Inside of me

Они договорились встретиться в круглосуточном кафе недалеко от места, где Канда припарковал машину. Аллен к тому моменту уже спал сном младенца, явно согревшись благодаря отданному ему свитеру. Дэйся любил копаться в информации. Он мог сутки напролёт искать что-то, и не важно где, будь это интернет или же стопка старых газет. Дэйся обладал редким даром складывать логические цепочки из разрозненных фактов, сопоставлять их друг с другом и делать выводы. В школе учителя не любили его именно из-за того, что ребёнок запросто загонял в угол вопросами по их же предметам. Среди одноклассников он прослыл зазнайкой и ботаником, а среди учителей — злым гением, который мог бы направить свой дар в правильное русло, если бы не характер. Дэйсе было мало просто блистать на уроках отличными знаниями, ответами у доски, победами на олимпиадах. Он получал удовольствие, лишь когда загонял в угол противника словами, делая его совершенно беспомощным. Канда называл его мазохистом и садистом одновременно, так как получать наслаждение от издевательств как над собой, так и над другими, способен далеко не каждый. Конечно, подобное существование в детские годы наложило отпечаток на взрослую жизнь, и Дэйся полностью закрылся от людей, а тех, кого он подпускал к себе, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Проверив историю звонков, Канда и правда обнаружил несколько пропущенных от Дэйси. Он отключил телефон на тот случай, если будет звонить Лави — недосып взял своё и приказал избавиться от предполагаемых вмешательств извне. Лави подошёл спустя десять минут после того, как Канда занял свободный столик. Его щёки зарумянились, а воротник куртки был высоко поднят. Лави заказал горячий чай, растирая заледеневшие руки. — А ты умеешь скрываться, когда захочешь. — Выключить телефон — не такой уж и гениальный способ. Он усмехнулся, обняв руками только что принесённую кружку, от которой шёл пар. — В последние дни ты был похож на живой труп. Я волновался, когда ты пропал, — признался Лави, опустив взгляд. — Я в состоянии позаботиться о себе. — Значит, интрижка? — Мне твоих хватает. — Это не ответ. — Вопроса не было — лишь предположение. — Знаешь, иногда мне хочется тебе врезать, — сдался Лави, доставая из кармана сложенный лист. — Понятия не имею, зачем Дэйсе потребовалось передавать тебе эти фотографии, но ты мой должник, Юу. Если бы ты не вырубил телефон, он бы сам переслал тебе их. Листков оказалось два. На обоих в чёрно-белых тонах были напечатаны фотографии одного и того же человека. Поначалу Канда не придал этому никакого значения и лишь после внимательного сравнения понял, что это разные люди. На первом был изображён молодой мужчина лет двадцати пяти с тёплой улыбкой и копной тёмных волнистых волос, судя по всему, достаточно длинных — они были собраны в низкий хвост, прячущийся за спиной. На юноше было какое-то светлое пальто. Внизу стояла подпись: «Мана». На второй фотографии был изображён в точности он же, но только с короткими волосами. Однако было что-то отличающееся во взгляде и улыбке. Канда не был силён в разборе человеческих эмоций, но мог однозначно сказать, что улыбка на второй фотографии была фальшивой. Неискренней. Подпись под ней гласила: «Неа». — Это Дэйся сказал бы тебе лично, но… — Лави замолчал, протягивая Канде свой телефон с открытым смс-сообщением: «Они не просто братья, они близнецы!» — Куда ты умудрился влезть, Юу? Если у тебя проблемы… — У меня нет проблем. — Но ты не общался с Дэйсей с тех пор, как начал работать с людьми. Не нужно возвращаться к прошлому!.. — Иногда прошлому приходится жить и в настоящем, — голос принадлежал незнакомому человеку. Канда не сразу почувствовал, что за его спиной кто-то стоит, но как только последняя фраза прозвучала практически около уха, он невольно ощутил, как немеют пальцы на руках. Этот голос… Он уже слышал его, только не настолько отчётливо. Голос, из-за которого его мучили кошмары и бессонница последние полторы недели. Голос, который шептал неприятные вещи, забывающиеся сразу после полного пробуждения. Канда не посмел оглянуться. Вместо этого он посмотрел на Лави, который неотрывно смотрел на что-то позади. Но ведь голос слышал только он сам, разве нет? Почему же тогда Лави?.. Цепочка мыслей оборвалась, как только молчание прервали медленные шаги. Человек обошёл столик кругом и сел на пустующий третий диванчик. — Полагаю, доброй ночи? Потребовались, наверное, несколько долгих секунд, тянувшихся подобно резиновым минутам, чтобы понять, что рядом сидит он — человек с фотографии. У него была слегка смуглая кожа и светлые янтарные глаза. Короткие волнистые волосы отливали каштановым оттенком, а улыбка, застывшая на губах, действительна была словно нарисованной. Но ведь это невозможно? Люди на обеих фотографиях мертвы. Канда бросил мимолётный взгляд на них. Короткие волосы. Неа… Неа? Тот, кого Аллен зовёт Четырнадцатым? — Не думаю, что мой образ сильно отличается от фотографии, — сказал Неа, покачав головой. — Вы знакомы? — Лави сделал повторяющийся жест указательным пальцем, переводя его с Неа на Канду и обратно. Неа оказался быстрее. Он подпёр подбородок и с елейным выражением лица обратился уже к Лави: — Я помню твой голос, он остался в памяти Аллена. И ещё совсем недавно… он слышал его вновь. Но не видел тебя. Какая жалость. Я уж было решил, что с тобой у меня будет гораздо больше шансов — как-никак, а человек из прошлого мог бы сильно повлиять на ситуацию. Лави перевёл непонимающий взгляд на Канду. Канда был бы не против дать хоть какие-то объяснения, однако он сам совершенно ничего не понимал. Если бы не Лави, он бы посчитал себя полностью тронувшимся умом от недосыпа. Но ведь Лави сейчас тоже здесь, сидит и задаёт вопросы, на которые, похоже, есть ответы только у призрака — никак иначе Канда не мог его назвать. — Как… — начал было он, но голос дрогнул и оборвался. — Как я здесь оказался? — закончил за него Неа. — Очень просто — нужно сказать спасибо тебе. Я говорил не трогать моего Аллена, но вы, люди, всегда идёте против запретов. Запретный плод сладок, не так ли? Хотя тебе даже не пришлось к нему притрагиваться — Аллен отреагировал и без этого. Неа вытянул руку перед собой, сжал в кулак, а потом снова раскрыл, с блаженством рассматривая пальцы. — Я уже давно не видел своего тела. И не чувствовал его. Прекрасные ощущения. — Тебя не должно здесь быть, — твёрдо сказал Канда, на что получил вопросительный взгляд. — Все претензии к Аллену. И к тебе, конечно, — он улыбнулся шире, чем раньше. — Знаешь, Аллен ведь действительно старался жертвовать собой, и у него получалось. Бедняжка закрыл себя в четырёх стенах и перестал контактировать с людьми, строя из себя выжившего из ума. Стоит признать, актёр из него довольно хороший, я даже начал переживать, что у него получится сидеть так не один десяток лет. Однако всем когда-нибудь бывает плохо. Простуда, отравление, просто плохое самочувствие. Те моменты, когда люди не способны контролировать не только собственное тело, но и разум. У меня получилось убедить соседей подать на Аллена жалобу, а у тебя получилось ворваться к нему в квартиру. Я тебя недооценил: будь у меня выбор, я бы поставил на него, — Неа указал в противоположную сторону. — На Лави. Однако после того, как Аллен увидел тебя, всё пошло как нельзя лучше. Знаешь, чем опасно длительное одиночество без общения? Жаждой к этому общению. Жаждой эмоций и чувств. Желания тела и сердца берут верх над разумом — хватает каких-то незначительных, на первый взгляд, действий. Например, бинтовка раны на руке, несколько жёстких слов и убеждение в том, что ты сильный. Канда слушал плавный рассказ Неа и не находил в себе сил перебить. — Слабое место Аллена в том, что он захотел тебе довериться. И он не просто доверился — он позволил тёплому чувству внутри расти с каждым днём. Возможно, он сам ещё всё до конца не понял, но мне и не нужно, чтобы он понимал. Мне нужна лишь его способность, которая крепнет благодаря крепнувшим чувствам. — О чём ты говоришь? — Что ты знаешь о творчестве, Канда? — При чём здесь это? — И писатель, и художник лучше всего работают, окрылённые вдохновением. Этим вдохновением может быть что угодно: фильм, песня, прогулка по ночному городу, долгожданное блюдо, — он сделал значительную паузу, после чего посмотрел Канде в глаза. — Любовь, в конце концов. Канда вздрогнул. — Не делай вид, что удивлён, — Неа рассмеялся, — ты чувствуешь к нему нечто похожее, я знаю. Но Аллен — изголодавшийся волк, который готов пообедать даже несвежей падалью, чтобы выжить. Но под руку подвернулся ты. Может, ему даже повезло. В какой-то степени. Не спрашивая разрешения, Неа подтянул к себе кружку с чаем, которую заказывал Лави, сделал глоток и довольно кивнул. — Жаль, что сейчас у меня совершенно нет времени. Но когда оно будет, — он блаженно размял плечи, — мы непременно встретимся. Канда опомнился, лишь когда звякнул колокольчик над входом. Шею лизнул холодный воздух. Обернувшись, Канда увидел, как закрылась дверь, но на улице уже никого не было.

***

Под ногами хлюпали лужи. Ночью было не заметно, как небо затянули тучи, а где-то вдалеке засверкали молнии. Дождь начался неожиданно. К этому времени Канда уже почти подошёл к машине, но, застигнутый врасплох, остановился и запрокинул голову, ловя первые прохладные капли. Настроение было ни к чёрту. Виски сдавливала боль, глаза резало от желания спать даже несмотря на то, что сон сейчас был бы последним действом, которое хотелось совершить Канде. Теперь, когда он лицом к лицу столкнулся с причиной своей бессонницы, возвращаться в сновидения хотелось ещё меньше. Поверить до конца в происходящее он до сих пор не мог, но в голове вновь и вновь пульсировала мысль: неужели Уолкер живёт с этим постоянно? Бред, просто бред. Добравшись до машины, он уже изрядно промок, поэтому поспешил занять тёплое водительское место. Аллен крепко спал, свернувшись калачиком, насколько это было возможно. Ровно секунду будить его не хотелось, и Канда даже заколебался, вспомнив последние слова Неа. Но сейчас это было не так уж и важно. — Проснись, — во второй раз потряс его за плечо Канда. Аллен лениво разлепил веки, предварительно что-то промычав. Наверняка это были ругательства, потому что в этот раз пробуждение далось ему с трудом. Между тем Канда достал из-за пазухи фотографию Неа и едва ли не ткнул её в нос Уолкеру. — Это твой Четырнадцатый, не так ли? Услышав знакомое имя, Аллен окончательно проснулся, сначала с сомнением посмотрев на Канду поверх фотографии. — Давай же, хватит вечно строить из себя ненормального, — не выдержал Канда. Аллен взял фото и долго внимательно смотрел на него, будто видел человека в первый раз, а потом поднял вопросительный взгляд на Канду. — Откуда ты?.. — Неважно. Просто ответь. — Не знаю, где тебе удалось достать эту фотографию, но я её больше видеть не желаю, — отрезал Аллен, но Канда не собирался потакать ему. Достав второе фото, он перешёл к главному. — Они близнецы — в этом весь подвох? В личном деле на тебя, которое мне дали ещё на работе, Мана значился серийным убийцей, который застрелил собственного брата, а потом и себя. Лицо Уолкера буквально вытянулось от удивления. В следующее мгновение в его глазах стрельнула ярость, и он воскликнул: — Неправда! Канда прервал его резким жестом рукой. — Тогда в чём правда? Почему ты зовёшь Неа Четырнадцатым? Если это не потому, что он стал четырнадцатой жертвой Маны, то тогда почему? Аллен явно не собирался выкладывать всю информацию, но выбора по большому счёту у него не было. Канда чувствовал, как он разрывается от желания выскочить на улицу, но видел, что Аллен не из тех, кто поддаётся секундным порывам. — Мана не был убийцей, — в конце концов выдохнул он, отвернувшись. — Но ему пришлось им стать. Это Неа был тем, кто убивал людей. На моей памяти он много раз звонил Мане, после чего они постоянно спорили. Неа просил Ману о помощи после убийств — ему нужно было заметать следы. Но когда всё достигло критической точки, единственным способом было избавление от Неа, — Аллен в этот момент облизал сухие губы. — Мана сделал то, что должен был сделать. И Неа сам виноват в своей смерти. Он стал четырнадцатой жертвой самого себя. Поэтому я его так называю. Канда плотно сжал губы, обдумывая услышанное. Четырнадцатая жертва самого себя? Маньяк? Убийца? Убийца, использующий родного брата как… как что? Как прикрытие? Это ещё не вся правда. Слишком просто. Канда понимал, что за сокрытием информации должно скрываться что-то более важное, чем перемена мест слагаемых. То, что Аллен обвинил в убийствах Неа, а не Ману, как заявлено в официальных бумагах, ещё ничего не значило. В конце концов, Аллен провёл много времени на лечении, поэтому события в его голове сильно запутались. — Мне нужно найти Кросса, — выпалил Аллен, дотягиваясь до сумки на заднем сидении и что-то поспешно ища. — Если он знает, как избавиться от Четырнадцатого, его нужно найти как можно скорее. — Прекрати, — попытался оборвать его Канда, но лихорадочный страх в серых глазах говорил о том, что Аллен уже ничего не слышал. — Нужно продержаться… — Ты хоть знаешь, как найти твоего Кросса? Аллен замер, поднимая голову. Казалось, вопрос вернул его на землю, заставив вспомнить, где он находился. — Он оставил мне весточку во Втором Ковчеге, — Уолкер глупо улыбнулся. Сложилось впечатление, что у него снова снесло крышу. Канда ощущал примерно то же самое, когда впервые столкнулся с ним, но сейчас что-то в безумном выражении лица заставляло внутренне содрогнуться. — Если Кросс был во Втором Ковчеге, значит, он в городе. Он специально объявился здесь, чтобы я его нашёл. Но искать нужно быстро, иначе ищейки Адама из Первого Ковчега спугнут его. — Что ты опять несёшь, — пробормотал себе под нос Канда, устало проводя рукой по лбу. — Второй Ковчег? Что это за дрянь? — Нужно двигаться, Канда, — Аллен сел ровно, неотрывно смотря ему в глаза. — Нужно двигаться, иначе Четырнадцатый получит то, что хочет. Безумие, отчаяние и паника. Аллен выглядел настолько перепуганным, что его состояние на мгновение передалось и Канде. — Так что он, чёрт возьми, хочет? — Снова стать живым. Ему мало жизни во снах. — Бред. — Бред? После всего, что ты увидел, ты считаешь это бредом? Неа был убийцей, Канда. Ненависть, смешанная с желанием, способна на многое. — Но не на возвращение кого-то к жизни. — Для этого ему нужен я, — Аллен опустил взгляд, и Канда только теперь заметил блеснувший у него нож. Оказалось слишком поздно — новый порез на левой руке протянулся от локтя и ниже, почти до самого запястья. Несколько капель крови брызнули на брюки и сразу впитались. Цыкнув от собственной невнимательности, Канда быстрым движением достал из бардачка упаковку бумажных салфеток, вынул одну и приложил к порезу, гневно взглянув на Уолкера. — Хватит так делать — когда-нибудь доиграешься, — процедил он и выскользнул из машины, возвращаясь уже с аптечкой. Аллен не выглядел виноватым. Он молча позволил во второй раз забинтовать себе руку, следя за каждым движением. — Я его только что видел, — сказал Канда после пары минут молчания. — Пока ты спал. Лицо Аллена вытянулось в буквальном смысле. — Что?.. Где?! — Неважно, — отрезал он, — но я его видел. Вполне живого и настоящего. — Плохо, — Аллен высвободил только что забинтованную руку и запустил пальцы в волосы. — Очень плохо… Но как? Я ведь ничего не делал… один трюк с фокусом не могли дать такой эффект. Моя сила не развивалась, у него не должно было получиться… — Он сказал, что это из-за меня. Причитания резко прекратились. Аллен свёл брови и отрицательно замотал головой, перемещая ладони к ушам. — Нет, это не так! — практически заорал он. — Слишком просто, слишком просто. Слишком мало времени, и ты ничего не значишь! Бросив последние слова, Аллен выскочил из машины на улицу, где дождь уже прекратился, но оставил после себя сырой асфальт и многочисленные лужи. — Стой! — выкрикнул ему в спину Канда. Уолкер мчался быстро, отдаляясь с каждой секундой. Грязно выругавшись, Канда подхватил ключи, выскочив следом за Уолкером, нажал на кнопку — автомобиль жалобно пискнул и мигнул фарами — и побежал следом. В свете вечерних фонарей мокрый асфальт ярко блестел, а озёра из луж мешали нормально передвигаться. Приходилось тщательно смотреть, куда поставить ногу в следующий раз, но уже после нескольких брызг Канда плюнул на одежду и перестал искать обходные пути. Аллен тем временем выбежал на проезжую часть, едва не угодив под резко затормозивший автомобиль. Водитель высунулся в окно и что-то громко заорал, но Уолкер даже не обернулся. Канда успел пересечь улицу до того, как водитель вновь продолжил путь. Погоня продолжалась недолго — видимо, сказалось то, что Аллен не был привычен к подобным физическим нагрузкам. Он быстро выдохся и сбавил темп, а вскоре и вовсе остановился где-то посреди незнакомой Канде улицы, опершись на одинокое дерево и тяжело дыша. Не теряя времени, Канда быстро настиг его, стараясь не обращать внимания на собственное сбитое дыхание, и пригвоздил спиной к стволу. Бегло посмотрев на него, Аллен прикрыл глаза, часто дыша через рот. Канда злился. Его бесило, что временами Аллен вёл себя почти как нормальный человек, а временами — как полностью умалишённый. В этой ситуации Канда и сам чувствовал себя полным придурком, раз ввязался в неё. — Значит, слишком просто? — на выдохе произнёс он, гневно уставившись на Аллена — тот от неожиданности снова открыл глаза. — Ничего не значу, да? А он сказал иначе. Секунда — и Аллен взбрыкнул, попытавшись оторвать от себя прижимавшую его к дереву руку Канды. — Он всегда много чего болтал, даже при жизни! — дыхание ещё не выровнялось, поэтому Аллен говорил рвано, с перерывами, но громко. — Знаешь, что он сказал мне при первой нашей встрече? Знаешь? Что Мана взял меня под опеку только из-за него, из-за Неа! Я не хотел верить ему, понимаешь? Я видел перед собой лицо Маны — человека, который был для меня абсолютно всем. Я слышал тот же голос, но теперь этот голос говорил мне, что я всего лишь игрушка, купленная для забавы! — В твоей истории слишком много пробелов, не находишь? — Канда схватил его плечо крепче. — Хочешь сказать, Неа что-то было нужно от тебя до того, как он умер? — Не тупи, Канда! — взвыл Аллен. — Думаешь, я зря устроил то представление и попросил тебя участвовать в финале? Ты должен был обратить внимание! Должен был!.. — На твоего дурацкого голубя? Обратил. Хочешь сказать, ты его из воздуха слепил? Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому. Аллен неожиданно перестал брыкаться, а встал спокойно, словно слова Канды как-то подействовали на него. — Мана как-то сказал мне, что люди не поймут мою особенность, если рассказать о ней. Сказал, что будь у меня просто богатое воображение, было бы проще. Поэтому я показал фокус. Люди смотрят фокусы, и им неважно, какой в них секрет. Но именно этот секрет и нужен был Неа. Канда нахмурился, пытаясь уловить связующую нить. — То, что Неа нравилось убивать людей, было лишь частью его… особенности. Я тогда ничего не понимал из того, что рассказывал Мана — он выражался загадками и никогда ничего не пояснял. Но когда Неа пришёл сам, он сказал, что я не один. Что он тоже умеет делать нечто, недоступное другим людям. Это нечто оказалось снами, в которые он умел проникать, стоило ему только посмотреть в глаза человеку. — Только не говори, что ты умеешь творить подобную хрень. — Я всего лишь умею оживлять своё воображение. — Голубь… — догадался Канда. — И нож, который я приставил к твоему горлу. — Всего лишь, значит, — Канда не удержался от смешка. — С живыми существами сложнее. Голубь — только животное, к тому же небольшого размера. Чтобы воссоздать образ человека, требуется очень много сил, — Аллен задумался, но потом добавил: — Которых у меня нет. Но Неа постоянно ищет лазейки. — Например, когда ты спишь? Аллен кивнул. — Или когда я болею. Или нахожусь в обмороке. Но кровь и боль его на некоторое время сдерживают, — он поднял раненую руку. — Если он смог выбраться в реальный мир, пусть и ненадолго, дальше будет только хуже. Не нужно было тебе просить меня открыть дверь. — Хочешь сказать, это я виноват? — Неа зацепился за тебя, потому что понял, что ты так просто не уйдёшь! Я не мог позволить ему сломать ещё одну жизнь! — Прикрываешься благими намерениями? А как по мне, ты просто придурок с недотрахом, возомнивший себя спасителем мира. Гнев вспыхнул в Аллене не сразу. — Что он успел тебе наплести? — Что ты хочешь, чтобы я тебе хорошенько вставил, и это желание подпитывает твои фокусы, которыми и пользуется Неа. Прозвучала звонкая пощёчина. Канда даже не сразу понял, что щека вспыхнула от удара. Ошеломлённо повернувшись, он получил ещё одну не менее сильную пощёчину, которая теперь отрезвила его. — Совсем охерел?! — набросился он на Уолкера. — Не смей больше мне говорить такое! — Правда задевает? — Посмотрел бы я на тебя, будь ты на моём месте, когда к тебе даже и прикоснуться некому, — тихо сказал Аллен, закончив диалог, и медленно побрёл дальше по улице.