Wolf's element

      Я вернулся домой после девяти, кристально трезвый, злой, как черт и очень усталый.       Все наши вещи уже были упакованы, и часть из них – даже вывезена и отправлена на склад где-то в районе старого порта. Фэл ждал только меня, но, увидев мое состояние, решил, что срываться в дорогу на ночь глядя – не самая лучшая идея. И что одни сутки не сыграют решающей роли.       - Отправимся завтра утром, - сказал он. - Что поделаешь, один раз переночуем на голых матрасах. Всего один раз, Дэйв. Уже через пару дней обо всей этой суматохе можно будет забыть.       Вообще-то, войдя в дом, я не сразу понял, что происходит, и даже решил, что к нам забрались грабители: какие-то коробки, пакеты, стерильная чистота на кухне и полное отсутствие книг и техники в кабинете. Меня отрезвил вид мебели, затянутой в белые упаковочные чехлы. А еще две дорожные сумки, стоящие у входа, которые я, продолжая прокручивать в голове свой диалог с Мартой, заметил только тогда, когда споткнулся об одну из них.       Решение было принято. Мы действительно собирались переезжать, и все мои трепыхания и попытки поговорить с Мартой только оттягивали неизбежное. Этот факт немного задевал мое самолюбие – в очередной раз. В этом доме все решалось без меня, и никто не собирался ставить меня в известность, даже если решения касались, в том числе, и моей жизни. Фэлан с его тягой к сверхопеке, командирскими замашками и коронной фразой «потому, что так будет лучше», которая часто становилась ответом на все мои вопросы, иногда вызывал лютейшее желание сломать ему нос. Врезать так, чтобы на его красивом, идеальном, нечеловеческом лице чуток поубавилось самонадеянности и уверенности в своей правоте.       Я понимал, что наш переезд косвенно связан с токшоу на «Олньюз», но ни раньше, ни теперь я не видел причин для таких радикальных и поспешных действий, как смена места жительства в один день. Я даже попытался выбить из Фэлана внятные ответы, но тот только качал головой и говорил, что оставаться здесь теперь опасно.       - Дэйв, милый, просто поверь мне на слово. Это не выдумки и не фарс. Слишком много людей знает теперь твое имя, то, как ты выглядишь, кем работаешь... Им не составит труда выяснить и то, где и с кем ты живешь. А люди... просто поверь, иногда люди бывают слишком легковозбудимыми. И далеко не всегда реагируют адекватно.       Бутылка с зажигательной смесью прилетела в наше окно именно тогда, когда Фэлан погасил мою попытку устроить форменный бабский скандал и уговорил меня поспать хотя бы несколько часов. Мы с горем пополам улеглись на голой, затянутой чехлом постели, и я почти задремал, устроив голову на груди своего мужа, когда звон разбитого стекла и запах гари вырвали меня из тревожной полудремы.       Первыми загорелись ковер и оконная занавеска, потом – ножка стола и угол прикроватной тумбы. Я смотрел на пламя, как завороженный, не вполне понимая, что все происходящее действительно происходит, что все это по-настоящему, здесь, сейчас и случилось со мной. Очнулся я только после того, как Фэлан совал с окна занавески, в последний момент не дав огню добраться до потолка, и принялся забивать пламя одеялом. Я соскочил с постели и попытался ему помочь, но Фэл только покачал головой и попросил меня срочно вызвать полицию и пожарных.       На наше счастье все обошлось без помощи последних: мы потушили огонь своими силами, и эксперту пожарной бригады осталось только констатировать факт поджога.       Злоумышленника нашли почти сразу. Им оказался сорокадвухлетний мужчина, грузный, лысеющий, с мутным, каким-то рыбьим взглядом и лицом алкоголика. Он наблюдал за происходящим, стоя на другой стороне улицы, и сдался полиции, стоило только машине с мигалкой остановиться на парковке рядом с нашим домом.       - Эти инопланетные твари украли мою жену, - говорил он потом, - полиция не захотела разбираться с моим делом, им было все равно, даже когда я говорил, что на моей жене ставят какие-то опыты. Уверен, и на этом малом, о котором болтали по телевизору, испытывают какие-то препараты. Моя жена, наверняка, уже мертва, но кого-то еще можно спасти. И кто-то же должен это сделать, правда, мистер полицейский? Если вы не делаете свою работу, почему бы честным налогоплательщикам не взяться за оружие? В конце концов, у нас свободная страна.       Даже больше смысла сказанного меня поразило то, с какой легкостью и уверенностью этот человек говорил то, что он говорил. Так, будто он действительно верил в похищения инопланетянами, бесчеловечные опыты, необходимость спасать меня от Фэлана... Но, кроме этого, меня подкосил безумный диссонанс между словами этого мужчины, его уверенностью, его тоном и тем, с каким вожделением он смотрел на моего мужа. Как блуждающий рыбий взгляд то и дело останавливался на его пахе, и как судорожно он сглатывал и облизывался, дрожал и потел, нарочно пытаясь не смотреть на Фэла.       - Синдром одностороннего запечатления? – Полицейский был спокоен и деловит, хотя, глядя на мужчину, пытающегося сжечь наш дом, он, явно, куда больше сочувствовал именно ему.       - Мне незнаком этот термин, офицер, - Фэлан пожал плечами, показывая, что ему все равно, что напишут в заведенном деле. - Но если он обозначает неудачника, которому нужно кого-нибудь обвинить в том, что от него ушла жена, то я не против, пусть будет этот самый синдром. В конце концов, какая разница, как назвать болезнь – главное знать, как ее лечить, не так ли?       - Максимум, что я могу обещать – это десять суток в камере. - Перед уходом офицер полиции расщедрился на целую речь – из которой я, правда, понял чуть меньше половины, - Десять суток плюс месяц исправительных работ. Из-за всей этой шумихи по ти-ви всем полудуркам с синдромом делают какие-то космические поблажки. Проспится в камере, как на курорте, с месяц помоет туалеты на вокзале, а через месяц будет снова будет маячить у вас под окнами. И одному богу неизвестно, что он выкинет в следующий раз – с его-то поджаренными на углях мозгами. Вы, конечно, можете получить судебный запрет, мистер Фэлан... правда, никто из этих помешанных не соблюдает судебные запреты. Лезут в дома ши, как тараканы на свет... но зато после второго нарушения вы гарантированно и надолго засадите этого типа за решетку. Может быть, за пяток лет в кутузке из него повыветрится эта великосветская дурь.       Полиция и пожарные разъехались через несколько часов. А мы выждали еще час, погрузили вещи в машину и навсегда уехали из моего родного города и из места, которое я наконец-то начал считать своим домом. Уже в машине, когда мы выехали на автостраду, я задал Фэлану вопрос, мучивший меня все это время.       - Что такое синдром одностороннего запечатления?       - Это то, чего не бывает, Дэйв. Одностороннего запечатления не существует. – Фэл покачал головой, и замолчал достаточно надолго, чтобы я успел задремать и даже забыть о своем вопросе.       Он продолжил только тогда, когда мы остановились перекусить в придорожном кафе: заказали наугад что-то из местного меню, то, что показалось нам съедобным, и уединились в дальнем углу за ширмой.       К счастью, сонная официантка не узнала нас в лицо. Не похоже, чтобы в этой глуши кто-нибудь вообще знал о кабельном... а впрочем, в тот момент я даже не задумывался о таких вещах. Я просто ехал куда-то на юг в одной машине с моим соулмэйтом и предпочитал доверять ему во всем.       И, разумеется, я доверял тому, что он говорил. У меня не было причин не верить ему тогда. Даже сейчас у меня нет причин не доверять его словам.       - Я хочу, чтобы ты запомнил, Дэйв. Выслушал меня сейчас и запомнил то, что я говорю – потому, что потом тебе будут много врать обо мне. О нас. О моем народе. О запечатлении. Люди будут говорить тебе странные вещи, будут перекручивать факты и смешивать правду с ложью. Но правда в том, что не существует никакого одностороннего запечатления. И никогда не существовало. Запечатление – это акт любви, а не насилие над личностью, как тебе попытаются рассказать. И в запечатлении всегда участвуют двое. Не трое, не четверо и не один. И эти двое всегда любят друг друга одинаково сильно. И всегда зависят друг от друга в одинаковой степени. Я знаю, тебе кажется, что ты зависишь от меня во всем и идешь у меня на поводу. Но, подумай сам, разве я не иду на поводу у тебя в те моменты, когда ты хочешь чего-то очень сильно? Я не могу сказать тебе нет, даже если твои желания бессмысленны. Как, например, твое желание увидеться с Мартой.       Официантка принесла нам чай, и я уткнулся в свою чашку, стыдливо пряча глаза. Мой разговор с Мартой... скажем откровенно, это была не самая лучшая идея в моей жизни. В результате я косвенно стал виновником пожара, в котором могли погибнуть мы оба.       А Фэлан... он ведь знал, что все закончится именно так. Но позволил мне самому пройтись по всем этим граблям. Но без злорадства и затаенной обиды, а так, будто мои желания действительно имели для него значение.       - Ты знал о том, что так будет? Что Марта пошлет меня подальше? Что кто-то попытается устроить пожар в нашем доме? Почему ты не сказал мне об этом сразу? Ты мог нормально все объяснить. Но даже сейчас я не понимаю даже половины того, что происходит. Почему Марта затеяла весь этот дебош с телешоу? Кто этот тип, который смотрел на тебя так, будто хотел разложить тебя прямо на полу в гостиной нашего дома? Почему он решил устроить пожар? Это все из-за этого синдрома, которого вроде как не бывает, но о котором все говорят, так? – Я едва не подавился чаем от осенившей меня догадки. – То есть что, они всерьез считают, что запечатлились на тебя, а ты, такой-сякой, выбрал кого-то другого?       - Не думаю, что кто-то действительно так считает, Дэйв, малыш. – Фэлан покачал головой. – Разве что люди с серьезными психическими отклонениями. Твоя бывшая невеста не кажется мне безумной. Даже наоборот. Она ведет себя очень разумно и расчетливо. Пытается подороже продать свою историю – пока соулмэйты и все эти слезливые истории для школьниц окончательно не вышли из моды.       Фэл прыснул, когда мои брови поползли вверх.       - Я существо из другого мира, Дэвид. Разумеется, я слежу за тем, что обо мне пишут, говорят и думают. Мне не хотелось бы погибнуть от вспышек немотивированной агрессии у коренного населения этой реальности. Подумай сам, кому хочется, чтобы его затоптали оголтелые школьницы?       Официантка вернулась, чтобы забрать грязную посуду, предложила заказать еще пирога. Я закурил – чего не делал, наверное, с последнего курса универа.       Мне вдруг живо представилась армия старшеклассниц и первокурсниц под предводительством Марты Холидей: армия милых девушек, подстерегающих тебя под дверью твоего дома, рвущихся в твою постель, в прямой эфир популярных шоу, пишущих книги о том, как они мечтают плеснуть кислотой тебе в лицо. От этих мыслей мне стало откровенно дурно.       - И что, старшеклассницы действительно могли бы вооружиться и пойти бы на нас войной? – Я хмыкнул, но, думаю, в этот момент я выглядел по-настоящему испуганно.       - Скажем так, Дэйв, есть люди, которые действительно этого хотят. И раздувают из этого историю. Придумывают беллетристику о безответной любви и одностороннем запечатлении, которую с удовольствием глотают домохозяйки. Находят таких, как Марта, делают из них одиноких героинь. Рано или поздно эти люди попытаются добраться до тебя, Дэйв. Будут лгать тебе о том, что ты живешь под гипнозом. И что все, что ты чувствуешь ко мне – всего лишь действие психотропных препаратов.       - С недавних пор я не принимаю даже легкие транквилизаторы. – Я вздрогнул, вспоминая причину, по которой я их принимал, замотал головой. – Послушай, я не знаю, по какому принципу происходит запечатление, как ши выбирают свою пару, почему ты выбрал именно меня, но я... я действительно...       - Я тоже люблю тебя, Дэйв. – Фэлан потянулся ко мне через стол и взял меня за руку. – И я весь вечер пытаюсь сказать тебе одну единственную вещь. Невозможно выбрать того, с кем ты будешь запечатлен. Невозможно посмотреть на человека и решить: ага, вот он будет моим идеальным партнером. Когда мы встретились, у нас уже не было выбора. Мы просто стали парой. И не важно, о чем мы мечтали до этого, с кем мы жили и с кем спали. Просто случилось именно то, что случилось, и прошлое перестало иметь значение. В вашей культуре существует похожее понятие, любовь с первого взгляда. Мне кажется, запечатление появилось из чего-то подобного, просто прижилось у нашего народа и стало... мощнее? Наверное, не самое верное слово, но я не знаю, как сказать иначе.       Я сжал пальцы Фэла и закрыл глаза. Надо же, думал я, мы начали говорить о действительно важных вещах. Сколько всего должно было случиться, прежде чем мой возлюбленный муж все-таки решил поговорить начистоту. Было ли это нарочитое молчание недоверием или попыткой защитить?       - Окей. Нет никакого одностороннего запечатления, нет никакого выбора, нет ничего из того, о чем пишут малолетние фанатки на Аозе. Тогда что не так со всеми этими людьми, с этим мужиком, который хотел то ли убить тебя, то ли трахнуть, с Мартой... да со всеми. Почему они смотрят на тебя так, будто тебя обещали им на рождество, подразнили и не дали?       - Похоть, малыш. Просто похоть и, наверное, жадность. Среди людей вашего мира ши обладают сексуальной привлекательностью для особей обоего пола. Нам регулярно приходят предложения об оказании сексуальных услуг. Предлагают за ночь просто баснословные – по вашим деньгам – суммы. Кто-то, наоборот, мечтает продаться нам в сексуальное рабство. Или продать нам своих детей. Ваш мир полон извращенцев и моральных уродов. И это не имеет ничего общего с запечатлением.       - А моя бывшая – просто алчная шлюха. Я ведь я действительно верил, что счастлив с ней, что я что-то теряю, оставаясь с тобой...       - Мы все верили в странные вещи, Дэйв. Веришь или нет, но до встречи с тобой я мечтал о том, чтобы никогда ни на кого не запечатлиться.       - В твоем родном мире ты мог бы так никого и не встретить...       Я нервно вздрогнул, вдруг подумав о том, что наша с Фэланом встреча - не больше, чем череда случайностей, совпадение многих факторов, один шанс на миллион. И что если бы в экспедицию в нашу реальность отправился бы не Фэлан, если бы в тот день в нашем офисе починили кондиционер, если бы я не захотел выпить кофе, если бы встречу Фэлана с нашим руководством не перенесли на час... если бы не это все, то что? Я женился бы на Марте Холидей, развелся бы через пару лет, был бы глубоко несчастным оболваненным мужем и образцовым подкаблучником, так?       - Сейчас я в этом мире, и я встретил тебя. Все уже случилось, Дэйв. Считай, что все самое страшное уже случилось.       Остаток дня мы провели в полусонном молчании: Фэлан вел машину, я иногда пытался отобрать у него руль, но в основном дремал на заднем сидении и смотрел на дорогу. В тот день мне так и не пришло в голову спросить у Фэлана, кто они, все эти люди, создающие ауру негатива вокруг расы ши.       Как и не пришло в голову подумать одну простую мысль: для того, чтобы поднять такую информационную волну и забросать отходами существ, сэкономивших человечеству лет сто пятьдесят технического прогресса, нужны не только немалые деньги, но и огромные связи на самом высоком уровне.       Я подумаю об этом потом, когда будет уже слишком поздно. И, как и всегда, не смогу даже разозлиться на Фэлана за то, что тогда он смолчал.