Wolf's element

      Прежде, чем окончательно осесть на побережье, мы переезжали несколько раз: задерживались на новом месте иногда на неделю, иногда на несколько месяцев, а потом снова собирали вещи, садились в машину и ехали... просто ехали. Иногда я сверялся с навигатором, пытаясь понять, в какой богом забытой дыре мы окажемся на этот раз, иногда забивал на все и давал себе «заблудиться» в хитросплетениях окружных дорог.       Мы избегали больших городов и оживленных трасс, покупали еду в местных магазинчиках, похожих одновременно и на аптеку, и на бакалею: здесь можно было купить буквально все, от оружейного масла и патронов до газировки, деликатесных колбас и дорогого французского мыла. Ночевали мы в придорожных мотелях и маленьких частных гостиницах, уютных и почти домашних, в которых всегда было занято два или три номера из десяти, а радушные хозяева обедали за одним столом вместе с гостями.       Именно в одной из таких гостиниц, бессмысленно переключая каналы телевизора, я узнал о том, что несколько дней назад завершился суд над Мартой Холидей и другими участниками шоу «Главный свидетель». Ведущая новостного канала, подтянутая леди в идеально сидящем костюме с улыбкой на миллион живо вещала с экрана, что после коллективного иска, поданного на канал «Олньюз» участники шоу были осуждены за клевету и разжигание межрасовой ненависти и выплатили компенсацию, которая совокупно составила более десяти миллионов.       - Однако, - ведущая улыбнулась лукаво, почти призывно, будто звезда черно-белых мюзиклов, - осужденных не смутило количество нулей в сумме, и даже наоборот. Марта Холидей заявила о том, что собирается вести пропагандистскую деятельность на территории страны и за ее пределами. Однако, девушка не уточнила, на что именно будет направлена ее пропаганда и в чем будет заключаться ее деятельность за пределами страны, так как по решению суда Марте Холидей запрещено покидать даже территорию округа. Что касается необходимой суммы компенсации, за мисс Холидей и других участников шоу «Главный свидетель» ее внес Фонд помощи пострадавшим от действий внеземного разума. Данный фонд, основанный еще в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году Джорджем Маркусом Тейтом, которого, по его утверждению, неоднократно похищали инопланетяне, продолжает функционировать и по сей день. В настоящее время Фонд активно оказывает помощь людям, пострадавшим от столкновения с расой ши. В числе организаций, поддерживаемых фондом – неформальный клуб поддержки жен и матерей, чьи мужья и дети были подвергнуты запечатлению.       Остальной выпуск я слушал уже вполуха: зубастые адвокаты канала «Олньюз» отбрехались от судебных тяжб и открестились и от Марты, и от Юджина, и от остальных участников «Главного свидетеля», апеллировав к тому, что не могут отвечать за чужую безграмотность и неуместное употребление научных терминов. Заказанная ими лингвистическая экспертиза подтвердила, что ведущий телешоу ни коим образом не направлял действия участников, не искажал смысл сказанного и не занимался разжиганием межрасовой ненависти. Канал отделался небольшим штрафом, легким испугом и ростом популярности среди домохозяек по всей стране. Я мог бы поспорить на все оставшиеся у меня карманные деньги, что, выпуская в прямой эфир Марту Холидей, руководство канала и добивалось чего-то подобного: резонанса и роста популярности.       Видимо, постоянные переезды как-то сказались на моей способности думать, потому, что в тот день я даже не спросил у Фэлана, кто были все эти люди, подавшие коллективный иск на канал «Ольюз».       Только спустя несколько месяцев, когда «клуб пятидесяти» соберется снова, Элисон расскажет мне за чашкой кофе, что идея засудить «Главного свидетеля» принадлежала ее семейному адвокату.       - Мы с ребятами идею одобрили: решили, что раз уж вам с Фэланом некогда заниматься судебными тяжбами, почему бы нам самим не прижучить твою бывшую?       Но тогда я не только не задался этим самым очевидным вопросом, но и не спросил себя о том, какое отношение к шумихе вокруг ши и этого идиотского шоу имеет замшелый фонд, основанный каким-то шизофреником больше столетия назад. Я записал название на обороте первого попавшегося под руку журнала и обещал себе погулить, как только доберусь до своего ноутбука. Который, кстати, остался на заднем сидении машины, и за которым мне лень было спускаться.       За те почти полгода, что мы с Фэлом провели в дороге, мой мозг будто покрылся мхом: я окончательно разучился думать, действовать, воспринимать и сопоставлять факты. Моя пассивность, безынициативность, отсутствие работы, отсутствие какой бы то ни было умственной деятельности – все это превращало меня в валун на дне глубокой реки. Я просто лежал на дне, позволяя жизни течь вокруг меня, обтекать меня со всех сторон и не иметь ко мне никакого отношения. Я довольно быстро перестал улавливать причинно следственные связи всего происходящего, а постоянное молчание Фэла отбило у меня желание задавать вопросы.       Только однажды я спросил у своего мужа, куда и зачем мы едем, и он, не вдаваясь в подробности, ответил, что наша поездка связана с федеральной программой, чем-то похожей на программу защиты свидетелей.       Фэл не вдавался в подробности, а я, чувствуя, что его напрягают подобные вопросы, не требовал от него деталей, имен, явок и паролей. Для того, чтобы поверить ему безоговорочно, мне даже не нужны были доказательства, но даже они появились у меня довольно быстро. Отправляясь в дорогу, я толком не знал, сколько времени мы проведем в пути, и решил не забрасывать свой фриланс: передал срочные проекты коллеге, живущему на Филлипинах, а сам взялся за работу над системой компьютерной безопасности для одного частного клиента, компании по производству инновационных систем освещения. Я работал прямо в дороге, подключаясь к инету через телефонную сеть – и в один прекрасный момент понял, что мое местоположение пытаются отследить. До сих пор не знаю, имеет ли отношение к этому случаю компания-заказчик, был ли заказ подставным, или просто так совпало. Я не стал заниматься хакингом и встречным шпионажем, а просто форматнул винт и переставил систему, пересев с новомодных окон на древний юниксоид, для которого по сей день даже не существует вирусов или шпионских программ.       С тех пор в сеть я выходил только из-под анонимайзера, какое-то время писал пространные заметки в блог, листал ленту новостей, залипал в социальных сетях, иногда отвечал на письма. Все это надоело мне через месяц, так что в дороге я в основном спал или читал, восполняя свои пробелы в области мировой литературы вообще, и в частности – в скандинавской, кельтской и англо-саксонской мифологии. За полгода в пути я скачал и прочел все, что нашлось в сети и было прямо или косвенно связано с «дивным народом», от древних мифов и современных городских легенд до художественной литературы двадцатого и двадцать первого века. Иногда мне казалось, что во всех этих текстах зашифровано некое послание, что я уже близок к разгадке, еще немного, и я смогу ухватить истину за хвост...       На самом деле, вся эта бурная деятельность вокруг поиска истин просто отвлекала меня от мыслей о том, что мне, на самом деле, чертовски страшно. После обнаружения шпионских программ на своем компьютере я вдруг осознал тот факт, что моя абсолютная любовь к Фэлану касается только нас двоих, и что в этом мире существуют люди, которые по какой-то причине хотят навредить моему мужу – да и всем остальным представителям расы ши. И что эти абстрактные люди, какими бы ни были их мотивы, располагают достаточными ресурсами для того, чтобы осуществить свои планы. И что сейчас мы, участники программы защиты свидетелей, во-первых, действительно нуждаемся в защите, а во-вторых, убегаем в некое безопасное место, в котором эти самые люди не смогут нам навредить. Не смогут навредить Фэлу.       В то время в мою голову не закрался даже краешек мысли о том, что все эти абстрактные люди, ставшие сейчас вполне конкретными и хорошо знакомыми, с именами, лицами, дурным запахом изо рта и несмешными шутками, попробуют, прежде всего, навредить не Фэлану, а именно мне. Что, не сумев достать самого Фэла, все эти люди, кем бы они ни были на самом деле, попробуют достать его через меня. В принципе попробуют достать ши через людей. И что причиной всей этой мышиной возни с переселением на побережье, которую Элисон потом назовет сезонной миграцией феечек, стали мы, люди, человеческие пары ши, слабые и уязвимые, нуждающиеся в защите и опеке. Психически нестабильные и подверженные влиянию.       В общем, вдали от цивилизации, вдали от работы, вдали от друзей и привычного круга общения я вел растительный образ жизни, деградировал на глазах и не очень-то задумывался о завтрашнем дне. Я привык к кочевому образу жизни, и уже не думал о том, что у нашего путешествия ей некая конечная цель. Некое безопасное место, которое станет нашим убежищем.       Но – это место все-таки существовало. Однажды мы остановились рядом с домом на берегу океана, совершенно футуристичным, напоминающим то ли яхту, то ли ракету, но построенную из дерева и стекла. С одной стороны к дому почти вплотную подступала вода, с двух других к нему подбирались крутые каменистые склоны, поросшие лесом. И хотя я не увидел на подъездной дороге ни ворот, ни чего-то напоминающего систему безопасности, я был уверен в том, что этот дом охраняется, будто крепость, и что войти сюда без ведома Фэлана не получится даже у других ши.       - Мы поживем здесь некоторое время, - сказал Фэлан, выходя из машины.       Он сказал «некоторое время», но по его тону я понял, что этот дом-крепость и есть наша конечная цель. По крайне мере, на ближайшее обозримое будущее. Может быть, потом, по прошествии нескольких лет, Фэлан собирался покинуть и это место, уехать куда-то еще – об этом остается только гадать. В любом случае, все сложилось не так, как мы планировали. Совсем не так, как хотелось бы нам самим.       Не знаю, чем был для Фэла наш дом-крепость, но для меня он стал настоящей тюрьмой. Комфортабельной, со всеми благами и удобствами, отличным видом на океан, местом для парковки, стоянкой для яхты и вертолетной площадкой на крыше. С возможностью раз в неделю выезжать в ближайший город – с охраной, в неприметном, но бронированном авто с тонированными стеклами.       На самом деле, я знал, что так будет. Понял это тогда, когда вышел из машины и поднял глаза в небо, не понимая, откуда исходит странный, ни на что не похожий механический шум. На крышу нашего нового дома падал вертолет. Вертолетные лопасти не вращались, машину кренило на бок и медленно раскручивало вокруг центральной винтовой оси. Я не сразу рассмотрел людей внутри, но когда вертолет опустился ниже, увидел перекошенные ужасом лица.       Их было трое: пилот, оператор и девушка-репортер, ведущая какого-то местного новостного канала. Их вертолет медленно падал на крышу нашего дома, и люди внутри ничего не пытались предпринять, даже не молились. Они молча прижимались лицами к стеклу и смотрели вниз, все время вниз, будто отсчитывая секунды до столкновения.       А вертолет падал. Нарочито медленно, будто в замедленной съемке. Летел на землю, покачиваясь на ветру, как осенний лист. И когда я подумал, что сейчас эта громадина просто рухнет вниз и проломит крышу, он плавно приземлился на вертолетной площадке и, будто по щелчку, распахнул все двери.       Мы с Фэлом поднялись на крышу по боковой лестнице, и я застыл на краю, не решаясь подойти ближе. Пилот сидел, прислонившись к колесу, хватался за голову и раскачивался из стороны в сторону. Оператора тошнило. Девушка-репортер просто стояла посреди вертолетной площадки, глядя прямо перед собой и зачем-то вытягивая руки вверх ладонями. В тот момент мне показалось, что она молилась, но, наверное, она просто была не в себе.       - Слушай меня внимательно, человек. Мне нужны все отснятые материалы. Все ваши примитивные носители и все, что вы успели на них записать с помощью вашей первобытной техники. – Фэлан бесцеремонно тряхнул девушку за плечо, поднял лицо за подбородок, заставляя смотреть на себя. – Эта территория – частная собственность, и по вашим законам я имею право тебя пристрелить. Так что у тебя, женщина, есть выбор: посмертно стать героиней шестичасового выпуска или отдать мне флэшку, которую ты пытаешься спрятать в своих дешевых, купленных на распродаже трусиках, и спокойно уехать в участок вместе с милыми ребятами из полиции.       - Ты... ты не посмеешь... – вместо девушки голос подал начинающий приходить в себя оператор. – Местные власти спустят на тебя всех собак. Тройное убийство, чувак, как бы тебя не носили на руках федералы, от этого ты не отмоешься, ты, шваль инопланетная...       - Давай проверим. – Фэлан схватил девушку за волосы и швырнул к краю крыши – та ударилась спиной о металлические перила, свернулась клубком и затихла. – Я убью ее и вашего пилота. А тебе отрежу ноги и посажу на цепь. И мы вместе посмотрим, что мне скажет на это полиция.       Я не стал дожидаться окончания разговора – спустился вниз, снова сел в машину, оставив дверь открытой. Несколько раз меня посещала мысль о том, что сейчас я могу просто уехать. Просто завести машину, доехать до ближайшей автобусной станции, купить билет в любом направлении...       Но я раздумывал слишком долго – ровно до тех пор, пока не услышал у себя за спиной сирены полицейских машин. Пилота и репортеров вывели уже закованными в наручники и молча увезли в неизвестном направлении. Потом Фэлан куда-то звонил, на кого-то кричал, обещал, если подобное повториться еще раз, поставить над домом купол, который будет сжигать все живое в радиусе пяти километров.       - Считаешь, что это переходит все границы? – Фэл рычал в микрофон, наверное, мысленно желая удушить собеседника. – Тогда подскажи мне другой действенный способ обезопасить Дэвида. И если этого способа не существует, я буду сжигать все живое в округе до тех пор, пока эти шакалы не поймут, что им нечего здесь ловить.       Я захлопнул дверцу машины, включил в салоне музыку и обхватил голову рукам – что угодно, только мы бы не слышать продолжения этого разговора. Мне очень хотелось сбежать. Но бежать было некуда.