The truth is out there

Тихо начавшаяся ночь, перед встречей в клубе «Диоген», постепенно превратила спящий и ничего не подозревающий город и его окрестности в импровизированное поле боя. Уходящая, выжавшая все жизненные соки из Лондона, осень не желала уступать место молодой, только пробующей свои силы зиме. Сидя на полу в пустой гостиной, большая часть которой была окутана густым мраком, я слушала, вцепившись мертвой хваткой в потрепанную временем любимую книгу, как за окном завывал, разбивающийся о преграды на своем пути ветер, а дождь барабанил по стеклам с такой силой, словно просил помощи и крова у сонных горожан от преследующего его несчастья. Складывалось впечатление, что и дождь, и ветер пытаются сбежать из замкнутого пространства города, в котором пока еще две полноправные хозяйки, пытаются заявить права на их безграничную силу. И с каждой минутой ночи их мольбы становились настойчивей, возрастающий за окнами гул был зловещ и беспощаден для тех кто, возможно, оказался сейчас на пути мечущихся стихий. К середине ночи, когда луна, окутанная легкой, белесой дымкой находилась в зените своего короткого, но необходимого царствования в Лондоне, бескомпромиссная, но абсолютно бескровная война двух сезонов достигла своего апогея. А к утру, эта борьба совершенно затихла, погода прояснилась, являя миру картину торжествующей скорби. Похожее на раскалённое олово зимнее солнце, потеряв остатки тепла, катилось по холодному склону небес, встречая новый, укутанный белой пылью и туманом, день. Этим утром в Лондон, единственной хозяйкой, тихо и незаметно, заметая белой метлой опавшие охапки листьев, лежащие серым, размокшим от бесконечного осеннего дождя одеялом, вошла зима. Снежные хлопья первого снега легкие, как дыхание ребенка, плавно опускались на землю. И хотя, совсем недавно Лондон уже видел снег, достаточно обильный для переменчивого климата островного города, тогда он был похож на неугомонного ребенка, который ненадолго забелил город, его дома и улицы и вновь исчез. Теперь же покой, и тишина разливались всюду, постепенно превращая город в белый безбрежный океан с застывшими на берегу волнами, где жители могли услышать, присущую только холоду тишину, и где было место разгуляться посидевшему за ночь в неравной борьбе, суровому ветру. И даже легкое дневное потепление, которое будет сопровождать зиму, не могло изменить ход природного времени. Скудный, промозглый дождь вскоре должен был превратиться в лед, а неумолимо изменившийся ветер должен будет приносить сизость ранних рассветов. Этот пожар своевольной, суровой стихии будет главенствовать на этих землях до прихода юной весны. До назначенной встречи оставалось чуть больше полутора часов, когда я, все же, решила покинуть замкнутое пространство квартиры. Оказавшись на улице, я позволила себе глубоко вздохнуть, аккуратно впуская в свои легкие морозного воздуха наступившей зимы, который заставил меня слегка улыбнуться и расправить плечи. Мысленно пожелав себе удачи, я направилась к ближайшей станции метро, заведомо отказавшись от такси, для того, чтобы по дороге попытаться представить себе, чего ожидать от встречи с Майкрофтом Холмсом. Клуб «Диоген» располагался в самом сердце Лондона в окружении зданий, площадей и улиц, где вершилась не только политическая, но и культурно — историческая судьба всего королевства. Обрамленный Вестминстерским дворцом, улицей Уайтхолл и Трафальгарская площадью, клуб можно было назвать сосредоточением власти. Список его членов представляет собой величайшую (если не считать Палаты лордов) коллекцию оригиналов, мизантропов, гротескных личностей и разгуливающих на воле лунатиков, именующих себя политиками*. Примерзшие к брусчатке Трафальгарской площади листья неприятно хрустели под моим зонтом, как будто он ломал им и без того травмированные внутренности, когда я проходила между двух фонтанов, направляясь к Адмиралтейской арке, чтобы, минуя ее, оказаться на улице Мэлл, от которой до негласной резиденции Холмса-старшего оставалось несколько шагов. — Мисс Фрей? — голос помощницы Майкрофта Холмса, появившейся на каменных ступенях крыльца клуба «Диоген», заставил прервать мои размышления. До встречи оставалось не более семи минут, когда я добралась до назначенного места, но решив не нарушать правила клуба, для которого появление женщины в его стенах является нонсенсом, осталась на улице, любуясь задворками Уайтхолла. — Не думала сейчас застать Вас здесь, — невозмутимым, тихим голосом приветствовала она меня, — что же, пожалуйста, следуйте за мной. Антея, терпеливо дождалась пока я поднимусь и, слегка улыбнувшись, пытаясь изобразить гостеприимную хозяйку, продолжила, — постарайтесь, мисс Фрей, не привлекать к себе слишком много ненужного внимания, — и, не дожидаясь моего ответа, пригласила войти внутрь. Белокаменные стены клуба «Диоген» с легкостью вписавшиеся в величественную архитектуру культурных памятников сердца Лондона, скрывали не менее блестящий интерьер. Безмятежная тишина, царившая сейчас в клубе, окутывала унылый, пустой холл, кресла с высокими спинками, маленькие, круглые журнальные столики, на которых лежали книги и газеты. На полу холла лежал светлый ковер в тон незаметным обоям, которыми были оклеены стены. Мы миновали длинный, застланный дорожкой коридор и поднялись на второй этаж по гладким дубовым ступеням. — Мне придется Вас оставить, мисс Фрей, — шепотом начала Антея, слегка наклонившись ко мне, как будто стараясь не мешать той тишине, которая витала в воздухе. Мы шли по коридору, с двух сторон которого располагались французские окна. Лучи солнца, которые могли освещать его в один из немногочисленных погожих дней в Лондоне, сделали бы этот серый, мрачный проход более приветливым, — мистер Холмс ожидает Вас вон за той дверью, — она указала на дубовую дверь в конце коридора, — прошу Вас, мисс Фрей, — обратилась ко мне Антея, — завершить задавать свои вопросы мистеру Холмсу ровно через час и, скорее всего, — она открыла передо мной дверь, — удачи, — и абсолютно бесшумно закрыла ее за мной. Когда я оказалась в кабинете Майкрофта Холмса, он безмятежно и невозмутимо, сложив руки на груди, наблюдал за набирающей силы жизнью города из приоткрытого окна. Легкая усмешка, иногда появлявшаяся на его лице, могла говорить лишь о том, что картина, которую он видит перед собой ничуть не изменилась, а он наизусть знает сменяющие друг друга кадры. Он, как и всегда, был горд и неприступен. Прямая осанка, вытянутая шея, высоко поднятая голова. Весь профиль этого мужчины, который я сейчас видела перед собой, был бесцветно холоден. И она — холодная бесцветность Майкрофта Холмса приобретала в стенах клуба «Диоген» поистине вселенский масштаб. Заковывала и без того сдержанного по природе и по статусу старшего брата Шерлока в стальные рамки выбранной им жизни и монотонного существовании, продиктованного выбранной им стезей на поле политического боя. — Мисс Фрей, — начал Холмс — старший, — вы все же осмелились… — он резко развернулся ко мне, от чего я непроизвольно вздрогнула, — Вы все же решили воспользоваться предложенным мной шансом посетить этот клуб. — Мистер Холмс, — обратилась я к нему, попытавшись улыбнуться, с интересом наблюдая за ним в обстановке, которая была совершенной копией или, скорее всего, продолжением этого человека, — грех отказываться от возможности, которую пытаешься получить уже достаточно продолжительное время. — Поздравляю Вас, Хелен, — направляясь к стоящему около окна столу и указывая мне на кресло, которое я могу занять, — не каждый может похвастаться такой победой. — Я не стремилась попасть именно сюда, мистер Холмс, — присаживаясь в кресло напротив него, ответила я, — мне всего лишь нужно закончить работу. А моя работа, в данный момент — это Шерлок Холмс, а Вы… — И Джим Мориарти, — добавил он, перебив меня. — А Вы, — продолжила я, не обратив на полученную колкость внимание, — часть жизни Шерлока Холмса. — Мой брат — как большая вселенная, — начал Майкрофт Холмс, облокотившись на спинку кожаного кресла, расслабленно опустив на подлокотники руки, — и даже мне иногда в ней находится место. Но какой смысл Вы видите в моих словах и известной мне информации, если можно всё, что Вам потребуется узнать из блога не менее известного человека, чем мой брат — Джона Ватсона, — его голос звучал слишком спокойно и абсолютно бесстрастно. — И все же, я здесь. — И нисколько не жалеете о своем решении? — Абсолютно. — Уверены? — слегка усмехнувшись, спросил Майкрофт Холмс. Его умение лавировать между информацией, которую он получает от окружающих, делало его самым непредсказуемым человеком с кем я, когда — либо, разговаривала. Он, слушая собеседника, выбрав единственное слово из стройного рассказа оппонента, мог развернуть разговор на сто восемьдесят градусов и пустить его в другое русло, которым Вы уже не способны управлять. И тогда вы, совершенно того не подозревая, становились его мишенью для вопросов, на которые не можете ответить и предположений, над которыми не задумывались. — Вы уже поняли, мисс Фрей, что я умный? — неожиданно спросил Майкрофт, оставив предыдущий вопрос без ответа. Он ждал только подтверждения, но никак не отрицания собственных слов. — Безусловно, — словно очнувшись, не возражая, ответила я, — правда, у меня не было возможности убедиться в этом лично, но так как Вы занимаете весьма высокое положение на политической арене страны, не буду отрицать этого. Но все же, как же Шерлок? — Не преувеличивайте мою значимость пред страной, мисс Фрей. Я всего лишь занимаю скромную должность в Правительстве. И какой бы информацией обо мне Вы не владели, во всем этом есть только крупицы правды, которые можно рассмотреть лишь под увеличительным стеклом. А мой брат или, скорее всего, сознание Шерлока — это результат моей кропотливой работы, требующий много сил и терпения. — Не уверена, что правильно Вас понимаю, мистер Холмс? — Неужели? — искренне удивился Майкрофт, — консультирующий детектив… — начал он, но остановился, — Шерлок Холмс…- и вновь пауза, и наконец убедившись, что так будет правильно, продолжил, — Шерлок, несмотря ни на что, с самого детства, был слишком импульсивен. Окружающим его людям, круг которых насчитывал не более семи человек, нужно было быть крайне аккуратными, лучшими во всем, чтобы подавать пример Шерлоку. Если хотите, — добавил он, — более точно, мне нужно было быть лучшим, чтобы направить бьющую, как гейзер из-под земли, энергию брата на благие цели, всегда быть на шаг впереди в изучении того или иного предмета, до которого добирался Шерлок: химия, биология, физиологи, основы медицины. И это только малая часть тех знаний, в которых мой брат хотел бы быть первым. — Другими словами: Вы его создали. — Боже упаси, — отмахнулся от меня старший Холмс, хотя ни один мускул не дрогнул на его лице, а поза оставалась все такой же расслабленной, — Шерлок создал себя сам. Мне лишь оставалось контролировать баланс его эмоций и его разума. — Как Вы считаете, мистер Холмс, работа которую вы выполнили проведена успешно? — Об этом не мне судить, мисс Фрей. Это мой долг и обязанность, которые я не могу не выполнять. — Это план? — Отчасти, — согласился мой собеседник, — это система. — И Джеймс Мориарти — тоже система? — вопрос прозвучал прежде, чем я успела осознать, что этот вопрос не является ключевым в сегодняшней встрече. — Я бы определил этого человека, как внешний раздражитель. У меня была возможность, — пояснил Майкрофт, — побеседовать с мистером Мориарти. — При каких обстоятельствах? — кажется, подумала я, удивление — это одна из главных эмоций, попеременно посещающих нас обоих сегодня. Я невольно выпрямилась в кресле напротив Майкрофта Холмса, ожидая его ответа. — При весьма странных, мисс Фрей, — ответил мистер Холмс, внезапно ставшим странно бесцветным голосом, — не имеющим к Вам никакого отношения и смысла для Вас, около двух лет назад. — Какое впечатление произвел он на Вас? — аккуратно спросила я, стараясь быть абсолютно спокойной, так как могла сейчас приоткрыть для себя занавесу тайны родного брата. Что мог сказать совершенно посторонний человек, кроме того, что все, абсолютно все в окружении Шерлока отзывались о нем совершенно нелестными эпитетами. — С какой целью интересуетесь? — Вы знаете ответ, мистер Холмс. — О Джеймсе Мориарти, мисс Фрейя, я знаю очень много. Вы, как журналист и половины информации, которой я владею, не знаете. — От чего же? Я думаю, — на секунду остановившись, видя его недоумение, — все же, я знаю и то, чего не знали Вы, — у мистера Мориарти есть сестра. — У непойманного моим братом преступника, есть родственные души, удивительно, Вы не находите? — Преступника? — А как же? — аккуратно поставив локти на стол, и сложив руки в замок, усмехнулся Майкрофт, — он — абсолютно нетипичный преступник. — Нетипичный преступник? — уточнила я. — Вряд ли, мисс Фрей, типичные преступники блаженно нежась в ванне, к примеру, могут замышлять убийство, высокомерно пренебрегая общепринятыми правилами поведения в обществе. — Почему нет? — Для типичных преступников, мисс Фрей, как я полагаю, интересна конкретная, конечная цель: человек, банк, взрыв и так далее и так далее и так далее. — А Джеймс Мориарти не такой? — Совершенно. Для мистера Мориарти, вне зависимости от происходящего вокруг него всегда будет существовать некая персона, смерти которой он будет хотеть. Понимаете, всегда. Сам процесс обдумывания деталей, самых мелких штрихов возможного кровавого действа доставляет ему наивысшую степень удовольствия. — Вы не находите это… — я старалась подобрать слова, чтобы правильно выразить собственные эмоции, которые вызвали у меня слова моего собеседника, — слишком кощунственным, мистер Холмс. Человек не может желать круглые сутки одной лишь крови. — Вы правы, нормальный человек не может. Но мистер Мориарти большое исключение из множества правил. При этом, — добавил Холмс — старший, — осознание мистером Мориарти того, что каждый из нас, даже самый истовый христианин, когда — либо знал или знает кого-то, кому желал бы столь печальной участи, как пролитая кровь, делает его практически невинным. Он всего лишь предлагал свои варианты исполнителям преступления, а те, кто приходит к нему за помощью чаще всего, им так проще, соглашаются с его выдумками. — Определение достойное первых страниц множества газет и журналов, — забывшись на мгновение с чувством произнесла я, озираясь по сторонам, совершенно забыв о том, где я нахожусь и с кем разговариваю в данный момент. — Есть варианты? — спросил Майкрофт, с плохо скрываемым интересом за однотипной маской холодных эмоций, которую он, кажется, тщательно надевал каждое утро, стоя перед зеркалом, рассматривая мою реакцию. - Некогда невинный преступник Джим Мориарти задержанный доблестными сотрудниками Скотленд- Ярда, ожидая приговора в одиночной камере, рассказал журналистам только нашего печатного издания об очередном, но совершенно нетипичном преступлении, которое родилось у него в воображении. — Мисс Фрей, Вы только что, подобными словами, заполучили себе в соратники добрую половину Скотленд-Ярда. Но спешу огорчить, а также рекомендую поверить моим суждениям, а также суждениям моего брата, который пытался сотрудничать с британской полицией, и половина из них не достойна определения дарованного Вами. — А вторая половина? — задала вопрос я, когда тишину кабинета, нарушаемую только нашими голосами, совершенно неожиданно пронзил звук входящего сообщения. — Более или менее жизнеспособна, — словно ставя огромную точку в нашем разговоре, произнес Майкрофт Холмс, вставая из-за стола. И это действительно была она, так как следом он сказал, — Вам, как мне кажется, пора. Надеюсь, Хелен, я утолил Вашу жажду интереса к моей персоне. Более чем уверен, что смог убедить Вас в том, что Шерлок Холмс — живой человек, а не машина. — Но Вы даже и пары законченных предложений о нем не сказали, — возмутилась я, — могу ли я быть довольна полученным результат моей работы? — А Вы, я вижу, совсем не благодарны мне за потраченное на Вас время. Посмотрите на нашу встречу, с другой стороны. Я попытался пролить свет на другую фигуру Вашей работы. Поверьте, никто, абсолютно никто, даже в Скотленд — Ярде, где Вы собираетесь побывать, не расскажет Вам так много о Джеймсе Мориарти. — Вы следите за мной, мистер Холмс? — задала я последний вопрос, вновь наблюдая за человеком, стоящим около окна точно также, как когда я сюда зашла человек. Он, отвернувшись сейчас от меня, безжалостно и властно обрубал все нити аккуратно сплетенного и только набирающего силу разговора. Всего за несколько секунд огонек мнимого расположения ко мне Майкрофта Холмса погас, а стены окружающего меня помещения стремились вытеснить из пространства рядом с ним или совсем раздавить. Вдруг возникшая перед моим взором устрашающая картина заставила как можно быстрее избавить себя от его общества. — Что Вы, — усмехнувшись, ответил он не оборачиваясь, — ни в коем случае, мисс Фрей, я всего лишь за Вами присматриваю, — на этих словах, обернувшись, он снисходительно улыбнулся, наблюдая за мной, как за ребенком, играющим на детской площадке в песочнице и нечаянно опрокинувшим на себя формочку, — не задерживайтесь в клубе, Хелен. Не компрометируйте себя. — Хотите сказать, — удивилась я, — мое посещение клуба «Диоген» не останется не замеченным? — У этих стен есть уши. — А Вы? — Вам пора, мисс Фрей, — вместо прощания и ответа на вопрос, сказал Майкрофт. — Всего хорошего, мистер Холмс, — холодно бросила я, собираясь как можно скорей покинуть один из глухих кабинетов клуба «Диоген», принадлежащих старшему Холмсу. Уже у входной двери, способной открыть мне путь к спасению, я сказала: — Спасибо, за уделенное мне время. — Я не прощаюсь, мисс Фрей. Кто знает, может Вы осмелитесь когда-нибудь бросить мне еще один вызов, который я с радостью приму. — от неожиданности я резко обернулась, но не решилась что-то сказать, а лишь молча кивнула. Шагнув в длинный коридор, я закрыла за собой дверь, которая скрыла от меня статного, гордого и совершенно неприступного человека. Люди, возможно, его уважали, признавали его заслуги, считались с его положением, но никто не желал оставаться с ним один на один в его обществе. О таких людях, как Майкрофт Холмс говорят по душам хорошо или плохо с кем-то. Но никогда не говорят по душам с ними, таков их удел. В сообщении, пришедшем от Кейт, говорилось, что инспектора Лестрейда до конца недели не будет в Лондоне, а, следовательно, встреча с ним может состояться только, когда он вернется. Кейт настоятельно просила меня не строить планы, чтобы вновь не пришлось переносить назначенные встречи. Заверив ее, что полученной сегодня информации о Шерлоке Холмсе и Джеймсе Мориарти более, чем достаточно, чтобы кроме написания статей всю неделю времени ни на что большее не оставалось, я направилась к выходу клуба «Диоген». Я готова была ждать. Ведь, кроме доктора Ватсона, только детективу — инспектору Грегори Лестрейду было дозволено наблюдать Шерлока Холмса за работой.