***
Сон оказался не таким уж и пустым. Несмотря на то, что Уолкер говорил о временной блокировке своего паразита, Канда просыпался несколько раз, с трудом понимая, где реальность, а где — нет. Это напоминало состояние прошлой недели, когда его будил голос Неа. Сейчас же никакого голоса он не слышал, только тишину и какие-то отдельные неразборчивые звуки. То же самое случилось и с самим сном. Вместо единой связной истории, какие порой приходят ночами, в моменты пробуждения Канда вспоминал лишь блёклые обрывки, покрытые белой пеленой, больше похожие на кусочки разорванной фотографии. В последний раз он проснулся от головной боли и утреннего света, заставившего открыть глаза. Канда некоторое время смотрел в низкий потолок, осознавая, как затекло тело и пересохло во рту. Вчерашний вечер вспоминать не хотелось, да и не было надобности. Он слышал, как рядом продолжал сопеть Уолкер, и из-за этого голова болела ещё сильнее. Переборов себя, Канда медленно сел, разминая пальцы на руках, и… Застыл от увиденной картины за окном. Улица превратилась в покрытую туманом пустошь. Он даже засомневался, что проснулся — то же самое было в том сне, только с неба не сыпался пепел. Очертания деревьев и домов терялись уже в нескольких метрах впереди, и Канда открыл дверцу, ступив на твёрдую поверхность, но не решаясь отойти дальше. Место напоминало мёртвый городок из какого-нибудь фильма ужасов. Небо было затянуто тучами, по проезжей части лениво ползли автомобили, которых тормозили светофоры. Всё выглядело так, словно никто и не замечал непривычно сгустившегося тумана. Сев обратно, Канда попытался растолкать мирно спящего Уолкера. Тот очнулся практически сразу, захлопал глазами и резко выпрямился, будто ему только что приказали бежать из горящего дома. — Я ведь не свихнулся или мне действительно пора проверять зрение? Повторять дважды не пришлось. Аллен молча вылез из машины, оглядываясь вокруг с едкой настороженностью. — Это Неа. Его рук дело, — он зябко обхватил плечи. — Но ведь ты уже проснулся. — Проснулся, но и он не спит, — Аллен нахмурился. — Я его чувствую. — Разве ему нужно играться с туманом? У него вроде бы другая цель. — Да, но это не мешает ему пользоваться моими силами, чтобы ослабить меня и прощупать почву. Он замолчал, когда из-за плеча вылетела чёрная бабочка. Покружив около Уолкера, она описала дугу, хлопнула крыльями и направилась куда-то в сторону. — Это тоже из-за тебя? — Канда припоминал, что в последний раз видел бабочку, когда обнаружил Аллена без сознания на ступеньках в подъезде. Тогда ему показалась глупой мысль о том, что она вела его за собой, но, как оказалось, предчувствие не обмануло. — Бабочки одни из наиболее простых живых существ, которых можно создать. Поначалу я не знал, но потом мне сообщили, и я понял: это и есть Четырнадцатый. Пусть в таком образе, но он может выбираться в реальность почти незамеченным. — Но ведь ты сейчас не спишь, чтобы тобой вот так легко пользовались, — с раздражением прошипел Канда, гневно уставившись на Аллена. — Ну, прости, это ведь из-за того, что я хочу, чтобы ты мне вставил, забыл? — огрызнулся он. Бабочка тем временем вернулась и села на капот, складывая и расправляя резные крылья. Канде впервые удалось рассмотреть её на свету, при близком расстоянии. Достаточно крупная и яркая (как бы не смешно это звучало при чёрной расцветке), чтобы её можно было заметить практически везде. Уолкер сказал, что она и есть Четырнадцатый? Что ж, раз ему неоткуда черпать такое количество сил, чтобы воссоздать себе человеческий образ, он использует более лёгкий вариант. Канде не понравилось, что такой смешной способ позволяет убийце свободно разгуливать на свободе. Разве что он делает это специально. Не просто так, разве нет? — Лави… — его пробил холодный пот. — Лави? — переспросил Аллен, уставившись на Канду широко распахнутыми глазами. — Когда объявилась эта тварь, я был не один! — объяснил Канда, поспешно возвращаясь в машину и поворачивая ключ в замке зажигания. — Садись! Аллен быстро сел на место, на ходу вернув спинку кресла в вертикальное положение. Туман постепенно рассеивался, позволяя увидеть что-то дальше своего носа, но поначалу ехать пришлось очень осторожно. Бросая редкие взгляды в сторону Уолкера, Канда успел отметить бледное лицо и выступивший на лбу пот. Аллен дышал с трудом, хоть и пытался это скрыть. Оживление воображения казалось ещё большим бредом, чем возможность находиться в одном и том же сне. Или же жить во сне, как удалось сделать Неа. Канда старался сосредоточиться на дороге и не думать о том, что в последнее время каждое пробуждение сопровождалось какой-нибудь невиданной хренью. Голова начинала болеть с самого утра, а день выматывал так, что хотелось закрыть глаза и никогда больше не просыпаться. Ещё вчера Аллен выглядел куда лучше. За время дороги Канде показалось, что он стал ещё бледнее, если не серее. Он периодически поправлял волосы и шумно сглатывал, и в конце концов полностью откинулся на спинку сидения, запрокинув назад голову. — У тебя кровь из носа идёт. Последний светофор перед поворотом к дому. Аллен вяло кивнул и дотронулся пальцем до места над губой и тут же поморщился, увидев капли крови. — Достань салфетки, — посоветовал Канда. Аллен почти вслепую дотянулся до бардачка и извлёк из уже начатой упаковки салфетку. — Так оно действительно настолько тебя выматывает? — Я никогда не использовал дар для чего-то масштабного. Все мои фокусы, как называл их Мана, ограничивались предметами небольшого размера. На них не нужно тратить много энергии, поэтому я раньше даже не предполагал, что эффект может настолько сильно сказаться на мне. — Придурок, — заворчал Канда, — чем твой дар отличается от способности человека к бегу? Если ты пробежишь несколько километров, то тоже будешь чувствовать себя подобно выжатому лимону. — Спасибо за сравнение, — отсалютовал ему Уолкер. — Так здесь живёт Лави? — Здесь живу я. Ничего пояснять Канда не стал. Он дождался, когда Аллен выберется из машины, оставшись рядом на тот случай, если тому вздумается упасть в обморок. Кровь перестала идти, но Аллен всё ещё держал около носа пропитавшуюся салфетку. С лица ушла пугающая серость, но вряд ли ему стало намного лучше. В квартире царила тишина. Свет в кухонной зоне не был погашен, и Канде сразу показалось это странным. Обычно, когда Лави был здесь, то проводил время в гостиной с включённым телевизором, который орал так, что порой уши закладывало. Встретившее их молчание Канде совершенно не понравилось. Сердце в груди билось сильно, оглушая. Прислонившись спиной к стене, он сделал несколько глубоких вдохов, почему-то ожидая самого худшего. — Канда, — Аллен взял его за рукав, слегка потянув вниз. — Что? — Тебе сегодня что-нибудь снилось? — Только всякие обрывки. — Мне тоже, — он повёл плечом. — Неа не было во сне, но не потому что у меня есть свежее ранение. Когда Неа удаётся вывести из игры, сон всё равно остаётся. Такое обычно не случается, а значит… он куда-то уходил. — Уходил? То есть он теперь может спокойно где-то прогуливаться и чёрт знает что творить? Если уж взялся держать его на цепи, то держи лучше. — Я не виноват! — вспылил Аллен. Канда посмотрел на него сверху, отметив, что Уолкер не похож на того самого спасителя мира, коим он его обозвал, и высвободился из цепких пальцев. — Конечно. Я виноват, — припомнив слова Неа, осадил его Канда и двинулся дальше по коридору. Гостиная пустовала. На журнальном столике стояла миска с недоеденным попкорном. После встречи в кафе Канда едва ли не в приказном тоне отправил Лави обратно, заверив, что с остальным разберётся сам. Таскать за собой и без того мало что понимающего друга было безумием, особенно после того, как объявился Неа. — Ты что, в какой-то любовный треугольник ввязался? — пробубнил недовольно Лави, задумчиво почёсывая затылок перед тем, как Канда в пятый раз бросил ему «Вали уже отсюда». — Этот тип — парень Уолкера? Уж больно много он про него болтал. — Нет, — Канду отчего-то подобная идея взбесила ещё больше. — Или брат? — продолжал размышлять вслух Лави. — Уолкер запал на тебя? Бедный мальчик, ну точно крыша съехала… — Лави, — указал Канда в сторону, — вали уже отсюда. — Понятно, твои проблемы меня не касаются. Ну хоть бы спасибо сказал за Дэйсю. — Спасибо, — еле слышно пробормотал он и с облегчением выдохнул, когда друг засеменил по улице прочь, ругаясь на начинающийся дождь. Аллен шёл за ним по пятам. Несмотря на то, что рукав Канда высвободил, Аллен вцепился в карман пальто и не собирался отпускать. Ладно, чёрт с ним. Пусть продолжает вести себя подобно маленькой напуганной девочке. Удивительно, что человек, живущий бок о бок с живым монстром, настолько испугался чужой квартиры — вряд ли он боялся встретиться с Неа, ведь Уолкер лучше всего чувствует, где на данный момент тот находился. Дверь в комнату, где раньше ночевала Линали, а теперь Лави, была приоткрыта. После того, как Канда переступил порог, мир вокруг перестал существовать.***
Он смутно помнил следующие несколько часов. В первое мгновение, когда перед ним предстала картина с распростёртым на кровати телом Лави, в ушах появился оглушающий звон. Канда застыл, не шевелясь, и только смотрел на алые разводы на согнутых пальцах. Лица он не видел — только затылок, на котором рыжие волосы пропитались кровью. Аллен что-то говорил, даже кричал, но его голос был похож на запись плохого качества. Он толкнул его в плечо — спине сразу стало жёстко (что это? Стена?) — обхватил лицо руками и опустил голову так, чтобы посмотреть в глаза. Канда смотрел на него, но ничего не видел. Кажется, Аллен выглядел взволнованным, даже испуганным. Это его разозлило, и Канда, схватив Аллена за грудки, припечатал того к противоположной стене. Он не помнил, что именно тогда кричал, но Уолкеру не удавалось вставить ни слова. Продолжалось это до тех пор, пока воздух в лёгких не кончился. Срочно потребовалось сделать вдох. Успокоиться. Вдохнуть. Он боялся. Чёрт… Последовала чреда из нескольких ударов кулаком по стене в опасной близости от лица Аллена. Как же он ненавидел это чувство — страх. Страх ассоциировался у Канды только с Алмой. Когда-то он провёл в таком состоянии несколько дней, пока Алма лежал в больнице в коме. Помотав головой, Канда с трудом выдержал испуганный взгляд Аллена, сцепив зубы. Ваш друг Алма находится в коме. Мы не можем сказать, придёт ли он в себя… Как он ненавидел его серые глаза. Кажется, тогда Канда приказал Аллену заткнуться, хотя тот молчал уже несколько минут и терпеливо ждал, когда неожиданный всплеск ярости затихнет. — Канда, твоя рука… — осмелился заметить Уолкер. — Заткнись, — прошипел Канда, кладя кровоточащую руку на глаза Аллена, лишь бы не видеть его волнения. — Заткнись… Алма очнулся спустя две недели. Эти две недели прошли для Канды словно в тумане. День сменялся ночью, а ночь — днём. Первый шок, испытанный после новостей о состоянии Алмы, постепенно прошёл, услужливо уступив место апатии и сонливости. Поначалу было страшно. Вина, опустившаяся на плечи тяжёлым грузом, давила сильнее с каждым днём. То, что Алма хоть и принадлежал миру живых, не способствовало успокоению. Канде казалось, что он убил его, а затянувшиеся новости о смерти всего лишь расплата за содеянное. Он не придёт в себя… Он не придёт. Он уже мёртв, не так ли? Но Алма очнулся. Когда Канда услышал эту новость, то без промедлений бросился в больницу, но по приезде его ждало разочарование. Алма больше не был тем, кого он знал. Равнодушное лицо, пустой, ничего не выражающий взгляд. Даже когда он смотрел в его глаза, Алма ничего не видел. Он не реагирует на внешние раздражители. Его тело живо, но душа… Канда взорвался. Какая, к чёрту, душа?! Что за чушь несут эти врачи! Алма больше не был Алмой. Он не был жив, вопреки словам врачей. Он умер в тот день, когда Канда увидел его изменившийся взгляд. И он оставался мёртв до сих пор.***
Лави увезли в машине скорой помощи. Канда слышал звонок в дверь, слышал, как несколько людей пересекли гостиную, слышал негромкие разговоры. Он сидел в своей комнате со стаканом холодной воды и лежащей на тумбочке таблеткой, которую Уолкер отрыл в аптечке. Когда-то этой аптечкой занималась Линали, наполнив её самым необходимым, хоть Канда никогда не понимал, зачем дома иметь что-то кроме бинта, йода и аспирина. Голова после всплеска адреналина была свинцовой, а глаза закрывались. Неумолимо тянуло в сон. Канда очнулся, когда тихонько скрипнула дверь в его комнату, а кровать рядом прогнулась. Руку тут же сжали прохладные пальцы. — Ты себе всю кожу содрал. Давай обработаю, — сказал Уолкер, и Канда почувствовал, как тот потянулся ко второй руке. — Не надо, — он открыл глаза, как раз когда Аллен навис над ним и оказался застигнутым врасплох. — Пройдёт. Весь удар на себя принял Аллен. Он вызвал врачей, он убедился в том, что Лави ещё жив, и он же почти силой вытолкал Канду из комнаты. Перед тем, как оказаться за порогом, Канда увидел наскоро нарисованную чёрным фломастером на стене бабочку. Сомнений не оставалось — это всё дело рук Неа. В какой-то момент Канде захотелось обвинить во всём Уолкера. В конце концов, если бы они не встретились, то… Однако эмоции иссякли слишком быстро. Увидев Лави без сознания, Канда ощутил вспышку ярости. Давно оставшаяся в прошлом история с Алмой словно повторилась снова, и страх, который лишает рассудка, загнал его в угол снова. Канда ненавидел чувствовать себя слабым. И не мог позволить Уолкеру заботиться о себе. — У твоего друга лёгкое сотрясение, — пояснил Аллен. — Неа, скорее всего, не хватило сил, чтобы довести дело до конца. — Если прикончить тебя, он тоже сдохнет следом? — задал риторический вопрос Канда настолько язвительным голосом, что на лице Аллена отразилось полнейшее недоумение. — Винишь во всём меня? — догадался он, выпрямившись. — Так попробуй, и проверишь. Будь это простыми словами, брошенными на ветер, Канда не удержался бы и разбил пустой стакан о глупую светловолосую голову. Однако в глазах Аллена плескалась не уверенность, а искреннее желание покорно выполнить предложение. Он даже закрыл глаза, не двинувшись с места, когда Канда бросил многозначительный взгляд на стакан. — Ты идиот, — решил напомнить ему Канда. Аллен лишь робко улыбнулся. — Я в курсе. Он сидел, спустив одну ногу на пол, а вторую подогнув под себя так, что колено касалось бедра Канды. Рука всё ещё сжимала его ладонь, и Канда неосознанно сжимал её в ответ. Насколько же сильно он чувствует сжигающее его желание? — Когда к тебе в последний раз кто-то прикасался? — вопрос слетел с языка так быстро, что Канда не успел задуматься о надобности озвучивать его. Серые глаза медленно открылись, светясь вопросом. — Давно, — не смутившись, сказал Аллен. — Кто? — Один человек… который потом помог мне вернуться в реальный мир после нескольких лет борьбы с Неа. — Так ты умудрялся трахаться даже в психлечебнице? — Мы не трахались, — возразил он, но всё же добавил. — Разве что пару раз. И не в больнице. Канда с любопытством вздёрнул бровь, внимательнее смотря на него. Уолкер был не из стеснительных. По крайней мере, не увиливал от прямых вопросов и даже давал на них ответы. Пару недель назад всё, что мог сказать о нём Канда, умещалось на нескольких напечатанных страницах, приправленных собственным мнением из одного слова: псих. Однако несмотря на несколько тяжёлых лет жизни, Аллен не шарахался от людей на улице, а умело приспособился с ними контактировать, даже невзирая на опасность в лице Неа. Кроме того, пусть при первом упоминании его несколько выбил из колеи факт озвучивания его собственных желаний, сейчас Аллен смотрел Канде в глаза без стеснения и держал его руку. — Скучать тебе не приходилось. — Я не так много времени находился в сознании, чтобы успевать скучать. — Зато успевал… — Эй, — прервал его Аллен, — пусть у меня в голове и сидит душа убийцы, но я был подростком со свойственными желаниями. Если считаешь меня извращенцем, который откликнулся на оказываемые знаки внимания и позволил единственному заинтересованному человеку сделать мне приятно, то считай. Обида не прозвучала в его голосе, но Канда заметил, что Уолкер был готов к подобному исходу. — Мужчина? — Он был старше, — предугадав следующий вопрос, сказал Аллен, — но я не жалею. — И потом всё закончилось? — Потом он помог мне спрятаться в городе. Квартира — его рук дело. Аллен хотел обычной жизни, внезапно понял Канда. Хотел попытаться жить, как все другие люди: в маленькой квартирке, с обычным холодильником, телевизором в комнате и вечно ворчащими соседями. Он хотел просто жить, пусть и продолжать бороться с Неа. Он хотел… Выглядеть обычным. Канда высвободил руку, перехватывая инициативу. Под рукавом левой руки прятались шрамы, один из которых был свежим. Он потянул вверх ткань пиджака, который Аллен почему-то до сих пор не снял. Тот вздрогнул, словно его ударили, и отстранился. — В чём дело? Ты ведь хочешь. — Да, но… — Аллен заёрзал. — Шрамы теперь часть тебя. Привыкни к ним. — Я помню, как ты смотрел на мою руку в первый раз. Тебе было противно. Спорить не пришлось — это было правдой, и Аллен всё прекрасно понимал. Нервно кашлянув, он посмотрел на вторую в комнате дверь. — Это ванная? Канда кивнул. — Можно? Господи, конечно, можно.