Семь свиданий с Гермионой Джин Грейнджер

Теодор Нотт ворвался в комнату подобно урагану. Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он торопливо поднялся по лестнице, ведущей в спальни, и забарабанил кулаком по двери Грейнджер. — Гермиона, ты здесь? Открой дверь — это Теодор. У тебя все в порядке? Он подергал ручку, но дверь не поддалась. По ту сторону не было никаких признаков присутствия девушки. Нотт нервно провел рукой по волосам и отошел в сторону. Ему ничего не оставалось, как уйти ни с чем. Спускаясь по лестнице, он то и дело поглядывал на запертую дверь, не теряя надежды, что та откроется. — Что происходит? — обеспокоенно спросила Паркинсон. Пэнси не любила сюрпризов, особенно тех, что случались в стенах ее родного факультета. После той ситуации с Поттером, когда она предложила выдать его Волан-де-Морту, ей приходилось несладко. Если раньше ее просто не любили, то теперь еще и презирали за трусость. Позже она хотела поговорить с Гарри, объясниться, но так и не нашла в себе смелости. А вот если что-то случится с Грейнджер, пока она здесь, ни о каком перемирии точно не сможет быть и речи. — Этот вопрос нужно адресовать Драко, — Тео встал напротив бывшего друга, сложив руки на груди, и хмуро уставился на него. Малфой лениво оторвался от газеты, не спеша сложил ее и бросил на стол. Все головы тут же повернулись в его сторону, то и дело переводя взгляд с него на Нотта. — Откуда мне знать, куда пропала твоя ненаглядная грязнокровка? Мне, по-твоему, больше заняться нечем, чем следить за ней? — как можно равнодушнее бросил он, сверля тяжелым взглядом Теодора, лицо которого выражало крайнее беспокойство. — Я знаю, что ты пошел за ней в библиотеку после завтрака, и больше ее никто не видел. Она не появилась на занятиях, пропустила обед и ужин и так и не пришла на нашу встречу. Не прикидывайся! Что ты сделал, Драко? Где она? — Милый, ты же сказал, что пошел взять книгу по рунам, — укоризненно, с обидой, произнесла Астория, которая все это время внимательно следила за разговором. Да что говорить — все следили. Малфой начал выходить из себя. Ему не нравилась эта тема и тон Нотта. Ему вообще не нравилось, что тот так яро интересуется Грейнджер. Последнюю мысль он старался прогнать из головы, но, к большому его неудовольствию, не получалось. — В последний раз повторяю. Я так же, как и все, видел ее в последний раз за завтраком. Я бы ее и там не заметил, если бы не то представление, которое вы устроили. Кстати, что это было? Когда вы успели так сблизиться? Неужели запал на нее? — А если и так? — с вызовом в голосе произнес Тео. — Тебе не все ли равно? — Тогда я посоветую тебе, как другу, лучше следить за ней, — холодно бросил Драко. — Возможно, сейчас она находится в объятиях кого-то другого, пока ты здесь выставляешь себя дураком. Грязнокровки не способны в полной мере оценить знаки внимания благородных волшебников. — Не тебе говорить об этом, Малфой! — Гермиона, целая и невредимая, стояла на входе в гостиную, уперев руки в бока. Неизвестно, как много она успела услышать, но последнюю реплику Драко, определенно, расслышала прекрасно. — Святые небеса! Гляньте, кто к нам пожаловал, — в любимой манере растягивать слова, произнес Драко, вставая с кресла. — Теодор здесь устроил целое представление, обвинив меня чуть ли не в твоем убийстве. И снова между ними холодная война. Будто и не было утреннего разговора. Хотя так даже и лучше. Никто не должен узнать о ее предложении и его согласии на это. Если ничего не получится, то Малфой сам расскажет в детальных подробностях, какой глупой и жалкой была грязнокровка, пытающаяся охмурить великолепного аристократа и как он, милосердный, дал ей этот шанс ради потехи. А вот если выйдет… тут сама Гермиона не знала, что будет дальше. Решив не усугублять ситуацию дальнейшими словесными перепалками, она быстро преодолела расстояние, разделяющее ее и Нотта, и, проигнорировав последние слова Малфоя, повернулась к нему спиной, загородив тем самым Теодора. Складывалось впечатление, что разгоряченные парни сейчас набросятся друг на друга. — Тео, прости, — виновато начала она. — У меня были неотложные дела, и МакГонагалл отпустила меня на целый день. Когда я вернулась, то сразу же пошла к тебе, но ты уже ушел. Если еще не поздно, давай вернемся в библиотеку. Нам в любом случае надо поговорить, — на этом месте она сделала ударение, дав понять, что это не просьба. Нотт тут же расплылся в улыбке и, бросив Драко «извини», обнял Гермиону за плечи, крепко прижав к своему телу. Она опешила от такого выпада. С каждым разом этот парень удивляет ее все больше и больше. Как же надоело находиться в неведении, быть пешкой в игре, правила которой ей забыли рассказать. Пора положить этому конец. Решив не сопротивляться, она улыбнулась ему, и они вдвоем покинули подземелья. Только оказавшись в пустынном коридоре и убедившись, что никто их не подслушивает, она скинула его руку и тут же грозно посмотрела на него. — Что происходит, Нотт? Даже не пытайся мне врать, иначе я просто развернусь и уйду, хотя, похоже, и я вынуждена тебя попросить о помощи. — Все, что угодно. Проси! — не переставая улыбаться, добродушно согласился он. — Нет, сначала ты мне все объяснишь. Я хочу знать, какие мотивы ты преследуешь. Пока я не уверена, что могу тебе довериться. — Тогда не здесь. Не хочу, чтобы кто-то нас подслушал. Пошли в класс зельеварения. Там сейчас никого нет. Оказавшись в пустом классе, Гермиона села на парту и вопросительно уставилась на парня, давая ему возможность первым нарушить молчание. Теодор сразу же сделался серьезным, и, нервно взъерошив волосы на голове, еще некоторое время собирался с мыслями, но затем заговорил. — Ты знаешь, что я родился в чистокровной семье, которая до сих пор придерживается старых традиций? Гермиона утвердительно кивнула, пока, абсолютно не понимая, к чему он клонит. — Наша судьба решена за нас, а жизнь расписана по определенному сценарию. Никого из родных не волнует, чего хочешь ты. Есть интересы семьи, и они важнее всего остального. До совершеннолетия мы более-менее предоставлены сами себе. На нас не так сильно давят, но это лишь иллюзия свободы. Ты знаешь, что все в скором времени изменится, поэтому стараешься взять от жизни все, пока есть такой шанс. Это относится, как ко мне, так и к Драко, Пенси, Астории и другим. Мы все делаем ради семьи, хотим мы это или нет. Тоже самое и с женитьбой. Не мы, а нам выбирают спутников жизни. Это соглашение, которое мы не можем расторгнуть. — Нет, — тут же поправился Тео, — соглашение расторгнуть можно, но тогда ты потеряешь все. Никакой поддержки, никаких денег, власти, положения в обществе. Перечислять можно бесконечно. Думаю, ты и так понимаешь, о чем я говорю. Гермиона понимающе кивнула несмотря на то, что находила все вышесказанное полным абсурдом. Как можно жениться на нелюбимых? До конца жизни прожить с человеком, к которому не испытываешь ничего. Конкретно это было за гранью ее понимания. — Как правило, мы с ранних лет знаем, с кем проведем остаток жизни. Обе семьи стараются с малых лет знакомить будущих супругов, чтобы они росли вместе и постепенно привыкали друг к другу. У меня же была другая ситуация. Я должен был узнать имя своей невесты только после совершеннолетия. Как говорил мой отец: «Это тебя немного шокирует, но я уверен, что ты справишься». Сделка была заключена еще до моего рождения и менять что-то было уже слишком поздно. Но видно судьба распорядилась по-другому, потому что два года назад я совершенно случайно узнал имя своей будущей жены. Отец был прав: я был в шоке. Первое время мне хотелось напиваться каждую ночь, чтобы отключить свой мозг. С ней все было так и не так одновременно. Я не понимал, чем так провинился перед Мерлином. За какие грехи мне досталась она? — Кто она, Тео? — затаив дыхание, в нетерпении произнесла Гермиона. Она до сих пор не понимала, к чему он ведет, но уже было ясно одно: она скорее всего знакома с этой девушкой. — Подожди, наберись терпения, — мягко ушел он от ответа. — Я хочу, чтобы ты прошла весь путь вместе со мной. Пока ты услышала, что я открыл для себя вначале, но не к чему пришел в итоге. — Я начал наблюдать за ней и чем больше смотрел, тем сильнее убеждался, что она совершенно безумна. Также считали и другие, и я сейчас имею в виду не только своих однокурсников. Я видел, как над ней подшучивают, обзывают, но она никогда не отвечала обидчикам. Лишь благосклонно улыбалась и шла дальше по своим делам. А как она одевалась? Это же просто кошмар. Один раз я не выдержал и подошел к ней. Я был вне себя от ярости, так как очередной придурок толкнул ее и она, не устояв на ногах, упала. — Знаешь, что она сделала? — он вопросительно посмотрел на Гермиону. — Правильно, ничего: ни возмущений, ни проклятий, ни обиды. Будто это произошло не с ней, а с кем-то другим. Я рывком поднял ее, а она посмотрела на меня, как на сумасшедшего, и, бросив мне «спасибо», поспешила скорее уйти. — Я знаю, о ком ты говоришь, Тео, — начала было Гермиона, но он прижал палец к губам. — С того дня я решил больше не смотреть на нее. Делал вид, что ее вообще не существует. Примерно в то же время пошли слухи, что темный Лорд возродился. Мы знали, к чему это в итоге приведет, и я, не отдавая себе отчета, попросил отца при возможности сделать так, чтобы она не пережила эту войну. Ведь если невеста умрет, жениться будет не на ком, а значит и сделке конец, — почти шепотом добавил Нотт. Гермиона в ужасе округлила глаза. Как только она на секунду представила, что Полумна, которая стала ей не только верным товарищем, на которого всегда можно положиться, но и близкой подругой, погибла бы в этой страшной войне, ее сердце болезненно сжалось. Она чувствовала, что это далеко не конец истории, поэтому решила не возмущаться раньше времени. — Время шло, и я забыл о тех необдуманных словах. Однажды на очередном мероприятии, куда были приглашены только аристократы и уважаемые люди общества, я увидел ее. Она пришла туда вместе с отцом. Целый вечер она протанцевала с ним с улыбкой на лице, хотя на нее чуть ли не пальцем показывали за то, что она была неподобающе одета. Почему-то стыдно стало мне, но она опять будто ничего не замечала вокруг. К концу вечера пошел ливень. Мы как раз собиралась уезжать. Я раньше вышел на улицу, оставшись стоять под козырьком здания, чтобы не промокнуть, а отец должен был подойти с минуты на минуту. И тут я снова увидел ее. На ней было лишь легкое платье, а в руках она держала зонт. Она где-то с минуту восторженно смотрела на небо, а затем неожиданно подошла ко мне. — Сегодня прекрасная погода, ты не находишь? Я снова посмотрел на нее, как на ненормальную, и гневно ответил — «Нет, я не нахожу такую мерзкую погоду прекрасной, и только безумцу она может прийтись по душе». Она протянула мне зонт и стала спускаться по лестнице. Дойдя почти до самого конца, она обернулась ко мне, чтобы поразить еще больше. — Тео, когда мы поженимся, я заставлю тебя влюбиться в дождь! — Гермиона, она была так красива в эту минуту. Такая гордая, счастливая и свободная. Я увидел ее другой. Даже не знаю, как тебе объяснить, — со счастливой улыбкой на лице от приятных воспоминаний, восторженно произнес Нотт. — Я понимаю, о чем ты говоришь. Мне тоже понадобилось время, чтобы оценить ее истинную красоту. Принять такой, какая она есть. Она замечательная девушка и друг. Тебе так повезло! — Грейнджер тоже не могла не улыбнуться. Она видела, как Тео счастлив, когда вспоминает этот момент. Значит, в его сердце нашлось место для Полумны. Однако парень моментально погрустнел. — Это еще не все. Да, я посмотрел на нее по-другому, но после я все равно не дал нам ни одного шанса узнать друг друга поближе. Я снова поддался всеобщему негативному отношению к ней. Повелся на чужое мнение, думая, что оно имеет значение. Не стал слушать сердце, и в итоге все испортил. Я видел, как вначале с ней сблизился Гарри. Они много времени проводили друг с другом. Затем присоединились вы, и все окончательно запуталось. Мой отец был Пожирателем смерти. Когда Волан-де-Морт окончательно возродился, мне тоже сделали метку. Ты же понимаешь, что это означало? Я на одной стороне, а она на другой. Хотя я начал это обдумывать значительно позже. Тогда я вообще о ней не думал, снова жил своей жизнью. Затем вообще уехал. Можешь считать меня трусом, но я не хотел никого убивать. Если бы я полностью перешел на сторону Лорда, мне бы пришлось убивать невинных людей, а возможно, и друзей тоже. Если на вашу — он бы убил отца. Разрушил бы все, над чем отец работал годами. Меня ничего здесь не держало, и я сбежал. Каким же трусом я был! — в сердцах воскликнул Тео и ударил кулаком по парте. Гермиона не знала, что ему ответить, поэтому просто промолчала, давая выговориться. — У меня все было хорошо первое время. Пока здесь умирали волшебники, я жил беззаботной жизнью, наслаждаясь всеми ее дарами. Отец периодически писал письма, держа в курсе всех дел и новостей. И одним утром я получил очередное письмо, которое в последствии заставило меня по-другому взглянуть на свою жизнь. Он написал, что все это время помнил мою просьбу насчет Полумны и сделал все, как я хотел. Сначала я не понял, о чем речь, поэтому, набросав ему ответ, опять благополучно забыл обо всем. Прошло дней пять, и он ответил мне. Написал, что Лавгуд похитили и держат в заточении в поместье Малфоев. Оттуда она живой уже не выйдет. Также он написал, что это именно он все организовал, так как я его об этом попросил. Как раз подвернулся удобный случай, которым он и воспользовался. Я пришел в такой ужас, что несколько часов просидел на полу, схватившись за волосы. Я не знал, что делать. Полумна умрет из-за моей глупости. Возможно, ее уже нет в живых. Эта смерть будет на моей совести, и это никак не исправить. Я написал письмо Драко. Мы иногда связывались с ним. Некоторые письма Волан-де-Морт и его пособники отследить не могли, так как даже не думали там искать. Он достаточно быстро ответил мне, подтвердив, что Лавгуд в его доме, и она все еще жива. И вот тут мы приближаемся к самой интересной части, когда я попросил освободить ее. Придумать что-то, плевать что, но только бы дать ей возможность скрыться. Один лишь шанс. Она ведь такая умная и сильная, она смогла бы. Но Малфой отказал мне, написав, что не будет рисковать своей жизнью ради предателя крови. Мой друг отказал мне, понимаешь? Я доверял ему, надеялся на него, а он не помог. Он предал меня. В тот день в ярости я разрушил свой дом, а легче не стало. Тогда я принял решение, что сам отправлюсь в Малфой-Мэнор и освобожу ее. Пусть это будет стоить мне жизни. На все плевать, только бы спасти ее. Поездка заняла слишком много времени. В итоге я смог трансгрессировать в Мэнор в тот же день, в который и вас привели туда. А дальше ты сама знаешь, что было. Вы спасли ее, не оставили там умирать. Поступили, как настоящие друзья: либо все, либо никто. Я же больше не мог смотреть на Драко, как на друга. Последним разочарованием стало то, что Беллатриса рассказала Полумне, по чьей вине она оказалась в поместье Малфоев. — А ты попытался с ней поговорить? Объясниться как-то? Рассказал ей, что был в поместье в тот день, но опоздал? — Поверь, я пытался, но она не хочет меня не видеть, не слышать. Сказала, что женой моей не станет и помолвку тоже расторгнет. Ей плевать на традиции. Отец не воспротивится ее решению после всего, что она пережила. Сказала, что лучше проживет свою жизнь в одиночестве, чем с таким предателем, как я. А я люблю ее. Влюбился еще тогда, когда увидел в тот вечер под дождем. Но нет, отрицал все, сопротивлялся, пока не понял, что могу потерять ее навсегда. Наслаждался мифическим счастьем, а оно столько времени было прямо перед моим носом. — Это Драко во всем виноват! — гневно воскликнул Теодор. — Если бы он… Но Гермиона его перебила. — Ты пытаешься переложить свою вину на чужие плечи. Тебе проще найти виноватого, чем принять тот факт, что виноват только ты сам и никто, кроме тебя. — Ты защищаешь его? — возмутился Нотт. — Нет, я лишь констатирую очевидный факт, — покачала головой Гермиона. — Знаешь, а ведь Драко спас нам всем жизнь в тот день. Если бы он сразу признал, что это Гарри перед ним, то все закончилось бы, не успев начаться. Я не делаю из него героя, но тем не менее. Сегодня у нас есть возможность вот так просто разговаривать здесь отчасти благодаря ему. Этого Теодор не смог отрицать. Конечно, она права: он пытается спихнуть свою вину на другого человека, чтобы его самого не сжирало чувство вины. Похоже, кое-что пересмотреть в отношениях с Малфоем, все же придется. — Я все еще не понимаю, как со всем этим связана я? — мягко напомнила ему Грейнджер. — Я хочу попросить тебя об одолжении. Помоги мне объясниться с Полумной. Повлияй на нее. Ты же ее подруга, она послушает тебя. Мне всего лишь нужен один шанс, чтобы попытаться все исправить. Если после разговора со мной она все равно решит по-своему, я оставлю ее в покое. — Тео, я не могу… — Нет, подожди, не отказывайся так сразу, — он с такой мольбой посмотрел ей в глаза, что Гермионе стало его жалко. — Я все сделаю для того, чтобы она была счастлива со мной. Ни слова не скажу ей поперек. Хочет носить несуразную одежду — пусть носит. Я стану ей защитой и опорой во всем. Никто не посмеет ее обидеть. Привыкну к ее мозгошмыгам и прочей фигне. Только бы она была рядом со мной! Гермиона глубоко вздохнула. Она прекрасно понимала, что значит для отчаявшегося получить шанс изменить или исправить что-то. Она ведь сама находится в похожей ситуации. В конечном итоге, а почему бы и не попробовать, решать все равно Полумне. — Я ничего не буду тебе обещать, но я попробую поговорить с ней. Однако, Тео, если ты однажды забудешь о своих словах, то я… — Я не забуду, обещаю! Тебе не о чем волноваться, — поспешно перебил ее Нотт. — Спасибо тебе! — Я так полагаю, с заклинаниями у тебя проблем нет? Это был лишь предлог, чтобы сблизиться со мной? — Верно, — смутился Тео, — но я сделал это не только из-за Полумны, но и из-за Драко тоже. Хотел позлить его таким образом. — Драко?! А он тут причем? — не смогла скрыть своего удивления Гермиона. Теодор усмехнулся. — Неужели ты не видишь, как он смотрит на тебя? Ты не безразлична ему, хотя он и пытается делать вид, что ничего, кроме ненависти, к тебе не испытывает. Я даже уверен, что он свято верит в эту чушь, которую сам же себе внушил. Он слишком упрям, чтобы признать обратное. Стоило лишь увидеть тебя одну, пусть даже мельком или в компании друзей, он тут заводился. С ними ты была такая счастливая, жизнерадостная. Тогда, как ему ты не дарила даже своей улыбки. Ты вообще перестала его замечать в какой-то момент жизни. Сейчас ты как никогда рядом, но в тоже время очень далеко. Иметь возможность видеть, но не сметь прикоснуться — это съедает его изнутри. Я не говорю, что это любовь. Скорее некая одержимость протяженностью в несколько лет. Думаешь, ему на самом деле важно, какая у тебя кровь? Да плевать он хотел на нее! Это лишь влияние его семьи, но он-то знает, какая ты на самом деле: умная, красивая, храбрая, верная. Рано или поздно ты достанешься кому-то другому, но не ему. Ревность и ярость толкают его на необдуманные поступки и слова. Проводя время с тобой, невзначай касаясь тебя, я хотел сделать ему больно. И поверь, у меня получается. Я могу делать с тобой то, о чем ему нельзя даже мечтать. Грейнджер нужно было время, чтобы переварить эту информацию. Она не до конца верила, что это правда, но, с другой стороны — это многое объясняет. Надежда уже посеяла свои ростки в ее сердце. Вдруг еще не все потеряно? Сможет ли она помочь Малфою открыть другие чувства к ней? — А ты не считаешь, что это немного подло по отношению ко мне? Он и раньше мне проходу не давал, а сейчас стало еще хуже. Он изводит меня оскорблениями ежедневно. — Я думал над этим, возможно, так и есть, но пойми: только ты сможешь поставить его на место. Он может оскорблять и унижать, но никогда не сделает тебе по-настоящему больно. Не давай ему возможность дурачить себя. Смотри не на то, что он показывает, а на то, что скрывает. Гермиона снова почувствовала легкую боль в области висков. Слишком много информации для одного дня. Она устала, и ей необходимо поспать. После ухода Драко из библиотеки она целый день провела у мадам Помфри. Ей сварили новый эликсир, так как предыдущий перестал помогать. Она проспала в больничном крыле несколько часов, потратив остальное время на обдумывания плана по приручению Малфоя. Ей больше нет нужды спрашивать совета у Нотта. Она уже решила, где состоится их первое свидание.