***
Ранним утром, когда улицы Лондона были еще безлюдными, а стоянка для машин сотрудников Скотланд-Ярда была свободна на три четверти, инспектор Лестрейд, заглушив двигатель своего автомобиля, откинулся на спинку сиденья. Какое-то время он сидел неподвижно, потом нехотя выбрался из машины и со всей силы захлопнул дверцу. Уже несколько дней подряд утро инспектора Лестрейда начиналось с напоминания себе, что нужно как-то продержаться день. Необходимо собраться, не смотря на то, что он почти не спит и вопреки всему. Поприветствовав дежуривших коллег, инспектор Лестрейд направился в собственный кабинет. Он был абсолютно безликим, и единственное, что привлекало инспектора в этом минимализме, было то, что кабинет был очень светлым. Пройдут какие-то четыре часа, и к полудню это пространство утонет в лучах зимнего солнца. Инспектор Лестрейд взглянул на висевшие на стене часы и вздохнул. В благоприятный исход для случившихся преступлений он не верил. Даже неожиданная помощь со стороны всесильного брата Шерлока Холмса не внушала позитивных мыслей. Единственное, о чем точно знал инспектор это то, что в запасе у него всего один час, прежде чем порог его кабинета вновь переступит Майкрофт Холмс. Инспектор недовольно покачал головой. Лестрейд не верил в увлеченность Майкрофта конфликтами, смертями и убийствами. По крайней мере, увлеченности делами Скотланд-Ярда точно не было. Но в его просьбе было столько патологической одержимости, что казалось, брат Шерлока решил, что помощь Скотланд-Ярду может не хуже заботы о младшем брате, некогда присутствующей в его жизни, разнообразить его однообразные, скучные и ничем непримечательные правительственные будни. Схватив пачку бумаг, лежащую на столе, Лестрейд тяжело опустившись в кресло, погрузился в чтение поступивших за вчерашний вечер новостей. Раздавшийся ровно в девять часов утра аккуратный, приглушенный стук в дверь, наконец, отвлёк инспектора Лейстрейда от рутинной работы, оповещая о том, что Майкрофт Холмс ни перед чем не остановится, чтобы достигнуть собственной цели. Для чего нужна была Майкрофту Холмсу некая Хелен Мориарти, инспектор Лестрейд думать не хотел, но теперь найти её он должен был обязательно. — Доброго утра, инспектор Лестрейд, — держась отстраненно холодно, но вежливо приветствовал инспектора Майкрофт Холмс, — я посчитал нужным приступить к разбору обстоятельств произошедших преступлений немедленно. К сожалению, в отличие от моего брата я не могу уделить достаточно времени для работы с Вами. Но пока я здесь, сделаю всё, что смогу. Надеюсь, этого достаточно? — Более чем достаточно, мистер Холмс. — Тогда, я думаю, нам следует преступить, если конечно к нам, в качестве зрителя, не присоединиться мисс Фрей. — Если не случится нового происшествия, мистер Холмс, её здесь не будет. — Инспектор, правильно ли я Вас понял, — пытаясь сохранить спокойствие, переспросил Майкрофт, — мисс Фрей появлялась на месте преступлений? — Совершенно верно, мистер Холмс, — отрапортовал Лестрейд, но потом, испугавшись собственных слов, поспешно добавил — нет, мистер Холмс, подождите… это точно не она, — инспектор затаил дыхание, ожидая реакции брата Шерлока до сих пор, стоявшего возле входной двери кабинета. — Инспектор, — усмехнувшись реакции Лестрейда на его слова, сказал Майкрофт, — будьте любезны начните, наконец, дышать. Я знаю, что это не мисс Фрей. — Тогда кто? — Наберитесь терпения, инспектор, всему своё время. — Мне бы хоть каплю Вашего терпения, мистер Холмс, — нервно усмехнувшись, парировал инспектор, — Вы ведь даже после смерти Шерлока так спокойны. — Спишем Вашу язвительность, — ответил Майкрофт, — на слишком большую занятость Скотланд-Ярда. Вам же могу повторить те же слова, что сказал как-то мисс Фрей. Джим Мориарти являлся игрушкой только для моего брата. Для меня же он был большой проблемой. Вы не поверите, чем меньше у меня проблем, тем лучше. — Вам не жаль собственного брата? — А о нем сейчас речь? — Нет. — Тогда предлагаю перейти к сути Ваших преступлений, у меня действительно слишком мало свободного времени. Планирование собственного рабочего дня у меня меняется практически каждую минуту, Антея сообщила, что мой водитель вдруг отвез машину в ремонт и мне придется пользоваться служебной. К сожалению, я не люблю пользоваться чужими вещами. А так как неизвестно, когда машину приведут в порядок, мне срочно нужно выбрать новую. Также через три дня я должен присутствовать на заседании совета безопасности. Инспектор, трех дней Вам достаточно? — Более чем. День на преступление, если не случится еще что-нибудь. — Тогда позвольте отклониться. Если ничего не случится и не изменится, завтра в тоже время прибуду в Скотланд-Ярд. Всего хорошего, инспектор. — Поверьте, мистер Холмс, если завтра что-то изменится или случится, Вы меня здесь не застанете. До свидания, мистер Холмс. Очередное убийство произошло в Лондонском боро Ламбет. Близ Имперского военного музея был найден обескровленный труп молодого мужчины. Мужчине была свернута шея. Рядом с трупом была найдена записка: «Оставь надежду всякий здесь живущий».***
Самая тёмная ночь случается перед тихим рассветом, а в тишине может скрываться самый отчаянный крик. И этим утром было действительно тихо. Я, не чувствуя течения времени, стояла на кухне с чашкой дымящего, утреннего кофе в руках и наблюдала, как за окном моросящий дождь, превращаясь в колючие хлопья снега, укрывал деревья и кусты, дома и железные ограды. Солнце давно взошло, но туман еще окутывал проснувшийся город, придавая ему сказочное очарование. Он еще скрывал под собой все повседневные заботы и сомнения, дела и обязанности. Я опустила штору, скрывая эту картину, и вернулась в пустую гостиную. Вопреки ожиданию кошмар, приснившийся прошлой ночью, нанёс больший урон моему психологическому состоянию и мягким тканям мозга, где до сих пор жило то, что делало меня человеком, чем я ожидала. Подобное может легко подтолкнуть к помешательству неустойчивый разум, особенно если для этого есть незримая пища, взращиваемая страдающей душой. В одно мгновение вся моя человечность покрылась налётом грязи и погрузилась в кромешную тьму. Что-то невидимое во мне начало ломаться. А память за одну ночь превратилась в унизительную опухоль, терзающую меня, точно кусок железа упирающегося в позвоночник. Сейчас в своём воображении я рисовала мрачные картины своей жизни, которым стоило только появиться, рассыпались, словно мозаика, которую я не успевала составить, а вторгающиеся в моё одиночество мысли становились тяжелее свинца, разрывающего голову. Сидя неподвижно в кресле, мне казалось, что я смертельно устала. Но именно сейчас оставаться одной для меня становилось небезопасно. Я понимала, что в такой день, как этот и речи не могло идти о прогулке. Небо хмурилось, а холодный, зимний ветер нагнал угрожающие всему живому тучи, но хотелось вырваться из давящих на сознание стен. Гулять под моросящим дождем, капли которого, долетая до земли, превращались в колючий снег по обледенелым дорожкам близ дома, где иногда попадались куда-то спешащие прохожие, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, я не хотела. Оказаться бы посреди шумной толпы, не весёлой, но полной жизни. И лучше, чем центр города представить было сложно, даже в такую погоду. В толпе едят и пьют, плачут и смеются. Это место никогда не бывает назидательным. И человеку, склонному к раздумью, случись ему идти в этой толпе, может быть, какой-нибудь эпизод умилит или позабавит. Только одно мне было неизвестно, что сегодня в центре Лондона произошло очередное убийство и встречи с инспектором Лестрейдом мне вновь не избежать.***
Майкрофт Холмс сидел за рабочим столом в своем кабинете. Он был мрачен и хмур. С самого раннего утра чувство глубокой усталости не покидало его. Но старший брат Шерлока Холмса был чрезвычайно занят, чтобы отвлекаться от действительно важных дел. Отчеты для совета безопасности не были проверены, машина, взамен сломавшейся, не была выбрана, инспектор Лестрейд, ограничившись фразой: «я занят», бросил трубку. Майкрофт после этого подобия разговора прищелкнул языком. Он терпеть не мог, когда люди бросали трубку, не закончив разговор, а досье на Хелен Фрей, которое он хотел видеть еще вчера, до сих пор не лежало на его столе. Погруженный в совершенно непригодный для доклада отчет, собираясь написать на полях «нет», Майкрофт не сразу заметил появление своей помощницы. — Кофе и бутерброды, сэр? — Есть что-нибудь, о чем я могу не переживать, Антея? — проигнорировав её предложение, спросил Майкрофт, бросив на нее быстрый взгляд. Он считал свою помощницу неуязвимой, невозмутимо- логичной и самодостаточной. Но порой, в такие моменты как сейчас, его одолевали сомнения. На миг ему вдруг показалось, что маска никогда не признающей свои слабости помощницы, слетела. Холёная, тщательно ухоженная Антея стояла, слегка ссутулившись, украдкой бросая взгляд на портрет молодой Елизаветы, за его спиной и старалась не смотреть на него, упрямо не начиная разговор. Не самое впечатляющее зрелище. — Хоть что-нибудь… — Мистер Холмс, досье мисс Фрей, еще меньше, чем Хелен Мориарти. Кроме даты рождения, полученного образования в Сорбонне, веса и роста, больше ничего неизвестно. Родителей нет, так же, как и братьев и сестер. — Такого не может быть, Антея. Так не бывает. — Это все, что мы нашли об её прошлом. Но, сэр, я могу сказать, где она находится сейчас. — Меня совершено не интересует эта информация. — Мисс Фрей вновь на месте преступления. Расследование ведет инспектор Лестрейд, вот смотрите, — и девушка положила перед ним пару снимков, на которых в толпе собравшихся зевак вокруг отцепленного полицейскими места преступления можно было заметить фигуру Хелен Фрей. Даже на застывшем снимке было заметно, что девушке неуютно. Она куталась в объёмный шарф, словно это было единственным спасение от снегопада, а левая рука была сжата, как будто держала что-то. Майкрофт непроизвольно вздрогнул. За одно мановение мысли сложились, выстроились в цепочки и выдали результат. Он даже представить не мог, что благодаря этой невозможной журналистке он сделает лучшее приобретение в своей жизни. Достав из кармана пиджака телефон, Майкрофт Холмс, игнорируя удивленный взгляд своей помощницы, нажал на вызов. — Антея, — обратился Майкрофт к помощнице, как только разговор был завершен, — отмените завтрашние утренние встречи и оставьте сообщение инспектору Лестрейду, завтра я буду готов ответить на все его вопросы. — Вы снова едите в Скотланд-Ярд? — уточнила Антея. — А у меня есть выбор? — Служебная машина будет готова к девяти, сэр, — кивнула в знак согласия девушка. — Нет. Служебная машина мне не нужна. — А как же Вы… — Антея, — покачав головой, ответил Майкрофт, — ни когда бы, ни подумал, что пара неудач сможет подорвать в Вас веру в свои силы. Вопрос с машиной я уже решил. Как Вам Роллс Ройс Фантом? — Представительский класс, архаичный стиль, как раз для Вас, сэр. А еще зонтики, — смущенно улыбнувшись, ответила девушка, — позвольте задать вопрос, сэр? — Вы хотите знать, когда я принял решение по поводу этой покупки? Только что, Антея. — Но как? — Никогда бы не подумал, что Хелен Фрей, — указывая на фотографию на столе, ответил Майкрофт,- поможет мне в этом. — Она — фантом? — Не думаю, Антея, Мисс Фрей всего лишь призрак, — усмехнувшись, ответил мужчина.***
Это было утро обычного, облачного и промозглого дня. Природа, которая к середине зимы окончательно лишилась всего своего разнообразия красок, оставив только серый цвет, использовала все его оттенки, чтобы раскрасить имеющуюся у нее картину. Город поблёк, превратившись в черно-белую фотопленку. А люди, которые встречались по пути в Скотланд-Ярд, когда я шла по улице, были больше похожи на призраков, чем на живых. Я подняла голову. Небо напоминало глубокую серую миску, перевернутую вверх дном. Оно было слишком близко и наполняло меня странными предчувствиями, которые я не могла объяснить. Ощущение нелепости происходящего не покидало меня со вчерашнего дня. Случайная встреча с инспектором Лейстрейдом рядом с очередным местом преступления врезались в мою память острыми осколками разбитого зеркала. Поэтому чувства, с которыми я переступала порог полицейского участка, чтобы вернуть оставленный в кабинете инспектора зонт не бурлили и выплёскивались через край от восторга, а действовали угнетающе. Меня лихорадило от тревожных предчувствий, преследующих меня, которые я старалась судорожно подавить. Казалось, должно произойти что-то жуткое. Моё сердце, угнетенное страхом, на мгновение перестало биться и мне пришлось остановиться для того чтобы перевести дух. По привычке, уткнув подбородок в грудь, чтобы спастись от ветра, я торопливо зашла в здание полицейского участка, впустив за собой ненастную погоду. В стенах Скотланд-Ярда стояла такая тишина, а все действия служащими полицейского участка совершались настолько беззвучно, что можно было услышать, как на улице завывает злой ветер, которому отказали в гостеприимстве. Кабинет инспектора находился на втором этаже, поэтому я направилась к лестнице. Подойдя к кабинету инспектора Лестрейда, преодолев пару пролётов и длинный коридор, за закрытой дверью я услышала приглушенный голос, который слишком быстро что-то говорил для того, чтобы была возможность разобрать хоть слово. Я повернула ручку двери и от неожиданности замерла на пороге. В кресле напротив инспектора Лестрейда сидел Майкрофт Холмс, приглушенный голос, которого затих совсем, как только с моих губ слетели слова извинений. — Прошу прощения, инспектор. Я не думала… — Чувствуйте себя, как дома, мисс Фрей, — вместо инспектора ответил мистер Холмс. — Я всего лишь… — Я знаю, для чего Вы здесь, Хелен, — оборвав меня на полуслове, сказал мистер Холмс, — позвольте, все же, я закончу разговор с инспектором, начало которого Вы не слышали. Прошу заметить, до того момента, как Вы появились, инспектор, кажется, не пропустил не единого моего слова с тех пор, как я начал излагать возможные варианты развития печальных событий, один из эпизодов которых Вы наблюдали вчера. — Уже есть предположения? — Сядьте, мисс Фрей, — вместо ответа, приказал мистер Холмс, — я не хочу слышать Ваш голос в ближайшие пять минут. Поверьте, инспектор, — обращаясь уже к удивленному инспектору, сказал Майкрофт Холмс, — мне этого времени хватит. -… религия может быть одной из отправных точек свершаемых убийств. Многие религии пророчат нам конец света. Кто-то раньше, кто-то позже. Скандинавские мифы, например, пророчат нам конец света со смертью бога Одина, которого убьет гигантский волк Фенрир. — Религиозный фанатик? — Именно. — Значит, нам никогда его не поймать, — подытожил инспектор. — Здесь позвольте с Вами согласиться, инспектор, — сказал Майкрофт, — даже если я скажу, что, что за основу своих убийств взяты девять кругов ада Данте Алигьери. — Мистер Холмс, Вы в своем уме? — Инспектор, мне так же, как и Шерлоку высказаться о Ваших интеллектуальных способностях, чтобы Вы начали думать. Поверьте, во многих случаях, когда убийства оставляются безнаказанными, подлинная трудность, с которой сталкивается полиция заключается не в поимке преступника или человека, почти наверняка им являющегося, а в доказательстве его вины. — Но… — Вы беретесь за дело, обладая некоторыми фактами, показывающими в каком направлении нужно работать. Но у Вас до сегодняшнего утра и предположений на этот счет не было. Даже теперь, когда они у Вас есть, Вы не способны будете поймать виновного. Отдайте, то, что Вам известно журналистам. Поверьте, правильно преподнесенная информация творит чудеса. Убийце или группе таковых в точности будет неизвестно, какой информацией располагают сыщики. Они могут решить, что Вы в своем расследовании продвинулись значительно дальше, чем на самом деле и будут торопиться. Возможно, к сожалению, еще одного убийства не избежать, но при этом в большей степени вероятности будет допущена непоправимая ошибка, вследствие которой Вы сможете задержать виновного этой оригинальной серии убийств. — Мисс Фрей, — обратился Майкрофт Холмс ко мне, — раз уж Вы, к моему сожалению, всё равно здесь, — мужчина ненадолго замолчал, но всё же, абсолютно того не желая, высказал собственную просьбу, — не согласитесь ли Вы помочь инспектору Лестрейду в этом чересчур сложном деле? — Я? Но чем же я могу? — Скажите, мисс Фрей, стены Скотланд-Ярда и на Вас действуют отрицательно. Неужели каждый, кто сюда попадает, лишается ума и перестает думать? Теперь мне понятно нежелание Шерлока сотрудничать с официальными лицами правопорядка столицы, — он бросил на меня быстрый взгляд, и мне впервые удалось разглядеть выражение его серых глаз. На миг показалось, что его маска абсолютного спокойствия с которой он не расставался, казалось, с того момента, как начался этот разговор с инспектором Лестрейдом, слетела. Его лицо исказилось злобой и презрением. Впервые я осознано задумалась, какие мысли могут появиться в голове человека, находящегося передо мной. Теперь была видна и эта одержимость собственными взглядами, полнейшая неспособность принять иную точку зрение или понять потребности в объяснениях, и убежденность в своем бесценном превосходстве и в том, что он пошел на невероятные жертвы, чтобы присутствовать здесь, — я прошу Вас написать статью о ходе расследования серии убийств. Для человека окончившего факультет журналистики в Сорбонне это сложно? — Вы все-таки следите за мной, мистер Холмс? — Для Вас это новость? Не буду от Вас скрывать, мисс Фрей, я считаю Вас опасным человеком. — Тогда почему просите вмешаться в дела полиции, хотя недавно просили, дайте вспомнить: «брать редакционные задания по силам». — Естественно Ваш труд, мисс Фрей, будет оплачен, — ответил мистер Холмс. — Инспектор Лестрейд, Вы готовы обратиться за помощью к журналистам? — обратилась я к инспектору, желая слышать его ответ. — У меня нет другого выхода, мисс Фрей. Потому что еще немного и скандала, который может поставить под угрозу само существование всей сыскной полиции, нам не избежать. — В самом деле? Тогда, прощу меня извинить, господа, — я поднялась и направилась к выходу из кабинета, — статья будет готова к завтрашнему утру, инспектор, — на ходу заверила я его, — и еще, — уже закрывая дверь, обратилась я к мистеру Холмсу, — я довольна всем, что имею, мистер Холмс. Мне не нужны Ваши деньги. Покидая коридоры штаб-квартиры лондонской полиции, я надеялась, что непогода за окнами этажей Скотланд-Ярда — это последнее неразумение на сегодняшний день. Не успела я коснуться ручки входной двери, как меня остановил голос Майкрофта Холмса, раздавшийся за моей спиной. — Я помню о сумме, которую Вы пожертвовали несчастному поместью Андершоу, мисс Фрей, и могу с уверенностью сказать, что мои деньги Вам точно не нужны, — мне пришлось обернуться, а он, не замечая окружающих, продолжал говорить, как будто мы до сих пор находились в кабинете инспектора Лестрейда, — и все же, позволю себе заметить, Вы, я уверен, кое в чем нуждаетесь, — он остановился рядом со мной, ожидая возражений, но, не услышав их, продолжил, открывая дверь, — идемте, мисс Фрей, у меня слишком мало времени. Сильный порыв холодного ветра ударил в лицо, заставляя вздрогнуть. Колючие капли дождя, подобные вчерашним снежинкам, обожгли, незащищенные перчатками руки. Я поспешно остановилась, чтобы открыть зонт, который забрала из кабинета, пока Майкрофт Холмс беседовал с инспектором. — Когда Вы успели забрать свой зонт, мисс Фрей? — усмехнувшись, спросил мистер Холмс, наблюдая за моей реакцией на падающие капли. Дождливой измороси он не придавал значения, черный купол его зонта уже служил ему защитой, — спешу Вас огорчить, он Вам не подходит. — Отчего же? — пытаясь справиться с непослушным замком зонта, нахмурившись, спросила я. — Наблюдая за Вами, Хелен, я еще раз убедился в правильности выбора оплаты за Вашу маленькую услугу Скотланд-Ярду, — он терпеливо ждал, пока я справлюсь с заминкой, остановившей нас. — Я Вас не понимаю, мистер Холмс? — я с облегчением вздохнула, наконец, справившись с неполадкой. — Закройте зонт, мисс Фрей. — Но… — Закройте зонт, мисс Фрей, и обопритесь на него, — тон его голоса на мгновение похолодел и сейчас мог сравниться с температурой воздуха на улице, — я жду. — Зачем Вам это? — К сожалению, мои предположения, касающиеся Ваших знаний правил и этикета эксплуатации зонта — трости, оказались верны. Поэтому я позволю себе преподнести Вам урок. Попытаюсь компенсировать Ваши пробелы. — Вы уверены в том, что правила мне не известны? — Уверен в том, что совсем неизвестны. Иначе, такого Вы бы себе не позволили, — он нахмурился, посмотрев на зонт в моих руках. — Зачем Вы теряете время? — Я теряю время со всеми, кто меня окружает. И Вы не являетесь исключением, мисс Фрей, — его внимание было полностью сосредоточенно на мне, но во всём этом совершено не чувствовалось какой-либо заинтересованности. Он просто ждал, а я с неподдельным интересом наблюдала за ним. Черты его бледного лица были тонки и казались очень острыми, а во взгляде, устремлённом на меня, читалось равнодушное бесчувствие, граничившее с отсутствием жизни. Это придавало его лицу странное выражение: неприятное и отталкивающие. Он не мог позволить себе проявить враждебных чувств по отношению к собеседнику. Но в этом степенном поведении и вежливых манерах читалась потеря драгоценного времени. Он терял время, но делал это элегантно. Мне до сих пор неизвестно, что именно тогда заставило меня покориться его воле, но от осознания того, что передо мной стоит абсолютно холодный, небрежно относящийся к чувствам других людей человек, мое сердце сжалось невыносимой болью, которая постепенно превратилась в гнев. Усилием воли, подавив начинающие душить меня слезы, я с силой, на которую только была способна, захлопнула намокший зонт. Наконечник зонта неприятно шаркнул по земле, от чего мы оба нахмурились. — Когда же Вы, мисс Фрей, оставите совершенно не красящий Вас инфантилизм? — разочарованно вздохнув и покачав головой, задал вопрос Майкрофт Холмс, — хотя…- он ненадолго замолчал, так и не договорив, а потом продолжил, излагал факты и задавал вопросы, на которые тогда, стоя на крыльце Скотланд-Ярда, у меня не было ответов. — Никогда не придам сомнению, тот факт, что зонт-трость может стать в повседневной жизни незаменимой вещью, — черная, холодная кожа перчатки Майкрофта Холмса сжала мою кисть, опирающуюся на зонт, — но некомпетентность в выборе незаменимой вещи всегда огорчала меня, — ручка зонта неприятно врезалась в моё запястье. — Больно, — непроизвольно отозвалась я, прислушиваясь к нарастающему дискомфорту. — Это неудивительно, мисс Фрей, — отпуская мою руку, ответил он, — пропорция, которую следует учитывать для того, чтобы правильно подобрать зонт, к Вашему росту, который чуть более пяти футов, к моему сожалению, Вами не соблюдена. Это не сложно, Хелен, смотрите, — он снял перчатку, отступил на шаг, стряхнул оставшиеся на куполе зонта капли — снежинки, закрыл его и, облокотившись на него, продолжил. — Длина рукояти зонта — трости не должна быть больше вот этой косточки, — он указал на косточку запястья со стороны мизинца, — Вам больно только потому, что рукоять Вашего зонта сантиметра на три больше положенной Вам длины. Если бы пропорция была бы Вами соблюдена, всё было бы намного проще и легче. Но, как я успел убедиться, мисс Фрей, Вы готовы терпеть любые неудобства, — он посмотрел на меня и усмехнулся, — идемте, Хелен, думаю, то, что я могу Вам предложить лишит Вас некоторых неудобств. Я нерешительно посмотрела на своего собеседника, а он, как и прежде, был спокоен и сдержан. Следуя за Майкрофтом Холмсем, у меня кружилась голова. Я слышала его слова, но не вполне понимала, что он имел в виду. Когда мы подошли к его автомобилю, меня пронзило странное ощущение, которое больше напоминало страх. Оно ненадолго, оглушив, поразило меня, от чего мне пришлось опустить голову. Когда я, наконец, решилась поднять её, то встретилась взглядом с Майкрофтом Холмсем. Он снова ждал. Дверь автомобиля была приоткрыта. — Я никуда с Вами не поеду, — возразила я. — И не надо, мисс Фрей, — усмехнулся он, — там, где сейчас уже десять минут меня ждут, для Вас вряд ли найдется место. Хорошо, что я еще могу свести к минимуму тот ущерб, который нанесли эти десять минут Англии. — Вся страна на кончике Вашего зонта, не так ли, мистер Холмс? — Воздержитесь от едких комментариев, мисс Фрей, — холодно заявил он, — я всего лишь делаю свою работу, также, как и Вы, — он тихо негодовал. — Антея! — неожиданно повысив голос, позвал он. — Сэр? — отозвалась его помощница. Она всё это время стояла за его спиной, но её появление, словно из-под земли, застало меня врасплох. — Отдайте мисс Фрей, то, что ей полагается. Молча повиновавшись его приказу, Антея протянула мне то, что держала в руках. — Что это? — Зонт, мисс Фрей, — ответила Антея, — широкий сатиновый купол, прочные спицы, стальной стержень, деревянная ручка. Зонт сделан на заказ. — Спасибо, Антея. Я освобожусь через три минуты. -Маленькая просьба, мисс Фрей, научитесь им пользоваться, — сказал Майкрофт Холмс, как только его помощница скрылась в машине, -и всего хорошего. Надеюсь, статья, которую Вы напишите, поможет Скотланд-Ярду. — Вам абсолютно не интересен исход дела? — Нет. При всей недалёкости ума, мисс Фрей, инспектор Лестрейд хороший полицейский. Как Вы правильно успели заметить под моим присмотром целая страна и инспектор лучшее из многих зол. Ведь смог же он когда-то работать с моим братом. — А я надеюсь присутствовать на суде. — Вы хотите знать итог? Что ж, позвольте заметить, что тот, кто предстанет перед судом за содеянное будет признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение в клинику. Но всё же есть вероятность, что кто-нибудь добьётся для него наказания по всей строгости закона. А теперь прошу меня извинить, мисс Фрей, все резервы моего свободного времени исчерпаны. — Спасибо, мистер Холмс. Он ничего не ответил и уже через минуту о его присутствии мне напоминал только преподнесенный «подарок».***
Когда изящный, черный, как уголь зонт, врученный мне Майкрофтом Холмсем в счет оплаты за статью для Скотланд-Ярда, нашел свое место среди моих немногочисленных, теперь казавшихся нелепыми по сравнению с этим произведение искусства вещей, наконец, наступил тот час дня, когда свет покинул землю, находя последнее пристанище на небесах. Я лежала на постели во вроде бы уютной спальне при плотно закрытых шторах, когда темнота нарушалась лишь тусклым светом мерцающего ночника. Мне хотелось без помех поразмыслить над событиями сегодняшнего дня, но вместо этого всеми силами старалась сдерживать свой гнев, откинув голову на подушку. Как только работа над статьёй, забытой на столе, была завершена, что-то вопреки моей воле отбросило меня в мрачный мир сомнений, неуверенности и новых предчувствий. Я твердо сжала зубы. Но было слишком поздно. В чистом и тихом, затуманенном лишь крохами подобранной работы фундаменте сознания уже появилась трещина, через которую душная, тошнотворно-трепетная неуверенность в себе обрушилась на меня неконтролируемым потоком. Передо мной вновь возникли картины прошлого, а чьи-то чужие слова, появившиеся ниоткуда, не давали покоя. Сейчас я во все глаза смотрела на то, от чего отводила взгляд на притяжение всей своей жизни: на унижение, которое пришлось ощутить и на тех, кто окружали меня все это время, испытывая по отношению ко мне превосходство, неких пародий на человека, а я пыталась сопротивляться. Был ли Майкрофт Холмс одним из тех людей, которые некогда окружали меня? Определенно был. Благодаря целостности, взыскательности ума и всему тому, чем обычно пренебрегают в погоне за лёгкой наживой, властью и престижем, ненавидя небрежное мышление каждого, кто его окружает, он превосходил любого, тем самым удовлетворяя свои потребности в самореализации. Была ли я теперь беззащитна перед такими людьми? Смогу ли я сейчас сопротивляться? Был ли я беззащитна перед Майкрофтом Холмсом? Ведь его самодовольная уверенность заставляла каждого содрогаться. Я перебирала в памяти слова и действия брата Шерлока Холмса, но так и не смогла найти нужных мене ответов. Когда в комнате стало совсем темно, я затихла, моё тело расслабилось, но даже утром от беспокойства, вызванного заданными перед сном вопросами, было нелегко избавиться. В первый раз за четыре года я не знала, чего мне ожидать от собственного будущего. Написанная мной статья была опубликована вечером следующего дня.Будут ли это идеальные убийства?
В последнее несколько месяцев жители Лондона живут в мрачной тени величайшей тайны, окутавшей город. Четыре раза Туманный Альбион посетила новость о жестоком убийстве и каждый раз так, что новый удар ощущался с особой жестокостью. И теперь, когда длительная пытка расследований близится к своему логическому завершению, несмотря на масштаб проделанной работы полиция пока не разглашает имени виновного. Мы, разумеется, не можем исключить, что полиции известно больше фактов, чем публике. У них всё еще может оставаться нечто важное для успешного завершения расследования. Но какова бы не была правда в этом деле, независимо от того, станет ли истина когда-либо известна широкой публике, я полагаю, с точки зрения стороннего наблюдателя, это одна из наиболее интригующих и захватывающих воображение криминальных историй. Она даже воспринимается не как нечто реально происходящее, а как хорошо продуманный детективный роман. И такие романы всегда заканчиваются развязкой и ответами на все вопросы. Поверьте, загадка дела «Четырех убийств» тоже имеет решение. Скотланд-Ярд убежден, что убийца — это одно и то же лицо. Только одно. И пока единственный вывод, который напрашивается полиции при беспристрастном рассмотрении дела таков: ключ к решению загадки, вероятно, связан с обстоятельствами первого убийства. Если удастся раскрыть тайну смерти маленького мальчика, то и другие случаи, как следствие, найдут для себя объяснение. Разве не разумно предположить, что более поздние убийства напрямую связаны с первым. Не мог ли убийца исполнять свой четко разработанный план? И впоследствии приобрел ту болезненную склонность к совершению преступлений, которая неоднократно описана в истории криминалистики? А сейчас автор статьи всего лишь просит у жителей Лондона набраться терпения и проявить максимальную доброту к тем, кто по-прежнему вынужден нести в душе тяжесть случившихся трагедий. Но только через месяц инспектору Лейстрейду удалось поймать убийцу. Его выступление в суде, на котором мне удалось побывать, ставило вопрос о его психологическом здоровье: «Совесть моя чиста, — говорил он, — не могу точно сказать, когда мысль убить зародилось в моей голове, но помню какое успокоение и облегчение снизошло на меня, когда я, наконец, решил осуществить задуманное. Мотивом незавершенных убийств было отвращение, переросшее в холодную, но яростную ненависть, раздражение, доходившее до истинного бешенства ко всему человечеству. А стоило мне достигнуть этой точки невозврата, как я взялся изучать различные убийства. Я даже обратился к книгам и создал свою систему наказаний, которую мне теперь не суждено осуществить до конца». Все предположения Майкрофта Холмса оказались верны.