***
— Хелен, — услышала я в трубке напряженный голос своей подруги Кейт, — ты где? - обычно, Кейт Беккер начинала разговор вопросом «Как дела?», поэтому ее вопрос заставил меня задуматься, а не ошиблась ли я в сроках своего маленького отпуска. — Гуляю по Пикадилли, — ответила я, окончательно убедившись, что в редакции мне можно появиться только завтра. — Ух ты! Ты в Лондоне! — голос девушки на секунду оживился, но потом снова стал серьезным, и она продолжила, — с кем бы ты там не была, и чтобы не делала, немедленно возвращайся в Париж. Наша Птица вечером собирает планерку. И настоятельно просила всех без исключения присутствовать. — Я здесь одна! Рядом со мной только несколько десятков прохожих, а так больше никого, — констатировала я, изображая обиду в голосе. — Я так и поняла, — усмехнулась она, — надеюсь, он красивый. — Я тоже на это надеюсь, — стараясь завершить свернувший не в то русло разговор, я спросила, — случилось что-то серьезное? Чего хочет Птица? — Ладно, ладно не обижайся, — и ее голос снова стал серьезным, — не знаю, чего конкретно она хочет и что скажет, но сегодня утром она была похожа на стервятника или грифа, кружащего над нами словно над умирающими животными. Наверное, вечером кому-то не повезет. — Стервятник? Это интересно. Хорошо, вечером увидим кто ее жертва. — Удачной дороги, Хелен, — на этом разговор был окончен. За свою фамилию, а также за привычку обращаться к своим подчиненным не иначе как «птенчики мои», а в отдельных случаях, касающихся конкретного человека: «воробышек мой» или «сокол мой» главному редактору журнала, в котором я работала, Дженнифер Сапсан, было подарено имя Птица, которым она очень гордилась. Нам было проще, звать ее Птицей, чем мадам Сапсан, а она считала, что само слово «Птица», обозначало что-то возвышенное и статное, поэтому не была против и этого имени. И как сказала Кейт, вернувшись в Париж, я могла попасть в цепкие когти Птицы. Осталось только выяснить, по какому поводу случился переполох в редакции.***
— Хелен, ну наконец-то ты приехала, — маша изо всех сил рукой, кричала Кейт, пробираясь ко мне сквозь толпу собравшихся журналистов, — Ла—Манш расширили вдвое? Ты чуть не опоздала к началу планерки. — Господи, Кейт, да что здесь творится? — бледность подруги заставила меня не на шутку испугаться. Неужели редакцию собираются закрыть, и около полусотни первоклассных журналистов, фотографов и прочих специалистов, обеспечивающих бесперебойную работу журнала, окажутся на улице. Кейт лишь отрицательно покачала головой и, подхватив меня под руку, в буквальном смысле потащила к лестнице, ведущей прямиком в кабинет Птицы. — Итак, птенчики мои, — приветствовала нас мадам Сапсан, сидя к нам спиной, — я собрала Вас всех в этом кабинете, чтобы сообщить замечательную новость, — на этих словах Птица, развернувшись в кресле, внимательно посмотрела на всех своих подчиненных, — одного из Вас, - продолжала она, кивнула головой, словно пересчитав нас и убедившись, что все мы на месте, — в крайнем случае, двоих, ждет грандиозное редакционное задание. Она еще раз взглянула на нас поверх своих очков и спросила, — кто смелый? Вопрос повис в воздухе, и несколько минут в кабинете царила тишина. Суматоха, поднятая с утра в редакции, а также несколько сотен предположений, касающихся внезапного собрания, заставили присутствующих с осторожностью и недоверием отнестись к вопросу Птицы. — А тема редакционного задания? — поинтересовалась Кейт, которая до этого момента практически не дышала, слушая мадам Сапсан, от чего стала еще бледней. — Мисс Беккер, а разве это важно? — Кейт хотела что-то сказать, но поднятая вверх ладонь Птицы, заставила ее промолчать. — Это Ваша работа. Разве имеет значение тема задания, когда редакции важен только результат, готовое изделие, за которое Вам платят. Главное это профессионализм, способный справиться с любым заданием. Как считаете, я права? На бледном лице подруги выступил румянец, и она утвердительно покачала головой. — Да, профессионализм важен, но как можно о нем судить, если даже не знаешь, с кем тебе предстоит говорить и о чем писать. — Вы же не думаете, мисс Фрей, — удивившись, ответила она, — что журналист, согласившийся на это задание, не узнает, о чем ему писать. К моему глубокому сожалению, я не смогла выбрать сама того человека, которому могла бы отдать это задание, поэтому решила спросить у Вас, но не наблюдаю особого энтузиазма среди присутствующих. — Почему же, — возразила я и если бы я знала, к чему это приведет, никогда бы не возразила ей, — я хочу взять это задание. Можно? — нерешительно уточнила я. — От чего же нет, Хелен, — она доброжелательно улыбнулась, а мне показалось, что она ждала именно моего согласия на это задание, но не могла сказать об этом прямо, — пробуйте. Вам предстоит многое узнать, поэтому определенных сроков я Вам не даю. Скорее всего, это будет похоже на цикл статей под названием: «Один день с….». — С кем? Актеры, певцы, сценаристы, продюсеры? Может быть, это будут спортсмены? Я бы хотела написать об одном из них, — все оказалось не так сложно, как я предполагала. — Хелен, актеры, певцы, сценаристы, продюсеры и даже спортсмены, — это скучно, — прервала она меня, — за ними и так «охотятся» другие журналисты, причем толпами, — а вот погибшие Шерлок Холмс и Джеймс Мориарти — это грандиозный случай. На этих словах все без исключения головы повернулись в мою сторону и несколько пар глаз, если бы могли, прожгли на моем месте дыру. — Ну как? — спросила она меня, ожидая воодушевленного её речью кивка и счастливой улыбки, но я лишь отрицательно качала головой, кажется с того момента, как были произнесены имена тех, о которых я не вспоминала всю дорогу до Парижа. — Что ты, пташечка моя, — поспешила успокоить она меня, — можешь взять себе кого-нибудь в помощники, — она остановилась, ожидая моего ответа, но я молчала, пытаясь понять, не шуткой ли является всё то, что сейчас сказала мадам Сапсан. А она терпеливо ждала моего ответа. Я думала, мой голос предательски дрогнет, но ответ прозвучал четко и ясно: — Я справлюсь сама. Но, мадам Сапсан, так как я не знаю, пока с чего начну, могу я обращаться за помощью? — Все, кто тебе будут нужен, обязательно помогут, — подтвердила Птица. — Хелен, ты молодец, жду от тебя грандиозный материал, — ну, а теперь перейдем к текущим проблемам. Остаток планерки прошел для меня незаметно. Совершенно неожиданные обстоятельства позволили мне теперь совершенно официально выяснить, что случилось с моим братом, не боясь того, что другой журналист мог обнародовать факт существования у Джеймса Мориарти родной сестры, кой являюсь я.