По пути на край Океана

Дорогая Л., В последнее время у меня нет ни одной свободной минуты, чтобы писать письма или даже вести дневник, но сейчас, пользуясь небольшим перерывом в своих бесконечных перемещениях, я с радостью и предвкушением спешу поведать о своей ближайшей авантюре. Я остановился в маленькой закусочной в гоблинской деревушке на краю лесного болота, которое занимает большую часть этого необозримого острова. Именно в болото я и направляюсь; я помню все предостережения и рекомендации, которые ты мне давала по поводу этих территорий, и помню, как ты за меня волнуешься, но не могу отказаться от возможности исследовать это феномен. Сразу к делу — ты помнишь, что я занимаюсь в последнее время ревенантами. Мертвяки, вампиры, големы, всё то, что живет, несмотря на свою неспособность жить. Зная, как ты неприязненно относишься к этой теме, я не пригласил тебя на помощь, но ты остаешься единственной, с кем я могу делиться результатами. Мое последнее исследование касается так и недоказанного феномена Блуждающего Огонька Итианна. Напомню тебе кратко об этой истории. Около 20-30 лет назад на острове Итианн в Клыкастом море сообщалось о наблюдениях таинственного светового явления. В садах и парках, преимущественно вокруг богатых усадеб и особняков, появлялся довольно крупный светляк, распространяющий переменчивый серебряный и оранжевый свет с мощностью лампы ночного сторожа. «Как луна в банке с прозрачным медом или солнце в банке со снегом», если позволить себе выразиться поэтически. Источник света неспешно прогуливался по аллеям и дорожкам сада, как обычно делали хозяева в светлое время суток, временами разговаривая с кем-то или весело напевая. Мало кто решался подойти ближе и рассмотреть источник; ребёнок владельца одной из вилл утверждал, что видел человека-рыбу с фонарём на дорожке своего сада, но это видение списали на кошмарный сон: у мальчика наблюдались определённые проблемы с рассудком, которые только усугубились после этого случая. Так или иначе, свойства светляка на этом не заканчивались. Удивительным находили то, что после появления этого объекта в том или ином саду, из него пропадали все статуи, напоминавшие хотя бы отдалённо живых существ; иногда находили лишь опустевшие постаменты, но иногда были и следы, отпечатки ног или лап соответствующих существ. Я пришёл к выводу, что речь здесь шла именно об оживающих статуях. Я даже нашёл несколько в окрестностях, когда прибыл туда, в основном в разбитом и разломанном состоянии, но очень далеко от тех садов, из которых они были украдены или сбежали, выбирай любое слово. Меня очень заинтересовало это дело, но показания были весьма сбивчивы и противоречивы, так что я мало преуспел. Но когда до меня дошли слухи о том, что недавно Блуждающий Огонек был замечен на болотах Дах-Кетта, я не мог упустить возможности из первых рук получить эту информацию. И вот я здесь. Показания свидетелей действительно правдоподобны и похожи на то, что я слышал о явлении раньше. Медовый свет, тихий голос, правда в этот раз помимо него на болотах наблюдался некий огромный гуманоид, зверолюд или демон. Я же убежден, зная о природе светляка, что это очередной ревенант. Их давно не видели, последние встречи были зафиксированы пару недель назад, но я надеюсь напасть на их след в глубине болот. Я возьму проводника; эти гоблины необычайно дружелюбны, если пообещать им достойную плату. Я постараюсь держать тебя в курсе событий, если мне удастся найти время и место написать тебе пару строк, однако не прошу отвечать, так как не могу поручиться за то, где буду находиться в ближайшие несколько дней. Прошу только, сохрани мои записи на случай, если я не смогу этого сделать. Засим мне пора бежать. Твой Н. Дорогая Л., Дела идут лучше, чем я предполагал. Хотя никаких следов Огонька я не видел, нам встретились следы рук и отпечатки лап животного, которого на болотах раньше не встречалось, по словам проводника. Гоблин, который меня ведет, действительно хорошо разбирается в местности и не проявляет особенного любопытства. Однако я не сообщал ему об истинных целях наших поисков, и я чувствую, что между нами растёт недоверие. Как-то раз я попытался расспросить его о местных слухах и новостях о том, что я ищу, но ответ не был ни подробным, ни, как мне показалось, искренним. Единственное, что я уловил — он очень недоволен тем, что я интересуюсь подобными вещами. Но это не его забота, покуда он получает от меня деньги. Природа болот многообразна и удивительна, и мне кажется, ты бы оценила по достоинству эту обстановку. Столько уродливых зверей и сломанных жутких растений в одном месте я давно не встречал. Кажется, будто какой-то больной художник специально прибыл сюда, чтобы исказить все формы и цвета, разбить их на части, перемолоть в своём измученном сознании и изваять чудовищные гротескные карикатуры на ту действительность, к которой мы привыкли. Да, нам с тобой довелось повидать всякого, но даже на фоне моих воспоминаний это производит гнетущее впечатление. Привал окончен.       Я заканчиваю это письмо днём позже, так как нашу прошлую стоянку пришлось быстро свернуть из-за внезапного налёта каких-то падальщиков, тоже редких в этих местах. Я вырвал у них несколько перьев, и прикрепляю их к письму вместе с образцами болотного мха и необычных местных поганок, отчего-то очень привлекательных для светляков: мне показалось, ты найдешь эти материалы полезными. Мой компаньон нервничает, и я вместе с ним. Наутро к нам присоединился ещё один человек. Он представился, как Вейтан, и рассказал, что отбился от группы охотников, которая должна была провести его через болота на другую окраину острова. Я разглядел в потёртых круглых узорах на его доспехах полустёршиеся колёса, и мне стало не по себе. Очевидно, что это паладин Солнца, и его цель здесь схожа с моей — выследить чудовище, но едва ли он пожелает его изучать. И в этом наши с ним интересы не сходятся, как ты понимаешь. Однако мне удалось сохранить спокойствие, и ответить ему такой же ложью. Мне кажется, впрочем, что мой собственный костюм — я все еще ношу, не очень мудро, но другого плаща у меня нет, орденское чёрное оперение, — посеял и в нем некоторые сомнения, но я надеюсь, наши пути разминутся скоро. Если нет — я помню твои уроки и смогу дать отпор в рукопашном бою. К тому же, здесь полно ядовитых растений, а уж в них я разбираюсь. С пожеланиями удачи, Н. Л.,       Дела мои очень плохи. Мое зрение, похоже, снова ухудшается, я с трудом вижу этот лист на расстоянии вытянутой руки; возможно, виной тому густая облачность, но лёгкая слабость в теле явно не связана с погодой — похоже, я все-таки подцепил какую-то болотную заразу. Но пока это не самый главный повод для беспокойства. С утра я обнаружил, что наш проводник бросил нас посреди топей, забрав почти всю провизию и карту в придачу. Я могу его понять, но никак не могу оправдать такое злодеяние. Мало того, что я потерян, я ещё и в компании с врагом, который теряет терпение так же быстро, как и я. В его взгляде читается неприкрытая неприязнь, а временами — страх и нетерпение. Он попытается убить меня, как только мы дойдем до цели, которая всё ближе. Мы нашли цепочки огромных звериных следов и следов кистей рук, кружащих в окрестности. Они довольно свежие, и встречаются часто. Судя по всему, оно тяжелое и крупное, но меня не оставляют надежды на мирные переговоры. Вейтан сказал мне с утра, что видел за деревьями в тумане огонь, пока стоял на страже в начале привала; он не решился, впрочем, пойти и проверить его источник, памятуя о блуждающих огнях, завлекающих путника в трясину. Я упрекнул его в трусости, но ответа не получил. Подозреваю, здесь и есть моя цель. Не знаю, сколько я ещё готов кружить по болотам, и не знаю, когда я смогу в следующий раз тебе написать. Надеюсь, что как можно скорее. С надеждой на возвращение, Н. P.S. Рыцарь подглядывает через мое плечо, пока я тебе пишу. Пока не страшно, но очень подло с его стороны, читать личную переписку с незнакомым человеком. Надеюсь, он прочтёт это и подумает над своим поведением. Дорогая Л.,       Не знаю, как уместить в одно письмо все то, что произошло за последние дни. Я потерял точный счет времени; вокруг всё время сумрачно, и мне кажется, что это снова из-за моих глаз, а не из-за погоды. Я опять начал терять зрение, от слабости ли или от отсутствия твоей заботы. Мы блуждали часами по топям, и Вейтан, до сих пор молчаливый, вдруг разговорился. Он болтал о себе, о своих надеждах и мечтах, о страхах и истинных целях. Да, мои предположения подтвердились, но не полностью: это действительно паладин, самопризнаный слуга солнца, но он далеко не такой решительный, как наши с тобой знакомые. Он тоже не знает, с каким чудовищем придется иметь дело, но надеется пообщаться с ним прежде, чем бороться. Мне кажется, он даже не знает, зачем ему всё это, но выяснять и переубеждать у меня не было ни времени, ни желания Он пытался расспрашивать и меня, но я отвечал крайне мало и многое придумывал на ходу. Несмотря на мою враждебность, мой спутник почему-то продолжает держаться меня и даже помогает. В один день я, плетясь позади, соскользнул и попал ногой в трясину; паладин вернулся за мной почти тотчас, когда не услышал ответа на какой-то вопрос. И вернулся он не для того, чтобы добить или забрать вещи и оставить умирать (как наверняка сделал бы я), а для того, чтобы вытянуть и потащить дальше, за собой. Видимо, ему нужна компания, даже если она его задерживает, мешает и никак не отвечает взаимностью. Но главное не это. Пока я тащился, хлюпая водой в ботинках, позади рыцаря, отвечая ему невпопад что-то о своей выдуманной жизни, он вдруг остановился и попятился, оттеснив меня на возвышенность и едва не прижав рукой к дереву. Он указал на что-то вдалеке, но разглядеть огромный тёмный силуэт я смог только тогда, когда он стоял уже совсем рядом, а рыцарь размахивал перед ним мечом, пытаясь его отпугнуть. Я постараюсь его описать во всех подробностях, которые мне удалось разглядеть. Существо ходит на двух ногах, как человек, но его нижние лапы — звериные, напоминают лапы оборотня. У него длинные руки до колен и согнутая спина; по-видимому, ему тяжело ходить прямо. Я рассмотрел его фигуру, и мне показалось, что это женщина, с узкой талией и заметной грудью, но её плечи и руки удивительно не подходят туловищу. Голос у неё также женский, хотя и очень низкий. О лице я не могу ничего написать подробно, хотя оно определенно человеческое, как и копна вьющихся коротких волос неопределимого цвета, а также большие бледно-зелёные глаза. На голове я заметил огромный шрам, будто ему проломили голову, а потом грубо сшили. Шрамы видны и на руках, на плечах и запястьях, а также на звериных лодыжках. Неестественная фигура и странные, неуверенные и одновременно сильные движения напомнили мне о творениях некромантов и эльфийских слугах. Да, Л., я определенно нашел то, что искал, но почему-то совершенно не рад. Меч не произвел на чудовище никакого особенного впечатления. Оно остановилось там, где до него не дотянуться, и без злобы, недоверия или злорадства спросило: «Где человек с сияшкой (?!) на голове? Мы потерялись». Что-то детское и непосредственное было в её тоне, и я пожалел, что не смог ответить. Вейтан же спросил, что она имела в виду. «Светяшки, как бывают наверху ночью. Маленькие блестяшки, но на голове». Мы поняли, что она говорит о звёздах, но так и не узнали, что имеется в виду. Фонарь, быть может? Да, точно, ответило оно, и тут же спросило: «Что такое фонарь?». Ночью, посреди опасных топей, с враждебным вооруженным человеком и непонятным чудищем напротив этот разговор показался мне крайне комичным, оттого я и пишу его тебе. К тому же, необходимо подробнее описать его привычки. Мы объяснили понятие фонаря, всё менее намереваясь вступать с незнакомкой в сражение, и она продолжила сыпать вопросами насчёт нас и слов, которые мы использовали. В конце концов я намекнул на то, что продолжать разговор посреди топи было бы неуместно и неуютно, и она радостно согласилась. «Да, возьму вас с собой. Папа порадуется». Меня вдруг поразило осознание: человек с фонарём, должно быть, и был тем самым сказочным Блуждающим Огоньком, создателем конструкта и мастером биомагии! Судя по всему, он был разумен и достаточно безобиден, на первый взгляд. Я попытался расспросить побольше, но вместо ответа она вдруг схватила нас за руки и потащила прочь, прямо через трясину, так быстро перебирая своими длиннющими звериными ногами, что мы едва успевали за ней. Всё мелькало мимо, я не смог заметить дорогу, но наконец, когда я очнулся, мы стояли перед небольшой хижиной на возвышенности. Над ним нависали ветви древнего дерева, один из листов которого я поднял с земли и также прикрепляю к письму. Если нас придется искать, используй это в качестве ориентира. Текстура листа подозрительно напоминает крупную чешую или даже плавники. Сомневаюсь, что оно естественного происхождения. Чудовище притащило нас внутрь. Внутри дом показался просторнее, чем снаружи, и но моим первым впечатлением был резкий, чересчур сильный запах каких-то прелых трав и тины, гораздо сильнее, чем на болоте. Рассмотреть комнату подробно не удалось из-за темноты и всё худшего зрения, хотя я могу отметить нагромождение больших предметов, возможно мебели или ящиков, между которыми было сложно пробираться. Хозяйка — если я могу её так назвать, не уверен в её роли во всём этом — привела нас в соседнюю комнату, сильно меньше, с полом, устланным соломой и маленьким окошком под крышей, и велела ждать тут. Я жду всё там же, и дописываю это письмо из последних сил. Меня страшно клонит в сон, но я понимаю, что надо закончить прежде, чем я провалюсь в беспамятство, иначе я забуду всё, что хотел сообщить и начну мешать сны с реальностью. Л., я не склонен к суевериям и сентиментальности, но сейчас мне правда не по себе. Словно что-то ужасное нависло надо мной, стоит за моим плечом или смотрит из-за угла. Я слышу ветер за окном и дыхание моего спящего напарника, и силюсь уловить в тишине хотя бы еще один звук, который бы потревожил это спокойствие, которое тянется, как горький тягучий мёд. Опасности обычно подталкивают меня, заставляя искать решение, но сейчас я не чувствую ничего, кроме апатии и смирения. Наверняка не в последнюю очередь из-за этой проклятой лихорадки. Это также важно отметить: возможно, некоторые из моих сообщений окажутся всего лишь болезненным бредом. Постарайся, пожалуйста, отличить иллюзии от правды, когда будешь читать эти строки. Доброй ночи и приятных снов, Н. Л.,       Кажется, становится лучше. Мне сказали, что я проспал почти весь день, не просыпаясь ни разу, но слабость ушла, как будто её никогда не было, и я снова могу видеть практически так же хорошо, как в момент выхода. Мы всё так же сидим в этой комнате, полной соломы, и бледный призрачно-серый свет проникает сюда через маленькое окошко под крышей. Я был совсем не прочь оставаться здесь до прихода хозяина, но мой спутник-паладин слегка взволнован. Когда я проснулся, он сидел в противоположном углу и гневно смотрел на дверь, но не шевелился. Через какое-то время он заметил мою активность и предложил помощь с чем-нибудь, но я снова постарался отвечать как можно более враждебно. Его это определённо сбивает с толку, меня это только забавляет. Тогда он снова разговорился. Сначала он сообщил, что его терзали подозрения и неприязнь к этому месту и этому существу, хотя он и понимал, что имеет дело скорее с жертвой, чем с извергом. Он пояснил это тем, что на руке, явно не принадлежащей этому торсу и голове, он заметил характерный рисунок на коже. Такой рисунок, похожий на семилучевое солнце, носил на том же месте его товарищ-рыцарь из другого ордена. Об этом товарище он давно не слышал, но была версия, что он пропал в ходе очередной охоты на чудовищ. Могло случиться, хотя моему спутнику до последнего не хотелось в это верить, что создатель этого ревенанта забрал паладинские руки у покойника и приставил своему творению. Интересно, кому тогда принадлежали остальные части. Вейтан моего интереса не разделил и разозлился, посчитав, что я над ним издеваюсь. Затем он рассказал, что нашел под соломой у противоположной стены комнаты люк. У него удалось его открыть, но он не решился в одиночку спускаться в него, хотя его уже давно мучает любопытство по этому поводу. Любопытство это заразило и меня. Выяснив, что хозяйки дома нет, она должно быть снова ищет своего «папу» в топях, мы как можно тише проберемся в подпол дома, освещая дорогу с помощью заклинаний.       Я предполагал что-то подобное, когда мы начали спускаться, но всё отказывался поверить в это и увидеть своими глазами. Я снова заканчиваю это письмо сильно позже, спрятавшись в углу, так, чтобы никто не мог мне помешать. Дверь в «погреб» вела к целой сети пещер, сырых и промозглых, разветвлённому лабиринту естественных судя по всему тоннелей, ведущих каким-то образом во все стороны сразу. Я почему-то сразу подумал о муравейнике, но к счастью никаких гигантских муравьев, способных прогрызть в известняке такие тоннели, поблизости не обнаружилось. Мы шли наугад, постепенно спускаясь все ниже, и единственным источником света служили нам мои руки, в которых горел волшебный огонь. Мы сворачивали в случайные тоннели, не боясь заблудиться, так как рыцарь оставлял на каждом повороте зарубки на мягком камне. Я не следил за временем, и не знаю, сколько мы шли, пока странный химический запах, смешанный с едва уловимым запахом крови, не почудился мне из уходящего резко вниз прохода. Запах тины и прелых трав, тем временем, никуда не пропадал, но тот новый запах практически перебил его. По мере того, как мы спускались, запах усиливался, но я никак не мог разобрать, что он означал. Какой-то совершенно новый, но совершенно определённо отталкивающий. Из знакомых оттенков я мог уловить только какой-то травяной, мятный, а также всё более заметный металлический запах крови. Мне попался кусок ткани, смоченной в этом растворе — я положил её в пустой флакон и прикладываю к этому письму. Наконец проход прекратил спускаться и привел нас к замкнутому помещению, низкому, но весьма обширному — мой огонь не смог осветить его целиком ни от входа, ни даже из центра. Он смог однако выцепить из темноты всё, что нужно. В центре был виден большой темный силуэт стола, на котором в свете моих рук поблескивали какие-то металлические и стеклянные приборы. Лишь подойдя поближе, я опознал в некоторых из них ножи, похожие на те, которые используешь ты в своих изысканиях. На дереве также обнаружились тёмные пятна давно въевшейся грязи, которые пытались оттирать, и ворох бумаги, как-то схваченной в грубую кожаную папку. Я открыл её и просмотрел записи, но шифр оказался совершенно не понятным. Автор, кажется, даже не использовал никаких знакомых нам символов, и едва ли писал на каком-либо из известных нам языков, так как никакой системы в его закорючках я не нашел. Они шли построчно, как нормальный текст, и по кругу, вдоль кромки страницы, и по диагонали, иногда прерываясь схематичными иллюстрациями чего-то, что мне напомнило лишь сосуды странной формы. Забирать его с собой я побоялся, и сам текст вселил в меня противоречивые чувства. Страх, в первую очередь — я думал, я давно потерял способность его чувствовать, так долго обитая в тенях. Но нет, неизвестные запахи и непонятные символы вселили в меня глубокое беспокойство, о существовании которого я почти забыл. Извини за лирическое отступление, но важно понять мои ощущения, чтобы как следует воспринять дальнейший рассказ моими глазами. Оторвавшись от чтения я понял, что рыцаря рядом со мной не было. Он стоял у входа, не двигаясь и отрешенно озираясь по сторонам. Лишь тогда мне пришло в голову повнимательнее рассмотреть помещение в общем, и я обнаружил причину его беспокойства. Я осветил помещение поярче, подкинув огонь вверх, и заметил наконец вдоль «стен» еще несколько столов, на которых лежали знакомые тёмные силуэты. Части тел, звериных, полузвериных, так же как и искалеченные тела разумных, были аккуратно разложены на них ровными рядами, по размеру и виду, как инструменты на столе в центре. Мне не привыкать к таким зрелищам, работая с тобой, но вот рыцаря пришлось какое-то время успокаивать. Не думал, что таких слабонервных берут в борцы с чудовищами. Что интересно, крови вокруг почти не было, и весь мусор был аккуратно собран в углах. Я сделал вывод, что мы находились в мастерской биоманта, скорее всего — того самого Блуждающего Огонька, творца ревенантов, определённо высоко разумного и хорошо организованного существа, что можно было понять и по работам, и по устройству рабочего места. Мои догадки подтвердили части каменных тел, сложенные в самом дальнем углу, и судя по слою пыли давно оставленные в покое. Его руке принадлежали и оживающие скульптуры, и наверняка звероподобная барышня, которая притащила нас сюда. Когда Вейтан наконец смог изъясняться, он предположил, почему нас сюда привели. Не знаю, почему я не понял это сразу сам, но от его идеи мне резко стало не по себе. Очевидно, для экспериментов им требовалось больше живого материала. Которым и должны были послужить мы. Я понял, что мои руки холодеют, и что огонь разгонял темноту теперь не сильнее, чем крошечная искра от огнива. Я никогда не думал, что ощутить себя на месте подопытного так жутко. Я наблюдал бесчисленное множество раз за биомантами, и не испытывал никаких особенных чувств по поводу их занятия, но сейчас я вдруг понял со всей глубиной ужаса, каково это — быть на месте беспомощной жертвы. Без шанса защититься и спастись. Надеюсь, Л., твой хозяин защитит тебя от подобного. Не ожидая моего ответа, паладин схватил меня поперек туловища и рванул обратно через извилистые червоточины, следуя своим пометкам. Мы вернулись как раз в тот момент, когда в соседнем помещении открылась дверь и конструкт вернулся в хижину, судя по звукам, один. Вейтан оставил меня в том же углу, в котором я проснулся с утра, а сам начал готовиться к бою. В его рюкзаке нашелся небольшой боевой топорик, с которым он притаился возле двери, ожидая, пока противник зайдет в комнату. Когда дверь открылась, он бросился на существо, но то оказалось быстрее и сильнее. Стоило ему замахнуться, как оно перехватило его руку, ударило его головой в живот и оттолкнуло от себя, и, пока он пытался вернуть себе равновесие, обрушило удар обеими руками на его голову. Когда рыцарь рухнул наземь, я бросился на помощь, но остановился, когда существо обернулось ко мне. В его глазах не было ни злобы, ни угрозы, лишь непонимание и страх. Как, скорее всего, и в моих. Может ли быть, что оно искренне не осознавало, что происходит и что произойдет, и недоумевало, почему Вейтан злится на неё? Она задала такой вопрос, и я не смог ответить. Я вернулся в свой угол, но существо не покинуло меня, а устроилось рядом, ища компании. Я сказал ему, что оно зря напало на рыцаря, и оно извинилось передо мной. Затем оно начало задавать другие вопросы, на которые я с трудом мог ответить простыми словами. Зато мне удалось расспросить её об этом доме и создателе, но ничего нового я, по сути, от неё не узнал. Она ничего не помнит о том, что было до хижины и болота, и никогда не покидала этот дом надолго. Подозреваю, что раньше ничего и не было. Ещё она упомянула о снах, которые видит, с другими людьми и местами, «в которых все зеленее и краснее, чем тут». Сложно понимать её сравнения — она описывает звуки вкусами, ощущения — цветами, путает называния бытовых вещей и действий, временами даже забывает, о чём только что говорила. Но тем не менее, честно говоря, это создание мне даже симпатично. Оно чересчур искренне для боевого конструкта, как маленький любопытный ребёнок. Несмотря на ужасающую внешность, что-то в ней трогает до глубины души. Мы позаботились и о рыцаре, благо у него нашлись средства от ран. Он не сильно пострадал от удара, но отлежаться ему придется. И пока он лежит в обмороке, а существо дремлет подле меня, свернувшись, как котёнок, я дописываю эти строчки, проваливаясь в полудрёму. Надеюсь, что наше общение как-то повлияет на мою дальнейшую судьбу, и Огонёк помилует меня, если его создание вступится. Но впервые за много лет, Л., мне по-настоящему страшно. Даже сейчас, в этой милой полудремотной обстановке я борюсь со сном, как с противником, и пугаюсь теней, которые были для меня надежной защитой так долго. Замолви за меня слово перед Бездной, Н. Дорогая Л.,       Это нелепо и безрассудно, но мы не можем поступить иначе. Мне очень жаль бросать своё предприятие сейчас, когда мы так близко к цели, но моё предчувствие сейчас сильнее моего разума, и оно приказывает мне бросать всё и возвращаться домой. Ожидание затянулось, и даже несмотря на отсутствие признаков агрессии со стороны хозяина или хотя бы каких-нибудь сигналов от Огонька, который никак не вернётся, мы с Вейтаном решили, что необходимо бежать. Он, кстати, давно встал на ноги. Наверное, с прошлого письма прошла уже неделя, но я не могу быть уверенным — небо затянуто тучами, и ни солнца, ни звёзд я давно не видел. За то время, пока я сижу здесь, лихорадка так и не прошла, и я с удивлением обнаружил, что мои руки снова трясутся, пока я пишу эти строки. Рыцарь, кажется, в порядке, но что-то в его поведении меня настораживает. Он мало говорит, и только очень короткими и содержательными фразами. Чудовище же проявляет ко мне всё больше и больше заботы и доброты. Мы разговариваем через дверь, и я её речь становится со временем всё более гладкой и связной. Но каждый раз, когда я поднимаю глаза на Вейтана, я замечаю, что он пристально следит за нами из своего угла, сохраняя молчание. Ему скорее всего не нравится моя дружба с этим конструктом, но прямо он этого не говорит, даже когда я спрашиваю. Я опять не могу доверять ему, он попытается в этот раз оставить меня в топях, поскольку теперь я ему лишь обуза. Но и я не дам просто так с собой справиться. Я ещё помню твои уроки. Сейчас в доме никого нет. Мы уже успели обследовать его и найти все входы и выходы. Дверь наружу хлипкая, и даже если заперта, нам не составит труда ее выломать. Хотя больше мне нравится идея выйти в окно — это не так заметно. Мы пойдем с разных сторон дома, и разойдемся в разные стороны, чтобы запутать следы, а затем каждый из нас свернет на север, чтобы оказаться вместе на дороге к посёлку, которая должна быть не очень далеко, судя по карте (карта острова нашлась в кабинете в подземелье, и дом на ней был обозначен ярким крестом и подробно прорисованным деревом). Если через день мы не встретимся, дожидаться друг друга не станем. Я надеюсь, что мы не встретимся. Теперь к совсем грустному. Это мое последнее письмо из болот: у меня больше не осталось элементалей, хотя бумаги и чернил еще в достатке. Поэтому я не смогу подробно сообщать о дальнейшем путешествии, пока не доберусь до ближайшего поселения. В северной части острова есть небольшой посёлок, в котором нам наверняка удастся укрыться и найти способ связи. На случай же, если нет, если мне не удастся выбраться из топей или если Огонёк поймает меня — передай нашим знакомым о том, чем я занимался, и где я в последний раз был. Может быть, хоть кто-нибудь из них закончит начатое. А ещё я должен выразить свою искреннюю признательность тебе, Л., за всё, что ты для меня сделала, за всё, чем ты была для меня все эти годы…Мне бы никогда не хватило смелости сказать все это вслух, но я надеюсь, ты поймешь, что я имею в виду, ведь мы… - И бла, бла, бла… - голос женщины вдруг перешел в шёпот и совсем затих, пока она пробегала глазами последние строчки. Затем она резко скомкала лист и бросила под ноги, где покоились остальные, уже прочитанные страницы, а после взяла со стола ещё одно письмо, попутно наградив злобным взглядом студента, подавившегося из-за этого своим ехидным смешком. - Последнее. Дорогая Л.,       Как я и обещал, мне удалось добраться до города практически в целости и сохранности. Однако побег был не из лёгких. Окна, как мы и думали, оказались незаперты, и выбраться через них не составило труда. Выходя из здания, с разных сторон, мы не обнаружили никого поблизости, но стоило нам спуститься с возвышенности, пересечь топь вокруг и добраться до ближайших деревьев (мы шли порознь с разных сторон, но я не упускал другого из вида), как я заметил силуэт нашего знакомого чудовища, выступающий навстречу. Когда я увидел его злобный взгляд, когда оно направлялось ко мне, мне снова стало хуже. Мои ноги подкосились, из-за слабости от болезни и нервного напряжения, и я осел на землю, прислоняясь спиной к дереву. Я попытался поднять руки и начать колдовать, но они меня не слушались. Я попробовал поговорить и успокоить её, но мои слова были едва слышны даже мне самому. Не представляю, отчего она так злилась. Видимо, от Огонька пришли какие-то ещё указания, и ей было надо задержать нас в доме, а может быть это были её личные амбиции и что-то вроде жуткой привязанности к своим пленникам. А Вейтан вдруг побежал ко мне, и конструкт бросилась к нему навстречу. Хотя топор у него и отобрали, меч свой он нашел, и теперь, когда места было много, размахивал им, не боясь зацепиться за стены. Чудовище, впрочем, проявляло чудеса ловкости, то и дело уворачиваясь от ударов и пытаясь оказаться у него за спиной. Я пытался следить за их движениями, но они сражались слишком быстро, и я переставал понимать, что происходит. Тогда я наконец взял себя в руки, поднялся и побежал вперед, не разбирая дороги. Не знаю, что происходило за моей спиной, я не слышал ни криков, ни звуков ударов, ничего, кроме звуков болотных птиц и хлюпанья грязи у себя под ногами. Небо всё так же было затянуто тучами, и я не знал, в какой стороне север и куда я бегу, но когда я наконец выбился из сил и повалился на мох под деревом, я нашел время привести в порядок мысли. Совершенно не хотелось возвращаться за рыцарем. Если он и был ещё жив, он наверняка бы не обрадовался, увидев меня. А если там чудовище, весь этот побег оказался бы бессмысленным. Поэтому я собрался с силами, встал и огляделся в поисках ориентиров. Недалеко я заметил свежую тропу, ведущую так же вперед, туда же, куда я бежал до этого. По этой тропе я вышел к наезженной дороге, и через несколько минут увидел впереди фонари. Первым моим желанием было спрятаться за кустами: я подумал сперва вовсе не о местных жителях, а о Блуждающем Огоньке, который теперь вместо любопытства вселял в меня только страх. Но затем я расслышал голоса, и вышел навстречу тем, кто пересекал болото. Это оказалась небольшая группа крестьян или торговцев, я плохо слушал. Но у них была повозка, на которой они великодушно освободили для меня место и согласились довезти до города на северном берегу. Я пишу это спустя неделю. Даже не пишу — я диктую писарю в храме Реки, поскольку от истощения и напряжения мое зрение снова практически пропало. Я с трудом могу разглядеть свои руки. Надеюсь, что все станет лучше, если я снова начну следовать твоим советам и вылечусь от болотной болезни. Однако у меня есть еще, что рассказать тебе, не в письме. Я смог связаться с другом, который обитает в настоящее время на Таресте, далеко на западе, и тот согласился меня приютить на какое-то время. Встреть меня там через два месяца на пристани, на южном берегу. С надеждой на скорую встречу, Твой Н.