собой дверь, оставляя Тэхёна в полном одиночестве.