Кай Паркер/Элисон ДиЛаурентис. TVD/PLL.
26 октября 2016 г. в 13:34
Ему всегда нравилось ходить на вечеринки: вопреки всеобщему мнению, социопат и социофоб — далеко не одно и то же.
Кай Паркер любил находиться среди людей — на шумных вечеринках всегда найдется идеальная жертва, которую можно с упоением выследить после праздника, или же можно пойти ва-банк и испытать судьбу на удачу, подкараулив жертву прямо здесь, на чужом празднике жизни, и отнять ее собственную где-нибудь в уборной…
Убийство украдкой обеспечит множество острых ощущений, но эстетического удовольствия принесет мало.
Каю, все-таки, нравилось убивать медленно — чтобы прочувствовать каждое мгновение, и чтобы послевкусие смерти невинного еще долго оставалось на языке: срывать прощальные поцелуи с окровавленных губ было так приятно и так волшебно, черт побери!
Наверное, он был чудовищем — Кай знал это почти наверняка, читал это в глазах своих многочисленных жертв, но никогда всерьез не задумывался о том, правы ли те, кого он убил, в своих суждениях о нем.
Он никогда никого не судил — невероятно, но факт, Паркер ни разу не убил кого-то только потому, что этот кто-то был плохим (по его или чьему-то еще мнению) человеком, или нагрубил ему, или повел себя неправильно и некрасиво…
Он убивал лишь тогда, когда между ним и жертвой проскакивала искра — и здесь не играли роли ни пол, ни цвет кожи, ни личные предпочтения, но что-либо еще.
Это было так, будто смерть сама выбирала и направляла его — о, да, так это было для него.
Итак, поскольку он сам никогда не разделял людей на плохих и хороших, то его не особенно заботило и то, считают ли его монстром или даже просто странным парнем другие.
Он просто был — был собой, таким, каков есть, и ему это нравилось.
Кроме того, он никогда особенно не задумывался о том, а что, если бы на очередной вечеринке он встретил бы кого-то такого же, как и он сам.
Но однажды это в самом деле случилось — и он безошибочно понял, кто перед ним.
Это были не искры, как бывало с жертвами, нет — это было нечто иное.
Это был фейерверк — будто бы небо над его головой взорвалось и осыпалось вниз яркими звездами, запутавшись в ее волосах.
Кай глядел на нее, будто зачарованный, а она глядела на него, и в ее глазах застыло то же выражение узнавания и удивления, что и в его собственных.
— Я — Элисон ДиЛаурентис, — она заговорила первой, и ее голос сладкой музыкой коснулся его ушей. — И это моя вечеринка. Не припомню, чтоб приглашала тебя…
— Я друг твоего брата, — отозвался Паркер, все еще блуждая взглядом по ее миловидному личику с отпечатком порока. — Кай, Кай Паркер.
— Кай Паркер… — повторила Элисон, растягивая гласные и выгибая бровь. — Что же мы с тобой будем делать, Кай?..
Конфликт интересов был налицо, но они нашли компромисс.