***
К яркому зданию цирка со всех сторон подтягивались люди. Дети с улыбками вели за собой родителей к уличным палаткам, где торговали воздушными шарами, сладостями и игрушками. Тут и там раздавались смех и радостные возгласы. Над главным входом висел огромный прямоугольный плакат, приветствующий всех пришедших на представление. Два клоуна с рупорами просили не толпиться всем разом у дверей, подходить организованно и заранее подготавливать билеты. Аллен уже давно не был по другую сторону арены. Он совершенно отвык от роли зрителя и теперь чувствовал себя крайне неуютно. — И почему именно сейчас должно начаться представление? — ворчал он постоянно, пока Канда искал пригодное для парковки место. — Просто опусти глаза и ни на кого не смотри — ты ведь умеешь, — пожал плечами Канда. — Это не проблема. Но я надеялся, что здесь будет тихо. — От людей никуда не деться — ты один из них. Решив не упоминать, что он никогда не ощущал себя частью общества в силу ряда обстоятельств, Аллен отстегнул ремень безопасности, выбираясь на улицу. Вдохнув холодный воздух, он окинул взглядом шумную толпу и поспешил натянуть капюшон так низко, чтобы было видно только землю. — Нас ведь не пропустят без билетов. — Расслабься, — усмехнулся Аллен. — Меня здесь ещё не забыли. И правда — стоило ему подойти ближе ко входу, как на него сразу же бросилась миниатюрная брюнетка в блестящем костюме, прятавшемся под накинутой длинной курткой. — Аллен! — воскликнула она, обнимая его за шею. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу!.. Девчонку звали Роад, и она была канатоходцем. За время, проведённое в цирке, они общались не так уж и много, но сам Аллен периодически замечал внимание с её стороны. Доброе утро, Аллен! Как спалось? Твои сны всё такие же странные? Ах, так ты принимаешь лекарство и можешь смотреть мне в глаза? Классно! Сейчас было сложно отводить взгляд, поэтому Аллен объяснил, почему так низко натянул капюшон. — Разве ты не вылечился? — обеспокоенно спросила Роад. — Длинная история. Я думал, тебе-то Тики расскажет. — Тики только сказал, что ты больше не сможешь с нами выступать. Я о тебе беспокоилась! — Спасибо, но сейчас мне как можно скорее нужно встретиться с Тики. Где он? — Где-то в зале, проверяет арену перед представлением. Роад юркнула в толпу, и Аллен, обернувшись и взяв за руку молча стоящего позади Канду, поспешил за ней следом. Было приятно чувствовать ответно сомкнувшиеся на ладони пальцы. Аллен улыбнулся, с замиранием сердца переступая порог цирка. Когда-то это место он был готов назвать своим новым домом. После Маны и психиатрической лечебницы цирк выглядел большой семьёй. Несмотря на то, что многие артисты и работники пришли едва ли не с улицы, чтобы получить крышу над головой и кусок хлеба, Аллену было здесь комфортно. Мысленно он проводил параллели с приютом, где когда-то рос. Там из-за своей особенности его не принимали: поначалу он этого не понимал и показывал детям свой дар. Однажды одна девочка так перепугалась, что упала в обморок. Аллен тогда решил, что она умерла. И пусть по мере взросления он стал различать такие понятия, как смерть и обморок, тогда это казалось ему одним и тем же. Он до сих пор невольно забывался и считал, что едва не убил её. — Что это, Аллен? — Шоколад. — Но нам не разрешают есть сладкое до обеда! Где ты его взял? Аллен улыбнулся, развёл ладони и протянул вторую плитку ей. На тот момент ему было трудно понять, что появляющиеся из ниоткуда вещи пугают людей. — С детства ненавижу цирки, — пробормотал Канда, когда они зашли в вестибюль с несколькими десятками палаток с сувенирами и разгуливающими артистами, которые с радостью фотографировались с зрителями. — Это почему же? — Аллен остановился, встав к нему лицом. Канда был выше, и сейчас его сведённые к переносице брови выглядели очень забавно. Аллен посмотрел на него с долей иронии: Канда был похож на обиженного ребёнка, которого насильно привели в место, где он находиться не хотел. — В цирках всегда слишком шумно, а людям нравится смотреть, как дикие звери в клетках выполняют дурацкие указания дрессировщиков. Аллен удивлённо вскинул брови. — Так тебе жалко больших хищных кошек? — Не людей же мне жалеть, — фыркнул он. — Я пробыл тут достаточно, чтобы сказать: здесь работает много бездомных. Кто-то ухаживает за животными, кто-то моет полы. Я не слышал ни одного отрицательного отзыва об этом месте. Поверь, животным уделяется достаточно внимания. Канда перевёл на него недоверчивый взгляд. — Значит, этот Тики настолько замечательный, что даже оттрахал обделённого лаской пацана после психиатрической клиники? Аллен упрямо поджал губы. Канде заочно не нравился Тики. И хоть он сам, после того как Микк буквально силой заставил его уйти из Ковчега, злился на него и не желал идти на контакт, сейчас старая благодарность брала верх. Да, со стороны вряд ли это выглядело как взаимная симпатия. Аллен знал, что Тики Микк — весьма видный мужчина, не обделённый привлекательной внешностью. Наверняка у него хватало поклонников и поклонниц и без шрамированного юноши, сидящего на лекарственных препаратах. Он знал, что интерес Тики к нему связан с физическим влечением. Вряд ли здесь могло завязаться нечто большее, но Аллену хватало тех моментов в тёплой постели, чтобы вставать по утрам и к вечерним представлениям рисовать на лице грим клоуна. Канда его не понимал — не мог понять, да и не должен был. Аллен чувствовал, что он был человеком, строго подчиняющимся воздвигнутым правилам. И если что-то выходило за рамки, то это однозначно было плохо. Аллен знал это, но всё равно разозлился, вырвав руку из пальцев Канды. — Тебе бесполезно объяснять. — Я и не просил. — Так прекрати постоянно говорить, что считаешь меня последним дерьмом, раз обделённый лаской пацан после психиатрической клиники позволял трахать себя! — зло выкрикнул Аллен и быстрым шагом направился к кулисам, ведущим к арене.***
На Тики был тёмно-синий блестящий костюм и шляпа-цилиндр в цвет. Только после того, как Аллен вошёл в зал, он два раза спускался и поднимался по лестнице, что-то говоря светорежиссёру и указывая то на купол, то на арену. У Аллена перехватило дыхание: вспомнилось, как он участвовал в такой же суете, то проверяя костюм, то грим, то реквизит. Он знал: прямо за кулисами на стене висит расписание представления, в котором синей ручкой сделаны пометки. Артисты по несколько раз подходили к нему, чтобы посмотреть очерёдность и быть готовыми к нужному времени. Уборщица обходила зал, проверяя чистоту перед тем, как сюда хлынет поток зрителей. Из колонок периодически громыхала музыка. Вот Тики в третий раз спустился вниз, остановившись на последней ступеньке — к нему подошла Роад, уже без куртки. Он поднял голову и столкнулся взглядом с Алленом — тот сразу же поспешил опустить глаза. — Не прячься, — через несколько секунд прозвучало около уха. — Ты говорил, что Четырнадцатый уже нашёл себе жертву — я ему не потребуюсь. Аллен взглянул на тщательно выглаженные полы пиджака. — Всё плохо, Тики. — Разумеется. Ты бы не пришёл сюда в ином случае, — Тики крепко обнял его, и на мгновение Аллен полностью растерялся. Он пришёл вовсе не для того, чтобы в первые же секунды его обняли. Осторожно надавив ладонями на грудь Микка, он высвободился, одёргивая куртку и наконец-то поднимая глаза. Во взгляде Тики плескалось волнение. — Ты не в духе? — Поругался с Кандой, — вздохнул Аллен. — Его не устраивает то, что в прошлом мы с тобой спали. Я вообще не собирался его посвящать в это — случайно получилось. — Он просто ревнует. Аллен криво усмехнулся. Голову всё ещё скрывал объёмный капюшон на тот случай, если где-то поблизости окажется человек из Первого Ковчега. Аллен прекрасно осознавал, насколько велик риск его появления здесь, но успокоился, придя к выводу, что сейчас было опасно находиться в любом месте. — Он не ревнует, он считает, что после психиатрической лечебницы я должен был сидеть в уголке и жрать таблетки. — Он ревнует, — убедительно кивнул Тики. — У меня представление начинается через десять минут. Сдавшись, Аллен махнул рукой. — Мы ездили по адресу, который оставил Кросс под сидением. Возвращаться он не собирается, как и возобновлять производство сыворотки. И у меня абсолютно не осталось времени, даже если бы он согласился. Когда я спал, Четырнадцатый выходил из снов, а ещё он сильно навредил другу Канды — полагаю, ему просто не хватило сил, чтобы закончить начатое. Я не готов к горе трупов, Тики, — Аллен развёл руками. — Мне нужно разобраться с ним сейчас. Тики нахмурился. — У тебя есть план? — Более-менее. — Что ты хочешь? — Тихое помещение и время. — Только после представления, малыш. Потерпи ещё немного.***
В голове шумело от громкой музыки, от зрительских аплодисментов, от переизбытка эмоций. Аллен был пьян обрушившейся на него атмосферой, от которой он успел отвыкнуть. Голова предательски кружилась. Чтобы выйти из зала, ему потребовалось придерживаться за стену, пропуская вперёд толпу людей. Тики любезно выделил ему и Канде парочку свободных в зале мест, хоть Аллен и отказывался садиться рядом. Однако уже после первых минут после начала представления Канда его волновать перестал. Остались только круглая арена и вспыхивающие огни прожекторов. Находиться по другую сторону было тяжело. В этот момент Аллен проклинал Неа, ненавидя его за отобранное время, проклинал Кросса за то, что тот так эгоистично бросил работу, проклинал даже Ману за то, что он оставил его одного. Выйдя из зала, но оставшись позади довольной представлением толпы, Аллен ощутил скручивающую внутренности стальную спираль. Было больно где-то у сердца, было тяжело дышать из-за перехваченного горла, было сложно смотреть из-за скопившихся в глазах слёз. Когда-то он был частью этой жизни, а сейчас тонул за бортом. Канда вышел из зала спустя пару минут. Аллен в это время сидел на корточках, привалившись к стене, и тоскливо наблюдал, как просторный коридор стремительно пустеет. — Тебе что, мало улицы? Нахмурившись, Аллен нехотя приподнял голову. — Я о выступлениях. Зрители у тебя есть и там. Хватить сидеть тут и наматывать сопли на кулак. — Тебе не понять. — Конечно, я же не увлекаюсь подбрасыванием кеглей в воздух. Аллен проглотил желание съязвить и молча сел на пятую точку, подтянув колени к груди. Он успел заметить, как дёрнулся Канда, словно он не сел, а едва не упал с края обрыва. — Пол каменный. — Ну и что, — мотнул головой Аллен. На это заявление у Канды не нашлось ответа, но он никуда не ушёл, а остался стоять рядом. — Может, уже скажешь, что мы тут делаем? Злиться на Канду можно было бесконечно долго, но Аллен чувствовал, что Неа внутри испытывает какое-то садистское наслаждение от этого. Чем больше он нервничал, тем сильнее хотелось спать, а чем крепче он уснёт, тем больше вероятность, что Неа повторит ночную вылазку. Перед задуманным нужно было хорошенько отдохнуть. Нужно отдохнуть, а не постоянно злиться. Если Канде так хочется считать, что он поступал неправильно, пусть считает — его право. — Мне нужно кое-что найти. Во сне. Кросс считает, что у Четырнадцатого должен быть якорь, который помогает ему удерживаться в моей голове. Что-то, что находилось рядом с ним в момент смерти. — Не проще ли сходить туда наяву? — Квартира давно продана, вещи выброшены. — Глупая идея. — Вовсе нет, — Аллен поднялся на ноги, чтобы было удобнее разговаривать. — Сны для Четырнадцатого — его реальность. Он выстроил всё так, чтобы ему было комфортно там находиться. Если ты не заметил, то место, в котором ты тогда оказался во сне, взято из реального мира — оно не выдуманное. Канда задумчиво кивнул. — Я не задумывался, но вполне вероятно, что где-то есть проекция и квартиры Маны, в которой… умерли они оба. — И ты считаешь, что твой паразит позволит добраться до своего слабого места так легко? — Нет, — Аллен достал припрятанную в кармане ампулу, которую ему передал Мариан через Тики. — Я выпью её сегодня, и к завтрашнему дню Четырнадцатый окажется на время обезврежен. У меня будет шанс на поиски. Это единственный шанс — больше вакцины Кросса у меня нет. Он замер, наткнувшись на изучающий его взгляд Канды, и первым не выдержал, опустив голову. Хватит, Канда, не смотри на меня так. Он не хотел показывать то, насколько ему страшно. Если ничего не получится, если что-то пойдёт не так… второй попытки не будет. Неа окреп достаточно, чтобы поменяться с ним, Алленом, местами. Об этом никто не знал и вряд ли узнает — Аллен не планировал рассказывать: связь с Неа позволяла ему не только чувствовать, спит тот или словно находится рядом, за плечом, но и видеть его планы. Это было похоже на чтение мыслей, только без прикладывания каких-либо усилий. Аллен просто знал то, что нужно было Неа, или, по крайней мере, то, что тот позволял ему узнать. Чтобы остаться в мире живых, используя способности Аллена, Неа нужно было навсегда заставить исчезнуть его самого. — Мариан всегда любил избегать ответственных моментов, — из зала вышел Тики, остановившись рядом с Кандой. На нём больше не было шляпы: Аллен заметил, что тщательно зачёсанные назад волнистые волосы стали длиннее, чем раньше. Протянув руку, он представился: — Тики Микк. Канда окинул его едва ли не презрительным взглядом, оставив без внимания жест вежливого знакомства. — Я в курсе, — сказал он. — Похоже, Аллен рассказывал тебе обо мне. Это приятно. — И посвятил в детали крепкой дружбы, — с издёвкой добавил Канда. Аллен бросил на него испепеляющий взгляд, но сам Тики не выглядел смущённым. Повернувшись всем корпусом, он склонил голову вбок, ответив с улыбкой: — Нет ничего плохого в получении сексуального удовольствия, когда обе стороны не против. Казалось, Канда был готов уничтожить Тики прямо здесь и сейчас. В его глазах заплясали настолько гневные огоньки, что Аллен на минуту испугался — не хватало только драки! Но Тики почуял накалившуюся атмосферу, поэтому предусмотрительно шагнул назад. — Ничего личного… Канда, если я правильно помню? — он слегка нагнулся вперёд и тихо, почти шёпотом, сказал, глядя на Аллена: — Малыш любит поцелуи в шею и когда его доводят до пика ртом. Тебе пригодится. Аллен вытаращился на него так, словно Тики раскрыл самый главный секрет его жизни. В каком-то смысле так оно и было — о подобных вещах не рассказывают первому встречному. Сам же Микк перевёл взгляд с Аллена на Канду и пожал плечами, невинно растянув губы в улыбке. — Что? Я просто хочу вам помочь. Аллен вспыхнул, с трудом сдержавшись, чтобы не высказать на повышенных тонах всё, что он думал о подобной помощи — в павильоне ещё оставались люди. — У тебя есть свободная комната, где можно переночевать? — скрипя зубами, спросил Аллен. — Есть — в Ковчеге много кому приходится ночевать. Но комната только одна. С одной кроватью. — Тики! — вскрикнул Аллен, сжав кулаки. Больше он ничего говорить не стал, быстрым шагом удалившись по длинному коридору. На первом этаже находилась столовая, где могли есть не только артисты, но и зрители во время антракта или после представления. Единственным местом, где можно переждать бушующую внутри бурю, была именно она.